Роман "Новь" (Тургенев): анализ. Тургенев и революционное народничество. Роман "Новь" - Тургенев - Юрий Владимирович Лебедев

Таинство в романе «Новь»

В конце 70-х годов в России начался новый общественный подъем, связанный с деятельностью революционных народников. Тургенев проявлял к этому движению самый оживленный интерес. Он близко сошелся с одним из идейных вождей и вдохновителей «хождения в народ» П.Л. Лавровым и даже оказывал материальную помощь в издании сборника «Вперед». Дружеские чувства питал Тургенев к Герману Лопатину, П.А. Кропоткину, С.М. Степняку-Кравчинскому. Он внимательно следил за всеми бесцензурными эмигрантскими изданиями, вникал в тонкости полемики между различными течениями внутри этого движения.

В спорах между лавристами, бакунинцами и ткачевцами Тургенев проявлял большую симпатию к позиции Лаврова. В отличие от Бакунина, Лавров считал, что русское крестьянство к революции не готово. Потребуются годы напряженной и терпеливой деятельности интеллигенции в деревне, прежде чем народ поймет необходимость революционных перемен и поднимется на сознательную борьбу за свободу. Не одобрял Лавров и заговорщическую, бланкистскую тактику революционной борьбы Ткачева, который проповедовал идею политического террора, захвата власти в стране горсткой революционеров, не опирающихся на широкую поддержку народных масс. Более умеренная и трезвая позиция Лаврова была во многом близка Тургеневу, который в эти годы глубоко разочаровался в надеждах на правительство и на своих друзей-либералов.

Однако отношение Тургенева к революционному движению было по-прежнему сложным. Он не разделял народнических политических программ. Ему казалось, что революционеры страдают нетерпением и слишком торопят русскую историю. Их деятельность не бесполезна в том смысле, что они будоражат общество, подталкивают правительство к реформам. Но бывает и другое: напуганная их революционным экстремизмом власть идет вспять; в этом случае их деятельность косвенным образом подталкивает общество к реакции.

Истинно полезными деятелями русского прогресса, по Тургеневу, должны явиться «постепеновцы», «третья сила», занимающая промежуточное положение между правительственной партией и примыкающими к ней либералами, с одной стороны, и революционными народниками, с другой. Откуда ждет Тургенев появления этой силы? Если в 50-60-х годах писатель возлагал надежды на «постепеновцев сверху» (культурное дворянство, либеральная партия), то теперь он считает, что «третья сила» должна прийти «снизу», из среды народа.

В творчестве Тургенева 70-х годов вновь пробуждается острый интерес к народной теме. Появляется группа произведений, продолжающих «Записки охотника». Тургенев дополняет книгу тремя рассказами: «Конец Чертопханова», «Живые мощи» и «Стучит». К ним примыкают повести «Пунин и Бабурин» (1874), «Бригадир» (1868), «Часы» (1875), «Степной король Лир» (1870). В этих произведениях Тургенев уходит в историческое прошлое. Разгадку русской жизни он начинает теперь искать не в скоропреходящих типах, а в героях, воплощающих коренные черты национального характера, неподвластные ходу времен.

Особую группу произведений 70-х - начала 80-х годов составляют так называемые «таинственные повести» Тургенева: «Собака» (1870), «Казнь Тропмана» (1870), «Странная история» (1870), «Сон» (1877), «Клара Милич» (1882), «Песнь торжествующей любви» (1881). В них Тургенев обращался к изображению загадочных явлений человеческой психики: к гипнотическим внушениям, тайнам наследственности, загадкам и странностям в поведении толпы, к необъяснимой власти умерших над душами живых, к подсознанию, галлюцинациям, телепатии.

В письме к М.А. Милютиной от 22 февраля 1875 года Тургенев так определил основы своего миросозерцания: «…Я преимущественно реалист - и более всего интересуюсь живою правдою людской физиономии; ко всему сверхъестественному отношусь равнодушно, ни в какие абсолюты и системы не верю, люблю больше всего свободу, - и, сколько могу судить, доступен поэзии».

В «таинственных повестях» Тургенев верен этим принципам своего творчества. Касаясь загадочных явлений в жизни человека и общества, ни о каком вмешательстве потусторонних сил он предпочитает не говорить. Пограничные области человеческой психики, где сознательное соприкасается с подсознательным, он изображает с объективностью реалиста, оставляя для всех «сверхъестественных» феноменов возможность «земного», посюстороннего объяснения.

Привидения и галлюцинации мотивируются отчасти расстроенным воображением героя, болезненным состоянием, нервным перевозбуждением. Тургенев не скрывает от читателя, что некоторым явлениям он не может подыскать реалистической мотивировки, хотя и не исключает ее возможности в будущем, когда знания человека о мире и самом себе углубятся и расширятся.

Героиня повести Софи, девушка из интеллигентной семьи, нашла себе наставника и вождя в лице юродивого Василия, проповедующего в духе раскольничьих пророков конец мира и воцарение антихриста. «Я не понимал поступка Софи, - говорит рассказчик, - но я не осуждал ее, как не осуждал впоследствии других девушек, так же пожертвовавших всем тому, что они считали правдой, в чем видели свое призвание». Тургенев намекал здесь на русских девушек-революционерок, образ которых получил развитие в героине романа «Новь» Марианне.

Тургенев завершил работу над этим романом в 1876 году и опубликовал его в январском номере журнала «Вестник Европы» за 1877 год. Действие «Нови» отнесено к самому началу «хождения в народ». Тургенев показывает, что народническое движение возникло не случайно. Крестьянская реформа обманула ожидания, положение народа после 19 февраля 1861 года не только не улучшилось, но резко ухудшилось. Главный герой романа революционер Нежданов говорит: «Пол-России с голода помирает, «Московские ведомости» торжествуют, классицизм хотят ввести, студенческие кассы запрещаются, везле шпионство, притеснения, доносы, ложь и фальшь - шагу нам ступить некуда…».

Но Тургенев обращает внимание и на слабые стороны народнического движения. Молодые революционеры - это русские Дон Кихоты, не знающие реального облика своей Дульсинеи - народа. В романе изображается трагикомическая картина народнической революционной пропаганды, которую ведет Нежданов: «Слова: «За свободу! Вперед! Двинемся грудью!» - вырывались хрипло и звонко из множества других, менее понятных слов. Мужики, которые собрались перед амбаром, чтобы потолковать о том, как бы его опять насыпать, <…> уставились на Нежданова и, казалось, с большим вниманием слушали его речь, но едва ли что-нибудь в толк взяли, потому что когда он, наконец, бросился от них прочь, крикнув последний раз: «Свобода!» - один из них, самый прозорливый, глубокомысленно покачав головою, промолвил: «Какой строгий!» - а другой заметил: «Знать, начальник какой!» - на что прозорливец возразил: «Известное дело-даром глотку драть не станет. Заплачут теперича наши денежки!».

