Какой фестиваль был в 1957. Русская служба Би-би-си – Информационные услуги

К Всемирному фестивалю построили спорткомплекс в Лужниках, где и состоялось открытие праздника, а с трибун выпустили 25 тысяч голубей. На дорогах появилась новенькая «Волга» ГАЗ-21, а также специальная фестивальная серия микроавтобусов РАФ-10 и импортные автобусы - венгерские «Икарусы». Гостей, кроме известных отелей, приняли построенные к событию гостиницы «Украина» и «Турист».

Фестиваль открылся в разгар «хрущёвской оттепели» и запомнился его участникам открытостью и атмосферой невиданной свободы. Иностранцы свободно общались с москвичами и делегатами из всех 15 советских республик. Можно было бесплатно посетить Московский Кремль, гулять в парке Горького, на площадях и улицах столицы. Иностранцы были поражены эрудицией советских собеседников, выросших за «железным занавесом». В Грановитой палате проходили молодёжные балы. Такой «вольницы» наши люди ещё не знали.

Открытие фестиваля в "Лужниках"

Окраска автомобилей, перевозивших участников фестиваля, была дифференцирована по континентам: желтый - Азия, синий - Америка, фиолетовый - Африка, красный - Европа, зелёный - Австралия

Закладка Парка дружбы

Ветеран педагогического труда Галина Васильевна Осипенко рассказывает: «После окончания исторического факультета МГУ я работала в Сибири, в селе Кавказское. Приехала в первый свой отпуск, утром поехала в Москву и не узнала её. Столько иностранцев, лица приветливые, со всеми разговаривают, улыбаются, раскрепощённые такие. Я неплохо знала английский, поэтому общалась с англичанами, французами, африканцами - никто не запрещал. Вернулась в Загорск и пошла в горком комсомола к первому секретарю Юрию Байковскому - мы знали друг друга. Он дал мне приглашения на несколько мероприятий, как я была счастлива!

Помню, мы были в городском парке, день выдался пасмурный, вначале мероприятие шло спокойно. И вдруг метеором врывается молдавская делегация, как они всех нас завели! В едином порыве радости танцевали все - иностранцы и мы! И так продолжалось две незабываемые недели!».

Интересной и смелой была фестивальная культурная программа. В кинотеатре «Ударник» 30 стран представили 125 фильмов. Разрешили ещё вчера запретное: в парке Горького открылась выставка художников-абстракционистов с участием Джексона Поллока, лидера американских экспрессионистов.

Ансамбль «Дружба» и Эдита Пьеха, солист балета Марис Лиепа завоевали золотую медаль и звание лауреатов Московского фестиваля. В эти дни впервые зазвучали «Подмосковные вечера», «Гимн демократической молодёжи», «Если бы парни всей земли…» Один из весёлых конкурсов положил начало массовому распространению КВН.

Эмблемы фестиваля

В честь фестиваля в Москве появился проспект Мира, улица Фестивальная и другие топонимы. Стала распространяться мода на джинсы, кеды, появился бадминтон и рок-н-ролл.

Любознательные москвичи весной следующего года узнали, что в роддомах столицы появились «дети фестиваля». Подобное явление наблюдали и в других регионах нашей необъятной страны.

И последний штрих: четыре наших рубля стоили тогда десять долларов.

• Загорск: за год до фестиваля

Уместно вспомнить, что Всемирному фестивалю предшествовал Всесоюзный фестиваль советской молодёжи, который проходил с осени 1956 года по май 1957 года. Он был нацелен на патриотическое воспитание, выявление лучших творческих сил, в том числе в художественной самодеятельности.

В Загорске эти события предвосхитили. Уже в середине июня 1956 года у нас решили провести свой 1-й Загорский фестиваль молодёжи, его ещё называли праздником песни на Вифанских прудах.

Эмблема Загорского фестиваля

Основным организатором выступил горком комсомола во главе с Юрием Байковским. Позже Юрий Сергеевич вспоминал, что власти планировали построить на берегу Вифанских прудов кинотеатр, обустроить парк - словом, создать здесь место отдыха для горожан.

Подготовку курировал горком партии. Анна Сергеевна Горячева работала тогда инструктором и хорошо помнит те дни: «Нам хотелось организовать настоящий праздник, привлечь лучших самодеятельных артистов. Новый Дворец культуры, который ещё и двух лет не проработал, представил замечательную программу, пригласили хоровые и танцевальные коллективы предприятий, сельских и городских клубов района, задействовали физкультурников. Всё получилось очень хорошо. Тогда ещё не было автобусных маршрутов, поэтому на Вифанские пруды все шли пешком».

Лирический дуэт

Загорский фестиваль продлился три дня, с 17 по 19 июня, собрал более 15 тысяч человек. Лидия Григорьевна Лебедева, актриса Народного театра, работница ЗОМЗа, рассказывает: «Я приехала в Загорск в декабре 1955 года, пришла в театральный коллектив Дворца культуры, а в июне уже участвовала в фестивале. Народу собралось - тьма! Я читала стихи, стала лауреатом и мне подарили мельхиоровые чайные ложечки, одна из них сохранилась до сих пор. Выступали танцоры, хоры, солисты, помню, очень хорошо пела девушка со Скобянки. Конечно, был буфет. А ещё там были большие спортивные соревнования, где основная борьба развернулась между зомзовцами и зэмзовцами».

