Жить в кайф 

Нарышкин барокко. Нарышкинское барокко

В конце XVII века наблюдается все больший отказ от канонов древнерусской архитектуры в храмовом зодчестве. Новый архитектурный стиль получил название «нарышкинского барокко» по имени родственников второй жены царя Алексея Михайловича - Наталья Кирилловны Нарышкиной, матери Петра I. В декоративных формах русской архитектуры второй половины XVII века появились барочные элементы. Новый стиль получил название московского барокко, так как русская архитектура XVII века существенно отличается от итальянской и австро-немецкой. Если для западноевропейского барокко характерны напряженность, скованная энергия, то для русского - оптимистичная приподнятость и праздничность.

В барочной архитектуре для создания величественности богатства по-разному группировались пилястры, колонны, вазы, картуши, скульптуры. Предусматривался разнообразный декор интерьера, сочетающийся на стенах и потолке с красочным панно, фигурными зеркалами, светильниками. Мебель подбиралась также сложная и затейливая по формам, богатая по декору. Все это создавало общее впечатление пышности и роскоши.

В период московского барокко улучшилось качество кладки стен. Благодаря этому они стали тоньше, простенки уже, появились большие прямоугольные окна, что улучшило освещенность помещений. Совершенствование строительной техники позволило увеличить и размеры помещений.

Один из великолепных образцов архитектуры XVII века - церковь Покрова в Филях. Она представляет собой башенно-ярусную композицию. К кубическому основанию со всех сторон примыкают полукруглые выступы, поэтому в плане церковь выглядит как цветок с четырьмя лепесткам. Сверху на четверик поставлен восьмерик, на него еще один поменьше с проемами для колоколов, а сверху - восьмигранное основание главы. Здание построили из красного кирпича и богато декорировали резным белокаменным убором (наличниками окон, пристенными колонками, живописным кружевом парапетов). В целом церковь торжественно и плавно устремляется ввысь.

«Меншикова башня», или церковь Архангела Гавриила (1704-1707),представляет собой характерную для русского церковного зодчества композицию из нескольких ярусов. В то же время по сравнению с XVII в. здесь использовались новые архитектурные приёмы. Особенно смелым и новаторским было использование в церковном сооружении высокого шпиля, столь успешно применявшееся затем русскими архитекторами.

В середине XVII века крупные строительные проекты были осуществлены в одном из главных торговых центров Руси - Ярославле, избежавшем разорения во время смуты. Экономическое процветание способствовало превращению Ярославля в важный центр художественной культуры. Здесь были возведены церкви, по стилю напоминавшие соборы XVI века. Наиболее значительные из них церковь Ильи Пророка и храм Иоанна Златоуста в Коровниках.

Ансамбль церкви Ильи Пророка отличается асимметрией: к северной стене пристроен придел с шатровым верхом, а к южной - шатровая колокольня, они соединяются между собой невысокой галереей-папертью, опоясывающей южный и северный фасады здания. Сочетание луковичных глав и шатровых покрытий прихотливое декоративное убранство (стены расписаны красными и синими цветами), разновеликость частей здания придают ему живописность, сказочный вид.

Пятиглавый храм Иоанна Златоуста имеет по бокам парные шатровые приделы, два парадных крыльца, опоясывающую здание открытую галерею, которая позже была закрыта и оформлена окнами с парадными наличниками. Позже подле церкви появился еще один храм, а между ними колокольня с шатром.

В XVII веке строили много деревянных церквей, их ставили на погостах, в центрах сел. Деревянные церкви имели многогранное основание, их традиционно увенчивали шатрами. Как правило, деревянные храмы, даже многоглавые. Имеют пирамидальный силуэт. В XVII веке деревянное зодчество достигло высшего совершенства, примером чему служит церковь Спаса Преображения в Кижах, предоставляющая собой восьмерик с четырьмя приделами, увенчанный шестью ярусами декоративных луковичных главок, восходящих к центральному куполу. Преображенскую церковь часто сравнивают с раскидистой гигантской елью, поскольку она поражает не только величием, гармонией пропорций, нарядностью облика, но и удивительной слитностью с окружающими просторами.

