Точное определение слова фольклор. Фольклористика изучает комплекс словесных, словесно-музыкальных, музыкально-хореографических, игровых и драматических видов народного творчества. Ее базовым объектом служит русский фольклор, фольклор народов России и зар

100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

Фольклор – это народное творчество, очень нужное и важное для изучения народной психологии в наши дни. Фольклор включает в себя произведения, передающие основные важнейшие представления народа о главных жизненных ценностях: труде, семье, любви, общественном долге, родине. В фольклоре первоначальный текст произведения почти всегда не известен, так как не известен автор произведения. Текст передается из уст в уста и до наших дней доходит в том виде, в котором его записали писатели. Русское народное поэтическое творчество прошло значительный путь исторического развития и многосторонне отразило жизнь русского народа. Жанровый состав его богат и разнообразен. Он включает в себя и такие жанры, которые существуют в фольклоре многих других народов - общефольклорные жанры (сказка, пословица, загадка и др.), и такие жанры, каких нет в устном творчестве других народов. Так, только в русском фольклоре есть былины и частушки и нет в нем дум и коломыек, которые свойственны украинскому фольклору. жанры входящие в состав русского фольклора, различаются между собой по содержанию, структуре и функциям. Эти различия служат основой классиф жанров. При классификации необходимо учитывать, что в фольклоре, как и в литературе, употребляются две формы речи -стихотворная и прозаическая, поэтому в эпическом роде надлежит выделять стихотворные виды (былина, историческая песня, баллада) и прозаические (сказка, легенда, предание). Лирический род произведений использует только стихотворную форму. Все стихотворные произведения отличаются соединением слова и напева. Прозаические произведения рассказываются, а не поются. Драматический род в фольклоре также существует, но имеет специфические особенности: здесь слово и напев соединяются еще и с действием, которое обычно представляет собой обряд, игру, хоровод. Собственно драматические формы очень поздние и возникли под влиянием литературы («Царь Максимильян», «Лодка»). Жанры русского фольклора в своей совокупности представляют исторически сложившуюся художественную систему, в которой все типы произведений находятся в сложных и своеобразных взаимоотношениях и взаимодействиях. Формирование и существование системы жанров является одной из важных закономерностей развития фольклора. Система фольклорных жанров возникает, во-первых, в связи с общими для них идейно-художественными принципами; во-вторых, в связи с исторически развившимися их взаимоотнош; в-третьих, в связи с общей исторической судьбой жанров. Несмотря на то что каждый отдельный жанр имеет более или менее определившиеся особенности (жанрообразующие признаки), им всем свойственны общие черты, которые и объединяют жанры во внутренне связанную систему, состоящую из взаимозависимых произведений. Прежде всего, жанрам устного поэтического творчества свойственна общая идейная сущность, которую следует определять словом «народность». Произведения одной группы жанров имеют своим предметом историю народа (былины, исторические песни, предания), другой - труд и быт народа (календарные обрядовые песни, трудовые песни), третьей - личные отношения (семейные и любовные песни), четвертой - моральные воззрения народа и его жизненный опыт (пословицы). Но все вместе взятые жанры широко охватывают быт, труд, историю, общественные и личные отношения людей. Жанры связаны между собой так же, как связаны между собой разные стороны и явления самой действит, и поэтому образуют единую идейно-художественную систему. То обстоятельство, что жанры фольклора имеют общую идейную сущность и общую задачу многостороннего художественного воспроизведения жизни, вызывает и известную общность или сходство их тем, сюжетов и героев. Начиная с общности морали пословиц и сказок, предметов загадок и сказок и кончая сходством тем, сюжетов и героев исторических песен, исторических преданий, например об Иване Грозном, фольклор образует единую систему, имеющую общий жизненный материал, а поэтому и общие картины природы и быта, сцены событий и подвигов, борьбы с чудовищами, например, в сказках и былинах, сходные типы героев. Для фольклорных жанров характерна общность принципов народной эстетики - простота, краткость, экономность, сюжетность, поэтизация природы, определенность моральных оценок героев (положительных или отрицательных). Жанры устного народного творчества связаны между собой также общей системой художественных средств фольклора -своеобр композиции (лейтмотив, единство темы, цепочная связь, заставка -картина природы, типы повторений, общие места), символикой, особыми типами эпитетов. Эта система, исторически развивающ, имеет ярко выраженное национальное своеобразие, обуслов особенностями языка, быта, истории и культуры народа. В формировании, развитии и сосуществовании жанров фольклора происходит процесс сложного взаимодействия: взаимовлияние, взаимообогащение, приспособление друг к другу. Взаимодействие жанров имеет многообразные формы. Оно служит одной из причин значительных изменений в устном народном творчестве. Генетическая связь жанров предполагает, что жанры складываются на предшествующей им общефолькл основе, в силу чего им свойственны общие или весьма сходные особенности, или что один жанр служит почвой для возникновения другого. Так, былина формировалась не только на основе ранних типов героических песен, но, очевидно, и на основе легендарно-сказочных жанров. В свою очередь, былина предшествовала исторической песне. Частушка возникла на широком материале лирических песен разного типа, в том числе плясовых и игровых. Издавна в науке существует мнение, что пословица родилась из притчи как ее заключительный вывод, моральный афоризм. Эту точку зрения поддерживал в своих работах Потебня. Буслаев начало малых жанров возводил к сказке, полагая, что пословицы, поговорки, загадки идут от общей основы как образцы «мудрости народной». От более ранних жанров нововозникающие воспринимали и некоторые черты общей структуры, и элементы поэтики (символика в лирической песне и символика в частушке), и стих (стих былины и стих исторических старших песен). Этот эволюционный путь происхождения жанров связывает их между собой. В истории фольклора существует и противоположное явление - воздействие новых жанров на старые, причем ранее популярные жанры изменяют свою структуру и поэтику. Нередко под влиянием новых жанров происходит распадение старых. Так, историческая песня, возникнув как продолжение былины, сама, в свою очередь, вызывает в былине изменения: большее развитие социальных конфликтов и освещения личных отношений героев, упрощение поэтики, например уменьшение роли общих мест, изменение стиха. Частушка, возникнув как модификация традиционной лирической песни, сама затем стала оказывать на нее влияние, под действием которого в лирической песне уменьшился распев, упростились композиция, сюжетная ситуация и символика. Своеобразной формой взаимодействия жанров фольклора является включение произведений одного жанра в произведения другого. Так, можно наблюдать пословицу в былине и лирической песне, где она служит заключением, афористическим выводом или моральным правилом, регулирующим поведение действующих лиц или ход действия. Например, в былине «Добрыня и змей» мать Добрыни советует ему перед трудным делом: Ложись-то спать да рано с вечера, Но утро будет оно мудрое: Мудренее утро будет оно вечера. В былинах употребляется заговор. Илья Муромец, прежде чем стрелять в Соловья-разбойника, заговаривает свою стрелу. Заговор введен и в былину о Добрыне и Маринке. В исторических песнях есть места, похожие на причитания, а иногда и целая песня имеет форму плача («Плач Ксении»). В сказку вводятся песни (например, песня Аленушки о братике Ивашечке), загадки, которые должен отгадать герой.