Награждение победителей

Юрий Николаевич Палагин, работавший тогда в горкоме комсомола, к сказанному добавляет, как клеили китайские фонарики, создавали атрибутику праздника. К фестивалю была придумана эмблема, написан гимн (слова школьника В. Бабаева, музыка студентки МГУ Л. Пыжик).

Праздник удался и проводился ещё несколько лет подряд.

От него и у нас осталась топонимическая память - улица Фестивальная.

Валентина БОЛОТОВА

Полвека назад, 28 июля 1957 года, открылся Московский фестиваль молодежи и студентов - апофеоз хрущевской оттепели.

Никогда прежде советская столица не видала такого количества иностранцев и такой свободы.

Мой знакомый, которому тогда было пять лет, впервые увидел на улицах людей с другим цветом кожи. Впечатление осталось на всю жизнь.

Еще ему запомнились ряженые на ходулях, которые расхаживали по парку Горького, выкрикивая: "Веселись, народ, фестиваль идет!".

"Люди доброй воли"

Московский фестиваль был шестым по счету. Первый состоялся в Праге в 1947 году. Советский Союз являлся главным организатором и спонсором встреч "прогрессивной молодежи", однако предпочитал проводить их в столицах "стран народной демократии".

О том, как принималось решение приподнять "железный занавес", какие велись дискуссии в советском руководстве, достоверной информации нет. Однако известно, что подготовка к Московскому фестивалю началась за два года, иными словами, тогда, когда Никита Хрущев еще не был единоличным лидером.

В 50-е годы коммунистическая страна решила научиться улыбаться. Советское общество пыталось избавиться от имиджа закрытости, угрюмости и воинственности.

При Сталине любой иностранец, даже коммунист, считался в СССР потенциальным шпионом. Вступать с ним в контакт по собственной инициативе советским людям категорически не рекомендовалось. Общаться с иностранцами должны были только те, кому положено.

"Оттепель" принесла с собой новые принципы: иностранцы делятся на плохих и хороших, и последних неизмеримо больше; все трудящиеся - друзья СССР; если они пока и не готовы строить социализм, то уж точно хотят мира во всем мире, и на этой почве мы с ними столкуемся.

Прежде Россию полагалось считать "родиной слонов", а "их" науку и культуру - сплошь продажными и растленными. Теперь все западное перестали отвергать чохом и подняли на щит Пикассо, Феллини и Ван Клиберна. Чтобы чиcлиться в СССР "прогрессивным", членства в компартии от зарубежного писателя или режиссера уже не требовалось.

Появился специальный термин: "люди доброй воли". Не стопроцентно наши, но и не враги.

Они-то и съехались в Москву, причем в небывалом количестве - 34 тысячи человек из 131 страны!

Самые многочисленные делегации - по две тысячи человек - прибыли из Франции и Финляндии.

В фаворе у хозяев были представители "третьего мира", особенно насеровского Египта и только что получившей независимость Ганы.

Ряд делегаций представляли не государства, а национально-освободительные движения. "Героев", ненадолго вырвавшихся в Москву, старались принять особенно сердечно. Пресса расписывала трудности и опасности, которые им пришлось для этого преодолеть. В СССР никого не волновало, что у себя на родине они считались членами незаконных вооруженных формирований.

Советский размах

Советский Союз подготовился к мероприятию так, как умеют только в тоталитарных странах.

К фестивалю построили стадион "Лужники", расширили проспект Мира и впервые закупили венгерские "Икарусы".

Прежде всего, гостей старались поразить масштабами.

На церемонии открытия в тех самых Лужниках танцевально-спортивный номер исполняли 3200 физкультурников, а с восточной трибуны выпустили 25 тысяч голубей.

Белого голубя сделал символом борьбы за мир Пабло Пикассо. На предыдущем фестивале в Варшаве получился конфуз: голуби жались к ногам выпускающих и отказывались лететь.

В Москве голубятников-любителей специально освобождали от работы. К фестивалю вырастили сто тысяч птиц и отобрали самых здоровых и подвижных.

В главном мероприятии - митинге "За мир и дружбу!" на Манежной площади и прилегающих улицах участвовало полмиллиона человек. Больше москвичей собралось только на митинг и рок-концерт в честь победы над ГКЧП 24 августа 1991 года.

Всего с 28 июля по 11 августа состоялось больше 800 мероприятий, среди которых были такие экзотические, как бал в Грановитой палате и массовый заплыв с факелами по Москве-реке.

На фестивале были аккредитованы две тысячи журналистов. Для них и для гостей ввели 2800 новых телефонных номеров - очень много по меркам того времени.

Официальной песней фестиваля был "Гимн демократической молодежи" ("Песню дружбы запевает молодежь, эту песню не задушишь, не убьешь!"), но его подлинной музыкальной темой стали "Подмосковные вечера", звучавшие буквально всюду. Эта светлая и щемящая мелодия на несколько лет сделалась в СССР культовой.

Многое в те две недели произошло в стране впервые: прямые телетрансляции, ночная подсветка Кремля и Большого театра, фейерверк не в честь революционного праздника или военной победы.

Ветер перемен

Советская молодежь в суровые и скудные послевоенные годы не была избалована впечатлениями и удовольствиями, она кинулась в фестивальный вихрь с энтузиазмом, который в наши дни трудно понять и вообразить.