Гражданские постройки XVII века, напротив, ориентировались на западноевропейские образцы со свойственной им строгой симметрией, разделением на этажи, упорядоченностью декора. Вместе с тем пристрастие русских мастеров к красочному и живописному убранству не только сообщало зданиям парадность и величественность, но и вносило разнообразие в их внешний облик. Палаты Аверкия Кириллова, Симона Ушакова, князя Голицына, теремок в Крутицком подворье, трапезные палаты Новодевичьего, Симонова монастырей представляют собой прямоугольные здания, поднятые на высокий подклет, но внешне различающиеся благодаря декоративному убранству. Особенно интересным в этом плане был деревянный дворец царя Алексея Михайловича (1667-1681) в селе Коломенском Дворец представлял собой сложное сочетание большого количества срубов, объединенных переходами. Перед подъездными воротами стояли львы медные. Они приветствовали подъезжающих рычанием, вращали глазами, разевали пасти. Над воротами в особом помещении находился механизм, который приводил львов в движение. Замурованные в кладку ворот «голосники» усиливали впечатление от «Львова рыканья».

Среди других построек бояр Нарышкиных примечательна трапезная Троице-Сергиевой лавры, имеющая богато декорированный фасад с расписными стенами и раковинами на карнизах, церковь в Троице-Лыково, храм Успения в Рязани. Строил их Яков Бухвостов, который возводил также церковь Спаса Нерукотворного в Уборах для Шереметев.

Архитектурным шедевром XVII в. стал Новодевичий монастырь, постройки которого вокруг уже существующего Смоленского собора составили целостный ансамбль с колокольней, трапезной, с Успенской церковью, надвратнымы церквами.

По композиции «нарышкинские церкви» представляли собою традиционный восьмерик на четверике, усложненный пышными ордерным декором (виноградная лоза, гранаты, тюльпаны, фрукты, цветы) и кружевной орнаментикой из белого камня на красной кирпичной плоскости стены. «Нарышкинский стиль» в Москве сохранился довольно долго. Характерным примером эволюции московского барокко явился храм Архангела Гавриила, построенный для князя А. Меншкова, так называемая Меншикова башня. Это традиционный для древнерусского зодчества столпный храм, архитектурно соотносящийся с колокольней Ивана Великого, храмом Вознесения в Коломенском, но уже предвещающий золоченый шпицы петровской архитектуры.

Своеобразным завершение зодчества XVII в. и началом архитектуры XVIII в. стала церковь Знамения Богоматери, построенная воспитателем Петра I Б. А. Голицыным в своём подмосковным имении Дубровицы. План церкви представлял собою типично ренессансное решение, основанное на сочетании окружностей и двух объёмов: центрического бесстолпного храма, имеющего в плане крест, и двухъярусного восьмерика с ярко выраженными барочными чертами. В соединении с причудливым рельефным растительным орнаментом, обилием скульптуры и ажурной золотой короной взамен традиционной главы церковь в Дубровицах явила пример уникального, нигде более не повторяющегося стиля, получившего название «голииынского барокко».

О развитии стиля свидетельствует архитектура церкви в Петрове и надвратно церкви Донского монастыря.

Экономическое оживление, последовавшее за временем смуты, способствовали возрождению монументальной живописи на Руси. При Михаиле Романове были заново расписаны соборы московского Кремля. В 1642-1643 годы живописное оформление Успенского собора поручили Ивану Пасеину с мастерами. Перед ними были выставлена задача повторить композиции росписи начала XVI века, поэтому наиболее значительные фрески были посвящены покровительнице Москвы - Богоматери новозаветной Троице. Роспись иллюстрировала идею бога избранности московской церкви как средоточия мирового православия. В 1652-1666 годы Яков Казанец, а затем Симон Ушаков осуществили роспись Архангельского собора. Основная тема фесок - прославление московской династии, поэтому над каждым надгробием помещено изображение святого покровителя того или иного московского князя. Сами князья представлены как праведники с нимбами вокруг головы. В XVII веке успехи образования, расширение связей с Западом, а, следовательно, и усилением влияния западной культуры неизбежно укрепляли светское начало и в изобразительном искусстве. Новые росписи, в основе своей, повторяя прежние, отличались большей декоративностью и некоторым отступлением от живописных канонов.