Конечно, в неудачах «пропаганды» такого рода виноват не один Нежданов. Тургенев показывает и другое - темноту народа в вопросах гражданских и политических. Но так или иначе между революционной интеллигенцией и народом встает глухая стена непонимания. А потому и «хождение в народ» изображается Тургеневым как хождение по мукам, где русского революционера на каждом шагу ждут тяжелые поражения, горькие разочарования.

Драматическое положение, в котором оказываются народники-пропагандисты, накладывает отпечаток и на их характеры. Вся жизнь Нежданова, например, превращается в цепь постоянно нарастающих колебаний между отчаянными попытками безотлагательных действий и душевной депрессией. Эти метания трагически отзываются и в личной жизни героя. Нежданова любит Марианна. Эта девушка готова умереть за идеалы любимого человека. Но Нежданов, теряющий веру в их осуществимость, считает себя недостойным любви. Повторяется история, знакомая нам по роману «Рудин», но только в роли «лишнего человека» здесь оказывается революционер. Да и финал этой истории более трагичен: в припадке отчаяния Нежданов кончает жизнь самоубийством.

На почве глубоких разочарований в среде народников действительно участились тогда случаи самоубийств. Лидеры народнического движения понимали их историческую неизбежность. П.Л. Лавров, например, утверждал, что в начале движения появятся «мученики идеи», способные на практически бесполезные жертвы ради грядущего торжества социалистических идеалов. Это будет «пора бессознательных страданий и мечтаний», «фанатических мучеников», пора «безрасчетливой траты сил и бесполезных жертв». Лишь со временем наступит этап «спокойных, сознательных работников, рассчитанных ударов, строгой мысли и неуклонной терпеливой деятельности».

Следовательно, нет никаких оснований упрекать Тургенева в отступлении от исторической правды: типичные черты первой фазы народнического движения схвачены им с безупречной исторической достоверностью. Особенность тургеневского отношения к революционным народникам заключается в том, что он стремится неудачи первых шагов абсолютизировать, придать им оттенок роковой неизбежности, вечного революционного донкихотства.

Трагедия Нежданова заключается не только в том, что он плохо знает народ, а политически неграмотный мужик его не понимает. В судьбе героя большую роль играет его происхождение, наследственные качества его натуры. Нежданов - полуплебей, полуаристократ. От дворянина-отца ему достались в наследство эстетизм, художественная созерцательность и слабохарактерность. От крестьянки-матери, напротив, - плебейская кровь, несовместимая с эстетизмом и слабодушием. В натуре Нежданова идет постоянная борьба этих противоположных наследственных стихий, между которыми не может быть примирения.

Роману «Новь» Тургенев предпосылает эпиграф «из записок хозяина-агронома»: «Поднимать следует новь не поверхностно скользящей сохой, но глубоко забирающим плугом». В этом эпиграфе содержится прямой упрек «нетерпеливцам»: это они пытаются поднимать «новь» поверхностно скользящей сохой. В письме к А.П. Философовой от 22 февраля 1875 года Тургенев сказал: «Пора у нас в России бросить мысль о «сдвигании гор с места» - о крупных, громких и красивых результатах; более, чем когда-либо и где-либо, следует у нас удовлетворяться малым, назначать себе тесный круг действия». «Глубоко забирающим плугом» поднимает «новь» в романе Тургенева «постепеновец» Соломин. Демократ по происхождению и по складу характера, он сочувствует революционерам и уважает их. Но путь, который они избрали, Соломин считает заблуждением, в революцию он не верит. Представитель «третьей силы» в русском освободительном движении, он, как и революционеры-народники, вызывает подозрения и преследования со стороны правительственных консерваторов калломейцевых и действующих «применительно к подлости» либералов сипягиных.

Эти герои изображаются теперь Тургеневым в беспощадном сатирическом освещении. Никаких надежд на правительственные «верхи» и дворянскую либеральную интеллигенцию писатель уже не питает. Он ждет реформаторского движения снизу, из русских демократических глубин. В Соломине писатель подмечает характерные черты великоросса: так называемая «сметка», «себе на уме», «способность и любовь ко всему прикладному, техническому, практический смысл и своеобразный деловой идеализм» (Д.Н. Овсянико-Куликовский). Поскольку в жизни таких Соломиных были тогда еще единицы, герой получился у писателя ходульным и декларативным. В нем слишком резко проступают умозрительные стороны либерально-демократической утопии Тургенева.

В отличие от революционеров, Соломин занимается культурнической деятельностью: он организует фабрику на артельных началах, строит школы и библиотеки. Именно такая, не громкая, но практически основательная работа способна, по Тургеневу, обновить лицо родной земли.Как показала Н.Ф. Буданова, народники-лавристы относились к людям соломинского типа довольно терпимо и видели в них своих союзников. Лавров подразделял русских либералов на «конституционалистов» и «легалистов». Первые ограничивали свои требования заменой самодержавия конституционным образом правления. Вторые искренне верили в возможность «легального переворота» и перехода России к народному самоуправлению через артель и школу, без напрасных революционных жертв и потрясений. Нетрудно заметить, что соломинская программа целиком и полностью совпадает со взглядами «легалистов». В освещении Тургенева, Соломин - не типичный буржуазный «постепеновец», сторонник реформ «сверху», а «постепеновец снизу», народный деятель и просветитель. Для такого человека Нежданов и Маркелов - свои люди, так как у них общая цель - благо народа. Различия лишь в средствах достижения этой цели. Вот почему Лавров называл Соломина «уравновешенным революционером», а одна из современниц Тургенева, народница С.К. Брюллова, приветствовала Соломиных как «желанных для русской земли пахарей». «Только тогда, когда они вспашут «новь» вдоль и поперек, на ней можно будет сеять те идеи, за которые умирают наши молодые силы». Таким образом, союз Тургенева 70-х - начала 80-х годов с видными деятелями, идеологами народничества и революционно настроенной молодежью был не случайным. Он возникал на почве существенной демократизации общественных взглядов писателя на пути и перспективы обновления России.

В «Нови» восторжествовал новый тип тургеневского общественного романа, контуры которого были уже намечены в романе «Дым».

«Дым» обозначил переход к новой романной форме. Общественное состояние пореформенной России показывается здесь уже не через судьбу одного героя зремени, но с помощью широких картин жизни, посвященных изображению различных социальных и политических группировок общества. Эти картины связываются друг с другом не с помощью фабулы, а внефабульной образной связью. Роман приобретает ярко выраженный общественный характер. В нем разрастается число групповых портретоз и свертывается количество индивидуальных биографий. Значение любовной истории Литвинова и Ирины в содержании романа существенно приглушается.