При огромном количестве гостей контролировать общение было невозможно, да никто особо и не пытался.

Две недели на улицах и в парках шло массовое братание. Нарушались заранее расписанные регламенты, мероприятия затягивались за полночь и плавно перетекали в гуляние до рассвета.

Знавшие языки радовались возможности блеснуть эрудицией и поговорить о еще недавно запрещенных импрессионистах, Хемингуэе и Ремарке. Гости бывали потрясены эрудицией собеседников, выросших за "железным занавесом", а молодые советские интеллектуалы - тем, что иностранцы не ценят счастья свободно читать любых авторов и ничего о них не знают.

Кто-то обходился минимумом слов. Через год в Москве появилось множество темнокожих ребятишек, которых так и называли: "дети фестиваля". Их матерей не отправляли в лагеря "за связь с иностранцем", как случилось бы еще недавно.

Конечно, кого попало, в Москву не приглашали. Подавляющее большинство зарубежных участников были "друзьями СССР", "борцами против колониализма", "людьми прогрессивных взглядов". Другие и не поехали бы на фестиваль меньше чем через год после венгерских событий. Но гости принесли совершенно непривычную для советских людей интеллектуальную и поведенческую свободу.

Все понимали, что праздник не может длиться вечно. Но очевидцы вспоминают: это было не просто грандиозное веселье, казалось, что навсегда наступает какая-то совершенно новая, лучшая жизнь.

Чуда не произошло. Но именно после Московского фестиваля в СССР появились джинсы, КВН, игра в бадминтон и абстрактная живопись, а Кремль был открыт для публики. Начались новые веяния в литературе и кино, "фарцовка" и диссидентское движение.

В одну реку дважды не войдешь

Летом 1985 года Москва опять принимала Всемирный фестиваль молодежи - двенадцатый по счету. Как и в первый раз, отпустили немалые средства, подготовили программу, привели в порядок город.

Однако ничего похожего на фестиваль 1957 года не получилось, и никому "сиквел" особо не запомнился.

С одной стороны, к середине 80-х для советских граждан иностранцы давно перестали быть невидалью.

С другой - политика советских властей была жестче, чем во времена "оттепели". У власти уже находился Михаил Горбачев, но слова "гласность" и "перестройка" еще не прозвучали, а отношения с Западом были близки к точке замерзания.

Гостей фестиваля старались плотно занять и держать подальше от москвичей. Общались с ними главным образом специально подобранные комсомольцы.

Нынешним летом московская мэрия и общественная организация "Федерация мира и согласия", которую возглавляет ветеран советской международной журналистики Валентин Зорин, провели в Москве "круглый стол" и шествие по проспекту Мира в честь 50-летия фестиваля 1957 года.

О степени общественного внимания к мероприятию свидетельствует красноречивый факт: организаторы перенесли его с конца июля, когда, собственно, отмечается юбилей, на 30 июня, чтобы потенциальные участники не разъехались на дачи и каникулы.

Самих же фестивалей больше не устраивают. Советская эпоха ушла в прошлое вместе со всем плохим и хорошим, что в ней было.

© Юрий Набатов /ТАСС

В 2017 году наша страна примет фестиваль в третий раз

ТАСС-ДОСЬЕ. 14-22 октября 2017 года Россия примет XIX Всемирный фестиваль молодежи и студентов (ВФМС). В первый день, 14 октября, в Москве состоится международный парад-карнавал студенчества. Основные мероприятия, в том числе официальные церемонии открытия (15 октября) и закрытия (21 октября), пройдут в Сочи.

XIX ВФМС станет третьим фестивалем, проведенным в нашей стране.

Редакция ТАСС-ДОСЬЕ подготовила материал о шестом и двенадцатом фестивалях, прошедших в СССР в 1957 и 1985 годах.

VI ВФМС

В 1957 году Всемирный фестиваль молодежи и студентов впервые состоялся на территории СССР. VI ВФМС проходил в Москве в течение двух недель - с 28 июля по 11 августа. Он собрал 34 тыс. участников из 131 страны мира.

Эмблему фестиваля придумал московский художник-график Константин Кузгинов. Автор выбрал цветок с пятью разноцветными лепестками, которые символизировали континенты. Красный цвет олицетворял Европу, желтый - Азию, синий - Америку, фиолетовый - Африку, зеленый - Австралию. В сердцевине цветка был изображен глобус с надписью "За мир и дружбу".

В рамках подготовки к фестивалю в Москве были построены новые гостиничные комплексы "Турист" (1956) и "Украина" (1957) и возведен спортивный комплекс в Лужниках (1956; ныне - стадион "Лужники"), на нем состоялись церемонии открытия и закрытия VI ВФМС. В преддверии фестиваля на Центральном телевидении СССР была создана молодежная редакция "Фестивальная".

В Москве появился проспект Мира (объединил 1-ю Мещанскую, Б. Алексеевскую, Б. Ростокинскую улицы, Троицкое шоссе и часть Ярославского шоссе). По нему проследовали делегации в день открытия фестиваля. Участниками форума на северо-западе столицы был заложен Парк дружбы, а берущая начало от парка улица в 1964 году получила название "Фестивальная".