Фольклор

Фольклор

ФОЛЬКЛОР - художественное творчество широких народных масс, преимущественно устно-поэтическое творчество. Термин впервые был введен в научный обиход в 1846 английским ученым Вильямом Томсом.
В буквальном переводе Folk-lore означает: народная мудрость, народное знание. Этим термином сначала обозначали только самый предмет науки, но иногда стали им называть и научную дисциплину, этот материал изучающую; однако последнюю правильнее называть фольклористикой.
Помимо термина «фольклор» в научном обиходе разных стран встречаются и другие термины: немецкий - Volkskunde, в более узком значении слова - Volksdichtung; французский - Traditions populaires. В XIX в. у нас господствовал несколько расширительно толковавшийся термин «народная словесность» или «народная поэзия».
Художественное и историческое значение Ф. было глубоко раскрыто А. М. Горьким, высказывания которого имеют руководящее значение в разработке основных проблем фольклористики. В своем докладе на Первом съезде советских писателей Горький говорил:
«Я снова обращаю ваше внимание, товарищи, на тот факт, что наиболее глубокие и яркие, художественно совершенные типы героев созданы фольклором, устным творчеством трудового народа. Совершенство таких образов, как Геркулес, Прометей, Микула Селянинович, Святогор, далее - доктор Фауст, Василиса Премудрая, иронический удачник Иван-дурак и, наконец, - Петрушка, побеждающий доктора, попа, полицейского, чорта и даже смерть, - все это образы, в создании которых гармонически сочетались рацио и интуицио, мысль и чувство. Такое сочетание возможно лишь при непосредственном участии создателя в работе творчества действительности, в борьбе за обновление жизни» (М. Горький, Советская литература, доклад на I Всесоюзном съезде советских писателей, М., 1935, стр. 12).
Ф. - поэтическое творчество, вырастающее на основе трудовой деятельности человечества, отразившее в себе опыт тысячелетий. Ф., будучи древнее письменной литературы и передаваясь из уст в уста, из поколения в поколение, является ценнейшим источником для познания истории каждого народа, на какой бы ступени общественного развития он ни стоял. На том же съезде писателей А. М. Горький обратился к писателям Кавказа и Средней Азии: «Начало искусства слова - в фольклоре. Собирайте ваш фольклор, учитесь на нем, обрабатывайте его. Он очень много дает материала и вам, и нам, поэтам и прозаикам Союза. Чем лучше мы будем знать прошлое, тем легче, тем более глубоко и радостно поймем великое значение творимого нами настоящего». М. Горький подчеркивает в Ф. его трудовое и коллективное начало, материалистическую и реалистическую его основу, его художественную мощь. Выделяя специфические черты, присущие устной народной поэзии, М. Горький в то же время не противопоставляет Ф. письменную художественную литературу как обособленные друг от друга явления. В народном творчестве он видит ту глубокую и плодотворную почву, на к-рую опирались в сущности все величайшие произведения литературы.
Ф. поэтический нельзя рассматривать изолированно от других проявлений духовной культуры. Устная народная поэзия тесно связана с областями народного сценического искусства (мимика, жест, драматическое действо - при исполнении не только так наз. «народной драмы» и драматизированных обрядов - свадебных, похоронных, земледельческих, хороводов и игр, но и при сказывании былин, сказок, при исполнении песен), хореографического искусства (народные танцы, пляски, хороводы), музыкального и вокального искусства. Следовательно, фольклористика включает некоторые разделы таких дисциплин, как театроведение, хореография, музыковедение (раздел его, называемый «музыкальной этнографией» или «музыкальным Ф.»). Вместе с тем Ф. не может быть изучаем без помощи лингвистики, без изучения того диалекта, говора, на котором создаются данные устно-поэтические произведения. Однако фольклористика есть прежде всего часть литературоведения, а Ф. есть часть словесного искусства. Ф., как и письменная художественная литература, является словесно образным познанием, отражением общественной действительности. Но создание Ф. народными массами, условия бытования Ф., характер художественного творчества в докапиталистическую пору, когда сложилась значительная часть дошедшего до нас старого Ф., определили известные особенности Ф. по сравнению с письменной художественной литературой. Коллективное начало в Ф., анонимность большинства фольклорных памятников, значительная роль традиции в Ф. - все это откладывает свой отпечаток на Ф. и обусловливает известные особенности его изучения.
Фольклористика как наука существует с небольшим сто лет. Возникновение ее не как случайного и любительского собирания устных поэтических материалов и их литературной обработки (столь характерных явлений для Европы конца XVIII в., а для России в первые десятилетия XIX в.), а как научного изучения Ф. относится к первому десятилетию прошлого века. Зарождение фольклористики тесно связано с тем широким направлением в области философии, науки и искусства начала XIX в., к-рое получило название романтизма. В идеалистической романтической философии того времени большой популярностью пользовалось утверждение, что история народа определяется не волей отдельных личностей, но есть проявление его «духа», выражением к-рого являются и все области коллективного творчества, где творец - сам народ (язык, мифология, Ф.).
Специальные науки тоже отражали эти тенденции. Особенно ярко отразила их лингвистика того времени; именно в то время зарождается сравнительное языкознание (см. Языкознание).
В издании первых романтических публикаций Ф. явно просвечивают конкретно-политические цели. Для уяснения их стоит только принять во внимание, что эти первые публикации совпадают по времени с наполеоновскими войнами. Таков знаменитый сборник народных немецких песен, составленный поэтами Арнимом и Брентано, «Des Knaben Wunderhorn» (3 Tle, Heidelberg, 1806-1808), «Die deutschen Volksbucher» Гёрреса (Heidelberg, 1807) и наконец «Kinder und Hausmarchen» братьев Гримм (2 Bde, B., 1812-1814).
Руководящую роль в собственно научной разработке Ф. в эпоху романтизма играли братья Вильгельм и Яков Гриммы (особенно Яков). В своих общих теоретических рассуждениях и в работах по частным вопросам истории права, языка, литературы фольклора Яков Гримм руководился, по его собственному признанию, «патриотическими целями». При изучении фольклора Гримм пользовался тем же сравнительным методом, каким руководился в работах по языку. Сходные явления в Ф. европейских народов Яков Гримм и все его последователи объясняли унаследованием общего поэтического богатства от единого «праиндоевропейского» предка. Стремясь вскрыть наиболее древние черты в сказках и сказаниях, Гримм и его последователи в произведениях устной поэзии главное внимание обращали на остатки религиозных представлений; интерес к мифам особенно возрастает, когда последователями Гримма выступают санскритологи (А. Кун, М. Мюллер), пытавшиеся найти истоки европейского фольклора в ведийских гимнах и заклинаниях; отсюда и сама школа Гримма получила в истории науки название школы «мифологической». С наибольшей полнотой взгляды Гримма на природу устной поэзии и на историю ее развития с древнейших времен изложены им в книге «Немецкая мифология» (1835). Взгляды Гримма в дальнейшем были развиты в середине XIX в. в трудах его последователей - немецких ученых Куна, Шварца, Маннгардта, английского ученого Макса Мюллера, французского - Пикте и русских ученых Ф. И. Буслаева, А. Н. Афанасьева и О. Ф. Миллера.
В России, как и в Германии, «мифологическая» школа тоже была первым этапом в развитии научной фольклористики. Как и в Германии, научным разысканиям предшествовал период романтического собирания «народной поэзии» и использования ее в художественных целях (фольклорные темы у Жуковского, Пушкина, раннего Гоголя и др.). Страстное увлечение П. В. Киреевского собиранием народных песен дало громадные результаты. Киреевский, как и другие представители славянофильства, в своих увлечениях руководился настроениями, близкими к немецкому националистическому романтизму. Киреевский и другие славянофилы были не столько учеными, сколько преимущественно публицистами. В России первыми подлинно учеными фольклористами были Ф. И. Буслаев и А. Н. Афанасьев. Объем и характер деятельности Буслаева очень напоминает деятельность Якова Гримма. Он был одновременно и языковедом, и историком национальной литературы и народной словесности. Буслаев, в основном, приложил к русскому и вообще славянскому материалу методологические приемы и теоретические установки мифологической школы. Взгляды Буслаева на народную поэзию были изложены со всей отчетливостью в его книгах: «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» (2 тт., СПБ, 1861) и «Народная поэзия» (СПБ, 1887). Наиболее крайним и горячим сторонником мифологической школы в России был А. Н. Афанасьев. Ему в значительно большей степени, чем Буслаеву, были свойственны все те увлечения лингвистическими и мифологическими сближениями, которые приводили к фантастическим построениям многих европейских мифологов. Свои многочисленные статьи по мифологии Афанасьев в систематизированном и обработанном виде объединил в знаменитом трехтомном труде «Поэтические воззрения славян на природу» (М., 1865-1869). Афанасьеву принадлежит также заслуга в составлении первого научного сборника русских сказок «Народные русские сказки» (1-е изд. в 8 вып., М., с 1855-1863). Крупным представителем мифологической школы в России был также Орест Федорович Миллер. В своей громадной по размерам книге «Сравнительно-критические наблюдения над слоевым составом народного русского эпоса. Илья Муромец и богатырство киевское» (СПБ, 1869) Орест Миллер применил к толкованию русского былевого эпоса принципы мифологической школы, но с такой прямолинейностью и отсутствием критического такта, что не только противники ее, но даже сторонники должны были указать на чрезмерные увлечения автора. В духе мифологической теории написаны и многие работы харьковского ученого А. А. Потебни, ряд своих трудов посвятившего раскрытию конкретных поэтических образов в народных песнях.
С изменением социально-экономической жизни в Европе к 60-м гг. XIX столетия, с развитием промышленности, усилившейся экспансией европейского капитала, с развертыванием колониальной политики европейских государств стали получать все большее значение вопросы торгово-финансовой, политической и культурной связи с внеевропейскими странами. Открылись новые миры, представлялась необходимость дать объяснение вновь открытым фактам, в частности и в Ф. Напр. оказалось совершенно невозможным объяснить сходство сюжетов в сказках разных народов происхождением их от общего предка. Должна была появиться и новая попытка объяснить это сходство. Такую попытку дал немецкий ученый Бенфей. В 1859 он издал с немецким переводом сборник индусских рассказов «Панчатантра» (VI в. н. э.), снабдив издание большим предисловием, к-рому суждено было стать поворотным пунктом в развитии фольклористики. Бенфей указал на поразительное сходство санскритских сказок с европейскими и со сказками других, неевропейских народов. Сходство сюжетов, по мнению Бенфея, вызвано не родством народов, а культурно-историческими связями между ними, заимствованием; отсюда названия теории Бенфея - «теория сравнительная», «теория заимствования», «миграционная теория», «теория странствующих сюжетов», «бродячих сюжетов».
Основным резервуаром, откуда европейские народы черпали материалы для поэтического творчества, по мнению представителей бенфеевской школы, являлась древняя Индия.
В течение нескольких десятилетий эта теория пользовалась большим успехом. В лагерь бенфеистов перешел и ряд сторонников мифологической школы, напр. Макс Мюллер, в России - Буслаев, написавший яркий очерк в духе нового направления: «Перехожие повести и рассказы» (сб. «Мои досуги», ч. II, М., 1886). Страстно, с большими преувеличениями отстаивал бенфеевскую точку зрения известный художественный критик В. В. Стасов в своей статье «Происхождение русских былин» («Вестник Европы», 1868, №№ 1-4, 6 и 7, перепеч. в т. III Собр. соч. Стасова, СПБ, 1894).
В духе теории заимствования в течение долгого времени работал и знаменитый академик А. Н. Веселовский. Таков напр. его труд «Из истории литературного общения Востока и Запада. Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине» (СПБ, 1872). В духе той же школы заимствования написал свою первую большую работу по русскому Ф. академик В. Ф. Миллер («Экскурсы в область русского народного эпоса», М., 1892). В направлении этой же школы работали А. И. Кирпичников («Опыт сравнительного изучения западного и русского эпоса». Поэмы ломбардского цикла, М., 1873), академик И. Н. Жданов («К литературной истории русской былевой поэзии», Киев, 1881, «Русский былевой эпос», СПБ, 1895, и др.), М. Г. Халанский («Южнославянские сказания о кралевиче Марке в связи с произведениями русского былевого эпоса», Варшава, 1893-1895), А. М. Лобода («Русские былины о сватовстве», Киев, 1904) и мн. др.
Настойчиво, но без должной методологической осторожности, отстаивал восточное происхождение европейского героического и сказочного эпоса известный путешественник по Сибири Г. Н. Потанин («Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе», М., 1899).
Несмотря на огромное влияние теории заимствования на фольклористику всех стран, все же постепенно обнаруживались и слабые ее стороны: поверхностное, недостаточно осторожное пользование приемами сравнения сюжетов и склонность говорить о заимствовании лишь на основе общего сюжетного сходства в легендах, сказках, былинах. При этом упускалось из виду, что суть дела не в сюжетной схеме только, а в художественном произведении, взятом в целом, со всеми особенностями его идеологии и художественной формы.
Некоторые исследователи, например французский ученый Жозеф Бедье, автор монументального исследования «Фабльо» (Париж, 1893), высказывали общую скептическую мысль о безрезультатности изысканий по миграции сюжетов. Однако далеко не все фольклористы конца XIX и начала XX в. разделяли этот пессимизм.
Так напр. известный русский ориенталист академик С. Ф. Ольденбург решительно возражал против категорических утверждений Бедье и доказывал возможность в отдельных случаях довольно точно устанавливать заимствования и путь миграции сюжетов.
Когда исследователи Ф. встретились с многочисленными случаями поразительных совпадений в творчестве не только не родственных друг с другом народов, но и далеко отстоявших друг от друга географически и исторически, то оказалось совершенно невозможным объяснять эти совпадения заимствованием. Исключительное значение этнографические, лингвистические, фольклорные изучения приобрели в Великобритании и Соединенных штатах в силу огромных колониальных захватов, произведенных названными государствами. В результате накопившихся наблюдений английским ученым Тейлором (автором известной книги «Первобытная культура») и его последователем шотландским ученым Ленгом была выдвинута новая теория для объяснения сходства сюжетов и мотивов у самых разнообразных народов. Эта теория получила название теории «антропологической». Она основывалась на положении, что все народы проходят в общем одинаковые пути развития и поэтическое творчество их совершается по одинаковым законам психологии, следовательно, совершенно естественно допустить самостоятельное зарождение поэтических сюжетов у самых различных народов в самых отдаленных друг от друга географических пунктах. Поэтому теория эта называется еще «теорией самозарождения». Большое значение придавала антропологическая школа т. наз. «пережиткам» или «реликтам», т. е. остаткам в поэзии элементов более ранних культур.
За последние десятилетия принципы антропологической школы в Англии проводились в трудах известного этнолога и историка Джемса Фрезера (автора фундаментальной работы о первобытной религии «Золотая ветвь», на английском языке (1890, то же, 3 изд., в 12 тт., 1911-1915); на русский язык переведено ее сокращенное издание, М., 1928, в 4-х вып.). В своих трудах Джемс Фрезер исключительно большое значение придает магии, игравшей, по его убеждению, чрезвычайно большую роль в первобытных обрядовых действиях и в связанных с ними песнях и других видах Ф. В XX в. на германской почве антропологическая теория получила некоторую переработку в трудах известного психолога Вильгельма Вундта (особенно в его многотомной «Психологии народов»), а также у немецких фольклористов Лайстнера и фон-дер-Лейена.
У последних эта теория модифицировалась в теорию «психологическую». Большое значение в процессе создания поэтических образов и фабул представителями этой школы отводилось состояниям сна и галлюцинаций. Одной из разновидностей психологической школы был т. наз. «фрейдизм».
В России антропологическая и психологическая школы не получили сколько-нибудь заметного развития, если не считать, что многие результаты антропологической школы были использованы в оригинальном учении академика А. Н. Веселовского.
А. Н. Веселовский, начавший свою научную деятельность в духе бенфеевской школы заимствования, а затем освоивший положения антропологической школы, сочетая их с принципами эволюционной теории Дарвина, с теорией Спенсера, сделал попытку нарисовать общую картину развития поэтических видов. В своем теоретическом (неоконченном) труде: «Три главы из исторической поэтики», написанном им в 1898-1899 («ЖМНП», 1899, №№ 3-5, и отд. отт., СПБ, 1899, перепеч. в Собрании сочинений А. Н. Веселовского, серия 1, т. I, СПБ, 1913), Веселовский использовал грандиозный материал мирового Ф. и сделал попытку установить закономерность развития поэзии на первых стадиях человеческой культуры, когда разные виды искусства не были еще отделены друг от друга и когда само искусство было тесно слито с производственно-практической деятельностью человека и религиозно-магическими моментами. Он прослеживал, как поэзия в своем развитии движется от синкретизма к отдельным, самостоятельным видам искусства, а внутри поэзии совершается постепенная диференциация родов (эпос, лирика, драма) и их видов, путем постепенного высвобождения их из обрядово-магического комплекса. Параллельно с раскрытием процесса от синкретизма к диференцированным видам поэзии Веселовский устанавливал развитие поэтического творчества по линии «от певца к поэту». При всем богатстве сделанных Веселовским конкретных наблюдений его теория в целом не может считаться правильной, т. к. эволюция поэтических форм им раскрывалась имманентно, хотя в отдельных случаях самый материал подводил его к постановке проблем о связи литературы с общественным развитием.
Научная теория Веселовского является одним из наиболее ценных элементов наследства, которое осталось от буржуазной науки о Ф. К сожалению, работы Веселовского до сих пор еще мало изучены марксистским литературоведением.
Другим крупным явлением буржуазной фольклористики следует считать так наз. «историческую школу» во главе с академиком В. Ф. Миллером. Школа эта занимала господствующее положение в русской науке о фольклоре, начиная с середины 90-х гг. вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции и даже в первые годы после нее. Историческая школа не стремилась, подобно мифологической, искать истоков фольклорных явлений в прародине или в праязыке. В основе исторической теории лежало установление конкретных связей фольклора с историей русского народа. Исходной точкой всякого фольклорного произведения, по мнению представителей этой школы, является какой-либо исторический факт. По формулировке В. Миллера, в Ф. наблюдаются встречные процессы: поэтизация исторического факта и историзация поэтического сюжета. Первые опыты исторического объяснения русского Ф. были сделаны еще задолго до основных работ Миллера, напр. Л. Н. Майковым («О былинах Владимирова цикла», СПБ, 1863), Н. П. Дашкевичем («К вопросу о происхождении русских былин. Былины об Алеше Поповиче и о том, как перевелись богатыри на святой Руси», Киев, 1883) и М. Г. Халанским («Великорусские былины киевского цикла», Варшава, 1885). В. Миллер, как было уже указано, в течение многих лет работал в направлении школы заимствования, но с середины 90-х гг. стал печатать статьи, исходя из принципов «исторической школы». Статьи эти были им объединены в три больших тома «Очерков русской народной словесности» (т. I, М., 1897, т. II, М., 1910, т. III (посмертный), М. - Л., 1924). В своих «Очерках», посвященных изучению истории отдельных былин, он шел от современности в глубь истории, пытаясь при таком ретроспективном рассмотрении последовательно «снимать» отдельные ряды «наслоений» или «напластований» былины и восстанавливать гипотетически ее первоначальный вид.