Наконец, в центре романа «Новь» оказываются не столько индивидуальные судьбы отдельных представителей эпохи, сколько судьба целого общественного движения - народничества. Нарастает широта охвата действительности, заостряется общественное звучание романа. Любовная тема уже не занимает в «Нови» центрального положения и не является ключевой в раскрытии характера Нежданова.

Ведущая роль в организации художественного единства романа принадлежит социальным конфликтам эпохи: трагическому противоречию между революционерами-народниками и крестьянством, столкновениям между революционной, либерально-демократической и либерально-консервативной партиями русского общества.

http://briefly.ru/turgenev/nov/

Сложная общественная жизнь России 70-х годов и ее кричащие противоречия, рост и подъем революционного движения, неудачное хождение в народ, трагедия передовой молодежи, желавшей беззаветно ему, но пошедшей по неверному пути, иллюзионность ее надежд, положение различных классов русского общества, напряженная борьба народнического и реакционного, либерально-консервативного лагерей - такова проблематика последнего романа Тургенева. Объектом художественного изображения были неотложные, животрепещущие проблемы русской жизни, которые волновали все русское общество. В то же время Тургенев пытался наметить свою программу помощи народу. Роман свидетельствовал о том, что Тургенева по-прежнему волновали судьбы России, судьбы народа, сознание его бедственного положения. В то время как верноподданническая журналистика славила благодеяния, связанные с «великой реформой» и пореформенные порядки, И.С. Тургенев разоблачал безмерную фальшь и ложь официозной печати.

Он справедливо писал в «Нови»: «Народ бедствует страшно, подати его разорили вконец и только та и совершилась реформа, что все мужики картузы надели, а бабы бросили кички... а голод! А пьянство! А кулаки!» И хотя эти слова произносит такой весьма невзрачный и желчный человек, как Паклин, в них выражено, несомненно, авторское отношение к пореформенной жизни России. Тургенев обличает целый класс помещиков-ростовщиков, которые «продают мужику четверть прелой ржи за шесть рублей, а получают с него... во-первых, работу за шесть часов, да сверх того... целую четверть хорошей ржи, да еще с прибавком! То есть высасывают последнюю кровь из мужика». Обездоленное крестьянство страдает от безземелья. Один из крестьян, выведенных в романе, выражая заветные думы многих тысяч безмерно ограбленных мужиков, без обиняков заявляет Нежданову: «Уж ты... барин, не размазывай - а прямо скажи: отдаешь ли ты всю свою землю, как есть, али нет?»

В романе «Новь» И.С. Тургенев показывает, как защитницей голодающих и обездоленных народных масс от имени многомиллионной «безыменной Руси» выступала революционная народническая молодежь. «Новь» будила в молодежи стремление к служению народу. «Впечатление этот роман произвел на меня огромное», - вспоминал старый большевик С. Мицкевич. По его словам, роман Тургенева помог ему понять, что «революционеры - это и есть лучшие люди, которые хотят просветить крестьян и рабочих и поднять их на революцию против их угнетателей». Наиболее яркой представительницей революционной народнической молодежи является честная самоотверженная девушка Марианна.

Тургенев навсегда увековечил в литературе бессмертный образ революционерки в лице Марианны Синецкой, рисуя в образе сильной духом, пленительной и бесстрашной Марианны, явившейся «воплощением родины, счастья, борьбы, свободы», народническую революционную молодежь. Главным героем романа является и народник Алексей Нежданов. Первоначальное воспитание он получил в пансионе одного швейцарца, дельного и строгого педагога, а потом поступил в университет. «Сам он желал сделаться юристом; а генерал, отец его, ненавидевший нигилистов, пустил его «по эстетике», как с горькой усмешкой выражался Нежданов, то есть по историко-филологическому факультету.

Отец Нежданова виделся с ним всего три- четыре раза в год, но интересовался его судьбой и, умирая, завещал ему - «в память Настеньки» (его матери) - капитал в шесть тысяч рублей серебром, проценты с которого, под именем «пенсии», выдавались ему его братьями, князьями Г.» Нежданова удручают несправедливые российские порядки. Умный, незаурядный человек, он сравнительно быстро разобрался в окружающей его обстановке, в людях, их характерах. Он быстро распознал хищную натуру Калломейцева. Нежданов видит, как повсюду нищенствует трудовой народ, бедствует и голодает крестьянство. Стремления и помыслы Нежданова направлены к тому, чтобы облегчить тяжелое положение народа. Ради интересов обездоленного люда он идет «в народ». Но Нежданов и некоторые его друзья - участники народного движения - разочаровываются, падают духом, теряют веру в свои силы и народ.

Задуманные Неждановым брошюры «не клеились». «Не нужен я ему с моими брошюрами - и все тут!» - с отчаянием восклицает Нежданов после неудачной попытки пропаганды в народе. Все, что делал и говорил Нежданов, казалось ему ненужным и приторным вздором, банальной фальшью и ложью. «Ох, трудно эстетику соприкасаться с действительной жизнью». «Куда не кинь - все клин! Окургузила меня жизнь...», таков горестный итог раздумий Нежданова. Об одном из знакомых крестьян Нежданов говорит: «...как только он со мною, - точно стена между нами». Трагедия Нежданова, помимо социально-исторических причин, связана также, по мнению Тургенева, и с наследственностью. Неудачу хождения в народ и народнического дела Нежданов склонен объяснить не сущностью самого дела, а свойствами своей неустойчивой натуры. «О, как я проклинаю... эту нервность, чуткость, впечатлительность, брезгливость, это наследие моего аристократического отца!»- восклицает с горечью Нежданов после неудачи своего общения с народом. Нежданов искренно хочет верить в то, что он говорит народу, но все его попытки вступить в контакт с ним оказываются безуспешными. «А я начну говорить, точно виноватый, все прощения прошу», - с болью в сердце констатирует Нежданов. В этой неспособности к действенной, беззаветной вере Нежданов и видит проявление наследственности. Он обвиняет своего аристократа-отца. С Неждановым, преданным своему делу, смелым, честным, самоотверженным человеком, происходило нечто странное. «Романтик реализма», он шел «в народ», по убеждению Тургенева, без веры, без твердой опоры. Он был недоволен «своею деятельностью, то есть бездействием», всеми своими поступками, речи его были пропитаны желчью и едкостью самобичевания. Скептик и маловер, тщетно стремящийся «опроститься», с одной стороны, и борец-пропагандист, преданный делу народа, с другой, Нежданов запутывается в лабиринте неразрешимых, мучительных противоречий. Рефлектирующее сознание его раздвоено. Он всецело поглощен своими тяжкими сомнениями. Его воля к борьбе оказывается парализованной. Нежданов, по словам А.В. Луначарского, «поражает своей родственностью со всеми... старыми Рудиными». Нежданов говорит: «Отчего же это неопределенное, смутное, ноющее чувство? К чему, зачем эта грусть? - Коли ты рефлектор и меланхолик,- снова шептали его губы,- какой же ты к черту революционер? Ты пиши стишки, да кисни, да возись с собственными мыслишками и ощущеньицами, да копайся в разных психологических соображеньицах и тонкостях, а главное - не принимай твоих болезненных, нервических раздражений и капризов за мужественное негодование, за честную злобу убежденного человека! О Гамлет, Гамлет, датский принц, как выйти из твоей тени? Как перестать подражать тебе во всем, даже в позорном наслаждении самобичевания?» Тургенев показывает сложную динамику душевной жизни Нежданова. «Тайный внутренний червь продолжал точить и грызть Нежданова». Он постоянно ощущает в себе тревожные сомнения. Его меланхолическая раздвоенность, рефлексия и душевная усталость раскрываются через мастерски созданный автором диалог и внутренний монолог. Нежданов иногда отвечает невпопад, механически, очень часто его сложное душевное состояние не соответствует его речам, его внутреннему монологу.