В дни фестиваля проходили международные и национальные концерты, цирковые представления, конкурсы, выставки, встречи и семинары, театральные постановки и кинопоказы (в кинотеатрах "Ударник", "Колизей", "Форум", "Художественный"), шахматные матчи, спортивные состязания по различным видам спорта и др. Был открыт бесплатный доступ в Московский Кремль, в Грановитой палате организовывались балы. В Парке им. Горького прошла выставка художников-абстракционистов с участием американца Джексона Поллока.

На фестивале впервые прозвучала песня Василия Соловьева-Седого на стихи Михаила Матусовского "Подмосковные вечера". Один из конкурсов впоследствии стал телепередачей "Вечер веселых вопросов" (ныне - КВН). В числе лауреатов фестиваля были клоун Олег Попов, певицы Эдита Пьеха, София Ротару, Нани Брегвадзе, солист балета Марис Лиепа и др.

VI ВФМС в Москве стал одним из знаковых событий эпохи оттепели, первым международным мероприятием в СССР, в котором приняли участие тысячи иностранных гостей. На фестивале они получили возможность неформально общаться с гражданами Советского Союза. Фестиваль положил начало широкому распространению "западной" моды, повышению интереса к иностранной массовой культуре.

XII ВФМС

В 1985 году Москва во второй раз принимала молодежный форум. XII Всемирный фестиваль молодежи и студентов прошел с 27 июля по 3 августа. В нем приняли участие 26 тыс. человек из 157 стран мира.

Эмблемой XII ВФМС была созданная еще в 1957 году ромашка с пятью разноцветными лепестками, символизирующими континенты. Однако в сердцевине цветка на фоне глобуса вместо надписи "За мир и дружбу" было помещено графическое изображение голубя - символа мира. Автором обновленной эмблемы стал художник Рафаэль Масаутов. Талисманом фестиваля была "Катюша" - русская красавица в сарафане и кокошнике.

По традиции фестиваль начался с торжественного шествия его участников. 27 июля с Маршем мира члены делегаций прошли по крупным магистралям столицы, в частности по Комсомольскому проспекту. Открытие, а также закрытие мероприятия состоялось на Центральном стадионе им. В. И. Ленина (ныне - "Лужники"). Фестивальный факел был зажжен легендарным военным летчиком Иваном Кожедубом от Вечного огня Могилы Неизвестного Солдата у стен Кремля. Затем на стадион его доставили факелоносцы - лауреат премии Ленинского комсомола, слесарь-сборщик Павел Ратников и аспирантка, дочь первого космонавта планеты Галина Гагарина. После зажжения фестивальной чаши прозвучал "Гимн демократической молодежи мира".

Фестиваль длился восемь дней. Проходили встречи и семинары, дискуссии и круглые столы, митинги, различные выставки и конкурсы, концерты художественных коллективов делегаций и профессиональных артистов, массовые гуляния. Были организованы спортивные состязания, в том числе забеги на "фестивальную милю" (1985 м) и товарищеские встречи по различным видам спорта (хоккею, баскетболу, волейболу). "Забег мира" открыл председатель Международного олимпийского комитета Хуан Антонио Самаранч.

В Музее космонавтики состоялся телемост с находившимися на орбите космонавтами корабля "Союз Т-13" Владимиром Джанибековым и Виктором Савиных. Заслуженный мастер спорта СССР Анатолий Карпов и шахматисты из других стран (Венгрии, Колумбии, Португалии и Чехословакии) дали сеанс одновременной игры на 1 тыс. досках. Известные художники Херлуф Бидструп (Дания) и Таир Салахов (СССР) провели мастер-классы. Ежедневно в столице работали более 200 творческих площадок.

Перед гостями с концертными программами выступили американский певец Дин Рид, немецкий рок-певец Удо Линденберг, группы "Машина времени" и "Интеграл", Валерий Леонтьев, Михаил Муромов, Лариса Долина, Екатерина Семенова и др. В спорткомплексе "Олимпийский" в "Ледовом бале" приняли участие известные фигуристы Марина Черкасова, Игорь Бобрин, Юрий Овчинников и др. Песня автора-исполнителя из Тольятти Юрия Лившица "Вальс тишины" стала заключительной мелодией фестиваля.

После завершения основной программы фестиваля 3-16 августа 1985 в пионерском лагере "Артек" состоялся международный детский праздник "Салют, мир! Салют, фестиваль!".

О XII ВФМС в 1985 году были сняты документальные фильмы: "12 всемирный. Страницы фестивального дневника", "Хоровод мира и дружбы", "Здравствуй, 12 Всемирный". В преддверии фестиваля выпущены почтовые марки с фестивальной символикой, памятная монета достоинством в 1 рубль, проведен специальный тираж государственной лотереи. С символикой фестиваля было изготовлено более 7 тыс. наименований сувенирной продукции, среди которой была и ставшая популярной кукла "Катюша". На улицах Москвы было установлено порядка 500 живописных панно, размещено 450 текстовых лозунгов и призывов.

VI Всемирный фестиваль молодёжи и студентов открылся 28 июля 1957 года в Москве.

Гостями фестиваля стали 34 000 человек из 131 страны мира.

Фестиваль проходил две недели и стал во всех смыслах значимым и взрывным событием для советских юношей и девушек - и самым массовым за свою историю. Он пришёлся на середину хрущёвской оттепели и запомнился своей открытостью.

Фестиваль готовился в течение двух лет. Это была запланированная властями акция по «освобождению» народа от сталинской идеологии. Заграница прибывала в шоке: приоткрывается железный занавес!