По сравнению с кремлевскими фресками стеновая живопись в других церквах носила менее официальный и более свободный характер и сплошным многоцветным ковром покрывала стены и своды, столбы и купола. Устремленность к бытовому жанру и отход от старых канонов в иконографии становились приметой времени. Такова, например, стенопись церкви Троицы в Никитниках. При этом художник выбирал те сюжеты из Старого и Нового заветов, где он мог полностью выявить свой интерес к реальной действительности: «брак в Кане Галилейской» и «Блудный сын в обществе прелестниц». На стене южного придела в группе людей без нимбов были изображены члены семьи купцов Никитниковых. Западная стена храма с проходом в трапезную умело обыгрывалась фреской, иллюстрирующей притчу о разумных и неразумных девах: юных дев художник изобразил поднимающимися по ступеням лестниц, расположенных по сторонам арочного проема.

Особую линию развития в русской монументальной живописи XVII века составляли ярославские стенописи. Во второй половине века в Ярославле было создано около тридцати больших фресковых ансамблей. Подобного размаха не знала даже Москва. В них ценились, прежде всего, занимательность изображения, многочисленные бытовые подробности, использование европейских образцов, в том числе гравюр из известной Библии Пискатора, изданной в Голландии в 1650 году. При этом росписи по духу оставались русскими. Художники рисовали массовые сцены, и многие лица в толпе были портретно узнаваемы. Характерной особенностью многофигурных композиций стала передача движения, динамичность. Росписи делились на три, пять ярусов, и сцены переходили одна в другую, объединенные общим фоном, что было характерно только для живописи Ярославля. Лишь грандиозный Страшный суд, занимающий, по старому обычаю, западную стену, выглядит обособленно.

Итак, для «нарышкинского барокко» характерны оптимистичная приподнятость и праздничность. Этот стиль получил свое развитие в Москве. Там культовые конструкции постепенно утратили черты строгости, пришедшие к нам из-за границы. Стиль стал более изящен, утонченен. В середине XVIII в. многие архитектурные формы начали постепенно утрачивать практическое значение и превратились в декоративные элементы, в основном используемые в качестве накладного декора для обогащения фасадов зданий, что свидетельствовало о завершении эволюции стиля барокко.

В Москве под условным термином "нарышкинское барокко" на рубеже XVII - XVIII веков возникает эфемерный, но полный грации стиль - вскоре увядший причудливый цветок. Стиль народен и самобытен. Барочные декоративные кружева способствовали его жизнеутверждающему духу. Округлые объемы нарышкинских церквей не имеют ничего общего с криволинейностью барочных масс и пространств в архитектуре Западной и Средней Европы. В Москве под условным термином "нарышкинское барокко" на рубеже XVII - XVIII веков возникает эфемерный, но полный грации стиль - вскоре увядший причудливый цветок.

Стиль народен и самобытен. Барочные декоративные кружева способствовали его жизнеутверждающему духу. Округлые объемы нарышкинских церквей не имеют ничего общего с криволинейностью барочных масс и пространств в архитектуре Западной и Средней Европы. На почве активного взаимодействия элементов западноевропейской стилистики с основами русского творческого сознания московское зодчество, преобразуясь, явно доминирует, оставаясь (но никак не в строящемся Петербурге) типично национальным явлением. Налицо преобладание русских вкусов и традиций в полихромности и разнообразии даже сакральных сооружений. Еще долгое время Москва будет хранить традиции древнерусского архитектурного гения.

Русская земля, восприняв особенности европейского барокко, создает свой, уникальный архитектурный стиль - так называемое "московское", или "нарышкинское", барокко. Впервые храмы в таком стиле появились в усадьбах Нарышкиных, ближайших родственников Петра I по материнской линии.

Ни в более ранней древнерусской, ни в западноевропейской архитектуре близких параллелей этому стилю нет. В нем органично слились особенности именно московского зодчества, которому, прежде всего, была чужда перегруженность пышной объемной лепниной и скульптурой западного барокко. Напротив, проявилось стремление к ажурной легкости зданий. При этом никак не умалялась увлеченность в архитектуре устремленными кверху массами, красноречием силуэта. Нарышкинское барокко - это, помимо всего, контраст двух тонов: красно-кирпичного фона и белокаменного узора. Для таких памятников характерны овальные или полигональные, то есть многоугольные окна.

Вместо ясности и лаконичности допетровской архитектуры усадебные церкви нарышкинского барокко демонстрируют сложность плана и повышенную декоративность. Это выявляется в барочной торжественности расписанных, выполненных в горельефной резьбе по дереву и позолоченных лож, иконостасов, кафедр.