Доказательства, так же как и некоторые его сопоставления с фактами исторического и литературного порядка, бывали натянуты и далеко не всегда убедительны. То же следует сказать и о методе в работах его учеников и последователей: А. В. Маркова («Из истории русского былевого эпоса», вып. I, М., 1905, и вып. II, М., 1907), С. К. Шамбинаго («Песни времени царя Ивана Грозного», Сергиев Посад, 1914, и др.), Б. М. Соколова («Исторический элемент в былинах о Даниле Ловчанине», «Русский филологический вестник», 1910, «Шурин Грозного удалой боец Мамстрюк Темгрюкович» («ЖМНП», 1913, № 7) и др.).
Выступление «исторической школы» имело известную положительную сторону, поскольку оно было направлено против одностороннего увлечения теорией заимствований и ставило своей задачей связать Ф. с историей народа.
Но исторические построения Миллера и его учеников исходили из ошибочного, ненаучного понимания исторического процесса; в дальнейшем же ошибки школы были усугублены попытками вульгарно-социологической интерпретации истории Ф.
Итогами работ Миллера и исторической школы воспользовался В. А. Келтуяла для своего «Курса истории русской литературы» (ч. I, кн. 1, СПБ, 1906; ч. I, кн. 2, СПБ, 1911).
В этом курсе (особенно во втором его выпуске) Келтуяла, опираясь частично на отдельные высказывания Миллера, выставил в категорической форме глубоко неправильное положение, будто бы русский былинный эпос, а также и все другие виды русского Ф. созданы были не народом (т. е. трудящимися массами), а господствовавшими в эпоху феодализма классами. Этими своими высказываниями Келтуяла, как он думал, становился на материалистическую точку зрения и бросал вызов романтико-славянофильским и народническим тенденциям в фольклористике.
В. Миллер в поздних своих работах, в свою очередь уже под влиянием Келтуялы, также выдвинул проблему о социальном генезисе русского эпоса, проблему, к-рая раньше не привлекала его большого внимания. Он также стал подробно доказывать мысль о военно-дружинной аристократической и купеческой среде, создавшей в своих интересах тот эпос, к-рый будто бы лишь впоследствии стал достоянием «народа».
Этот взгляд Миллера стал общепринятым в русской дооктябрьской науке, гл. обр. в отношении русского былинного эпоса. Антинародность и неправильность этой трактовки Ф. была доказана за последнее время нашей советской критикой и фольклористикой.
В настоящее время, как и раньше, Ф. используется буржуазией всех стран в ее классовых целях. В Западной Европе и Америке известен целый ряд разветвленных научных направлений, которые, однако, в своем большинстве являются эпигонами вышеупомянутых фольклористических школ. Наибольшим распространением пользуется один из вариантов теории заимствования, так наз. «финская школа» во главе с умершим в 1933 гельсингфорсским профессором К. Кроном. Он в 1907 совместно с шведским ученым Сидовым и датским ученым Акселем Ольриком организовал международную федерацию фольклористов «Folklore Fellows», к-рая стала издавать научно-исследовательскую серию «Folklore Fellows Communications», или сокращенно «FFC». Одной из главных задач, поставленных себе федерацией, было изучение сказочных, легендарных и героических сюжетов, определение отправных пунктов возникновения и географических путей распространения их. Типичными образцами монографических работ, выполненных в духе финской школы, могут считаться работы бывшего казанского профессора, теперь профессора в Тартау, Вальтера Андерсона («Император и аббат. История одного анекдота» - по-русски, т. I, Казань, 1916, на немецком языке, Helsingfors, 1923). Из русских фольклористов в том же направлении финской школы работал ученик Андерсона - Н. П. Андреев. Основные положения финской школы изложены были в книге Карла Крона «Die folkloristische Arbeitsmethode» (Oslo, 1926).
Если теоретические и методологические установки финской школы не могут не вызвать решительных возражений с точки зрения марксистской фольклористики как установки эпигонствующего бенфеизма, доведенного до формалистической утрировки, то чисто техническая сторона работы скандинавских фольклористов должна быть оценена достаточно высоко.
Один из крупнейших учеников К. Крона - Анти Аарне - составил в 1911 «Verzeichnis der Marchentypen» (Указатель сказочных сюжетов, 1911), к-рый в настоящее время стал международным пособием по систематизации сюжетных схем. Его перевел на русский язык и соответствующим образом переработал, подведя под этот указатель все главнейшие сборники русских сказок, Н. П. Андреев (Н. П. Андреев, «Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне», Л., 1929). По примеру Аарне американский ученый Томсон составил многотомный указатель сказочных мотивов разных народов мира (Stith Thompson, Motif Index of Folk-Literature, vol. I-VI, 1932-1936). В настоящее время сами представители финской школы признали, что их теория и методология зашли в тупик. Предлагаемый Сидовым переход от сравнительного анализа международных сюжетов к анализу сюжетов Ф. лишь одной национальности не прокладывает новых путей, а ведет лишь к национальному самоограничению, в чем нельзя не видеть некоторого отражения националистических тенденций буржуазии ряда европейских стран.
Буржуазная реакция также делает попытки использовать Ф. в своих целях. Орудием грубо тенденциозного, антинародного извращения Ф. в этих целях является точка зрения Ганса Наумана, к-рый считает Ф. явлением исключительно «реликтовым»; Науман отрицает творческий процесс в народных массах. Позиция Наумана целиком проникнута кастовым духом.
Что касается советской фольклористики, то она за 20 лет существования советской власти проделала большой и сложный путь своего развития. В первые годы, правда, господствовали еще в университетском преподавании и в научных организациях теории дореволюционной буржуазной фольклористики, гл. обр. историческая школа и миграционная теория. Будучи частью литературоведения, фольклористика, естественно, отражала те направления, к-рые существовали в теории и истории литературы. Так в фольклористике нашел себе отражение «формализм». Здесь надо принять во внимание не только спорадические высказывания по фольклору В. Шкловского и О. Брика, но и более систематические работы по фольклору В. Жирмунского (в его книгах «Рифма, ее история и теория» (Пб., 1923) и «Введение в метрику», Л., 1925) и особенно две книги по формальному анализу сказок: Р. М. Волков, «Сказка» (Одесса, 1924) и В. Пропп, «Морфология сказки» (Л., 1928).
Большое научное значение имело применение к фольклору методологических принципов теории Н. Я. Марра. «Палеонтологический анализ» языковых явлений в плане уяснения стадиальности в их развитии, выработанный яфетидологическим новым учением о языке, был применен самим Марром и к явлениям Ф., особенно к мифологии (исследование «Иштарь» и др.). Группа учеников Н. Я. Марра, образовавшая «сектор семантики мифа и фольклора» в Институте языка и мышления Академии наук, выпустила коллективную работу («Тристан и Исольда», Л., 1932) в духе марровского учения о языке. Работы академика Н. Я. Марра ставят в новом плане проблему совпадения сюжетов и образов в фольклоре различных народов (например легенды о Прометее с легендой об Амране у народов Северного Кавказа, легенды об основании Киева с подобной же армянской легендой и т. п.), объясняя это совпадение не наследием от небывалого «пранарода» и не заимствованием, но единством переживаемого всеми народами процесса развития языка и мышления, тождеством переживаемой ими стадии. Следует также отметить, что яфетидологическая школа уделяет особое внимание Ф. народов СССР.
В течение продолжительного времени, в значительной мере под влиянием вульгарно-социологической школы М. Н. Покровского, вульгарно-социологических тенденций в литературоведении (Фриче и др.), фольклористы занимались гл. обр. «социологическим детерминированием» фольклорных явлений. Вместо подлинного марксистского анализа, они обычно занимались детализированием вульгарно-социологических положений Келтуялы и Миллера, не умея в должной мере преодолеть традиции буржуазной методологии. В этом повинен и автор настоящей статьи.
В конце 1936 по инициативе «Правды», в связи с постановлением Комитета по делам искусств о постановке пьесы Демьяна Бедного «Богатыри», была подвергнута резкой критике концепция аристократического происхождения национального былинного эпоса (разделявшаяся и автором этих строк), была вскрыта ее вульгарно-социологическая основа. При этом в статьях «Правды» было указано на возможность сближения этой вульгарно-социологической концепции с теоретическим построением буржуазных «ученых» типа Ганса Наумана. Эта справедливая критика реакционных фольклористических концепций сыграла решающую роль в советской фольклористике. Основная беда многих советских фольклористов заключалась в недостаточном использовании высказываний Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина о фольклоре и принципов методологии марксизма-ленинизма в целом.
Маркс и Энгельс очень интересовались Ф. Их переписка указывает, что они по большей части в подлинниках читали и перечитывали произведения немецкого, датского, норвежского, шотландского, испанского, сербского и русского Ф. О высокой оценке Марксом и Энгельсом Ф. древней Греции, Запада и Востока говорит многократное использование его в научных и полемических работах. Основоположники марксизма не раз отмечали большое значение фольклора как художественного творчества (см. напр. письмо Энгельса Марксу о стародатских балладах от 20 июня 1860). О непосредственной любви Маркса и Энгельса к произведениям устной словесности говорят воспоминания Лафарга, В. Либкнехта и др. Высказывания Маркса и Энгельса о фольклоре тематически чрезвычайно разнообразны.
Огромное значение для понимания явлений Ф. и его развития имело известное высказывание Маркса (во введении к «К критике политической экономии») о греческом эпосе, об его мифологической основе, о связи его с определенной стадией социального развития и о причинах доставляемого им художественного наслаждения до настоящего времени.
В литературном наследии Маркса и Энгельса есть немало высказываний по конкретным историческим и историко-литературным вопросам, связанным с Ф. Их интересовало и выяснение источников определенных фольклорных произведений, и проблема исторической и географической локализации основных образов Ф., использование Ф. писателями и значение Ф. как исторического и историко-бытового документа. Они всегда указывали на огромную политическую роль фольклора, на необходимость использования его как орудия агитации и пропаганды, приветствуя всякий раз публикацию того или другого текста, если этот текст представлял интерес в плане борьбы с существовавшим строем. Не раз они говорили о революционном Ф., о политической его функции в прошлом и настоящем, о классовых переработках и искажениях его на протяжении веков и десятилетий.
Историческое значение Ф., в частности народных песен, многократно и настойчиво подчеркивал Поль Лафарг. Лафарг посвятил даже целый трактат Ф., статью «Свадебные песни и обычаи» (на русском языке в сборнике статей Лафарга: «Очерки по истории культуры», М. - Л., 1926).
Близко к вопросам Ф. подошел Г. В. Плеханов в своих «Письмах без адреса» («Научное обозрение», 1899, № 11, и 1900, №№ 3 и 6; перепеч. в «Сочинениях» Плеханова, т. XIV, М. (1925)). Одна из главных интересовавших его проблем - проблема происхождения искусства. Из других марксистов отдельные высказывания по Ф. имеются у Воровского, Луначарского и др.
Что касается отношения к фольклору В. И. Ленина, то прямых высказываний его в печати не было, но сохранились воспоминания Н. К. Крупской и В. Д. Бонч-Бруевича, которые говорят о большом интересе и внимании Ленина к фольклору. Бонч-Бруевич вспоминает: «Владимир Ильич Ленин, изучая словарь Даля, любил бывать на народных праздниках, интересовался пословицами, любил революционные песни и быстро запоминал их. Внимательно читал Владимир Ильич Смоленский этнографический сборник, отмечая большую ценность материалов, помещенных в нем. Когда однажды речь зашла об устном поэтическом творчестве, Владимир Ильич попросил дать ему просмотреть некоторые сборники былин, песен и сказок. Его просьба была исполнена. Какой интересный материал, - сказал он. - Я бегло просмотрел вот эти книги, но вижу, что не хватает, очевидно, рук или желания все это обобщить, все это просмотреть под социально-политическим углом зрения, ведь на этом материале можно было бы написать прекрасное исследование о чаяниях и ожиданиях народных. Смотрите в сказках Ончукова, которые я просмотрел - ведь здесь есть замечательные места. Вот на что нам нужно обратить внимание наших историков литературы. Это подлинное народное творчество, также нужное и важное для изучения народной психологии в наши дни ».
Огромное руководящее значение имеют для советской фольклористики высказывания И. В. Сталина о культуре, «социалистической по своему содержанию и национальной по форме». В свете этого учения Ф. не может не занимать видного места в общественной жизни. «И если дело идет о приобщении различных национальностей к пролетарской культуре, - говорит Сталин, - то едва ли можно сомневаться в том, что приобщение это будет протекать в формах, соответствующих языку и быту этих национальностей» (Сталин И., «Вопросы ленинизма», Соцэкгиз, Москва - Ленинград, 1931, стр. 178). Приобщение это протекает наряду с другими формами, как засвидетельствовано собирателями и исследователями современного советского фольклора, у всех национальностей Советского Союза через национальные песни и сказы, через пословицы и поговорки, через разные другие виды национального Ф., вырастающего на основе языка и быта этих национальностей.
Широко развернувшаяся, особенно за последние годы, художественная самодеятельность рабочих и колхозных масс, в к-рой значительную роль играют традиционные художественные навыки в устно-поэтическом, музыкальном, танцовальном, изобразительном искусствах, открывает для исследователей фольклора необъятное поле наблюдений, которые приводят к выводам, не оставляющим камня на камне от клеветнических утверждений реакционеров о творческом бесплодии трудящихся.
Условия общественной жизни в СССР выдвинули перед фольклористами-исследователями целый ряд таких исторических и теоретических проблем, которые не замечались или сознательно затушевывались буржуазной фольклористикой.
«У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, - чтобы создать действительно могучую и обильную Русь» (Ленин В. И., Соч., 3-е изд., т. XXII, М. - Л., 1931, стр. 376). «Такая революция может быть успешно осуществлена только при самостоятельном историческом творчестве большинства населения, прежде всего большинства трудящихся» (Ленин В. И., Соч., 3-е изд., т. XXII, Москва - Ленинград, 1931, стр. 440). Эти слова т. Ленина относятся и к области искусства. Роль Ф. как голоса современности, как отражения и орудия классовой борьбы, как средства агитации и пропаганды, как способа массового художественного воспитания в духе подлинного интернационализма и глубокой любви к социалистической родине, как культурного наследства выяснялась в многочисленных научных, популяризаторских и педагогических работах советских фольклористов. Тесная связь с практическими вопросами политической и хозяйственной жизни страны очень четко отличает советскую фольклористику от узко кабинетной, часто крохоборческой работы многих фольклористов на буржуазном Западе.
Раскрытие, в связи с подъемом национальной культуры множества народов СССР, угнетавшихся колониальной политикой царской России, громадных устно-поэтических богатств, в первую очередь героического эпоса, дает обильный и свежий материал для теоретических построений в области фольклористики.
Руководствуясь марксистско-ленинским учением диалектического материализма, используя достижения палеонтологического анализа нового учения о языке, советские фольклористы делают, правда, пока еще робкие, попытки воссоздания общей истории Ф. и Ф. отдельных национальностей. Эти попытки встречают еще очень много препятствий, прежде всего в недостаточной разработанности конкретных вопросов и памятников фольклора, в отсутствии исчерпывающей библиографии Ф., недостаточном координировании работы фольклористов по всему Союзу и сравнительной еще малочисленности специальных научных кадров.
Огромную роль в поднятии общественного интереса к фольклору сыграло известное выступление А. М. Горького на I Всесоюзном съезде советских писателей в 1934. А. М. Горький показал крупнейшее значение фольклора для понимания истории народов, истории их литератур и для развития советской литературы.
Основными центрами научной собирательской и исследовательской работы по Ф. были Москва и Ленинград. В Москве фольклористическая работа с 1923 по 1930 была сосредоточена в Фольклорной секции Гос. акад. худ. наук, преобразованной в 1930 в Гос. акад. искусствознания, а также с 1926 по 1930 в Фольклорной подсекции Института литературы и языка РАНИОН. Основными работниками этих организаций было совершено много экспедиций по собиранию разных видов Ф. как в деревнях, так и на фабриках и заводах (в частности, широкая постановка изучения пролетарского Ф. является заслугой советских фольклористов, т. к. буржуазная фольклористика почти начисто игнорировала эту тему).
В последние годы московские фольклористы объединились в работе Фольклорной секции ССП. С начала 1938 была организована специальная кафедра русского фольклора в МИФЛИ. В Ленинграде с 1930 объединяющим фольклорным центром является Фольклорная секция Академии наук. В предшествующие годы фольклорная работа велась в секции крестьянского искусства Восточного института истории искусств и в Сказочной комиссии Географического общества. Из краевых фольклористических центров надо отметить Саратов, Иркутск, Воронеж, Смоленск. В национальных областях и республиках работа по фольклору была широко развернута в местных научных учреждениях: в Украинской Академии наук, в Белорусской Академии наук, в Баку, в Тбилиси, Ереване, в Ташкенте, Ашхабаде и т. д. Однако в целом ряде национальных республик и областей фольклористика не раз использовалась местными националистическими элементами в своих враждебных социалистическому строю целях. Несмотря на отдельные проявления местного национализма, а иногда великодержавного шовинизма в фольклористике, расцвет подлинного советского фольклора говорит сам за себя. Одно из ярких и наглядных доказательств этому - том «Творчество народов СССР» (XX лет Великой Октябрьской социалистической революции в СССР 1917-1937) (М., 1937, изд. «Правда»). Книга эта, составленная из лучших образцов фольклора различных народов, - свидетельство высокого культурного, политического и художественного роста трудящихся Советского Союза и показатель той огромной роли, к-рую играет в жизни трудовых народных масс устное поэтическое творчество - фольклор.
До какой высоты поднялось народное поэтическое творчество в СССР, показывает творческая деятельность таких народных поэтов, как лезгинский ашуг-орденоносец Сулейман Стальский и казахский акын-орденоносец Джамбул, имена и песни к-рых известны всему Союзу и окружены ореолом великой славы.Библиография:
Буслаев Ф. И., Исторические очерки русской народной словесности и искусства, т. I-II, Петербург, 1861; Его же, Народная поэзия. Исторические очерки, Петербург, 1887; Веселовский А. Н., Собрание сочинений, Серия 1, т. I и т. II, вып. I, Петербург, 1913; Миллер В. Ф., Очерки русской народной словесности, 3 тт., М., 1897, 1910, 1924; Пыпин А. Н., История русской этнографии, тт. I-IV, СПБ, 1890-1892; Сперанский М. Н., Русская устная словесность, М., 1917; Лобода А. М., Русский богатырский эпос, Киев, 1896; Савченко С. В., Русская народная сказка (История собирания и изучения), Киев, 1914; Кагаров Е. Г., Что такое фольклор. «Художественный фольклор», М., 1929, кн. 4-5; Соколов Ю. М., Очередные задачи изучения русского фольклора, там же, 1926, кн. 1; Его же, Фольклористика и литературоведение, в кн.: Памяти П. Н. Сакулина. Сборник статей, М., 1931; Его же, Природа фольклора и проблемы фольклористики, «Литературный критик», 1934, № 12; Жирмунский В. М., Проблема фольклора, в сб. «С. Ф. Ольденбургу. К пятидесятилетию научно-общественной деятельности (1882-1932)», изд. Академии наук СССР, Л., 1934; Азадовский М. К., Предисловие к сб. «Советский фольклор», вып. 1, изд. Акад. наук СССР, Л., 1934; Горький М., Советская литература (Доклад на I Всесоюзном съезде советских писателей), М., 1934; Его же, О литературе, 3 изд; М., 1937; Пиксанов Н. К., Горький и фольклор, Л., 1935; Против фальсификации народного прошлого (О пьесе «Богатыри» Демьяна Бедного), изд. «Искусство», Москва - Лениград, 1937; Соколов Ю. М., Русский былинный эпос (Проблема социального генезиса), «Литературный критик», 1937, № 9; Van Gennepp A., Le folklore, P., 1924; Kaindl R. F., Die Volkskunde, ihre Bedeutung, ihre Ziele und ihre Methode, Wien, 1903; Corso R., Volklore. Storia. Obbietto. Metodo. Bibliografia, Roma, 1923.