Идею московского фестиваля поддержали многие государственные деятели Запада - даже королева Бельгии Елизавета, политики Греции, Италии, Финляндии, Франции, не говоря уж о просоветски настроенных президентах Египта, Индонезии, Сирии, руководителях Афганистана, Бирмы, Непала и Цейлона.

На Московский фестиваль молодежи и студентов приехали 34 тысячи гостей из 131 страны, в пресс-центре были аккредитованы две тысячи журналистов. В то время в СССР слово «иностранец» было синонимом слов «враг», «шпион», за исключением разве что представителей стран соцлагеря, но даже и к ним относились с подозрением. Любой иностранец сразу становился экзотикой. И вдруг на улицах Москвы появились тысячи людей со всех концов света, всех цветов и оттенков.

Благодаря фестивалю, в столице появились парк «Дружба» в Химках, гостиничный комплекс «Турист», стадион в Лужниках и автобусы «Икарус». Кремль, день и ночь охраняемый от врагов и друзей, стал совершенно свободным для посещений, в Грановитой палате устроены были молодежные балы. Центральный парк культуры и отдыха имени Горького вдруг отменил плату за вход.

Фестиваль состоял из огромного числа запланированных мероприятий и неорганизованного и неподконтрольного общения людей. В особом фаворе была черная Африка. К чернокожим посланцам Ганы, Эфиопии, Либерии (тогда эти страны только что освободились от колониальной зависимости) устремлялись журналисты, к ним «в интернациональном порыве» спешили и московские девушки. Выделяли и арабов, поскольку Египет только что обрел национальную свободу после войны.

Благодаря фестивалю возник КВН, трансформировавшись из специально придуманной передачи «Вечер веселых вопросов ТВ-редакции «Фестивальная». Дискутировали о еще недавно запрещенных импрессионистах, о Чюрленисе, Хемингуэе и Ремарке, Есенине и Зощенко, о входившем в моду Илье Глазунове с его иллюстрациями к произведениям не совсем желательного в СССР Достоевского. Фестиваль перевернул взгляды советских людей на моду, манеру поведения, образ жизни и ускорил ход перемен. Хрущевская «оттепель», диссидентское движение, прорыв в литературе и живописи - все это началось вскоре после фестиваля.

В 1985 году Москва вновь принимала у себя участников и гостей Фестиваля молодежи, уже двенадцатого. Фестиваль стал одной из первых громких международных акций времен перестройки. С его помощью советские власти надеялись изменить к лучшему мрачный образ СССР - «империи зла». На проведение мероприятия отпустили немалые средства. Москву очистили от неблагожелательных элементов, привели в порядок дороги и улицы. Но гостей фестиваля старались держать подальше от москвичей: общаться с гостями разрешалось только людям, прошедшим комсомольскую и партийную проверку. Того единения, какое было в 1957 году во время первого московского фестиваля, уже не получилось.

“БРЕШЬ В ЖЕЛЕЗНОМ ЗАНВЕСЕ”

Бывают события, не выцветающие в эмоциональной памяти, не поддающиеся горькой и язвительной переоценке, согревающие душу в самые промозглые "окаянные" дни. Вспоминая о которых, завидуешь сам себе - неужели это было в твоей жизни?! Те, что принадлежали истории и, одновременно, навсегда определили твою частную, мало кому интересную судьбу.

50 лет назад, июльским вечером 1957 года, ощутив укол неведомого, но пронзительного шила, я выскочил из дому на Пушкинскую улицу. Через три минуты оказался на улице Горького, прозванной нашим поколением "Бродвеем", но от этого не менее советской, помпезной и чинной. В этот почти уже ночной час в ее незыблемо державной атмосфере сквозило нечто непривычное - радостная взвинченность, какое-то волнение. От Манежной площади прямо по мостовой, пренебрегая гудками машин и милицейскими трелями, подымалась толпа, никогда на московских улицах невиданная. Пестрая, почти карнавально разодетая, непочтительная, веселая, звенящая гитарами, бьющая в барабаны, дующая в дудки, орущая, поющая, танцующая на ходу, хмельная не от вина, а от свободы и самых чистых и лучших чувств, незнакомая, неизвестная, разноязыкая - и до озноба, до боли родная. В тот момент я и понял, что мечты действительно сбываются, что моя послевоенная, дворовая юность совпала с юностью века. В Москву пришел всемирный фестиваль молодежи и студентов "За мир и дружбу между народами".

(…)

Жить в закрытой стране - значит воспринимать географическую карту Земли как нечто подобное карте звездного неба, сознавая, что поехать в Париж столь же несбыточно, как полететь на Марс. Это значит - смотреть на случайно встреченного на улице иностранца и впрямь как на марсианина - со смешанным чувством любопытства и страха. Это значит, что о родственниках и даже знакомых, проживающих не в конкретной стране, а в некоей обобщенной, подозрительной "загранице", надо забыть, словно о неприличном сне. И, наконец, что за берет или клетчатую рубашку тебя на улице вполне могут отлупить как стилягу, носителя чуждой идеологии, чуждых манер и нравов и просто за сходство с персонажами из журнала "Крокодил". Кстати, он был едва ли не единственным источником знакомства с зарубежной жизнью. Не считая "Иностранной кинохроники", где позволялось на несколько секунд увидеть Эйфелеву башню, нью-йоркский небоскреб или мадридскую корриду. Знаю людей, которые по пятнадцать раз смотрели каждый выпуск этого киножурнала. По сути, они в замочную скважину имели возможность заглянуть за "железный занавес".