Глубоко прочувствовано расположение зданий. Чаще всего усадебные церкви возвышаются на высоких крутых берегах рек. Ярусные башни с ослепительно блестящими куполками в те времена виднелись за десятки километров, сразу приковывая внимание среди безмерных пространств лесов и полей. Сейчас многие из них вошли в черту Москвы.

Расцвет нарышкинского, или московского, барокко приходится на 1690-е годы и самое начало XVIII века. Эти же годы - лучшая пора творчества Бухвостова. Создатель нового стиля в русской архитектуре обладал обширными познаниями зодчего-практика, был способным организатором и вместе с тем имел причудливое воображение. Полный новаторских замыслов, крепостной мастер выполняет в пределах московских и рязанских вотчин заказы знатных вельмож, сподвижников Петра. Архивные документы свидетельствуют, что выдающийся зодчий не только возглавлял строительные артели, но и вникал во все детали в ходе строительства. Гениальная интуиция позволяла мастеру строить, скорее всего, "на глазок", чертежи могли заменяться простыми набросками или эскизами орнаментальных мотивов. Да и сомнительно, владел ли он грамотой: на всех сохранившихся документах за Якова "прикладывал руку" кто-либо другой.

Жизнь Бухвостова - непрерывное строительство монументальных сооружений, отстоящих друг от друга на многие версты. Трудная судьба создания замечательной церкви Спаса в селе Уборы не повлияла на ее редкостную красоту, рожденную вдохновением. Некогда здесь стояли сплошные сосновые боры (отсюда и название села - "У бора"), в Москву-реку впадала речка Уборка, а по старой дороге из Москвы в Звенигород московские цари ездили на богомолье в Саввин монастырь. В XVII веке этими землями владели бояре Шереметевы. По поручению П.В. Шереметева Бухвостов взялся за возведение каменного храма в его усадьбе, но вскоре переключился на строительство Успенского собора в Рязани. Разгневанный боярин за недостроенную церковь в Уборах заключил мастера в темницу. Дьяки Приказа каменных дел приговорили зодчего "бить кнутом нещадно", а затем "каменное дело ему доделать". Однако, словно предчувствуя близкую свою кончину и опасаясь за судьбу постройки, Шереметев подал царю челобитную с просьбой отменить наказание.

Завершенная церковь в Уборах (она возводилась в 1694-1697 годах) стала одним из шедевров древнерусской архитектуры. Как и в церкви в Филях, у нее ступенчатое пирамидальное построение: на кубе-четверике ярусами поднимаются вверх три восьмерика. Со всех сторон куб заслонили полукружия алтаря и притворов, ранее завершавшихся главами. В среднем сквозном восьмерике подвесили колокола. Здание окружили открытой галереей-гульбищем, украшенным белокаменными вазами и филенками с сочным растительным узором.

План редчайшего памятника представляет собой четырехлепестковый цветок с мягко изгибающимися краями и квадратной сердцевиной. Причудливая резная вязь церкви Спаса необыкновенно пластична. Тонкие полуколонны, отделенные от стен, сплошь покрыты крупными, чуть вогнутыми листьями с каплями росы, другие обвиты цветочными гирляндами и завершаются акантовыми листьями коринфских капителей. Откуда Бухвостов черпал барочные мотивы? Они могли быть заимствованы из гравюр, из книжных орнаментов уже переводившихся тогда трактатов по архитектуре, завезенных белорусскими резчиками. Храм настолько наряден, что напоминает изысканное ювелирное изделие.

Со времени возведения он поражал всех приходящих своим благолепием, праздничностью, вселял неземное чувство радости. Поднятый на вершину пологого холма, окруженный хороводом стройных берез и сосен, памятник царил над округой.

Но одним из самых ярких произведений Бухвостова стала церковь в селе Троицком-Лыкове, стоящая на обрывистом правом берегу Москвы-реки, напротив Серебряного Бора (1698-1703). На авторство Якова указывает запись в синодике церкви. В трехчастной церкви Троицы зодчий прибегает к изысканным пропорциям и тщательно проработанному наружному и внутреннему убранству. Тонкая орнаментальная резьба достигает апогея. Один из современных ученых сравнил храм с драгоценностью, усыпанной бисером, обтянутой золотыми нитями, сверкающей и переливающейся в лучах солнца. Здесь выстроено не три, а два притвора, увенчанные куполами на восьмигранных основаниях.