Так на вопрос Соломина: «Готов ли он идти за народ?» - Нежданов поспешно отвечает: «Конечно, готов». Но внутренний монолог свидетельствует о другом: «Джаггернаут,- вспомнилось ему другое слово Паклина.- Вот она катится, громадная колесница... и я слышу треск и грохот ее колес». Нежданов трагически гибнет, уступая дорогу более «практичному», более осмотрительному, умеренному постепеновцу-народнку, «новому» человеку - Соломину. Нежданов навсегда вычеркивает себя из жизни и даже завещает Соломину поддержать нежно любимую им невесту - Марианну, честную, умную, преданную своему делу.

Сочинение

О создании романа «Новь» И. С. Тургенев писал: «Замечу только одно, что ни одно из моих больших произведений не писалось так скоро, легко (в три месяца) - и с меньшим количеством помарок. Вот после этого и суди!..» Всегдашний тургеневский метод: долгое обдумывание и стремительное написание. Еще в 1870 году возникла идея романа «Новь», создавался же он в апреле-июле 1876 года. Время действия романа, как обозначил его сам автор,- конец 60-х годов XIX века, однако отразились в нем события более поздние: так называемое «хождение в народ» 1874-1875 годов. Русская революционная интеллигенция переживала в то время трагическое осознание своей разобщенности с народом, который был лишен истинного понимания причин своего бедственного положения, а поэтому и чужд тем целям, которым посвятили себя эти люди. «Хождение в народ» стало попыткой революционного разночинства сблизиться с народом, развернуть массовую агитацию среди крестьянства, чтобы поднять его на массовое выступление против режима. Все было задумано рационально, но сами «народники» (так стали называть новое поколение революционеров) были все же «далеки от народа», который они пытались побудить к восстаниям и бунтам. Революционная работа велась стремительно, но крестьяне не принимали чужаков, и движение в конце концов было разгромлено. Тургенев с самого начала скептически отнесся к движению народничества, понимая упадничество самой идеи. На этом материале писатель создал роман «Новь», в котором отразил свое видение проблемы революционного народнического движения, пути исторического развития России. В период 60-70-х годов XIX века в русской литературе получил распространение так называемый «антинигилистический роман» (против нигилистов - отсюда и название). Самый значительный «антинигилистический роман» - «Бесы» Достоевского. Некоторые критики причисляли к этому же жанру и последние романы Тургенева. «Новь» нередко сближали с «Бесами». Известно, что в романе Ф. М. Достоевского отражена деятельность организации, созданной заговорщиком-анархистом Нечаевым. Нечаев появляется и на страницах романа «Новь»: тот самый таинственный Василий Николаевич, от которого герои романа получают время от времени письменные распоряжения. Кроме того, в авторских черновиках произведения есть запись о Машуриной: «Нечаев делает из нее своего агента», и о Маркелове: «Совершенно удобная и готовая почти для Нечаева и К°». В самом романе Марке лов характеризуется так: «Человек искренний, прямой, натура страстная и несчастная, он мог в данном случае оказаться безжалостным, заслужить название изверга...» Однако в том же Маркелове автор выделил и вполне привлекательные качества: ненависть ко лжи, сострадание к угнетенным, готовность к безусловному самопожертвованию. Тургенев жалеет своих героев - несчастных, запутавшихся в собственных ошибках, заблудившихся молодых людей. Сам он об этом так писал: «Я решился... взять молодых людей, большей частью хороших и честных,- и показать, что, несмотря на их честность, само дело их так ложно и нежизненно - что не может не привести их к полному фиаско... Молодые люди не могут сказать, что за изображение их взялся враг; они, напротив, должны чувствовать ту симпатию, которая живет во мне - если не к их целям,- то к их личностям». В таком отношении к революционерам автор «Нови» явно противостоял «антинигилистическому роману». Однако Тургенев не симпатизирует делу, которым занимаются молодые герои. Прежде всего, «народники» в романе совершенно не знают, чем живет тот реальный народ, ради которого они готовы жертвовать собой. Они вообразили себе некий абстрактный народ, поэтому слишком сильно были потрясены, когда первая же попытка Марке лова поднять мужиков на бунт кончилась провалом: крестьяне связали его и выдали властям. Тургенев подчеркивает и «некоторую умственную узость» этих людей: «...люди до того уходят в борьбу, в технику разных своих предприятий,- говорил он,- что совершенно утрачивают широту кругозора, бросают даже читать, заниматься, умственные интересы отходят постепенно на задний план; и получается в конце концов нечто такое, что лишено духовной стороны и переходит в службу, в механизм, во что хотите, только не Е живое дело». Нет «живого дела» - вот приговор автора героям «Нови», ибо они «готовы делать, жертвовать собой, только не знают, что делать, как жертвовать...». Среди хаоса сомнений, противоречий, безысходности мечется в «Нови» «российский Гамлет» - Нежданов: «Так отчего же это неопределенное, смутное, ноющее чувство? К чему, зачем эта грусть?..» Но Нежданов - это Гамлет решивший взять себе роль Дон Кихота. Он стремится к самопожертвованию ради высокой идеи, но сам же ощущает и фальшь своего намерения, своих стремлений. Натура Нежданова надлом лена - и нет иного исхода его жизни, кроме самоубийства. Но есть ли истинно сильная личность, «новый русский Инсаров»? Где Базаров? Это давний писаревский вопрос как бы по вис в воздухе и не мог не осознаваться читателями и автором Но автор в 1874 году высказал мысль, что «Базаровы сейчас не нужны. Для настоящей общественной деятельности не нужно ни особенных талантов, ни даже особенного ума...». Базарова в «Нови» нет, однако после продолжительного перерыва в романе опять появляется «тургеневская девушка» -Марианна Синецкая. В ней - все те же черты, которые так прк влекают в героинях «Рудина», «Дворянского гнезда», «Накануне»: самоотречение и сострадание к миру: «...если я несчастна, - признается она Нежданову,- то не своим несчастьем. Мне кажется иногда, что я страдаю за всех притесненных, бедны? жалких на Руси... нет, не страдаю - а негодую за них, возмущаюсь, ...что я за них готова... голову сложить». Но даже Марианны - та же ограниченность, «шоры на глазах», что и остальных героев. «Нови» предпослан эпиграф: «Поднимать следует новь не поверхностно скользящей сохой, но глубоко забирающим плугом». Тургенев объяснил, что «плуг в эпиграфе значит не революцию, а просвещение». Подлинный герой для писателя не Маркелов или Нежданов, но - Соломин. Это тоже не выдающийся, а средний человек, однако он на голову выше прочих - по силе характера, уму, пониманию реальной деятельности. О подобных людях Тургенев говорил: «...я убежден, что такие люди сменят теперешних деятелей: у них есть известная положительная программа, хотя бы и маленькая в каждом отдельном случае, у них есть практическое дело с народом, благодаря чему они имеют почву под ногами...» Поэтому в конце романа звучит апофеоз Соломину: «Он - молодец! А главное: он не внезапный исцелитель общественных ран. Потому ведь мы, русские, такой народ! Мы все ждем: вот, мол, придет что-нибудь или кто-нибудь - и разом нас излечит, все наши раны заживит, выдернет все наши недуги, как больной зуб... А Соломин не такой: нет,- он зубов не выдергивает.- Он молодец!» И все же тоска по Базарову - по красивой сильной натуре не оставляла писателя, даже когда он признавал необходимость Соломина. В «Нови» есть некоторые недоговоренности, недомолвки, но это объясняется тем, что автор собирался писать продолжение романа, посвященное новой деятельности Соломина и Марианны. Постепенные преобразования и просвещение - только в них нуждается Россия - это непоколебимое убеждение автора. Еще в начале 60-х годов XIX века писатель высказал его в полемике с Герценом. Именно надежда на деятельность Соломиных не позволила Тургеневу разочароваться в возможностях «мира всеобщего». Именно с постепенной преобразовательной деятельностью подобных людей писатель связывал возможность переустройства русской общественной жизни. По сути, Соломин не является в творчестве Тургенева фигурою совершенно новой. И в прежних его романах можно было встретить героев, занятых конкретным, негромким, но совершенно необходимым делом: Лежнев («Рудин»), Лаврецкий («Дворянское гнездо»), Литвинов («Дым»). В продолжении «Нови» этот тип должен был занять главенствующее положение. Интерес к людям, подобным Соломину, стал проявлением общественных интересов писателя. Таким образом, роман «Новь» явился логическим завершением творческой деятельности И. С. Тургенева, открывшего миру русскую литературу, создавшего незабываемые образы русских людей 40-70-х годов XIX века. В этом его величайшая роль и заслуга перед горячо любимой Россией.