И вот в этом самом "железном занавесе" и была проделана огромная брешь, название которой - фестиваль молодежи и студентов. Я видел это собственными глазами уже в то самое утро, что наступило после небывалого вечера. Неслыханное утро!

Фестиваль ехал по Москве в автобусах и в открытых грузовиках (на всех гостей автобусов не хватало). Он плыл по Садовому кольцу, которое представляло собой бескрайнее человеческое море. Вся Москва, простецкая, только-только пришедшая в себя после военных карточек и очередей, еще не забывшая о борьбе с космополитизмом и низкопоклонством, кое-как приодевшаяся, едва начавшая выбираться из подвалов и коммуналок, стояла на мостовой, тротуарах, крышах домов и тянула к проезжающим гостям руки, истосковавшиеся по пожатию таких же теплых человеческих рук. Географическая карта обрела конкретное воплощение. Мир действительно оказался потрясающе разнообразен. И в этом многообразии рас, характеров, языков, обычаев, одежд, мелодий и ритмов - поразительно един в желании жить, общаться и узнавать друг друга. Теперь такие слова и намерения кажутся банальностью. Тогда, в разгар "холодной войны" они воспринимались как необычайное личное открытие. Наша страна открывала мир, приобщаясь ко всему роду человеческому. А мир открывал нашу страну... Не помню, ел ли я что-то в те дни и ложился ли спать. Я просто был счастлив. Все 14 дней, с утра и до вечера.

О днажды вечером компанию французов мы привели в гости к нашему однокласснику, в огромную московскую коммуналку, переделанную из бывших номеров. Каким-то образом весь старый двор узнал, что в квартире на втором этаже принимают молодых парижан, и народ повалил к нам с пирогами, с вареньем, естественно, с бутылками и прочими дарами простого русского сердца. Француженки ревели в голос. Между прочим происходило все это на Пушечной улице, в ста метрах от знаменитого здания, мимо которого москвичи в те годы проходили, рефлекторно опуская глаза и ускоряя шаг.

Теперь я думаю, что летом 57-го железобетонная регламентация советского бытия бесповоротно пошатнулась. Невозможно сделалось контролировать все на свете: вкусы, моду, будничные привычки, музыку в эфире. На идеях, эмоциях, на песнях и танцах фестиваля мое поколение преобразилось в течение считанных дней. Все советские вольнодумцы, все знатоки джаза и современного искусства, модники и полиглоты имеют своим происхождением лето 57-го.

Никакие последующие обострения политических отношений между Востоком и Западом, идейные проработки и гонения так и не смогли заглушить независимый дух фестиваля. А ведь задуман он был как сугубо идеологическое мероприятие: под прикрытием борьбы за мир и дружбу между народами подрывались буржуазные устои, разрывались цепи колониализма, утверждались коммунистические идеалы. Но, во-первых, борьба за мир действительно объединяла. А во-вторых, как известно, живая жизнь всегда шире и ярче идеологии. И американский борец за мир в техасских джинсах, и французский коммунист, похожий на фланера с Больших бульваров, и токарь с ФИАТа, неотличимый от всех персонажей неореализма, - безотчетно пробивали в "железном занавесе" дыры. Залатать их у сусловских идеологов не хватило сил.

Из воспоминаний писателя Анатолий Макарова

ГОЛУБИ ДЛЯ ФЕСТИВАЛЯ

Среди тех, кто непосредственно готовил фестиваль, – Владлен КРИВОШЕЕВ, ныне – ученый, кандидат экономических наук, а тогда – инструктор орготдела Московского горкома комсомола. Владлену Михайловичу была поручена самая, может быть, экзотическая задача…

В 1955 году (за два года до фестиваля) инструктора Кривошеева вызвал тогдашний первый секретарь МГК комсомола Михаил Давыдов: «С сегодняшнего дня освобождаешься от всех дел. Займешься голубями». Голубями?

В кабинете сидел еще мужчина, как выяснилось, – Иосиф Туманов (потом –

народный артист СССР, известный постановщик массовых народных зрелищ). «Важнейшая задача! – продолжал Давыдов. – Через два года нам нужны 100 тысяч голубей!» А Туманов достал что-то вроде брошюры с печатями и визами –

сценарий мероприятий фестиваля.

…В 1949 году в Париже проходил I Всемирный конгресс сторонников мира. Требовалась эмблема. Знаменитый Пабло Пикассо, вспомнив, очевидно, древние легенды, изобразил голубку с оливковой веточкой в клюве. Так голубь стал символом мира. Фестивали молодежи и студентов (не только наш) проходили под девизом «За мир и дружбу между народами!». Церемония открытия традиционно начиналась с торжественного прохода по стадиону делегаций стран-участниц. И традиционно же проход этот предварял взлет голубиной стаи: голуби как бы начинали весь праздник.

Но Туманову стаи было мало. По его задумке одна за другой над Лужниками (которые к фестивалю спешно строились) должны были взмыть три волны голубей – белые, за ними красные, следом сизые. Поскольку «в верхах» все уже было утверждено, Давыдов подчеркнул: «Сценарий для нас закон».

Эти три волны Кривошееву и надлежало подготовить.