В конце XVII - начале XVIII века нарышкинское барокко нашло многих почитателей. Центрические, или трехчастные, церкви строят в Москве, вблизи Коломны, в Нижнем Новгороде, под Серпуховом, под Рязанью. Их отличительным признаком служит белокаменный декор, но уже сильно русифицированный. Фронтоны и наличники обрамляют волютами - архитектурными деталями в виде завитков, спиралевидные колонны ставят на кронштейны или консоли-кронштейны, выдвинутые из стены. Декоративные же мотивы поражают разнообразием: "разорванные фронтоны", раковины и картуши (украшения в виде щита или полуразвернутого свитка), маскароны и гермы, балюстрады с вазами... Барокко создает из этих орнаментальных причуд новые и неожиданные композиции. Реалистично пepeдaнные виноградные лозы, цветы и фрукты сплетаются в роскошные гирлянды и букеты, словно насыщенные жизненными соками. Другой излюбленный орнамент - сложнейшие переплетения причудливо разорванных картушей с валиками-гребешками по краям завитков и выпуклыми перлами-зернами, расположенными рядами.

В 90-х годах XVII века резьба по камню (известняку) становится одним из основных элементов монументального декоративного искусства. Мастера научились виртуозно использовать светотеневые и пластические эффекты резного белого камня. Этим занимались специально приглашенные артели: окончив отделку одного здания, они заключали новый подряд и переходили к другому заказчику.

Нарышкинское барокко - абсолютно своеобразное, уникальное национально-русское явление. Оно сложно по своей природе и не имеет аналогий среди мировых архитектурных стилей. "Нарышкинские сооружения", пожалуй, самое яркое явление русского зодчества конца XVII - начала XVIII века. В их праздничном, жизнерадостно-просветленном облике видны и торжественная парадность, и "обмирщенная" религиозная концепция петровского времени. Глядя на такие сооружения, ощущаешь некоторую хрупкость, прозрачную бестелесность этих удивительных памятников.

Нарышкинское или московское барокко представляет собой условное название специфического стилевого направления в русской архитектуре конца XVII -- начала XVIII вв., начального этапа в развитии архитектуры русского барокко. Своим названием архитектурное течение обязано молодому, ориентированному на Западную Европу боярскому роду Нарышкиных, в чьих московских и подмосковных имениях были построены церкви с некоторыми элементами нового для России того времени стиля барокко.

Главное значение нарышкинского стиля состоит в том, что именно он стал связующим звеном между архитектурой старой патриархальной Москвы и новым стилем (петровским барокко) возводимого в западноевропейском духе Санкт-Петербурга. Существовавший одновременно с нарышкинским, более близкий к западноевропейскому барокко голицынский стиль (здания, возведённые в нём, иногда причисляют к нарышкинскому стилю либо используют для них обобщённое понятие «московское барокко») оказался лишь эпизодом в истории русского барокко и не смог сыграть подобной важной роли в истории русского зодчества.

Как известно, архитектура - отражение общественных процессов во внешнем облике зданий. В середине ХVII века Московская Русь в целом восстанавливается после Смуты. появляются орнаменты, изображающие райские кущи; дома начинают украшать чисто декоративными деталями, не несущими инженерной функции; возникает мода на яркую одежду; дома тоже стали ярко раскрашиваться.Другая черта этого времени - мода на все связанное с путешествиями (в архитектуре это проявилось как изображение на фасадах тропических растений; волюты принесены с кораблей; восьмерик соответствует форме маяка; шпиль - напоминание о мачте; круглые окна ассоциируются с иллюминаторами; раковины - тоже символы путешествий). Благодаря путешествиям же русские каменных дел мастера знакомятся с западной архитектурой и начинают проникать в сущность ордерной системы. Характеристика стиля

Итак, для нарышкинского барокко характерны центричность, ярусность, симметрия, равновесие масс, известные по отдельности и ранее и сложившиеся здесь в целостную систему, дополненную ордерными деталями. Типичные его постройки - церкви в подмосковных усадьбах, ярусные, на подклете, с галереями. Привычные нам нарышкинские памятники обычно красные с белым декором, но мы не можем с уверенностью сказать, какой цвет они имели изначально: так, первый красочный слой церкви Воскресения в Кадашах оказался желто-голубым. Нарышкинский стиль использует, во-первых, формы, заимствованные из западноевропейской архитектуры позднего ренессанса и барокко: разорванные фронтоны, раковины, картуши, маскароны, геммы, балюстрады с вазами, волюты, спиралевидные колонны на кроншейнах и т.д. Во-вторых можно выделить мотивы, связанные с путешествиями, которые были названы выше.