Владимир Голдин

И. Тургенев, роман «НОВЬ». Статья 6.

Все, кто прожил на этом белом свете, белее тридцати лет замечают, как быстро летит время, а в этом быстро летящем времени, с такой же быстротой развиваются события под воздействием вновь возникших идей. Прошло всего двадцать лет после опубликования первого романа Тургенева «Рудин», где появился первый его герой нигилист Рудин. Герои одиночки нигилисты стали развиваться в России, как биологические инфузории, быстро и неотвратимо.

Сразу, что следует отметить, в романе «Новь» Тургенев применяет слова, которых в предыдущих произведениях и близко не было: революция, фабричные, брехунцы-адвокаты, наёмные рабочие, пролетарии, красные и, это не совсем понятное народное слово для революционера народника – «опроститься». Никто во времена Тургенева и не предполагал, что большинство этих слов из романа, станут крылатыми через каких-то полсотни с небольшим лет.

Да и первые вступительные фразы романа «Новь», это не пейзажные зарисовки дворянской усадьбы, а «Тяжело шлепая стоптанными калошами, медленно покачивая грузное, неуклюжее тело, человек этот достигнув, наконец, самого верха лестницы, остановился перед оборванной полураскрытой дверью и, не позвонив в колокольчик, а только шумно вздохнув, ввалился в небольшую темную переднюю.
- Нежданов дома? – крикнул он густым и громким голосом.
- Его нет – я здесь, войдите, - раздался в соседней комнате другой, тоже довольно грубый, женский голос».

Такое вступление для читателя, привыкшего при чтении тургеневских романов к изысканной речи воспитанных людей, настораживает. Сама обстановка комнаты, в которой встречаются эти люди усиливает их неустроенность в жизни: «Только и было в ней мебели, что железная кроватка в углу, да стол посередине, да несколько стульев, да этажерка, заваленная книгами».

Встретившимся молодым людям не о чем поговорить, они сидят курят, пускают дым, сплёвывают, молчат. Но в этих людях «было нечто общее, хотя чертами лица они не походили друг на друга. В этих неряшливых фигурах, с крупными губами, зубами, носами (Остроумов к тому же ещё был ряб), сказывалось что-то честное, и стойкое, и трудолюбивое». После этой фразы я для себя поставил несколько знаков вопроса, поскольку об их трудолюбии автор ничего не сообщает.

Остроумов и Машурина обмениваются между собой отдельными полунамёками, о каких-то делах, в которых всё идет порядком «только человек один подвернулся ненадёжный. Так вот… сместить его надо; а не то и вовсе устранить».

Тургенев продолжает знакомить читателя с героями романа и через это знакомство просматривается отношение автора к этим героям. Новый герой Паклин: «… круглая головка с черными, жесткими волосами, с широким, морщинистым лбом, с карими, очень живыми глазками под густыми бровями, с утиным, кверху вздёрнутым носом и маленьким, розовым, забавно сложенным ртом». Отношение присутствующих к Паклину Тургенев выразил одной фразой: «А! Этот!». Паклин разговаривает с товарищами на общепринятых правилах общения, пытается выяснить у Машуриной имя и отчество, но в их кругах всё так упростилось, что в общении достаточно называть только фамилию.
Появляется главный герой романа – Нежданов. Он раздражен тем, что арестован некто Басанов и тем, что Машурину и Остроумова приглашают на какое-то дело, а на реализацию его нет денег. Надеждин обещает товарищам достать деньги.