– И смотри, чтобы не было, как в Варшаве! – строго предупредил «первый».

Варшавский фестиваль только что закончился. Голуби там подгадили – в прямом и переносном смыслах. Поляки вынесли на центр стадиона огромный ларец, распахнули крышку, полагая, что птицы рванут в небо белым факелом. Но они не рванули, а выползли и стали бродить по стадиону, мешая движению колонн... Позор, одним словом.

Прежде всего было решено: всякие изысканные чеграши, дутыши, турманы – побоку. Ставим на обычных почтовых – они способны в нужный момент обеспечить нужный полет. Просто их за два года требуется вывести потребное количество. Кстати, сколько? Цифра 100 тысяч явно была взята с потолка, но, как ни странно, оказалась уместной. Нам ведь нужна гарантированно сильная и выносливая птица? Следовательно, если выведем 100 тысяч, то из этого количества за счет отбраковки получим к нужному сроку тысяч 40 именно таких – молодых, крепких. И срок в два года – тоже нормально. Если начать работу сейчас, то к 1957 году как раз станет на крыло третье поколение: экземпляры, гарантированно подходящие к операции.

По заводам пошли разнарядки: «Московский горком комсомола... во исполнение... просим оказать содействие...». На предприятиях возводили голубятни. Мособлисполком обязали поставлять фураж…

И все-таки они взлетели – 40 000 голубей!

Правда накануне была целая операция по свозу птиц на подмосковную птицефабрику, отсортировке – слабые в сторону! – рассадке по специально сконструированным коробкам (4000 коробок по 10 гнезд в каждой), в которых крылатые бедолаги должны были выдержать 6 часов (!), сохранив силы для полета. Потом две колонны грузовиков в сопровождении машин ГАИ двинулись в четыре утра к Москве, чтобы за 2 часа до старта быть на стадионе. А там 4000 выпускающих (участники «живого фона» на восточной трибуне) ждали сигнала... В общем, тут рассказывать можно много... Но если вы никогда не видели, как взмывают одновременно десятки тысяч голубей – причем снизу они все смотрелись белыми, и потому показалось, что в небо плеснула кипенно-снежная лава, – знайте, вы многое потеряли в жизни. Кадры кинохроники сохранили этот момент. Трибуны ахнули, зрители повскакивали с мест, аплодировали...

Летом 1957 года москвичи испытали настоящий культурный шок. Живущая за «железным занавесом» столичная молодежь получила возможность беспрепятственно общаться со своими зарубежными сверстниками, что имело далеко идущие последствия.

Атмосфера открытости

1957 год для нашей страны выдался чрезвычайно насыщенным. Он отметился испытанием межконтинентальной баллистической ракеты и спуском на воду атомного ледокола «Ленин», выводом на орбиту Земли первого искусственного спутника и отправкой в космос первого живого существа – Лайки. В этом же году было открыто пассажирское воздушное сообщение между Лондоном и Москвой, и, наконец, советская столица приняла VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов.

Фестиваль произвел настоящий фурор в закрытом от внешнего мира советском обществе: такого наплыва иностранцев столица СССР еще не видела. В Москву приехали 34 тысячи делегатов из 131 страны мира. Многие свидетели событий ностальгируют за этими яркими и насыщенными днями. Несмотря на идеологическую подоплеку фестиваля на нем могли беспрепятственно общаться представители разных культур и политических пристрастий. Чтобы досуг интернациональной молодежи проходил более комфортно московские власти сделали свободным доступ в Кремль и парк Горького.

Для передвижения зарубежных делегаций были выделены открытые грузовики, из которых гости могли спокойно наблюдать за жизнью столицы, а горожане – за иностранцами. Однако уже в первый день фестиваля машины, атакованные общительными москвичами, на долгое время стопорились на дороге, из-за чего участники массово опаздывали на торжественное открытие форума в Лужниках.

За две недели фестиваля было проведено свыше восьмисот мероприятий, однако молодые люди не ограничивались официальным регламентом и продолжали общение даже глубокой ночью. Столица гудела сутки напролет, – вспоминают очевидцы событий. Поздним вечером гости столицы и москвичи концентрировались в центре – на Пушкинской площади, проезжей части улицы Горького (современная Тверская) и на проспекте Маркса (ныне улицы Моховая, Охотный ряд и Театральный проезд). Молодежь распевала песни, слушала джаз, дискутировала на запрещенные темы, в частности, об авангардном искусстве.

Символы прошлого

Городские службы готовились к наплыву иностранцев заранее и столица, по воспоминаниям, очевидцев заметно преобразилась. На приведенных в порядок улицах появились диковинные в то время венгерские «икарусы», постарался и отечественный автопром, выпустивший новую «Волгу» (ГАЗ-21) и микроавтобус «Фестиваль» (РАФ-10). К началу мероприятий достроили стадион «Лужники» и гостиницу «Украина».

До сих пор москвичам об этом событии напоминает городская топонимика: проспект Мира, Фестивальная улица, парк Дружба. Последний был создан специально к фестивалю молодыми специалистами – выпускниками Московского архитектурного института.

В дни фестиваля впервые на советском телевидении появилась передача «Вечер веселых вопросов» (сокращенно ВВВ). Правда в эфир она вышла всего три раза. Спустя четыре года авторская команда ВВВ создаст новый продукт, ставший на долгие десятилетия телевизионным брендом – программу КВН.