Литературная энциклопедия. - В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература . Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929-1939 .

Фолькло́р

(англ. folk-lore – народная мудрость), термин, введённый в 1846 г. английским учёным У. Дж. Томсом для обозначения народной культуры. В современной фольклористике это слово понимается двояко – более широко и более узко. В узком смысле фольклором называют устное словесное и музыкальное народное творчество, в более широком – всю совокупность явлений культуры, порождённых творчеством коллектива или индивидов в рамках коллективного сознания. В последнем понимании фольклор включает не только словесные жанры, но и язык, верования, обряды, ремёсла. Важнейшей особенностью фольклора в отличие от литературы и вообще современной книжной культуры является его традиционализм и ориентация на устный способ передачи информации и, как следствие, – вариативность, отсутствие устойчивой формы, единственно правильного варианта. Фольклор – явление коллективного сознания, его существование невозможно вне общества, исполнителю необходим слушатель, который одновременно выступает и в роли сотворца, помогая исполнителю, и в роли «цензора». Фольклор ориентирован не на создание нового, как современная книжная культура, а на многократное воспроизведение уже существующего, поэтому внешние по отношению к фольклору факты культуры (авторские стихи, становящиеся народными песнями) проникают в фольклор редко.
Фольклору свойственна формульность – использование большого количества устойчивых оборотов, клише, «общих мест», повторяющихся и внутри одного, и в разных жанрах. В основе фольклорного творчества лежит импровизация в рамках традиции. Исполнитель фольклорного текста не держит его в памяти и не произносит наизусть, а каждый раз в момент исполнения создаёт его заново, конструируя, как мозаику, из отдельных фрагментов. Поэтому от одного исполнителя почти невозможно записать несколько раз один и тот же текст слово в слово даже с небольшим временным промежутком.
Фольклор основан на древнейших представлениях человека об окружающем мире и даже в современном обществе содержит следы архаических верований, обрядов, мифологических сюжетов. Бо́льшая часть из них не ощущается носителями фольклора как таковые, а только реконструируются, однако уже с конца 18 в. фольклор привлекал внимание исследователей как «живая старина». Роль фольклора в жизни его носителей значительно шире, чем роль литературы, музыки и др. видов искусства в жизни современного городского человека. Фольклор – универсальная система, обеспечивавшая все культурные и бытовые нужды человека. Лишь небольшое число жанров фольклора имеет развлекательный характер, остальные же соотносимы с историей, медициной, агрономией, метеорологией и многими другими сферами современного знания. В современной жизни часть явлений фольклора вытеснена и исчезла, но другие продолжают существовать и развиваться и по сей день.
Наряду с фольклором народа в целом существует фольклор отдельных замкнутых групп, объединённых по общности интересов, возрастному, профессиональному, половому и другим признакам: школьный, армейский, туристический и т. п. Такой фольклор обеспечивает культурные потребности и выполняет объединяющую и изолирующую функцию. Знание текстов, относящихся к фольклору той или иной группы, служит также способом идентификации, отделения своего от чужого. Энциклопедия культурологии

Тема устного народного творчества в русской литературе необычайно многообразна, существуют многочисленные жанры и виды фольклора. Все они сформировались постепенно, в результате жизни и творческой активности народа, проявляемой на протяжении нескольких сотен лет. В настоящее время существуют специфические виды фольклора в литературе. Устное народное творчество является тем уникальным пластом знаний, на основе которого были построены тысячи классических произведений.

Трактовка термина

Фольклор - это устное народное творчество, наделенное идейной глубиной, высокохудожественными качествами, к нему относят все поэтические, прозаические жанры, обычаи и традиции, сопровождаемые словесным художественным творчеством. Фольклорные жанры классифицируют по-разному, но в основном выделяют несколько жанровых групп:

1. Трудовые песни - сформировались в процессе работы, например, посева, вспашки, сенокоса. Представляют собой разнообразные выкрики, сигналы, напевы, напутствия, песенки.
2. Календарный фольклор - заговоры, приметы.
3. Свадебный фольклор.
4. Похоронные причитания, рекрутские причеты.
5. Необрядовый фольклор - это малые фольклорные жанры, пословицы, побасенки, приметы и поговорки.
6. Устная проза - предания, легенды, былички и бывальщины.
7. Детский фольклор - пестушки, потешки, колыбельные.
8. Песенный эпос (героический) - былины, стихи, песни (исторические, военные, духовные).
9. Художественное творчество - волшебные, бытовые сказки и сказки о животных, баллады, романсы, частушки.
10. Фольклорный театр - раек, вертеп, ряжения, представления с куклами.

Рассмотрим самые распространенные виды народного фольклора более детально.

Трудовые песни

Это песенный жанр, отличительная черта которого - обязательное сопровождение трудового процесса. Трудовые песни - способ организации коллективной, общественной работы, задающий ритм при помощи простой мелодии и текста. Например: «Ух, потянем-ка дружнее, чтобы стало веселее». Такие песни помогали начать и закончить работу, сплочали рабочую дружину и были духовными помощниками в тяжелом физическом труде народа.

Календарный фольклор

Этот вид устного народного творчества относится к обрядовым традициям календарного цикла. Жизнь крестьянина, работающего на земле, неразрывно связана с погодными условиями. Именно поэтому появилось огромное количество обрядов, которые совершались для привлечения удачи, благополучия, большого приплода скота, удачного земледелия и пр. Самыми почитаемыми праздниками календаря считались Рождество, Масленица, Пасха, Крещение и Троица. Каждое празднование сопровождалось песнями, закличками, заговорами и обрядовыми действиями. Вспомним знаменитый обычай петь песни Коляде в ночь перед рождеством: «Стужа - это не беда, в дом стучится Коляда. Рождество в дом вот идет, много радости несет».

Свадебный фольклор

В каждом отдельном месте существовали свои виды народного фольклора, но в основном это были причитания, приговоры и песни. Свадебный фольклор включает в себя песенные жанры, которые сопровождали три основных обряда: сватовство, прощание родителей с невестой и свадебное торжество. Например: «Ваш товар, наш купец, просто чудо молодец!» Ритуал передачи невесты жениху был очень красочным и всегда сопровождался как протяжными, так и короткими веселыми песнями. На самой свадьбе песни не прекращались, в них оплакивали холостую жизнь, желали любви и семейного благополучия.

Необрядовый фольклор (малые жанры)

К этой группе устного народного творчества относят все виды малых жанров фольклора. Однако такая классификация неоднозначна. Например, многие из видов относятся к детскому фольклору, такие как пестушки, колыбельные, загадки, потешки, дразнилки и пр. При этом, некоторые исследователи разделяют все фольклорные жанры на две группы: календарно-обрядовые и необрядовые.

Рассмотрим самые популярные виды малых жанров фольклора.

Пословица - ритмизированное выражение, мудрое изречение, которое несет обобщенную мысль и имеет вывод.

Приметы - краткий стих или выражение, рассказывающее о тех признаках, которые помогут предсказать природные явления, погоду.

Поговорка - словосочетание, часто с юмористическим уклоном, освещающее явление жизни, ситуацию.

Приговорка - небольшой стих-обращение к явлениям природы, живым существам, окружающим предметам.

Скороговорка - небольшая фраза, часто рифмованная, со сложными для произношения словами, предназначена для улучшения дикции.

Устная проза

К устной прозе относятся следующие виды русского фольклора.

Предания - рассказ об исторических событиях в народном пересказе. Героями преданий выступают воины, цари, князи и пр.

Легенды - мифы, эпические повествования о героических подвигах, людях, овеянных почестями и славой, как правило, этот жанр наделен пафосом.

Былички - небольшие рассказы, в которых повествуется о встрече героя с какой-либо «нечистью», реальные случаи из жизни рассказчика или его знакомых.

Бывальщины - краткое изложение реально случившегося когда-то и с кем-то, при этом рассказчик не является свидетелем

Детский фольклор

Данный жанр представлен самыми разными формами - стихотворными, песенными. Виды детского фольклора - то, что сопровождало ребенка с самого рождения до его взросления.

Пестушки -короткие стишки или песенки, сопровождающие самые первые дни новорожденного. При помощи них нянчили, пестовали детей, например: «Поет, поет соловушка, хорошенький, да пригоженький».

Потешки - небольшие напевные стихи, предназначенные для игры с малышами.

Потягушки, порастушки,

Роток - говорок,

Ручки - хватушки,

Ножки-ходушки.

Заклички - стихотворные, песенные обращения к природе, животным. Например: «Лето красное, приди, денечки теплы принеси».

Прибаутка - небольшое стихотворение-сказка, напеваемое ребенку, короткое повествование об окружающем мире.

Колыбельные - короткие песенки, которые напевают родители на ночь ребенку для убаюкивания.

Загадка - стихотворные или прозаические предложения, требующие разгадки.

Другие виды детского фольклора - это считалки, дразнилки и небылицы. Они необычайно популярны и в наше время.

Песенный эпос

Героический эпос демонстрирует древнейшие виды фольклора, он рассказывает о когда-то произошедших событиях в песенной форме.

Былина - старинная песня, рассказываемая в торжественном, но неторопливом стиле. Прославляет богатырей и повествует об их героических подвигах во благо государства, отечества русского. о Добрыне Никитыче, Вольге Буслаиваиче и др.

Исторические песни - некая трансформация былинного жанра, где стиль изложения менее красноречив, но сохранена стихотворная форма повествования. Например, «Песнь о вещем Олеге».

Художественное творчество

В данную группу вошли эпические и песенные жанры, созданные в духе народного, художественного творчества.

Сказка - краткое или длинное эпическое повествование, один из самых распространенных жанров устного народного творчества о вымышленных событиях, героях. Все это фольклор, виды сказок в нем встречаются следующие: волшебные, бытовые и отражают те представления о мире, добре, зле, жизни, смерти, природе, которые бытовали в народной среде. Например, добро всегда побеждает зло, а в мире существуют чудесные мифические создания.

Баллады - поэтические песни, жанр песенно-музыкального творчества.

Анекдоты - особый вид эпического повествования о комических ситуациях из жизни людей. Первоначально существовали не в том виде, в каком мы их знаем. Это были рассказы, законченные по смыслу.

Небылицы - краткое повествование о невозможных, невероятных событиях, то, что было выдумкой от начала до конца.

Частушка - небольшая песенка, обычно четверостишие с юмористическим содержанием, рассказывающее о событиях, казусных ситуациях.

Фольклорный театр

Уличные представления были очень распространены среди народа, сюжетами для них выступали различные жанры, но чаще всего драматического характера.

Вертеп - разновидность драматического произведения, предназначенная для уличного кукольного театра.

Раёк - разновидность картинного театра, приспособления в виде ящика со сменяющимися рисунками, рассказываемые истории при этом отражали устные виды фольклора.

Представленная классификация наиболее распространена среди исследователей. Однако стоит понимать, что виды русского фольклора взаимно дополняют друг друга, а порой не вписываются в общепринятую классификацию. Поэтому при изучении вопроса чаще всего используют упрощенный вариант, где выделяют всего 2 группы жанров - обрядовый и необрядовый фольклор.

англ. folklore-народная мудрость) - принятое в международной научной (в т. ч. эстетической) терминологии название народного творчества. Термин введен в 1846 г. англ. ученым У. Дж. Томсом; впоследствии вошел в научный обиход во всех странах. Понятие «Ф.» первоначально охватывало все области духовной (а иногда и материальной) культуры народных масс, затем постепенно значение его сужалось. В совр. науке отсутствует единое общепринятое употребление термина. В буржуазной эстетике и культурологии преобладает отождествление понятий «Ф.» и «культура нецивилизованных народов», или «примитивная, общинная культура»; распространено также определение ф. как «реликтов первобытной культуры в культуре цивилизованных об-в»; одновременно существует определение его как «культуры народных классов в цивилизованных странах» и т. п. В социалистических странах сосуществуют три осн. концепции, определяющие Ф. как: 1) устно-поэтическое творчество; 2) комплекс словесных, музыкальных, игровых, драматических и хореографических видов народного творчества; 3) народную худож. культуру в целом (включая изобразительное и декоративно-прикладное искусство). Преобладает вторая концепция. Сведение Ф. лишь к вербальным формам разрывает существующие в народном иск-ве органические связи между словом, музыкой, игрой и др. элементами худож. творчества. Расширительное же понимание Ф. как всей худож. культуры игнорирует специфические различия между нефиксированными и фиксированными («предметными») формами народного искусства. Марксистская эстетика исходит из диалектико-мате-риалистического понимания Ф. как социально обусловленной и исторически развивающейся худож. деятельности народных масс, обладающей совокупностью взаимосвязанных специфических признаков (коллективность творческого процесса, традиционность, нефиксированные формы передачи произв. от поколения к поколению, поли-элементность, вариативность), тесно связанной с трудовой деятельностью, бытом, обычаями народа. Возникнув как предыск-во, на протяжении многовековой истории человечества Ф. был одновременно иск-вом и не иск-вом, соединяя эстетические и неэстетические функции. Не будучи еще «художественным производством как таковым» (Маркс), Ф. не должен отождествляться с профессиональным искусством (хотя не исключает появление мастеров). Являясь истоком лит-ры, композиторской музыки, театра, Ф. не утрачивает своего относительно самостоятельного места в истории иск-ва. Он представляет собою систему видов, не вполне соотносимую с системой родов и жанров профессионального иск-ва. Ф. каждого народа отличается самобытностью и ярко выраженным этническим своеобразием, богатством региональных и локальных стилевых форм в пределах каждого национального иск-ва. Вместе с тем Ф, всех народов, выражая мировоззрение трудящихся масс, характеризуется сходством социально-эстетических идеалов и идейного содержания.

