Культурный кризис его содержание и проявления. Кризис культуры в современной россии

В кантианской системе было одно слабое звено - метафизическое, даже отчасти мистическое, истолкование разума, а, следовательно, и тех рациональных и моральных ограничений, которые накладывались на свободу личности. Как только ощущение единого европейского человечества (культуры) стало ослабевать, что было вполне объективным процессом (расширение знаний о мире, кризис империй, развитие демократических институтов, мировые войны, становление новых очагов цивилизации и проч.), вера в разум, мораль и свободу личности (по Канту) стала предметом острой критики и даже отрицания. Наиболее четко критику основополагающих ценностей европейского человечества формулирует Фридрих Ницше, заявивший не только, что Бог умер, но также то, что старые представления о мире и человеке не более чем иллюзия; традиционная философия, утверждает Ницше, рассматривает мир как застывший, в то время как это непрерывное становление.

«Суть ницшевского критического метода, - пишет В.А. Подорога, - состоит в обновлении традиционной техники филологического (этимологического) изыскания на основе следующего метафизического постулата: "природной" неизменности ставшего бытия противостоит бытие становления... "Смерть Бога" как символ мирового События знаменует собой не просто утрату веры в высшие ценности, но то, что мир нуждается в другом порядке ценностей и утверждении их новой иерархии... Высшая инстанция бытия, что не имеет ни лица, ни имени, ни звания, ни церкви, ни "креста и распятия", - это принцип становления. Появление в "Так говорил Заратустра" профетической темы сверхчеловека неотделимо от события смерти Бога и темы преодоления человека... Воля к власти есть основной и всеопределяющий принцип жизни, отрицающий статус "субъекта" и вообще всякую телеологию, причинность, начало, закон, необходимость. Воля к власти... не имеет смысла и цели... она иерархически организует завоеванное пространство жизни, разделяя его на ранги, придавая каждому из них коэффициент ценности... Надо научиться говорить жизни "Да" (Ja-Sagen), то есть не помнить ее "неудач" и "падений". Вечное интерпретируется как вечно становящееся, то есть в своей неизменности становления оно не может не распадаться на себя повторяющие мгновения» .

Перед нами контркантианская программа и мироощущение. Поэтому, кстати, не личность, ориентированная на мораль и разум, а сверхчеловек, «завоевывающий и организующий пространство жизни». Чем он при этом руководствуется? Только волей к власти и своими возможностями, которые, если он сверхчеловек, ничем не ограничены. Но не предполагает ли понятие личности, если, конечно, его редуцировать к ничем не ограниченному самостоятельному поведению, представление о сверхчеловеке как одной из своих предельных возможностей?

Характерный для более позднего времени естественно-научный подход в психологии и основанная на нем инженерная трактовка самостоятельного поведения приводят к не менее любопытным выводам. В статье «Исторический смысл психологического кризиса» Л.С. Выготский пишет: «Не Шекспир в понятиях, как для Дильтея, но психотехника - в одном слове, то есть научная теория, которая привела бы к подчинению и овладению психикой, к искусственному управлению поведением». И дальше: «В этом смысле прав Павлов, называя нашу науку последней наукой о самом человеке. Она действительно будет последней в исторический период человечества наукой или в предыстории человечества. Когда говорят о переплавке человека, как о несомненной черте нового человечества, и об искусственном создании нового биологического типа, то это будет единственный и первый вид в биологии, который создаст сам себя... В будущем обществе психология действительно будет наукой о новом человеке. Без этого перспектива марксизма и истории науки была бы неполной» .

В данном случае Выготский рассуждает так: поскольку человек представляет собой личность, то он может направить самостоятельное поведение на самого себя, на свое улучшение и даже переделку, поскольку одновременно он - явление природы, то, познав в естественно-научной психологии законы психики, человек сможет управлять собой и даже создать под заданные цели новый тип человека.

Дополнение. Заметим, что идеи «жизнестроительства», из которых исходит Выготский, к сожалению, подпитывались такими исконно российскими традициями, как деспотизм властей и пренебрежение к праву и частной жизни отдельного человека.