Через два года после молодежного форума был возобновлен Московский кинофестиваль, где советские зрители получили уникальную возможность ознакомиться с новинками мирового, в том числе и практически неизвестного в стране западного кинематографа.

В 1955 году к Спартакиаде народов РСФСР поэтом Михаилом Матусовским и композитором Василием Соловьевым-Седым была написана песня «Подмосковные вечера», однако произведение так полюбилось москвичам, что его решили сделать официальной песней VI Фестиваля молодежи и студентов. Она не только стала одним из музыкальных символов столицы, но и самой узнаваемой иностранцами советской мелодией.

Общение с выгодой

Среди посетивших СССР делегаций была и американская, к ней в разгар «холодной войны» было приковано, пожалуй, самое пристальное внимание общественности. Специалисты говорят, что именно тогда в Советском Союзе впервые узнали о рок-н-ролле, джинсах и юбках клеш.

Знакомство на фестивале с американской культурой получило развитее: через два года в столицу приехала Американская национальная выставка, которая по замыслу организаторов должна былаошеломить советских людей, лишенных многих элементарных вещей. Именно с 1959 года в СССР получил широкое распространение напиток «пепси-кола».

Но вернемся к фестивалю. К молодежному форуму советская легкая промышленность партиями выпускала одежду с фестивальной символикой. Заветные платки или футболки, украшенные стилизованным цветком с пятью разноцветными лепестками, расходились как горячие пирожки. На всех не хватало. Тут то и всплыли фарцовщики, предлагая втридорога вожделенный товар.

Однако не только советские граждане, но и толпы гуляющих по московским улицам иностранцев стали мишенью, на которую нацелились спекулянты всех мастей. Наиболее ходовым товаром были американские доллары, которые фарцовщики скупали у иностранцев чуть выше официального курса, установленного на уровне 4 рублей за 10 долларов. Но своим согражданам «зеленые» они перепродавали уже с 10-кратной наценкой.

Именно во время московского фестиваля началась бурная деятельность будущих воротил нелегального валютного рынка страны – Рокотова, Яковлева и Файбышенко, громкий процесс над которыми в 1961 году закончился смертным приговором.

«Дети фестиваля»

Для советского общества, зажатого рамками идеологического контроля в вопросах полового поведения, фестиваль стал своеобразным маркером сексуального раскрепощения. Очевидцы вспоминают, как толпы девиц со всей Москвы стекались на окраины города к общежитиям, где проживали делегаты. Внутрь зорко охраняемых милицией зданий пробраться было невозможно, но никто не запрещал гостям выходить на улицу. А дальше без всяких прелюдий интернациональные парочки удалялись в темноту (благо погода позволяла), чтобы предаться запретным наслаждениям.

Однако идеологические органы, считавшие своим долгом следить за нравственным обликом советских граждан, очень быстро организовали летучие дружины. И вот вооруженные мощными фонарями, ножницами и парикмахерскими машинками блюстители нравственности отыскивали любовников, и у пойманных на месте «преступления» любительниц ночных похождений выстригали на голове часть волос.

Девице с лысой «просекой» на голове не оставалось ничего делать, как побриться наголо. Жители столицы тогда неодобрительно присматривались к молодым представительницам слабого пола, носившим на голове туго повязанный платок.

А спустя 9 месяцев после молодежного праздника в советский обиход прочно вошло словосочетание «дети фестиваля». Многие утверждали, что в Москве в это время произошел «цветной бэби-бум». Известный джазовый саксофонист Алексей Козлов, вспоминая ту атмосферу раскрепощенности, царившую летом 1957 года в Москве, отмечал, что особый интерес у столичных девушек вызывали выходцы из африканских стран.

Историк Наталья Крылова не склонна преувеличивать масштабы рождаемости метисов. Они, с ее слов, были небольшие. Согласно сводной статистической выписке, подготовленной для руководства МВД СССР, после фестиваля было зафиксировано рождение 531 ребенка смешанных рас. Для пятимиллионной Москвы это было ничтожно мало.

К свободе

Главным итогом VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве стало пусть и частичное, но все же приоткрытие «железного занавеса» и последовавшее за этим потепление социального климата в стране. Советские люди по-иному взглянули на моду, манеры поведения и образ жизни. В 60-е годы в полный голос о себе заявило диссидентское движение, были совершены смелые прорывы в литературе, искусстве, музыке и кинематографе.

Сам фестиваль порадовал и удивил посетителей насыщенностью и разнообразием мероприятий. Так в кинотеатре «Ударник» было продемонстрировано 125 фильмов из 30 стран, большинство из которых еще вчера цензура отнесла бы к запрещенному кино. В парке Горького прошла выставка художников абстракционистов с участием Джексона Поллока, который совершенно не вписывался в каноны пропагандируемого в СССР соцреализма.

В 1985 году в Москву вернулся уже двенадцатый по счету фестиваль молодежи и студентов. Он стал одним из символов намечающейся перестройки. Советские власти наделись, что фестиваль сможет развеять за рубежом негативное представление об СССР. Столицу тогда основательно очистили от неблагожелательных элементов, но вместе с этим и остальных москвичей оградили от близкого контакта с иностранными гостями. Общаться было разрешено только лицам прошедшим строгий идеологический отбор. Многие тогда заметили, что такого единения молодежи как в 1957 году в предперестроечной Москве уже не было.