Тургенев строит содержание романа на противопоставлении сторон. С одной стороны – это революционеры народники, с другой представители власти аристократы.
Нарушим ход развития романа и продолжим представлять сторону революционеров, попутно отметим, что показывая подпольную деятельность группы народников, Тургенев делает очередной шаг в описании и развитии революционного движения. По сравнению с предыдущими романами, от одиночек нигилистов, помнится, Тургенев перешел к заграничным собраниям нигилистов в Баден-Бадене. В «Нови» же действие уже происходит в России в форме конкретной нелегальной группы, которая стремиться организовать восстание крестьян. От теории дело как бы переходит к практике.
В поместье Сипягина, о нем речь пойдет поздней, Надеждин знакомится с Марианной Синецкой, девушкой не красивой: «но от всего ее существа веяло чем-то сильным и смелым, чем-то стремительным и страстным». В доме Сипягина в ней все обитатели видели нигилистку и безбожницу. Здесь сразу хочется поискать истоки нигилизма в поступках Марианны.

Марианна дочь генерала дворянина разжалованного за какие-то грехи и сосланного в Сибирь проживала в семье Сипягина, как приживалка, её тяготило это положение, мелкие придирки жены Сипягина. Марианна несчастна, но не своим несчастьем. «Мне кажется иногда, - заявляет она Нежданову, - что я страдаю за всех притесненных, бедных, жалких на Руси… нет, не страдаю – а негодую за них, возмущаюсь… что я за них готова… голову сложить. Я несчастна тем, что я барышня, приживалка, что я ничего, ничего не могу и не умею!» Вот такая девица в результате разговоров с Неждановым попадает под его влияние и готова идти бороться за интересы народа без оглядки.

В доме Сипягина к Нежданову с рекомендательным письмом-циркуляром от некоего Сергея Николаевича обращается некто Сергей Маркелов, брат хозяйки дома. Маркелов отставной офицер имел в собственности деревеньку и двести десятин земли при ней. «В Петербурге он часто сходился с разными умными, передовыми людьми, перед которыми благоговел; они окончательно определили его образ мыслей». «Маркелов был человек упрямый, неустрашимый до отчаянности, не умевший ни прощать, ни забывать, постоянно оскорблённый за себя, за всех угнетённых, - на всё готовый». «Мог также пожертвовать собою, без колебания и без возврата».

Маркелов в свою очередь знакомит Нежданова с Соломиным, мастером на фабрике первого по Москве алтынника и знакомит его с письмом, в котором говорится о «деле». Однако осторожный Соломин не стал обсуждать содержание письма и предложил обсудить его вне помещения фабрики. Вечером они встретились в доме Маркелова, поужинали ради приличия, запалили сигары «и начались разговоры, те ночные. Неутомимые русские разговоры, которые в таких размерах и в таком виде едва ли свойственны другому какому народу». Как эта сцена напоминает нам разговоры на кухне в 60-80 годы во времена советской власти.

Соломин не оправдал надежд Нежданова: «Соломин не верил в близость революции в России. Он хорошо знал петербургских революционеров – и до некоторой степени сочувствовал им, ибо был сам из народа, без которого «ничего ты не поделаешь» и которого долго готовить надо – да и не так и не тому, как те. Вот он и держался в стороне – не как хитрец и виляка, а как малый со смыслом, КОТОРЫЙ НЕ ХОЧЕТ ДАРОМ ГУБИТЬ НИ СЕБЯ, НИ ДРУГИХ».
Соломин учился фабричному мастерству в Англии. И знал «что у нас на Руси фабричные не то, что за границей, - самый тихоня народ.
- А мужики? – спросил Маркелов.
- Мужики? Кулаков меж ними уж теперь завелось довольно и с каждым годом больше будет. А кулаки только свою выгоду знают; остальные – овцы, темнота».

По окончании ночной беседы приятели решили навестить старовера купца Голушкина, для пропаганды и для получения денег на революционные дела, которые он обещал.
Голушкин устроил революционерам большой приём и в пьяном виде выбросил тысчонку-другую рублей на нужды революции.

Кажется, всю группу революционеров уже представили. Но, нет, надо ещё сказать несколько слов о Машуриной и Нежданове.

Машурина появилась в Петербурге года полтора тому назад, она бросила свою родную дворянскую небогатую семью в южной России, поступила в родовспомогательное заведение и безустанным трудом добилась аттестата.

Нежданов оказался внебрачным сыном, какого-то сановника и его прислуги, получил соответствующее домашнее образование и пенсию на дальнейшую жизнь, украдкой от всех писал стихи, и больше был романтиком, чем революционером. Свою неполноценность студент Нежданов глубоко переживал.

Не трудно заметить, что у каждого из представленных литературных героев романа «Новь» были свои личные мотивы заняться революционной деятельностью не всегда глубокие и весомые, но в силу их воспитания, характера и сложившиеся в обществе традиции постоянно быть недовольным властью, привели их на этот жизненный путь.
Но вернемся к противоположной стороне конфликта, разворачивающегося в романе. Ответим на вопрос, как Нежданов попал на дачу Сипягина.

Мы остановились на том моменте, когда революционно настроенная группа народников нервно обсуждала проблему наличных денег для проведения в жизнь некого «дела». В этот момент в грязную неприбранную комнату входит господин Сипягин и представляется: «Я, смею сказать, известен как человек убеждений либеральных, прогрессивных; и напротив ваши мнения, за устранением всего того, что в них свойственно молодости, склонной – не взыщите! – к некоторому преувеличению, эти ваши мнения нисколько не противоречат моим – и даже нравятся мне своим юношеским жаром!» Сипягин произнес эту напыщенную тираду на одном вздохе, (которую современный компьютер подчеркнул зеленой полосой и констатировал как предложение трудное для чтения и восприятия) и, предложил очень выгодные условия по воспитанию сына в летний период на его даче в деревне, в С…ой губернии. Так Нежданов оказался под богатой аристократической дачной крышей С…ой губернии, где часто появлялся другой представитель аристократии Калломейцев.

Калломейцев, Семен Петрович, глубоко воспитанный человек, всегда был одет «на самый лучший английский манер», но «стоило кому-нибудь, чем-нибудь задеть Семена Петровича, задеть его консерваторские, патриотические и религиозные принципы – о! тогда он делался безжалостным! Всё его изящество испарялось мгновенно; нежные глазки зажигались недобрым огоньком; красивый ротик выпускал некрасивые слова – и взывал, с писком взывал к начальству!» Калломейцев всегда был готов, набросит узду на этих красных нигилистов.

Ну вот, почти все герои романа представлены читателю. В таком качестве и социальном положении между представителями власти и нигилистами должен был произойти конфликт. Он и произошел. Но нарыв, как называется, ещё не созрел. Нигилисты стремятся понять друг друга. Аристократы пытаются использовать знания противоположной стороны в своих корыстных целях.