Стиль манерен, театрален: колонны, которые ничего не поддеживают (часто они имеют валик на уровне энтазиса - то есть места утолщения колонны, на которое падает основная нагрузка, - и если бы они что-то несли, то именно по этому валику бы и сломались), фронтоны, которые ничего не прикрывают, кронштейны, которые ничего не держат, окна-обманки и т.д. Так, в церкви Покрова в Филях кирпичные стены гладко оштукатурены и поверх штукатурки нарисована кирпичная кладка. Один из ранних памятников нарышкинского стиля - Новодевичий монастырь. Его Преображенская церковь (1686) напоминает трехэтажный дворец, поднятый над трехпролетной аркой. Сходство подчеркивают пышные наличники вокруг ложных окон-обманок, нарисованных на кипричной кладке глухой восточной стены. Белые раковины отделяют башнеобразный корпус Преображенской церкви от многоярусных декоративных главок. Купола с шеей (еще одна черта нарышкинского стиля) по форме напоминают экзотические плоды, которых в то время много привозили в Россию. Колокольня Новодевичьего монастыря (1689-1690) - блестящий пример нарышкинского барокко. Стройный многоярусный столп звонницы очень гармоничен. Колокольня состоит из шести различных по высоте и диаметру восьмериков. В нижнем ярусе первоначально помещался храм Иоасафа (это тоже дает представление об эпохе - "Повесть о Варлааме и Иоасафе", который путешествовал и выбирал религию, - первый приключенческий роман, который читали в России). Во втором ярусе устроена церковь Иоанна Богослова, в которую со стены ведет широкая белокаменная лестница. Третий ярус предназначен для колоколов "большого звона", и самый большой из них - весом 550 пудов - вклад Софьи. Фестончатая арка напоминает об арабской архитектуре. Четвертый ярус, декорированный белокаменными кругами, предназначался для башенных часов.


Успенский собор в Рязани . Он был построен Бухвостовым в 1693-1699 годах. При его создании архитектор опирался на образец Успенского собора Московского Кремля. Это самый большой памятник нарышкинского барокко и одно из самых величественных сооружений своего времени, в то же время очень ясное и гармоничное по композиции. До нас дошел перестроенным: исчез белокаменный парапет, изменены формы кровли. В основе лежит схема пятиглавого собора годуновского типа. Храм стоит на подклете с открытым гульбищем и одной парадной лестницей. Впервые в русской архитектуре он разбит на ярусы с помощью рядов окон. Стены членятся по вертикали на три части, что отвечает круглым внутренним опорам, поставленным на одинаковом расстоянии. Композиция также симметрична, размеры оконных проемов одинаковы.

Самым замечательным в соборе является его декор. Тонкие спаренные колонки делят плоскости фасадов на равные части и задают тон белокаменному узорочью. Единственная тема резьбы - листья, цветы, виноградные гроздья, но при этом ни одна деталь не повторяется. После 1710-х годов в столицах перестали возводиться нарышкинские храмы. В это время в Россию прибывают западные мастера

Само понятие «нарышкинское или московское барокко» довольно условно. Не смотря на то, что общепризнанного архитектурного стиля с таким названием не существует, знатоки прекрасно понимают, о чем идет речь. Этот стиль наиболее ярко проявил себя в тридцатилетний период с до , причем затронул он не только московский регион, но и весьма удаленную от центра периферию. Впоследствии нарышкинское барокко переживало период возрождения уже в 20-м веке, в частности элементы, свойственные этому стилю можно обнаружить в оформлении Комсомольской кольцевой станции московского метрополитена, здания гостиницы Ленинградская, в архитектуре и декоративном оформлении здания Казанского вокзала.