Отличное определение

Неполное определение ↓

Фольклор

англ. folklore, folk-lore) – народное творчество, искусство, создаваемое народом и бытующее в широких народных массах (былины, сказки, частушки, пословицы, песни, танцы и т. д.). Различают фольклор словесный (народно-поэтическое творчество), музыкальный, танцевальный и др. (в культурологическом аспекте) ? в “широком” смысле вся народная традиционная крестьянская духовная и отчасти материальная культура и “узком” – устная крестьянская словесная худож. традиция. Фольклор - это совокупность структур, интегрированных словом, речью, вне зависимости от того, с какими несловесными элементами они связаны. Вероятно, точнее и определеннее было бы пользоваться давним и с 20-30-х гг. вышедшим из употребления терминологич. словосочетанием “устная словесность” или не очень определенным социологич. ограничением “устная народная словесность”. Такое употребление термина определяется различными концепциями и трактовками связей предмета фольклористики с др. формами и слоями культуры, неодинаковой структурой культуры в разных странах Европы и Америки в те десятилетия прошлого века, когда возникали Этнография и фольклористика, различными темпами последующего развития, разным составом основного фонда текстов, к-рые использовала наука в каждой из стран. В соврем. фольклористике наибольшим авторитетом пользуются четыре основные концепции, к-рые вместе с тем постоянно взаимодействуют: а) фольклор - устно передаваемый простонародный опыт и знания. При этом имеются в виду все формы духовной культуры, а при максимально расширенном толковании - и нек-рые формы материальной культуры. Вводится только социологическое ограничение (“простонародные”) и историко-культурный критерий - архаичные формы, господствующие или функционирующие в качестве пережитков. (Слово “простонародный” определеннее, чем “народное”, в социологическом отношении, и не содержит оценочного смысла (“народный артист”, “народный поэт”); б) фольклор - простонародное художественное творчество или, по более современному определению, “художественная коммуникация”. Эта концепция позволяет распространять употребление термина “фольклор” на сферу музыкального, хореографического, изобразит. и т.д. простонародного творчества; в) фольклор - простонародная вербальная традиция. При этом из всех форм простонародной деятельности выделяются те, к-рые связаны со словом; г) фольклор - устная традиция. При этом устности придается первостепенное значение. Это позволяет выделять фольклор из др. вербальных форм (прежде всего противопоставлять его лит-ре). Т.о. перед нами следующие концепции: социологическая (и историко-культурная), эстетич., филологич. и теоретико-коммуникативная (устная, прямая коммуникация). В двух первых случаях это “широкое” употребление термина “фольклор”, и в двух последних - два варианта “узкого” его употребления. Неравноценное употребление термина “фольклор” сторонниками каждой из концепций свидетельствует о сложности предмета фольклористики, о его связях с различными видами человеч. деятельности и человеч. быта. В зависимости от того, каким именно связям придается особенно важное значение и какие считаются второстепенными, периферийными, складывается и судьба основного термина фольклористики в рамках той или иной концепции. Поэтому названные концепции в определенном смысле не только пересекаются, но и подчас как бы не противоречат друг другу. Так, если наиболее важными признаками фольклора признаются вербальность и устность, то это совсем не обязательно влечет за собой отрицание связи с др. худож. формами деятельности или, тем более, нежелание считаться с тем, что фольклор всегда существовал в контексте народной бытовой культуры. Поэтому так бессодержателен был не однажды вспыхивавший спор - является фольклористика наукой филологической или этнографич. Если речь идет о вербальных структурах, то их изучение неизбежно должно быть названо филологическим, но поскольку эти структуры функционируют в народном быту, - они изучаются этнографией. В этом смысле фольклористика - одновременно составная часть и той, и другой науки, в каждый момент ее существования. Однако это не мешает ей быть в определенном отношении самостоятельной - специфика же исследовательских методов фольклористики неизбежно развивается на скрещении этих двух наук, а также музыковедения (этномузыкологии – см. Этномузыкология), социальной психологии и т.п. Характерно, что после споров 50-60-х гг. о природе фольклора (причем не только в нашей стране) фольклористика заметно филологизировалась и одновременно этнографизировалась и сблизилась с музыкологией и общей теорией культуры (работы Э.С. Маркаряна, М.С. Кагана, теория этноса Ю.В. Бромлея, семиотика культуры и др.). Первая и наиболее расширит. концепция в ее конкретных очертаниях могла и должна была возникнуть в раннюю пору развития этнографии и фольклористики. Эти науки не могли еще предложить единого метода изучения столь различных областей народной культуры как сказка (или баллада), народное жилище, эпическая песня и кузнечное ремесло. Они не готовы были вместе с тем и к дифференцированному рассмотрению разных сфер традиционной культуры. Вторая концепция (эстетическая), будучи жестко запрограммированной (только худож. формы народной культуры), чревата игнорированием естественной природы традиционных архаических форм фольклора в контексте народной культуры. Четкая выделенность прилагательного “художественные” постоянно грозит своим превращением в оценочную категорию, критерий к-рой весьма относителен. Эстетич. функция многих фольклорных жанров при ближайшем рассмотрении оказывается не единственной, не доминирующей. В своем более или менее чистом виде она сформировалась относительно поздно. Впрочем, она поздно сформировалась даже в сфере профессиональной культуры. Так, в истории рус. лит. прозы то, что можно было бы назвать беллетристикой, для к-рой эстетич. функция стала доминирующей, возникло только в 17 в. Средневековая лит-ра, музыка, хореография, изобразит. искусство в позднее время воспринимаются как преимущественно художественные явления, однако в большинстве случаев доминантой для них была функция практическая, информационная, магическая, религиозная, а эстетич. функция очень часто оставалась вторичной, сопутствующей, возникавшей по крайней мере в синкретич. единстве с названными выше или др. функциями. Рассечение на художественное и нехудожественное при такой ситуации невозможно: одно переливается в другое и существует в органическом комплексе. Тем более такое рассечение невозможно в сфере фольклора. Фольклорные жанры группируются в два единства: в первом из них доминирует какая-то внеэстетич. функция, во-втором - эстетич.К первому относятся обрядовый фольклор, заговоры (основная функция к-рых - магическая и тоже обрядовая), причитания (по тем те причинам), значит. часть преданий и легенд, быличек (функция к-рых прежде всего информационная и к-рые пересказывались далеко не всегда “художественно”, по крайней мере, такой психологич. установки у исполнителей не было). Во втором - сказки, эпические и историч. песни (в сочетании с функцией информационной, выступающей в виде историч. памяти), баллады, историч. песни и нек-рые другие жанры. Сказанное сопоставимо с ситуацией, к-рая всегда была характерна для народного искусства. В крестьянском быту почти не было вещей, не имевших практич. назначения. Резьба на фронтоне избы, роспись и резьба на прялке, форма и орнамент на бытовой керамике, украшения на женской одежде и головных уборах и т.д. органически сочетали практическое и художественное. Изучение народного искусства - один из естественных разделов этнографии, но в такой же мере - истории искусства, подобно тому как словесный фольклор - один из разделов филологии и этнографии. Даже народная музыка, рассматриваемая во всем ее объеме (“музыка устной традиции”, как ее иногда называют музыковеды), содержит формы с очень отчетливой практич. функцией. Такова, например, пастушеская музыка, особенно развитая в горных районах, а также формы, связанные с самыми разнообр. магическими действиями. Разумеется, существуют и комплексы (песенные, инструментальные), эстетич. функция к-рых достаточно развита, но понять их можно в связи с теми комплексами, для к-рых практич. функция столь же важна или просто доминирует. Третья из названных выше концепций выделяет словесные (вербальные) формы, признает фольклор речью, вербальной коммуникацией. При этом возникают две проблемы. Первая - выделение фольклора из обыденной, деловой, практич. речи. Если любой язык - это не просто инструмент для говорения или письма, а система, моделирующая человеч. мир, представления о мире, картину мира, то фольклор (так же, как мифология, лит-ра) - вторичная моделирующая система, пользующаяся языком как материалом. Вторая проблема - в том, что в отличие от повседневной речевой практики, порождающей разовые тексты по определенным правилам (грамматическим, логическим и т.п.), в своей совокупности составляющим традицию языка, на к-ром общаются говорящие, фольклорная традиция - это трансмиссия текстов, вхождение текстов в традицию, усвоение их и воспроизведение. Здесь тоже нет четко обозначенной границы. Тексты поставляются в традицию именно в процессе речевого общения. Первоначально создаются разовые тексты, в том числе и будущие фольклорные. Это тексты минимального объема - фразеологизмы, устойчивые речевые обороты, приобретающие вторичный смысл, вторичный моделирующий характер, это как бы “вторичные слова”, входящие из речи в традицию языка. Они обретают свою функцию и становятся простейшими элементарными фольклорными формами. Максимальные по объему тексты - контаминированные сказки, эпические поэмы и т.д. Между элементарными и максимальными формами размещается все разнообразие фольклорных жанров, имеющих самые разнообразные функции и структуру. Необходим дифференцированный подход к закрытым и открытым структурам (сравним сказки и причитания или колыбельные песни), а также к структурам, имеющим сильные (весь обрядовый фольклор, игровые песни и т.д.) и слабые внетекстовые связи (эпические песни, баллады, многие виды лирических песен и др.) Внетекстовые связи - один из важнейших критериев различения целой группы фольклорных жанров и лит-ры. И, наконец, четвертая концепция делает акцент на устности как важнейшей особенности фольклора. Она тесно связана с третьей филологической концепцией и построена на стремлении выделить среди словесных форм устные, связать основные особенности фольклора с принципиально иным, чем в лит-ре, типом коммуникации - прямым и контактным (fase to fase communication, direkte Kommunikation), а также с ролью памяти в сохранении и функционировании фольклора, с функционированием текста как средства, реализующего и процесс, и результат коммуникации, с варьированием и ролью в нем исполнителя (субъекта коммуникации) и воспринимающего (реципиента) как потенциального исполнителя. Теоретически не менее важна проблема обратной связи, зависимости исполнителя и его текста от слушателей и их реакции в процессе восприятия текста, а также процесс формирования вербальных формул - стереотипов (о роли к-рых в процессе исполнения писали А. Лорд и его последователи, а в России еще в середине 19 в. - А.Ф. Гильфердинг). Разработка проблемы устности в 20 в. собственно не была ее открытием как специфич. явления. “Устность” и “народность” (=простонародность) фигурировали во всех четырех концепциях, о к-рых говорилось выше. Это обязывает нас оценить “народность”, хотя бы чисто теоретически, как социологич. категорию, постоянно фигурирующую в работах фольклористов. Возникла она в связи с фольклором в период, к-рый в истории общественной мысли обычно называют романтическим. Это было время вызревания фольклористики (равно и этнографии) как науки. В историко-культурном смысле это был начальный период урбанизации наиболее развитых стран Европы, когда начал намечаться процесс изживания архаических традиций. Этнография и фольклористика возникли в то время, когда почва стала уходить у них их-под ног. Носителями архаической традиции все в большей степени оказывались люди из социальных низов - крестьяне и низшие слои горожан. Они представлялись фольклористам единственными хранителями этнич. традиции, что в пору созревания нац. самосознания европ. народов приобрело особое значение и особый культурный статус. Расставание с архаической традицией стимулировало создание своеобразной иллюзии - общество Нового времени стало подчас казаться лишенным всякой традиции по сравнению с уходящим “обществом традиционным”. Современная культурология подчеркивает связь “культуры и традиции”. Нет об-ва без культуры, т.е., по Э.С. Маркаряну, - адаптивно-адаптирующего механизма, обеспечивающего функционирование об-ва. Подобный механизм не может сформироваться без “негенетической памяти коллектива” (Ю.М. Лотман), т.е. без традиции, к-рая в значит. мере представляет собой систему социально-значимых стереотипов. Переход от доиндустриального об-ва к индустриальному и урбанизированному сопровождался не ликвидацией традиции как таковой или (что в этом случае одно и то же) культуры как таковой, а сменой одной системы традиций другой, одного типа культуры другим. Т.о. противопоставление доиндустриального об-ва как “традиционного” индустриальному как “нетрадиционному” не имеет теоретич. основания и сохраняется по инерции или (что чаще) весьма условно. Это относится и к фольклору. Всякая трансмиссия текста, фольклорного или литературного, устного или закрепленного на письме, распространенного изустно, тиражированием рукописи или типографским способом изготовленной книги, есть традиция. Различие между ними - это различие в содержании того, что передается посредством прямой или опосредствованной коммуникации, в способах формирования такой трансмиссии, наборе стереотипов, темпе и способах их обновления. После высказанных соображений, связанных с намеченными четырьмя основными концепциями употребления термина “фольклор”, возникает вопрос: нельзя ли при их учете дать определение фольклора, к-рое все-таки могло бы быть “сквозным”, т.е. корректным, для разных народов на разных ступенях истории? Если ориентироваться на узкое определение фольклора, связанное с филологической и теоретико-информативной концепцией, но при этом учитывать и более широкий этнографич. контекст, то можно было бы сказать, что фольклор - совокупность вербальных или вербально-невербальных структур, функционирующих в быту. При этом имеются в виду структуры, функционирующие изустно в контактных группах (семье, общине, населенном пункте, районе, регионе, этносе и в рамках ареала того или иного языка или двуязычия). В этом определении нет характеристики содержания, стилистич. особенностей, жанрового, сюжетного репертуара, потому что при всей традиционности фольклора - он, если рассматривать его многовековую историю, был явлением динамичным. По крайней мере, на разных этапах истории духовной культуры он приобретал определенные (далеко не всегда нам известные) особенности. Функции фольклора в целом и отдельных его жанров не могли не изменяться в зависимости от общих изменений структуры всей духовной культуры, от типа соотношения фольклорных и, условно говоря, “нефольклорных” форм и видов духовной культуры. Если иметь в виду только интересующий нас аспект, то можно было бы говорить о трех стадиях развития духовной культуры. Первую их них можно было бы обозначить как синкретическую (общество архаического типа). Фольклорные формы, в т.ч. и те, к-рым была уже в какой-то степени знакома эстетич. функция в ее архаич. разновидности (часто вторичная и не доминирующая), были теснейшим образом переплетены с разнохарактерными комплексами, позже породившими самые различные ветви духовной культуры - обряды, верования, религию, мифы, историч. представления, песни, нарративные жанры и т.д. На этой стадии фольклором можно считать все формы духовной культуры, связанные с языком, или точнее, все традиционные словесные тексты, образующие вторичные языковые моделирующие системы (монофольклоризм). Уже на этой стадии возникают и функционируют сложные по своим составу и структуре системы фольклорных текстов, обслуживающих различные потребности архаич. об-ва - коммуникативные, познавательные, социально-классификационные, семиотические, практические (закрепленный в слове опыт хозяйственных занятий, охоты, рыболовства, военных столкновений и т.д.). Архаич. период развития духовной культуры сменяется стадией дуализма (или, по терминологии Ю. Кристевой (см. Кристева), “постсинкретическим” периодом), для к-рого характерен постепенный переход от гомогенной монофольклористики к параллельному существованию бытовых и, условно говоря, “внебытовых” форм духовной культуры, связанных с языком, т.е. форм, возникающих за пределами быта первичной контактной социальной группы (в т.ч. и так называемые профессиональные формы) или, наоборот, творимых ею, но потребляемых за ее пределами. В этом смысле духовная культура развивалась не обособленно, а по общим законам, охватывающим и материальную культуру, и сферу социальной организации об-ва. Яркие примеры в этом смысле - фольклор и лит-ра. Появление письменности было чрезвычайно важным событием. Если исполнение фольклорных произведений и их восприятие были всегда одномоментными и осуществлялись в рамках первичной формальной или неформальной социальной группы контактного характера, то автор литературного произведения и его читатель общаются посредством письменно зафиксированного текста, могут быть отделены друг от друга десятилетиями или сотнями километров или тем и другим одновременно. Архаический синкретич. комплекс все более дифференцируется. Рядом с фольклором постепенно формируются лит-ра, профессиональное изобразит. искусство и театр. Внутри фольклорного слоя продолжается процесс жанровой дифференциации. Выделяются жанры с доминирующей эстетич. функцией (сказка, эпическая песня, любовная песня и т.д.) и жанры, в к-рых внеэстетич. функция по-прежнему продолжает доминировать (заклинания и заговоры, обрядовые песни, так называемая “несказочная проза”, духовные стихи и т.п.). Вторая группа жанров сохраняет свою синкретич. структуру, сильные внетекстовые связи и др. архаич. особенности. Фольклор перестает быть единственной формой культуры, связанной с языком, но в масштабах этноса он еще долго продолжает преобладать, т.к. в быту народных масс по-прежнему играет важнейшую роль. С течением времени фольклор постепенно начинает терять нек-рые из своих функций, передает их, в большей или меньшей мере, лит-ре, профессиональному театру, профессиональной музыке и хореографии. Новые функции, порожденные развитием об-ва, тем более вызывают к жизни новые формы, существующие параллельно с фольклорными, подчас генетически связанные с ними, но уже не фольклорные. У большинства европ. народов на протяжении всего ср.-вековья и в первые века после него фольклором был пронизан быт не только простонародья, но и средних, и верхних слоев об-ва. До изобретения книгопечатания количество рукописных копий любого лит. произведения было незначительным. Да и сама лит-ра, например в России, как уже говорилось, еще в 17 в. только начала формироваться как беллетристика, для к-рой характерно доминирование эстетич. функции. Если в профессиональном искусстве мы постоянно встречаемся с различными разновидностями “фольклоризма”, т.е. с вторичным использованием элементов фольклора, то народный быт, как правило, по-прежнему знает преимущественно прямое (первичное) продолжение традиции. Нефольклорные по своему происхождению тексты, попадая в устную и простонародную сферу, переживают обычно интенсивное приспособление к традиции и традиционным способам функционирования. Третья стадия соотношения фольклорных и нефольклорных форм духовной культуры исторически связана с Новым временем. Ее можно условно назвать стадией урбанизации. Постепенная или более быстрая переориентация деревни на городские ценности и формы культуры, ликвидация массовой неграмотности, развитие систем образования, книгопечатания, прессы, позже - радио, телевидения и др. технических средств массовой коммуникации приводит к тому, что социальный ареал фольклорных форм продолжает (и теперь решительно) сужаться. Возникают общенац. формы языка и худож. культуры. Фольклорное наследие более или менее активно используется при их создании, однако обобщенность и сравнит. однородность (гомогенность) духовной культуры развивается не в фольклорной сфере, а в сфере профессиональных форм литературного, музыкального, театрального и т.д. творчества, подобно тому, как общенац. язык развивается как письменный наддиалектный язык. Для этой стадии характерно все нарастающее проникновение профессиональных форм в быт нации (включая и низшие, и высшие его социальные слои) через книгу, периодическую печать, кино, радио, телевидение, звуко- (а позже и видео-) воспроизводящие механизмы и т.д. При весьма широком распространении письменных форм в условиях массовой грамотности получают бурное развитие новые устные (точнее - аудиальные и аудиовизуальные) технич. формы коммуникации нефольклорного характера, к-рые используются, в частности, и для трансмиссии текстов как литературного, так и фольклорного (либо условно-фольклорного, вторичного) характера. Образуется сеть над-(супер-) контактных связей, к-рая охватывает целые регионы земного шара и перекрывает связи контактных групп разного масштаба. Последние играют все меньшую роль в процессе трансмиссии и аккумуляции культуры. Фольклорное наследие все больше сохраняется в обобщенных, или вторичных формах. Таково было основное направление развития. Вместе с тем в 20 в. в ряде стран, наиболее сильно страдавших от гигантских военных столкновений века, можно отметить периоды, когда совершалось нечто вроде попятного движения, реанимации устных форм бытового характера. Особенно ярко это проявилось в России в годы гражданской и Великой Отечественной войн. Соврем. фольклористика, стремясь познать общие закономерности развития фольклора, не может не считаться с тем, что он воспринимается самими народами как драгоценное для них выражение этнич. специфики, духа народа. Разумеется, соотношение общечеловеческого и специфически этнического каждый раз обусловливается конкретными условиями развития этноса - степенью его консолидированности, характером его контактов с др. этносами, особенностями расселения, менталитетом народа и т.д. Если пользоваться категориями генеративной грамматики, можно было бы сказать, что общие, интернац. закономерности, как правило, проявляются на уровне глубинных структур, а специфические национальные - на уровне поверхностных структур. Если обратиться, например, к сказкам или сюжетным эпич. песням (международная их повторяемость хорошо изучена), то нельзя не констатировать, что их сюжеты в значит. степени международны, а их воплощения в реальных текстах варьируются в разных этнич. и локальных традициях, приобретая определенные этнич. черты (язык, интимно связанный с фольклором, реалии быта, верований, набор характерных мотивов, из к-рых, как говорил А.Н. Веселовский, “снуются сюжеты”, особенно образы героев и их поведение, природные условия, в к-рых развивается действие, характерные социальные отношения и т.д.). И сказочная, и эпическая традиции создают как бы свой мир, не имеющий прямых аналогий в действительности. Мир этот измышлен коллективной фантазией, он представляет собой преобразованную действительность. Однако, как бы ни была сложна связь сказочной реальности и реальности подлинной, она существует и отражает не просто и не только нечто общечеловеческое, но и особенности бытия и мышления определенного народа. Лит. : Кагаров Е.Г. Что такое фольклор // Художественный фольклор. Т. 4/5. М., 1929; Гусев В.Е. Фольклор: (История термина и его современные значения) // СЭ. 1966. N 2: Он же. Эстетика фольклора. Л., 1967; Русин М.Ю. Фольклор: Традиции и современность. Киев, 1991; Фольклор в современном мире: Аспекты и пути исследования. М., 1991; Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994; Историко-этнографические исследования по фольклору. М.,1994; Миролюбов Ю.П. Русский языческий фольклор: очерки быта и нравов. М., 1995. К. В. Чистов. Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