Сипягин решает переманить механика Соломина на свою фабрику. Но Соломин отказывается, так как понимает, что помещики способны только к купле продаже, но не как не к управлению производством. Конфликт между противоположными сторонами начинает обостряться.

Как этот конфликт происходит, и к каким результатам и выводам может привести развитие этого противостояния?

Действовать пытаются только нигилисты, народники-революционеры, все эти определения имеют под собой одно понятие – люди недовольные чего-то хотят, но чего хотят и как к этому какому-то «делу» приступиться не знают. И тут одни необдуманные слова и поступки. Помните, Рудин – эквилибрист слова, энтузиаст, но он так и не приступил в «делу», запутался в словах и потерял свою жизнь, ни за грош, ни за понюшку. А Базаров, обещавший расчистить Россию для чего-то, но так и ушел из жизни с пустыми мыслями без признаков «дела» и покаяния.

Далеко ли ушли революционеры-народники, нигилисты в романе «Новь» в своих начинаниях?

Читаем в средине романа: «Нежданов чувствовал странную усталость на душе. Накануне так много было говорено о невозможности далее медлить, о том, что осталось только «приступить». Но как приступить, к чему – да ещё безотлагательно?». Нежданов все глубже понимает, что «в обществе нет сочувствия… в народе нет сознания… вот тут и бейся!»

В конце романа он же, покинув дом Сипягина, скрывается вместе с Марианной на фабрике, где служит Соломин, и здесь они мучаются с чего начать. Марианна пытается «брать уроки» хозяйствования на кухне у простой работницы фабрики. Нежданов рядится в какие-то балахоны, чтобы «опроститься» слиться с толпой, выглядеть как простой народ. Но речь, их жесты воспитанных людей в другой среде выдает их настоящее происхождение. Их стремление «опроститься» приобретает форму клоунады. «Алёша, - говорит Марианна, - мы с тобой теперь опростелые! Нежданов засмеялся и тоже повторил: Опроститься! Опростелые!» Такие поступки вызывают у читателя сочувствующую улыбку. Не более того.

Вся пропагандистская деятельность Нежданова среди народа заканчивается для Нежданова конфузом. Крестьяне напоили водкой пропагандиста до невменяемости.
Другой нигилист Маркелов в своем нетерпении приступить к «делу», совсем не видит и не понимает реальной обстановки. Он не представляет себе не только объёмного пространства России или своей губернии, где живет. Он не знает своего уезда. Он руководствуется только информацией полученной от какого-то Василий Николаевича - «и тогда останется одно: немедленно «приступить», так как народ не может больше терпеть, но он не понимает, что его бывшие крестьяне давно его расшифровали. «Прежний их помещик, по их словам, был барин простой, только чудаковатый; они пророчили ему разорение – потому порядков не знает и всё на свой салтык норовит, не так, как отцы. И мудрен тоже бывает – не поймешь его, хоть ты что! – добрЕ добр!».

Меркулов пытается поднять крестьян на восстание, но крестьяне его не поддерживают, арестовывают и сдают полиции. Меркулов, это продолжение Рудина и Базарова, где эмоции идут впереди рассудка. Это скорей Дубровский, но у того была банда, а этого и поддержать было не кому. Это практики разжигать русский бунт «бессмысленный и беспощадный».

Тургенев сторонник «малых дел» его герои Литвинов «Дым» и Соломин «Новь» сторонники этих дел, при фабрике он и школу завел и больницу маленькую. Соломин постепенец, «есть две манеры выжидать: выжидать и ничего не делать – и выжидать да подвигать дело вперед». Соломин уговаривает своих гостей Нежданова и Марианну «Дело это ещё не так скоро начнется, как вы думаете. Тут нужно ещё некоторое благоразумие. Нечего соваться вперед зря».

Таким революционерам как Нежданов и Марианна слепым, как котята, всё хочется чего-то делать. «Скажите нам только, что нам делать? – промолвила Марианна. – Положим революция ещё далеко… но подготовительные работы, труды, которые в этом доме, при этой обстановке, невозможны и на которые мы так охотно пойдем – вдвоем… вы нам укажите их; вы только скажите нам, куда нам идти… Пошлите нас! Ведь вы пошлете нас?» Такие фразы она произносит несколько раз, выпрашивает, как подаяние на паперти. Такие революционеры способны действовать только до первого полицейского поста. Такие люди нужны революции как расходный материал, как на войне простые солдаты. О таких потерях вожди революции мало беспокоятся.

Намеченное «дело» народниками провалилось. Маркелова схватили крестьяне побили и препроводили в город. Купца Голушкина предал его приказчик. Паклин пополнил информацию для полиции о своих товарищах. Нежданов окончательно убеждается, что заниматься революцией не его дело. В письме своему гимназическому товарищу Надеждин пишет: «Да, наш народ спит… Но, мне сдается, если что его разбудит – это будет не то, что мы думаем…»

После этого Нежданов произносит своё покаяние перед Марианной. Нежданов как бы раздвоился внутри себя: «я в самоё-то дело верю, а только сомневаюсь в самом себе, в своей силе, в своём уменье; мои способности, думал я, не соответствуют моим убеждениям… Но видно, этих двух вещей отделить нельзя – да и к чему обманываться! Нет – я и в самоё дело не верю». Нежданов уходит в сад и кончает жизнь самоубийством.

Через полтора года Паклин встретил на улице Петербурга Машурину, но та была уже по паспорту контесса Рокка ди Санто-Фиуме.

В разговорах Паклин и Машурина вспомнили «романтика реализма» Нежданова. Вспомнили Соломина, который свой завод имеет где-то в Перми. «Он – молодец! А главное; он не внезапный исцелитель общественных ран. Потому ведь мы, русские, какой народ? Мы всё ждем: вот мол, придет что-нибудь или кто-нибудь – и разом нас излечит, все наши раны заживит, выдернет все недуги, как больной зуб». И далее. «Такие, такие, как он – они-то вот и суть настоящее. Их сразу не раскусишь, а они настоящие, поверьте; и будущее им принадлежит. … человек с идеалом – и без фразы; образованный и из народа; простой – и себе на уме… Какого вам ещё надо?»
Закончилось чаепитие графини Рокка ди Санта-Фиуми с бывшим революционером Паклиным, захлопнулись двери за контессой. Паклин долго стоял неподвижно перед закрытой дверью.

- «Безымянная Русь!» - сказал он наконец.

Последняя фраза романа заставила задуматься. Что же хотел сказать автор романа, но так и не сказал, что значит «Безымянная Русь?». Нет. Русь всегда имела имя, но с чем или с кем связано это имя. И тут приходит в голову русская пословица: «Дорога в ад благими намерениями выслана». Все герои, всех романов Тургенева люди не равнодушные, озабоченные благополучием народа, болеющие за его будущее. Они болеют, но болезнь лечат лекарством, но прежде чем лечить больного необходимо, поставить верный диагноз. От правильно определенного диагноза зависит подбор лекарств.