Нарышкинским данный стиль называют благодаря тому, что наиболее заметные объекты, относящиеся к нему по ряду схожих признаков, были построены по заказу боярина Льва Нарышкина, одного из родственников Петра Первого. Впервые такие черты стиля, как возведение храма лепестковой формы, расположение глав в соответствии со сторонами света, деление фасада по этажам, наличие в декоре ордерных элементов проявились при строительстве Большого собора Донского монастыря.

Нарышкинскому барокко характерны ярусность, центричность, а также равновесие и симметрия, наличие белых элементов на красном фоне. Большинство известных памятников архитектуры, относящиеся к нарышкинскому барокко, демонстрируют заимствованность форм от западноевропейских объектов архитектуры, относящихся к барокко и позднему ренессансу: это и разорванные фронтоны, и балюстрады с вазами, и спиралевидные колонны, а также геммы, раковины, маскароны, картуши.

Расцвет стиля нарышкинское барокко отмечен строительством всем известной церкви Покрова в Филях, Новодевичьего монастыря и Спасской церкви в Уборах. Колокольня Новодевичьего монастыря многими специалистами признается образцом нарышкинского стиля. Одними из последних были возведены церкви Иоанна Воина на Якиманке и Ризположения на Донской. Искусствоведы отмечают в архитектуре этих объектов следы заката стиля, выраженные в более плоских деталях, бледности и невыразительности цвета в сравнении с более ранними объектами. В декоративном оформлении этих объектов можно заметить проявление уже других стилей.

География распространения стиля настолько широка, что не совсем верно называть тот стиль московским, исходя лишь из местоположения объектов. Более правильно считать его московским по месту зарождения. Позднее объекты в стиле нарышкинского барокко были построены, например, в Смоленской области, Брянске, Рязани. В Брянске это Сретенская надвратная церковь при Свенском монастыре, в Рязани – это Успенский собор, являющийся самым крупномасштабным объектом, выстроенным в стиле нарышкинского барокко, а также Солотчинский монастырь в окрестностях города. Черты нарышкинского стиля можно увидеть в декоративных элементах наличников таких объектов, как Строгановская церковь в Нижнем Новгороде, надвратная Предтеченская церковь в Троице-Сергиевой лавре, часовня Пятницкого Колодца в Сергиевом Посаде.

Конец торжества нарышкинского стиля приходится на период начала 18 века. Это время ознаменовано приездом в Россию западных мастеров и архитекторов, а также запретом Петра Первого на строительство каменных объектов где-либо кроме Петербурга. При этом стоит отметить, что на периферии нарышкинский стиль как приоритетный в строительстве храмов продержался на 80-90 лет дольше. Элементы нарышкинского барокко можно встретить на фасадах многих деревенских церквей более позднего периода. Именно таким образом местные зодчие старались придать церквям торжественность и схожесть с Московскими храмами.

Нарышкинским (Московским) барокко условно называют стиль в русской архитектуре рубежа XVII – XVIII веков. Условно потому, что исследователи до сей поры не могут сойтись во мнении, стиль это или региональное течение. Однако большинство из них всё-таки склоняется к тому, что и нарышкинское барокко можно и нужно рассматривать как стили, не имеющие аналогов среди других архитектурных стилей. По мнению академика Д. С. Лихачёва, нарышкинское барокко – «абсолютно своеобразное, уникальное национально-русское явление», «самое яркое» в русском зодчестве рубежа XVII – XVIII столетий.

История стиля

Заимствуя формы фасадного декора различных течений и стилей (балюстрады, фронтоны, колонны, барельефы, раковины), зодчие оставались верны канонам русского формосложения. Они не нарушали ясного членения пространства. Это объясняется ещё и вышедшим указом Никона, касающимся унификации формы храмов (т.н. освящённое пятиглавие). В связи с этим именно многообразие и варьирование декора стало основным, знаковым для нарышкинского стиля.

Для зданий московского барокко характерна двойственная масштабность. Это сочетание гигантского, устремлённого вверх и второго – миниатюрно-детального. Подобная традиция нашла продолжение и далее во многих архитектурных проектах первой половины XVIII столетия.
Экстерьер

В декоре фасадов зодчими использовалась орнаментная лепка с элементами традиционного русского колорита.

Стараниями Петра Нарышкина русские зодчие намеренно избегали применения мистических символов и знаков, характерных для европейского барокко. В его усадьбах мастера строили храмы, в отделке которых преобладал местный колорит. Ярким примером тому служат замечательные памятники: церковь Покрова Богородицы в Филях, Новодевичий монастырь, церковь Троицы в Троице-Лыкове и др. Для них характерны декоративность, нарядность, светская жизнерадостность, контрастное сочетание красно-кирпичных стен и белых резных элементов.