Словарь Ушакова

Фольклор

фолькло р , фольклора, мн. нет, муж. (англ. folk-lore) (книж. ).

1. Устное народное творчество.

2. Вообще - совокупность верований, обычаев, обрядов, песен, сказок и др. явлений быта народов.

Этимологический Словарь Русского Языка

Фольклор

Английское – folklore.

Французское – folklore.

Слово «фольклор» заимствовано из западноевропейских языков. В современном значении, т.е. «устное народное творчество», данный термин используется с начала XX в. А вообще слово известно еще с IX в., когда его значение было гораздо шире – «народоведение».

Производные: фольклорный, фольклорист, фольклористика.

Культурология. Словарь-справочник

Фольклор

(англ. folklore, folk-lore ) – народное творчество, искусство, создаваемое народом и бытующее в широких народных массах (былины, сказки, частушки, пословицы, песни, танцы и т. д.). Различают фольклор словесный (народно-поэтическое творчество), музыкальный, танцевальный и др.

(в культурологическом аспекте)

☼ в "широком" смысле вся народная традиционная крестьянская духовная и отчасти материальная культура и "узком" – устная крестьянская словесная худож. традиция.

Фольклор - это совокупность структур, интегрированных словом, речью, вне зависимости от того, с какими несловесными элементами они связаны. Вероятно, точнее и определеннее было бы пользоваться давним и с 20-30-х гг. вышедшим из употребления терминологич. словосочетанием "устная словесность" или не очень определенным социологич. ограничением "устная народная словесность".

Такое употребление термина определяется различными концепциями и трактовками связей предмета фольклористики с др. формами и слоями культуры, неодинаковой структурой культуры в разных странах Европы и Америки в те десятилетия прошлого века, когда возникали и фольклористика, различными темпами последующего развития, разным составом основного фонда текстов, к-рые использовала наука в каждой из стран.

В соврем. фольклористике наибольшим авторитетом пользуются четыре основные концепции, к-рые вместе с тем постоянно взаимодействуют: а) фольклор - устно передаваемый простонародный опыт и знания. При этом имеются в виду все формы духовной культуры, а при максимально расширенном толковании - и нек-рые формы материальной культуры. Вводится только социологическое ограничение ("простонародные") и историко-культурный критерий - архаичные формы, господствующие или функционирующие в качестве пережитков. (Слово "простонародный" определеннее, чем "народное", в социологическом отношении, и не содержит оценочного смысла ("народный артист", "народный поэт"); б) фольклор - простонародное художественное творчество или, по более современному определению, "художественная коммуникация". Эта концепция позволяет распространять употребление термина "фольклор" на сферу музыкального, хореографического, изобразит. и т.д. простонародного творчества; в) фольклор - простонародная вербальная традиция. При этом из всех форм простонародной деятельности выделяются те, к-рые связаны со словом; г) фольклор - устная традиция. При этом устности придается первостепенное значение. Это позволяет выделять фольклор из др. вербальных форм (прежде всего противопоставлять его лит-ре).

Т.о. перед нами следующие концепции: социологическая (и историко-культурная), эстетич., филологич. и теоретико-коммуникативная (устная, прямая коммуникация). В двух первых случаях это "широкое" употребление термина "фольклор", и в двух последних - два варианта "узкого" его употребления.

Неравноценное употребление термина "фольклор" сторонниками каждой из концепций свидетельствует о сложности предмета фольклористики, о его связях с различными видами человеч. деятельности и человеч. быта. В зависимости от того, каким именно связям придается особенно важное значение и какие считаются второстепенными, периферийными, складывается и судьба основного термина фольклористики в рамках той или иной концепции. Поэтому названные концепции в определенном смысле не только пересекаются, но и подчас как бы не противоречат друг другу. Так, если наиболее важными признаками фольклора признаются вербальность и устность, то это совсем не обязательно влечет за собой отрицание связи с др. худож. формами деятельности или, тем более, нежелание считаться с тем, что фольклор всегда существовал в контексте народной бытовой культуры. Поэтому так бессодержателен был не однажды вспыхивавший спор - является фольклористика наукой филологической или этнографич. Если речь идет о вербальных структурах, то их изучение неизбежно должно быть названо филологическим, но поскольку эти структуры функционируют в народном быту, - они изучаются этнографией. В этом смысле фольклористика - одновременно составная часть и той, и другой науки, в каждый момент ее существования. Однако это не мешает ей быть в определенном отношении самостоятельной - специфика же исследовательских методов фольклористики неизбежно развивается на скрещении этих двух наук, а также музыковедения (этномузыкологии – см. ), социальной психологии и т.п. Характерно, что после споров 50-60-х гг. о природе фольклора (причем не только в нашей стране) фольклористика заметно филологизировалась и одновременно этнографизировалась и сблизилась с музыкологией и общей теорией культуры (работы Э.С. Маркаряна, М.С. Кагана, теория этноса Ю.В. Бромлея, семиотика культуры и др.).

Первая и наиболее расширит. концепция в ее конкретных очертаниях могла и должна была возникнуть в раннюю пору развития этнографии и фольклористики. Эти науки не могли еще предложить единого метода изучения столь различных областей народной культуры как сказка (или баллада), народное жилище, эпическая песня и кузнечное ремесло. Они не готовы были вместе с тем и к дифференцированному рассмотрению разных сфер традиционной культуры.

Вторая концепция (эстетическая), будучи жестко запрограммированной (только худож. формы народной культуры), чревата игнорированием естественной природы традиционных архаических форм фольклора в контексте народной культуры. Четкая выделенность прилагательного "художественные" постоянно грозит своим превращением в оценочную категорию, критерий к-рой весьма относителен.

Эстетич. функция многих фольклорных жанров при ближайшем рассмотрении оказывается не единственной, не доминирующей. В своем более или менее чистом виде она сформировалась относительно поздно. Впрочем, она поздно сформировалась даже в сфере профессиональной культуры. Так, в истории рус. лит. прозы то, что можно было бы назвать беллетристикой, для к-рой эстетич. функция стала доминирующей, возникло только в 17 в.

Средневековая лит-ра, музыка, хореография, изобразит. искусство в позднее время воспринимаются как преимущественно художественные явления, однако в большинстве случаев доминантой для них была функция практическая, информационная, магическая, религиозная, а эстетич. функция очень часто оставалась вторичной, сопутствующей, возникавшей по крайней мере в синкретич. единстве с названными выше или др. функциями. Рассечение на художественное и нехудожественное при такой ситуации невозможно: одно переливается в другое и существует в органическом комплексе. Тем более такое рассечение невозможно в сфере фольклора.

Фольклорные жанры группируются в два единства: в первом из них доминирует какая-то внеэстетич. функция, во-втором - эстетич.К первому относятся обрядовый фольклор, заговоры (основная функция к-рых - магическая и тоже обрядовая), причитания (по тем те причинам), значит. часть преданий и легенд, быличек (функция к-рых прежде всего информационная и к-рые пересказывались далеко не всегда "художественно", по крайней мере, такой психологич. установки у исполнителей не было). Во втором - сказки, эпические и историч. песни (в сочетании с функцией информационной, выступающей в виде историч. памяти), баллады, историч. песни и нек-рые другие жанры. Сказанное сопоставимо с ситуацией, к-рая всегда была характерна для народного искусства. В крестьянском быту почти не было вещей, не имевших практич. назначения. Резьба на фронтоне избы, роспись и резьба на прялке, форма и орнамент на бытовой керамике, украшения на женской одежде и головных уборах и т.д. органически сочетали практическое и художественное.

Изучение народного искусства - один из естественных разделов этнографии, но в такой же мере - истории искусства, подобно тому как словесный фольклор - один из разделов филологии и этнографии. Даже народная музыка, рассматриваемая во всем ее объеме ("музыка устной традиции", как ее иногда называют музыковеды), содержит формы с очень отчетливой практич. функцией. Такова, например, пастушеская музыка, особенно развитая в горных районах, а также формы, связанные с самыми разнообр. магическими действиями. Разумеется, существуют и комплексы (песенные, инструментальные), эстетич. функция к-рых достаточно развита, но понять их можно в связи с теми комплексами, для к-рых практич. функция столь же важна или просто доминирует.

Третья из названных выше концепций выделяет словесные (вербальные) формы, признает фольклор речью, вербальной коммуникацией. При этом возникают две проблемы. Первая - выделение фольклора из обыденной, деловой, практич. речи. Если любой язык - это не просто инструмент для говорения или письма, а система, моделирующая человеч. мир, представления о мире, картину мира, то фольклор (так же, как мифология, лит-ра) - вторичная моделирующая система, пользующаяся языком как материалом.

Вторая проблема - в том, что в отличие от повседневной речевой практики, порождающей разовые тексты по определенным правилам (грамматическим, логическим и т.п.), в своей совокупности составляющим традицию языка, на к-ром общаются говорящие, фольклорная традиция - это трансмиссия текстов, вхождение текстов в традицию, усвоение их и воспроизведение. Здесь тоже нет четко обозначенной границы. Тексты поставляются в традицию именно в процессе речевого общения. Первоначально создаются разовые тексты, в том числе и будущие фольклорные. Это тексты минимального объема - фразеологизмы, устойчивые речевые обороты, приобретающие вторичный смысл, вторичный моделирующий характер, это как бы "вторичные слова", входящие из речи в традицию языка. Они обретают свою функцию и становятся простейшими элементарными фольклорными формами. Максимальные по объему тексты - контаминированные сказки, эпические поэмы и т.д. Между элементарными и максимальными формами размещается все разнообразие фольклорных жанров, имеющих самые разнообразные функции и структуру.

Необходим дифференцированный подход к закрытым и открытым структурам (сравним сказки и причитания или колыбельные песни), а также к структурам, имеющим сильные (весь обрядовый фольклор, игровые песни и т.д.) и слабые внетекстовые связи (эпические песни, баллады, многие виды лирических песен и др.) Внетекстовые связи - один из важнейших критериев различения целой группы фольклорных жанров и лит-ры.

И, наконец, четвертая концепция делает акцент на устности как важнейшей особенности фольклора. Она тесно связана с третьей филологической концепцией и построена на стремлении выделить среди словесных форм устные, связать основные особенности фольклора с принципиально иным, чем в лит-ре, типом коммуникации - прямым и контактным (fase to fase communication, direkte Kommunikation), а также с ролью памяти в сохранении и функционировании фольклора, с функционированием текста как средства, реализующего и процесс, и результат коммуникации, с варьированием и ролью в нем исполнителя (субъекта коммуникации) и воспринимающего (реципиента) как потенциального исполнителя. Теоретически не менее важна проблема обратной связи, зависимости исполнителя и его текста от слушателей и их реакции в процессе восприятия текста, а также процесс формирования вербальных формул - стереотипов (о роли к-рых в процессе исполнения писали А. Лорд и его последователи, а в России еще в середине 19 в. - А.Ф. Гильфердинг).

Разработка проблемы устности в 20 в. собственно не была ее открытием как специфич. явления. "Устность" и "народность" (=простонародность) фигурировали во всех четырех концепциях, о к-рых говорилось выше. Это обязывает нас оценить "народность", хотя бы чисто теоретически, как социологич. категорию, постоянно фигурирующую в работах фольклористов. Возникла она в связи с фольклором в период, к-рый в истории общественной мысли обычно называют романтическим. Это было время вызревания фольклористики (равно и этнографии) как науки. В историко-культурном смысле это был начальный период урбанизации наиболее развитых стран Европы, когда начал намечаться процесс изживания архаических традиций. Этнография и фольклористика возникли в то время, когда почва стала уходить у них их-под ног. Носителями архаической традиции все в большей степени оказывались люди из социальных низов - крестьяне и низшие слои горожан. Они представлялись фольклористам единственными хранителями этнич. традиции, что в пору созревания нац. самосознания европ. народов приобрело особое значение и особый культурный статус. Расставание с архаической традицией стимулировало создание своеобразной иллюзии - общество Нового времени стало подчас казаться лишенным всякой традиции по сравнению с уходящим "обществом традиционным".