Вот здесь и возникает главный вопрос, правильно ли подобрала российская дворянская интеллигенция лекарство для лечения общественного отечественного общества? – то ли направление движения выбрала?

Судя по тексту романов, их некоторые герои хорошо знали и экономическую и общественную ситуацию в России. России требовалось, прежде всего, развитие экономики, а через нее пошло бы и развитие общества. Русская дворянская интеллигенция выбрала путь идеологический пропагандистский революции, и этим действием думала расчистить путь развития для России (Базаров), этим нигилистам этот путь казался наиболее кратчайшим и эффективным.

Но на деле получилось как всегда. Нигилисты своей пропагандой только вбивали клин между властью и безграмотным народом, вели государство и народ, как стадо баранов в экономическую пропасть и неоправданные людские потери. Благие намерения вели и привели Россию в тупик. Получилась борьба ради борьбы, пропагандистская революция ради бунта с нулевым результатом. Провал хождения в народ, безрезультатные поиски направлений «дела», бессмысленные жертвы, привели вождей народничества к организации террора на территории России. Сначала убивали жандармов и предателей, затем губернаторов и прочих чиновников, и добрались до царя.

Это была элементарная уголовщина, которая затем переросла в экспроприации и зарождению элементов гражданской войны.

К 1903 году в России сложились все политические партии: эсеры, кадеты, октябристы, анархисты, социал-демократы, и ни одна из перечисленных партий не имела программы экономического устройства государства на случай победы, то есть захвата власти.

За примером далеко ходить не надо в феврале 2017 года все вспоминают 100-ю годовщину Февральской революции. Эту революцию свершила российская дворянская интеллигенция, большевиков в это время в Петрограде практически не было, был один Шляпников, хорошая фамилия, так и напоминает фамилии героев тургеневских романов, остальные вожди были в тюрьмах, ссылках, за границей.

Власть Временного правительства продержалась – 237 дней, за это время она успела арестовать царскую семью и сослать в Сибирь, отменить единоначалье в армии, по существу развалить её. Пропагандистская революция породила пропагандиста-вождя Керенского, который прославился, как адвокат, защищавший всё тех же революционеров пропагандистов и экспроприаторов. Вождь-пропагандист Керенский, (предтеча другого пропагандиста Горбачева), создал условия для захвата власти в России большевиками.

До сих пор в нашем обществе преобладают нигилисты говоруны жаждущие власти, но не действительных экономических преобразований в стране.

Вот такие мысли возникли после прочтения романов Ивана Сергеевича Тургенева, который, не смотря «на деспотизм так называемых умных людей. Чёрт бы их побрал!», глубоко продумал и изложил последовательность развития революционного пропагандистского процесса в России.

Тургенев предупреждал читателей практически о Февральской революции, что может произойти в стране в случае победы этой пропагандистской революции словами Нежданова: «Да, наш народ спит… Но, мне сдается, если что его разбудит – это будет не то, что мы думаем…». Человек, знающий историю, и без намеков поймет, что получилось.

Тургенев словами своего героя высказывает мнение о желательном пути развития России: «Такие, такие, как он (Соломин) – они-то вот и суть настоящее. Их сразу не раскусишь, а они настоящие, поверьте; и будущее им принадлежит. … человек с идеалом – и без фразы; образованный и из народа; простой – и себе на уме… Какого вам ещё надо?»

Тургенев часто в своих произведениях приводит бытовавшие в его время анекдоты, есть такой и в романе «Новь»

Давайте вспомним: «Десять англичан соберутся, и давай говорить о машинах… десять русских соберутся, и давай говорить…»

В общем, понятно, о чем они говорят… Пора задуматься и о машинах…

Однако скептические настроения, которые занимали большое место в переживаниях Тургенева в конце 60-х гг., не составили главного элемента творчества писателя и в этот период. В романе«Новь» героическая тема в характерном для Тургенева общественно-историческом аспекте снова звучит, и скептическое разочарование отступает перед нею.

Как и в «Дыме», в «Нови» политические убеждения героев составляют основу их характеристики. Писатель не организует действие вокруг героя, как прежде. Народничество, зарождение которого он наблюдает, не дает, как ему кажется, материала для построения образа, равного Базарову.

Тургенев уловил, что именно в это время остро встал вопрос о роли сильной личности в движении, которым охвачен широкий круг молодежи. Тема власти и подчинения разрабатывалась им в 60-е гг. в связи с вопросом о народных религиозных движениях.

В «Нови» тема народа и его отношения к протестующему герою ставится открыто политически. Писатель не верит в то, что политические выступления народников поддержит крестьянство, и видит в этом главную трагедию народничества.

Вместе с тем, резко сатирически рисуя стоящих у власти чиновников, благополучных помещиков, реакционеров, толкающих правительство на расправу с молодежью, Тургенев показывает, что все бескорыстные и честные люди, особенно люди молодые, не могут примириться с ложью жизни верхов общества, с социальной несправедливостью, что они закономерно и неизбежно сближаются с крутом революционеров.

Главным героем романа он делает человека, жаждущего справедливости, но уязвимого, неспособного верить в идею, забыть о себе, «личного». Тургенев же считал, что самый глубокий протест в России всегда был свободен от «личных» мотивов, от «личной раздражительности».

Трагизм положения героя «Нови» Нежданова усугубляется тем, что сама его идея, требуя жертв, обнаруживает свою слабость при проверке суровой действительностью. Герой завидует народным «пророкам»-сектантам, которые силой своей убежденности действуют на слушателей и даже явно ложные идеи умеют сделать привлекательными.

Роман «Новь», как и «Дым», является по сути дела романом без героя в «тургеневском» понимании категории «герой». В отличие от «Дыма», в «Нови» повествовательно-эпический тон превалирует над лирическим и сатирическим.

Вместе с тем сатирическое начало ощущается здесь не только в изображении реакционеров, но косвенно и в том, как подается «внесценический», но «витающий», как «дух над водами», образ «сильного человека» — руководителя революционного подполья Василия Николаевича, прототипом которого послужил Нечаев.

В жажде самопожертвования, в готовности подчиниться своему долгу или тому, что они считают своим долгом, в беззаветной любви своих молодых героев к правде Тургенев видит залог их органического нравственного родства с народом.

Недаром роман окончивается многозначительной репликой о силе, движущей скромной энтузиасткой революции Машуриной, — «безымянная Русь». Не исключительные личности вроде Василия Николаевича,посылающие на верную гибель самоотверженных «романтиков реализма», а «безымянная Русь», идущая в революцию, предвещает новую эпоху жизни страны в романе «Новь».

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.