Яркий пример нарышкинского барокко – колокольня Новодевичьего монастыря.

Здесь можно увидеть стройный многоярусный столп звонницы и колокольню, состоящую из шести восьмёриков, различных по высоте и диаметру. Все ярусы, различные по архитектуре, постепенно уменьшаются ввысь, образуя в целом выразительную 72-метровую вертикаль.

Во всех нарышкинских строениях проявляется манерность, театральность стиля. Это выражается в таких деталях, как:

  • ничего не закрывающие карнизы;
  • ничего не держащие кронштейны,
  • непонятные колонны;
  • изразцы, пилястры, фронтоны и т.д.

Кстати, все элементы декора не излишне вычурны. Они не кричат о себе, не вызывают, как в европейском барокко, а всего лишь тонко напоминают о себе. Это отличительная черта экстерьера зданий в нарышкинском стиле.

Интерьер

В интерьерах храмов также превалируют традиции русского узорочья и травный орнамент: используется двуцветная контрастность, полихромные изразцы и позолоченная резьба.

Типичный для Европы стиль барокко здесь минимален. В этом своеобразность русского барочного стиля.

Если заглянуть, к примеру, в храм Покрова в Филях, то можно отметить интересные особенности. Сразу же бросаются в глаза:

  • Пространственная высота и сложность конфигурации, которые зрительно создаются благодаря многоярусности строения.
  • Отсутствие живописи на белых стенах.
  • Использование деревянной резьбы как главного украшения зала. Причём резьба была объёмной, скульптурной и отличалась от фламандской или белорусской.
  • Обильная освещённость помещений.
  • Пол, выложенный из дубовых плах.
  • Массивный, нарядный светильник-паникадила в виде пышной цветочной гирлянды.
  • Богатый репертуар орнаментов.
  • Резной золочёный иконостас, имеющий ступенчатую форму; каждая икона – в своей раме, очень высокой, с причудливой резьбой.
  • Царские ложи, служившие моленным местом семьи Нарышкиных.

Расписывать стены нарышкинских храмов стали позже, за три столетия роспись менялась несколько раз.

В целом бросается в глаза торжественная декоративность, одновременно радостный и мирской характер храмовой архитектуры, что отличает нарышкинский стиль от традиционного русского зодчества.

Деятели

В создании архитектуры нарышкинского барокко (в отличие, к примеру, от петровского) приняли участие русские мастера, причём из простого люда.

Это во многом и определило специфику стиля, ориентированную на древнерусские традиции построения зданий, и дополненные деталями, заимствованными из западноевропейского зодчества.

Среди русских мастеров эпохи барокко значатся имена двух крепостных мастеров:

  • Пётр Потапов , крепостной зодчий (Успенская церковь на Покровке); его мастерством восхищались даже Растрелли и Василий Баженов. Сам Наполеон восторгался живописностью Успенского храма. Во время Отечественной войны 1812 года он выставил вблизи церкви охрану, чтобы уберечь её от пожара. При этом Кремль он приказал сжечь.
  • (церковь в Троице-Лыково и ещё 6 храмов), гениальный зодчий, самородок из народа. Именно он считается создателем нового русского стиля в архитектуре.

Удивительно, что Пётр Нарышкин не привлекал западных мастеров. Это был настоящий русский человек, желавший увековечить и развить отечественные традиции, а заодно показать, что «может собственных Платонов… российская земля рождать».

Рождение русского барокко

Выводы

Нарышкинское барокко – уникальное явление в русском зодчестве, не похожее ни на одно из мировых архитектурных стилей. Этот самобытный стиль вобрал в себя всё лучшее, что было в отечественной и западной архитектуре. К сожалению, после 1710-х годов подобные храмы больше не строились. Однако ещё до конца столетия в работах русских зодчих чувствуется влияние нарышкинского стиля и даже образуются его ветви (Строгановская ветвь).

И по сей день нарышкинское барокко украшает множество городов, а в небольших деревеньках можно встретить так называемый . А более элитные постройки представлены во шале, который отражается не только в архитектуре, но и прекрасен в интерьерах.