Современная культурология подчеркивает связь "культуры и традиции". Нет об-ва без культуры, т.е., по Э.С. Маркаряну, - адаптивно-адаптирующего механизма, обеспечивающего функционирование об-ва. Подобный механизм не может сформироваться без "негенетической памяти коллектива" (Ю.М. ), т.е. без традиции, к-рая в значит. мере представляет собой систему социально-значимых стереотипов. Переход от доиндустриального об-ва к индустриальному и урбанизированному сопровождался не ликвидацией традиции как таковой или (что в этом случае одно и то же) культуры как таковой, а сменой одной системы традиций другой, одного типа культуры другим. Т.о. противопоставление доиндустриального об-ва как "традиционного" индустриальному как "нетрадиционному" не имеет теоретич. основания и сохраняется по инерции или (что чаще) весьма условно.

Это относится и к фольклору. Всякая трансмиссия текста, фольклорного или литературного, устного или закрепленного на письме, распространенного изустно, тиражированием рукописи или типографским способом изготовленной книги, есть традиция. Различие между ними - это различие в содержании того, что передается посредством прямой или опосредствованной коммуникации, в способах формирования такой трансмиссии, наборе стереотипов, темпе и способах их обновления. После высказанных соображений, связанных с намеченными четырьмя основными концепциями употребления термина "фольклор", возникает вопрос: нельзя ли при их учете дать определение фольклора, к-рое все-таки могло бы быть "сквозным", т.е. корректным, для разных народов на разных ступенях истории? Если ориентироваться на узкое определение фольклора, связанное с филологической и теоретико-информативной концепцией, но при этом учитывать и более широкий этнографич. контекст, то можно было бы сказать, что фольклор - совокупность вербальных или вербально-невербальных структур, функционирующих в быту. При этом имеются в виду структуры, функционирующие изустно в контактных группах (семье, общине, населенном пункте, районе, регионе, этносе и в рамках ареала того или иного языка или двуязычия). В этом определении нет характеристики содержания, стилистич. особенностей, жанрового, сюжетного репертуара, потому что при всей традиционности фольклора - он, если рассматривать его многовековую историю, был явлением динамичным. По крайней мере, на разных этапах истории духовной культуры он приобретал определенные (далеко не всегда нам известные) особенности.

Функции фольклора в целом и отдельных его жанров не могли не изменяться в зависимости от общих изменений структуры всей духовной культуры, от типа соотношения фольклорных и, условно говоря, "нефольклорных" форм и видов духовной культуры.

Если иметь в виду только интересующий нас аспект, то можно было бы говорить о трех стадиях развития духовной культуры.

Первую их них можно было бы обозначить как синкретическую (общество архаического типа). Фольклорные формы, в т.ч. и те, к-рым была уже в какой-то степени знакома эстетич. функция в ее архаич. разновидности (часто вторичная и не доминирующая), были теснейшим образом переплетены с разнохарактерными комплексами, позже породившими самые различные ветви духовной культуры - обряды, верования, религию, мифы, историч. представления, песни, нарративные жанры и т.д. На этой стадии фольклором можно считать все формы духовной культуры, связанные с языком, или точнее, все традиционные словесные тексты, образующие вторичные языковые моделирующие системы (монофольклоризм). Уже на этой стадии возникают и функционируют сложные по своим составу и структуре системы фольклорных текстов, обслуживающих различные потребности архаич. об-ва - коммуникативные, познавательные, социально-классификационные, семиотические, практические (закрепленный в слове опыт хозяйственных занятий, охоты, рыболовства, военных столкновений и т.д.).

Архаич. период развития духовной культуры сменяется стадией дуализма (или, по терминологии Ю. Кристевой (см. ), "постсинкретическим" периодом), для к-рого характерен постепенный переход от гомогенной монофольклористики к параллельному существованию бытовых и, условно говоря, "внебытовых" форм духовной культуры, связанных с языком, т.е. форм, возникающих за пределами быта первичной контактной социальной группы (в т.ч. и так называемые профессиональные формы) или, наоборот, творимых ею, но потребляемых за ее пределами. В этом смысле духовная культура развивалась не обособленно, а по общим законам, охватывающим и материальную культуру, и сферу социальной организации об-ва. Яркие примеры в этом смысле - фольклор и лит-ра.

Появление письменности было чрезвычайно важным событием. Если исполнение фольклорных произведений и их восприятие были всегда одномоментными и осуществлялись в рамках первичной формальной или неформальной социальной группы контактного характера, то автор литературного произведения и его читатель общаются посредством письменно зафиксированного текста, могут быть отделены друг от друга десятилетиями или сотнями километров или тем и другим одновременно.

Архаический синкретич. комплекс все более дифференцируется. Рядом с фольклором постепенно формируются лит-ра, профессиональное изобразит. искусство и театр. Внутри фольклорного слоя продолжается процесс жанровой дифференциации. Выделяются жанры с доминирующей эстетич. функцией (сказка, эпическая песня, любовная песня и т.д.) и жанры, в к-рых внеэстетич. функция по-прежнему продолжает доминировать (заклинания и заговоры, обрядовые песни, так называемая "несказочная проза", духовные стихи и т.п.). Вторая группа жанров сохраняет свою синкретич. структуру, сильные внетекстовые связи и др. архаич. особенности. Фольклор перестает быть единственной формой культуры, связанной с языком, но в масштабах этноса он еще долго продолжает преобладать, т.к. в быту народных масс по-прежнему играет важнейшую роль. С течением времени фольклор постепенно начинает терять нек-рые из своих функций, передает их, в большей или меньшей мере, лит-ре, профессиональному театру, профессиональной музыке и хореографии. Новые функции, порожденные развитием об-ва, тем более вызывают к жизни новые формы, существующие параллельно с фольклорными, подчас генетически связанные с ними, но уже не фольклорные.

У большинства европ. народов на протяжении всего ср.-вековья и в первые века после него фольклором был пронизан быт не только простонародья, но и средних, и верхних слоев об-ва. До изобретения книгопечатания количество рукописных копий любого лит. произведения было незначительным. Да и сама лит-ра, например в России, как уже говорилось, еще в 17 в. только начала формироваться как беллетристика, для к-рой характерно доминирование эстетич. функции. Если в профессиональном искусстве мы постоянно встречаемся с различными разновидностями "фольклоризма", т.е. с вторичным использованием элементов фольклора, то народный быт, как правило, по-прежнему знает преимущественно прямое (первичное) продолжение традиции. Нефольклорные по своему происхождению тексты, попадая в устную и простонародную сферу, переживают обычно интенсивное приспособление к традиции и традиционным способам функционирования.

Третья стадия соотношения фольклорных и нефольклорных форм духовной культуры исторически связана с Новым временем. Ее можно условно назвать стадией урбанизации. Постепенная или более быстрая переориентация деревни на городские ценности и формы культуры, ликвидация массовой неграмотности, развитие систем образования, книгопечатания, прессы, позже - радио, телевидения и др. технических средств массовой коммуникации приводит к тому, что социальный ареал фольклорных форм продолжает (и теперь решительно) сужаться. Возникают общенац. формы языка и худож. культуры. Фольклорное наследие более или менее активно используется при их создании, однако обобщенность и сравнит. однородность (гомогенность) духовной культуры развивается не в фольклорной сфере, а в сфере профессиональных форм литературного, музыкального, театрального и т.д. творчества, подобно тому, как общенац. язык развивается как письменный наддиалектный язык. Для этой стадии характерно все нарастающее проникновение профессиональных форм в быт нации (включая и низшие, и высшие его социальные слои) через книгу, периодическую печать, кино, радио, телевидение, звуко- (а позже и видео-) воспроизводящие механизмы и т.д. При весьма широком распространении письменных форм в условиях массовой грамотности получают бурное развитие новые устные (точнее - аудиальные и аудиовизуальные) технич. формы коммуникации нефольклорного характера, к-рые используются, в частности, и для трансмиссии текстов как литературного, так и фольклорного (либо условно-фольклорного, вторичного) характера. Образуется сеть над-(супер-) контактных связей, к-рая охватывает целые регионы земного шара и перекрывает связи контактных групп разного масштаба. Последние играют все меньшую роль в процессе трансмиссии и аккумуляции культуры. Фольклорное наследие все больше сохраняется в обобщенных, или вторичных формах.

Таково было основное направление развития. Вместе с тем в 20 в. в ряде стран, наиболее сильно страдавших от гигантских военных столкновений века, можно отметить периоды, когда совершалось нечто вроде попятного движения, реанимации устных форм бытового характера. Особенно ярко это проявилось в России в годы гражданской и Великой Отечественной войн.

Соврем. фольклористика, стремясь познать общие закономерности развития фольклора, не может не считаться с тем, что он воспринимается самими народами как драгоценное для них выражение этнич. специфики, духа народа. Разумеется, соотношение общечеловеческого и специфически этнического каждый раз обусловливается конкретными условиями развития этноса - степенью его консолидированности, характером его контактов с др. этносами, особенностями расселения, менталитетом народа и т.д. Если пользоваться категориями генеративной грамматики, можно было бы сказать, что общие, интернац. закономерности, как правило, проявляются на уровне глубинных структур, а специфические национальные - на уровне поверхностных структур. Если обратиться, например, к сказкам или сюжетным эпич. песням (международная их повторяемость хорошо изучена), то нельзя не констатировать, что их сюжеты в значит. степени международны, а их воплощения в реальных текстах варьируются в разных этнич. и локальных традициях, приобретая определенные этнич. черты (язык, интимно связанный с фольклором, реалии быта, верований, набор характерных мотивов, из к-рых, как говорил А.Н. Веселовский, "снуются сюжеты", особенно образы героев и их поведение, природные условия, в к-рых развивается действие, характерные социальные отношения и т.д.). И сказочная, и эпическая традиции создают как бы свой мир, не имеющий прямых аналогий в действительности. Мир этот измышлен коллективной фантазией, он представляет собой преобразованную действительность. Однако, как бы ни была сложна связь сказочной реальности и реальности подлинной, она существует и отражает не просто и не только нечто общечеловеческое, но и особенности бытия и мышления определенного народа.

Лит. : Кагаров Е.Г. Что такое фольклор // Художественный фольклор. Т. 4/5. М., 1929; Гусев В.Е. Фольклор: (История термина и его современные значения) // СЭ. 1966. N 2: Он же. Эстетика фольклора. Л., 1967; Русин М.Ю. Фольклор: Традиции и современность. Киев, 1991; Фольклор в современном мире: Аспекты и пути исследования. М., 1991; Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994; Историко-этнографические исследования по фольклору. М.,1994; Миролюбов Ю.П. Русский языческий фольклор: очерки быта и нравов. М., 1995.

К. В. Чистов.

Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

Риторика: Словарь-справочник

Фольклор

в риторике

Словарь лингвистических терминов

Фольклор

в риторике : вид словесности, историческая основа словесности: пословицы и поговорки, загадки, приговорки – паремический фонд культуры, содержащий нормы поведения, речи, оценок; фольклорный эпос: сказки, иносказания, былины, эпические поэмы, содержащие мифологию, – систему моделей поведения и набор стандартных жизненных ситуаций; из материала фольклора развивается вся остальная словесность, а сам фольклор используется как источник изобретения и риторической этики.

Этнографический Словарь

Фольклор

(от англ. folklore – народная мудрость) – вербальные формы народной культуры, устное народное творчество: былины, сказки, сказы, песни (лирические и обрядовые), частушки, пословицы, поговорки, загадки и т. д.

Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению

Фольклор

(от англ. folklor) - массовое словесное художественное творчество, вошедшее в бытовую традицию того или иного народа.

Рб: Художественные методы и направления

Род: народное творчество

* "В науке все произведения устного народного творчества получили название "фольклор". Фольклор развивался параллельно с художественной литературой, взаимодействовал с ней и нередко оказывал на нее большое влияние. Фольклор существует и в наше время" (Г.Н. Поспелов).

"Познавательное значение фольклора увеличивается тем, что сюжеты и образы его произведений обычно заключают в себе широкую типизацию, содержат обобщения явлений жизни и характеров людей" (С.Г. Лазутин). *

Словарь музыкальных терминов

Риторика: Словарь-справочник

Фольклор

в риторике : вид словесности, историческая основа словесности: пословицы и поговорки, загадки, приговорки – паремический фонд культуры, содержащий нормы поведения, речи, оценок; фольклорный эпос: сказки, иносказания, былины, эпические поэмы, содержащие мифологию, – систему моделей поведения и набор стандартных жизненных ситуаций; из материала фольклора развивается вся остальная словесность, а сам фольклор используется как источник изобретения и риторической этики.

Вестминстерский словарь теологических терминов

Фольклор

♦ (ENG folklore)

термин, введенный Вильямом Томсом (1846) и обозначающий изучение обычаев и привычек "древних времен". В общем - изучение народного творчества и представлений, тесно связанных с трудовой деятельностью, торговлей, ремеслами. В нек-рых обществах религиозная жизнь настолько неотделима от культурного контекста, что эти народные представления являются ключом к пониманию религиозной веры .

Энциклопедический словарь

Фольклор

(англ. folklore), см. Народное творчество.

Словарь Ожегова

ФОЛЬКЛО Р, а, м. Народное творчество; совокупность народных обрядовых действий. Словесный ф. Музыкальный ф. Танцевальный ф. Древнерусский ф.

| прил. фольклорный, ая, ое.

Словарь Ефремовой

Фольклор

1. м.
   1. Устное народное творчество.
   2. Произведения, создаваемые народом и бытующие в нем.
   3. То же, что: фольклористика.

Энциклопедия Брокгауза и Ефрона

Фольклор

В России интерес к бытовой русской старине проснулся в век Екатерины. Он выразился сначала в художественной литературе, в драмах и операх, черпавших сюжеты в народных преданиях и народном быту. В этой еще мало обследованной литературе первое место занимает Чулков. Он впервые сделал попытку издавать и народные песни. Интерес к Ф. вызвал появление "Опыта повествования о древностях русских" Успенского (Харьков 1811). В начале XIX в. появляются труды Сахарова, Снегирева и Терещенки. У южных славян собирание по Ф. начинается неутомимой деятельностью Вука Караджича. Южно-русский Ф. на первых порах разрабатывается поляками (Жигота Паули, Голембиовский и др.). Новую струю влили в Ф. романтические веяния. "Stimmen der V ö lker" Гердера и "Сказки Гримма" дали фольклору особое оживление, вызвали к нему особенно сильное сочувствие. С этого времени, главным образом под влиянием "Германской мифологии" Гримма, начинается и научная разработка данных по Ф. На первых порах Ф. представлялся исключительно пережитком религии греков и римлян у романских народов и новогреков, религии Одина у германцев и Перуна у славян. Первобытные религии понимались при этом как мифологии, т. е. как поэтические рассказы о богах. Мифологами руководит чисто романтическое стремление к "седой старине". Они прежде всего стараются восстановить веру предков в возможно большей полноте. В России отцом этого направления должен быть признан Афанасьев. К нему принадлежат Срезневский, Костомаров, Ор. Миллер, Ефименко, Барсов, Фаминцын. О каких бы чисто житейских явлениях ни шла речь в народных сказках, песнях и обрядах, они толкуются представителями мифологической школы как отражения сложной системы языческой религии. Герои былин и эпических поэм, сказок и лирико-эпических песен считались заменившими древних богов. На песни, сказки и обряды легло лишь наслоение современных житейских условий, сняв которое, можно добраться до мифов, лежащих в основе всего. Такого мнения держался Буслаев. Мифологическая школа в Ф. развивалась дальше под влиянием успехов сравнительного языкознания. Как индоевропейские языки при их сравнительном изучении представляются результатом дифференциации одного индоевропейского праязыка, так и отдельные мифологии греков, римлян, германцев, славян и индийцев были признаны дальнейшими разветвлениями более древней религии древних арийцев. Методы, установленные в языкознании, казались приложимыми и к Ф. Отдельные сюжеты сказок и песен, отдельные действа обрядов у разных индоевропейских народов оказались столь же схожими между собой, как и корни отдельных слов. Так народился сравнительный Ф. в параллель к сравнительному языкознанию. Подобно тому, как в центре сравнительного языкознания ставилось изучение санскрита, в центре сравнительного Ф. было поставлено мифологическое толкование древнейших индийских Вед. В языкознании было распространено мнение, по которому язык есть первоначально акт поэтического творчества; религия точно так же была признана поэтическим олицетворением сил природы. Речь шла только о том, олицетворялись ли в первобытной религии арийцев небесные светила, или атмосферические явления, или растительность во всех ее разновидностях. Первая теория, так назыв. солярная, имеет своими приверженцами до сих пор исследователя кельтской мифологии Gaidoz"a (см. "Le Dieu Gaulois du soleil et le symbolisme de la roue", П., 1886, и "Un vieux rite m é dical", Пар., 1892); y нас ее держался проф. Воеводский. Вторая теория есть создание общих усилий А. Куна и Шварца; она отразилась и на сочинении Афанасьева, самое заглавие которого заимствовано у Шварца. Третья теория принадлежит Мангардту; она получила в последнее время особое развитие под влиянием последователей Мангардта-Соботки ("Rostlinstvo v n árodnim podáni slovanské m", Прага, 1879) и Frazer"a, ("Golden Bough", Л., 1890, 2-е изд. 1901). Воззрений Мангардта придерживается и Roscher, редактор "Ausf ührliches Lexicon der Griech. Rö m. Mythologie" (Лпц., 1894 и след.). Мифологические теории в Ф. страдали, главным образом, недоказанностью своих выводов. Историкам литературы пришлось разбивать одно за другим толкования мифологами различных сюжетов народного эпоса и народных сказок. В их среде создалась совершенно иная система объяснения сходства в народной словесности различных народов. Она ничего не имеет уже общего с методами языкознания. Эта система называется теорией миграций, или теорией заимствований, или исторической теорией. Постепенно историки литературы отняли от мифологов почти всю народную словесность. А. Н. Пыпин говорит, что построения о религии древних славян могут в настоящее время основываться только на наблюдениях над обрядами современного крестьянства. К изучению обрядов теория заимствования могла быть только очень слабо применена. Распространение латинского слова calendae в особом значении на обрядовые действия почти всех европейских народов (коляды, κάλανται, col indele, calendas mayas и т. д.) ясно показывает, что античный Ф. отразился на Ф. современном. На такой же факт миграции указывает и судьба античного праздника dies rosae (Rosaria, "Ρουσσάλια), превратившегося у славян в Русальную неделю и давшего имя русалкам. Но это лишь частичные заимствования; они стали возможными только потому, что забредшее вместе с христианством античное обрядовое представление встретилось у славян с аналогичными обрядовыми явлениями. В последнее время теория заимствования видоизменилась в так наз. теорию скрещиваний, или встречных течений. Слабая сторона теории заимствования заключается в том, что она вовсе не объясняет самого происхождения какого-нибудь сказочного сюжета, песенного мотива или обрядового действия, а ведается только с распространением уже возникшего. В этом отношении теория заимствований не могла быть противопоставлена мифологической теории. Иное дело теория антропологическая, возникшая с появлением "Researches in the early history of mankind" Tylor"a (1865) и "Der Men s ch In der Geschichte" Bastian"a (1860) и приложенная к Ф. Lang"ом в его "Myth, custom a. religion". Антропологи, расширив свои наблюдения за пределы индоевропейских народов, констатировали присутствие наиболее распространенных представлений индоевропейского Ф. не только у семитов, китайцев, тюрков, монголов, но и у современных дикарей. По мнению антропологической школы, все человечество проходит через одни и те же стадии умственного развития. Этим стадиям соответствуют известные понятия и представления, возникающие совершенно самостоятельно у весьма различных народов. Современный Ф. представляет собою не что иное, как пережитки этих древних понятий и представлений. Все человечество прошло, например, через такую форму сознания, в силу которой оно прибегало к очищениям и заклинаниям. Способы для этого употреблялись различные, но первооснова их была одна и та же. Чтобы вызвать дождь, и дикарь, и современный крестьянин пускают в ход симпатическое заклинание, для этого он либо разводит костер, чтобы изобразить в виде дыма грозовую тучу, либо бросается в воду, чтобы стать заранее мокрым, либо обливает особую фигуру водой (костры патагонских заклинателей дождя, бросанье в воду майского дерева в Германии, Марены или Купала у славян, обливание сербской Додолицы, греческой Перперуги, немецкого Wasservogel). Результатом первобытной системы родства явился тотемизм (см.); отсюда существующий у всех народов культ дерева, культ воды, культ некоторых животных (бык, медведь и пр.). Связано с тотемизмом так наз. табу (см.); такие рассказы, как сказка "Амур и Психея", основанная на представлении о табу, встречаются повсеместно. На почве первобытных форм брачных отношений возник левират (см.). Теория левирата и должна лечь в основу толкования таких эпических общих мест, как рассказ о возвращении Одиссея на Итаку и былина об Алеше Поповиче и Добрыне Никитиче (см. статьи Crooke"а в "Folk-Lore" IX, 1898, стр. 97, и А. Н. Веселовского в "Жур. Мин. нар. просвещ.", 1898 г.). Антропологическая теория не противоречит теории заимствований: многие видные представители этой последней теории целиком принимают и антропологическую теорию. К ней, например, в значительной степени склонился в последнее время А. Н. Веселовский. Главнейшее различие между мифологической и антропологической школами состоит в том, что последняя видит в составе современного Ф. не одни только пережитки религиозных верований. Даже народные обряды, по мнению антропологов, не имеют в большинстве случаев ничего общего с мифологией. Обряды свадебные интересны, напр., как в высшей степени важный материал для изучения первобытного брака (см. недавнюю работу Волкова "Rites et usages nuptiaux en Ukraine": "Anthropologie", II, стр. 160-180, 408-497 и 517-587; III, стр. 541-588); даже так назыв. сельскохозяйственные обряды в настоящее время объясняются как приемы заклинания и очищения, а не как пережиток языческих культов. Если Pfannenschmid ("Germanische Erntefeste", Ганновер, 1878) полагал, что сельскохозяйственные обряды помогут ознакомиться с формами богослужения древних германцев, то Фрезер (во 2-м издании "Golden Bough") объясняет большинство весенних и осенних обрядов как приемы первобытной магии. Во введении, где он излагает свою точку зрения, он определяет магию как теорию скорее научную, чем религиозную. Ф. оказывается, таким образом, отражением такого древнего периода в жизни человечества, который предшествует образованию религии как отдельной формы сознания. Как справедливо заметил Schultze ("Psychologie der Naturv ö lker", Лпц., 1900, стр. 213-214), гораздо правильнее говорить "первобытное мировоззрение", чем "первобытная религия": первое слово обнимает собою и философию, и религию, и право, и науку. Оно совершенно точно обозначает тот комплекс комбинируемых совершенно иначе, чем у современного человека, представлений, познаний и убеждений, который вызывает первобытного человека на тот или иной поступок, определяет у него тот или иной порядок рассуждений. Фрезеру возражали (см. ряд статей в "Folk-Lore" 1901 г.), что термин "магия" не совсем подходящий. Первобытные заклинания и очищения еще не могут быть названы магией: они слишком просты и непосредственны. В общем, однако, точка зрения Фрезера вполне правильна. В современном своем виде Ф. стал, таким образом, наукой исключительно описательной. Он не преследует никаких самостоятельных целей, служа лишь своими материалами различным отраслям социологии. Без Ф. не обойдется теперь эстетик, постольку поскольку он займется поэтикой или вообще теорией искусств (см. например Scherer, "Poetik", Берл., 1888; Grosse, "Die Anf änge der Kunst", 1 893; A. H. Веселовский в напечатанных главах его "Поэтики", "Ж. M. H. Пр.", 1898, 1899 и 1900 гг.). Историку религий Ф. необходим для установления самых первобытных форм религиозного сознания (см. последнее изд. "Первобытного человечества" Тайлора и первый том Chantepie de la Saussaye, "Lehrbuch der Religionsgeschichte", Лпц., 2-е изд., 1897). К нему прибегают историки права (см. работы M. M. Ковалевского, "Первобытное право", M., 1886; его же, "Современный обычай и древний закон", 1886; его же, "Modern Cu s toms a. ancient Laws of Russia", Л., 1891 и др.). В область Ф. естественно заходит и историк литературы: на рубеже между Ф. и историей литературы стоят многие работы Г. Париса, А. Н. Веселовского, И. Бедья, Либрехта, Гастера и др. Делались попытки применить данные Ф. и к этнографии (см. напр. Gomme, "Ethnologie F.", Лпц., 1893). При таком разнообразии в научном применении результатов фольклористических исследований специалисты по Ф. охотно берут на себя лишь скромную роль собирателей материала. К чистому собиранию, без попыток систематизации и тем более научного толкования, склонились многие фольклористы и вследствие разнообразия предложенных теорий. Самое собирание по тем трудностям, какое оно представляет даже в том случае, когда собиратель ограничивается одной какой-либо местностью, способно поглотить все силы одного человека. Очень немногие собирательские труды делают поэтому даже попытки подобрать параллели к издаваемым сказкам, песням, пословицам или описаниям обрядов. Из подобного рода попыток выделяются издания англ. сказок Джекобса, румынск. Шейнеану и французских Коскэна (см. Сказки) и народных песен - английских Чайльда, пьемонтских графа Нигры и французских Ролланда (см. Песни). Обыкновенно собиратели довольствуются одним изданием сырого материала. Данные Ф. записываются в настоящее время далеко не только из уст народа. На западе Европы для этого время безвозвратно прошло; упущено оно в значительной степени и в России, и у славян. Если в самом начале XIX столетия народ еще помнил много заветных преданий старины, то с распространением грамотности и нивелирующего обязательного образования в школах эта пора миновала. Собиратели последнего времени находят уже очень мало данных и принуждены иногда довольствоваться даже песнями и рассказами заведомо книжного происхождения. Современные фольклористы поэтому все более и более принуждены обращаться к различным старопечатным и рукописным сочинениям, случайно сохранившим ту или другую подробность народного бытования или вообще народной словесности. Старинные проповеди, судебные акты, песенники, мемуары, путешествия и проч. исследуются теперь самым тщательным образом в целях фольклористических изысканий. Такого рода работу представляют собою издания сицилийского фольклориста Pitre, "Biblioteca di tradizioni popola r i siciliani" (Палермо; вышло около 20 тт.). Питрэ должен считаться основателем областного Ф. За ним идут в Португалии Лейте де Васконселос и Брага, у чехов Зибрт, у поляков Кольберг, у тирольцев Цингерле, у украинцев покойный Губинский, проф. Сумцов, Волков и др., у белорусов Шейн и Романов. Во всех странах от Сицилии до Финляндии и от Восточ. Сибири до Швеции, Ирландии и Португалии возникают местные кружки и общества, тщательно собирающие данные по местному Ф. В России в последнее время обращается особое внимание на Ф. восточно-русских и сибирских инородцев, кавказских племен, литовцев и проч. Если некогда, как, напр., в труде Castren"a "Vorlesungen ü ber die Finnische Mythologie" (СПб., 1853), интерес сосредоточивался на мифологии, то теперь исследователи становятся на точку зрения сравнительного Ф. К числу исследователей русских окраин принадлежат проф. Вс. Миллер и М. М. Ковалевский по Кавказу, Вольтер - по литовско-латышскому племени, проф. Смирнов, Первухин, Ядринцев и Потанин - об инородцах. Северо-восточные племена Сибири обследованы недавно особенно тщательно Серошевским и Богоразом (Таном). В Англии возник интерес к Индии и опять-таки не к древней индийской письменности, а к Ф. племен, населяющих современную Индию. Таковы старые труды Wilson"a "Essay s and Lectures chiefly on the Religion of the Hindus" (Л., 1862) и более новые - Dolton, "Ethnology of Bengal" (1878), и Crooke, "The Folklore of Northern India" (Л., 1898). Фольклористический характер начинают принимать и описания быта дикарей. По теории Ф. см. Gomme, "Ethnology a. F." (Л., 1893) и "Handbook of F."; Achelis, "Moderne V ö lkerkunde" (Штутг.,1896); Andree, "Ethnographische Parallelen" (Лпц., 1899); H. Schurtz, "Katechismus der V ö lkerkunde". Отдельные обзоры по Ф. различных народов: А. Пыпин, "История русской этнографии" (СПб., 1888 и след.); Pitre, "Bibliographia delle tradizioni popolari d"Italia" (Палермо, 1894); Hauffen,"Beitr äge zur deutsch-bö hmischen Volkskunde" (Прага, 1896); Polivka, "Folklorystyka czeska" ("Wisła", II, 1888). Журналы "Живая старина" (1890 и след.), "Этнограф. обозрение" (1889 и след.); отчасти "Киевская старина" (статьи проф. Сумцова); изд. Имп. русск. геогр. общ.: "Этнографический сборник" (прекр.), "Вестник Имп. геогр. общ.", "Записки Имп. русск. геогр. общ.", "Записки Восточно-Сибирск. отдел. Имп. русск. геогр. общ."; малорос. "Етнографичний Збирник" (видае наук. тов. iмени Шевченка) и "Вестник етнологии"; польские "Zbior wiadomości do antrop. krajowei" (Краков, 1877-1895),"Materiał y antropologiczno-archeologiczne Wis ł a " (Варшава, 1887 и след.), "Lud" (Львов, 1895 и след.); чешские "Č eský lid" (Прага, 1891 и след.), "Narodopisny Sbornik česko-slavansky" (1897 и след.); болгарский "Сборник за народни умотворения, наука и книжнина" (София, 1891 и след.); сербские, словинские и проч. - "Slovnik slovenskych narodnich piesmi, povesti i t. p." (vydava Matica slovenska vo Viedni, 1870); "Casopis macicy serbskeje" (1880 и след.); "Братство" (в Белграде, 1887 и сл.); "Glastnik Zemaljskog Muzeja v Bosni i Hercegovini" (Сараево, 18 8 7 и след.); "Izveslja Muzejskega dřustva za Kranjsko" (v Ljubljani, 1890 и след.); "Српски етнографски Зборник" (1894 и след.); "Zbornik za narodni ž ivot i obi č aje Ju žnich slovena" (Загреб, 1896 и след.); "Slovnik masealnej slovenskej spoločnosti" (1896 и след.); немецкие - "Zeitschrift f ü r deutsche Mythologie und Sittenkunde (прекр.); "Bavaria" (Landes u. Volkskunde, 1860-67); "Am Urquell. Zeitschrift zur Volkskunde" (с 1890); "Zeitschrift des Vereins f ü r Volkskunde" и "Zeitschrift f ür österreichische Volk skunde" (в Праге, 1895 и след.); "Zur Volkskunde" (1899 и след.); французские - "Melusine", "Revue des traditions populaires" и "La Tradition" (1886 и след.); бельгийский "Bulletin de Folklore Wallon"; английские - "Folk-Lore Record" (1878-1882), "Folk-Lo r e Journal" (до 1890) и потом "Folk-Lore"; американский - "Amerikan Folk-Lore"; итальянский - "Archivio per lo studio delle tradizoni popolari" (в Палермо).