«В отличие от Л.П. Карсавина и П.М. Бицилли, - пишут С. Неретина и А. Огурцов, - у которых "средний человек" - абстрактный, а в то же время почему-то культурный "монстр", Библер определяет его как "обычного человека своего времени", составляющего социум бюргера, "нормального человека", частного лица, что естественно для цивилизационных обществ, а применительно к России действительно есть "конструкт" или "монстр". В России такого частного человека, обладающего своими гражданскими правами, долго не было, а может быть, и нет. Отсутствие такого частного, обычного человека привело к тому, что, как пишет Библер, "индивидуализм развивался в России не столько в образе среднего человека, нормального индивида, для нас всегда глубоко неприятного, сколько в образе человека несчастного, униженного, оскорбленного, человека, выброшенного из меловых кругов цивилизации". Смысл цивилизованности в обретении именно такого среднего человека, обычного и нормального, в долгое отсутствие которого возможно уничтожение самой культуры» .

Сходные соображения высказывает и К.Д. Кавелин, глубоко переживавший «нравственное ничтожество у нас личности», писавший: «Юридическая личность у нас, можно сказать, едва народилась и продолжает и теперь поражать своею пассивностью, отсутствием почина и грубейшим, полудиким реализмом. Во всех слоях нашего общества стихийные элементы подавляют индивидуальное развитие. Не говорю о нравственной личности в высшем значении слова: она везде и всегда была и есть плод развитой интеллектуальной жизни и всюду составляет исключение из общего правила. Нет, я беру личность в самом простом, обиходном смысле, как ясное сознание своего общественного положения и призвания, своих внешних прав и внешних обязанностей, как разумное постановление ближайших практических целей и такое разумное и настойчивое их преследование. И что же? Даже в этом простейшем смысле личность составляет у нас почтенное и, к сожалению, редкое изъятие из общего уровня крайней распущенности». По мысли Кавелина, на Западе, «где личность всегда была выпукла, ярка, были разработаны теории, ограничивающие ее стремления, но эти теории имеют прямо иной смысл, попадая на русскую почву...» .

Таким образом, можно сформулировать три положения. Первое: кантианская личность в качестве необходимого условия социализации предполагает европейское право (на основе которого развиваются собственно «права личности»). Второе: в данном случае личность - это нормальный и, подчеркнем, массовый продукт культуры Нового времени; такую «массовую» личность, конечно, необходимо отличать от личности, как выражается Кавелин, «в высшем значении слова» (уникальной личности типа Сократа или Платона, или Лютера). И в том и в другом случае личность - это человек, действующий самостоятельно, но массовая личность движется по «рельсам», заданным правом и другими культурными нормами, а уникальная личность выстраивает свое поведение, как правило, игнорируя или сознательно отвергая основные нормы культуры. Третье: вероятно, именно отсутствие права в западном понимании тормозило становление массовой личности в России.

Другой вариант преобразования человека, тоже опирающийся на представление о личности, дает эзотеризм. Рассмотрим этот подход подробнее.

Введение

кризис культура ницшеанство

Тема контрольной работы «Кризис современной культуры и его духовно-ценностные основания».

Кризис культуры - неизбежный спутник культурогенеза. В развитии каждой культуры кризис - обязательный и закономерный этап. В западной культуре черты кризиса обнаружились уже в XIX в., еще сильнее они проявились в ХХ в., что выразилось в двух мировых войнах, геноциде, репрессиях, в апогее насилия и жестокости, в массовых локальных и внутренних конфликтах, в терроризме, нетерпимости и прочих негативных явлениях. Кризисные моменты в культуре свидетельствуют о ее исчерпанности, о необходимости переоценки всех ценностей. Подчас новые ценности находятся лишь в стадии формирования, поэтому кризис можно расценивать как переходный период, необходимый для выработки новых ориентиров. В кризисной ситуации могут возникнуть как предпосылки для возникновения иной культуры, так и другие предпосылки, способствующие краху культуры в ее прежнем виде. Целью контрольной работы является исследование кризиса современной культуры. Для достижения поставленной цели необходимо рассмотреть следующие вопросы:

1. Ценность как «ядро» культуры.

Душа человека - «поле битвы» добра и зла (Ф. М. Достоевский).

Кризис современной культуры и пути его преодоления.

Объектом контрольной работы является культура XX века.

Предметом - кризис современной культуры.

Теоретической базой для написания контрольной работы послужили труды отечественных авторов, таких как Радугин А. А., Солонин Ю. Н. и др.

1. Кризис современной культуры и его духовно-ценностные основания

.1 Ценность как «ядро» культуры

Ядро любой культуры составляют ценности, значения и символы, нормы, относящиеся к родовым свойствам, т. е. являются общими для всех времен, для всех обществ.

В свете аксиологического ((грсч. axia «ценность» + logos «учение») - учение о ценностях) определения культура выступает как совокупность ценностей любого рода, как материальных, так и духовных. Для того, чтобы лучше понять особенности этого определения, нужно разобраться в том, что такое ценность. Обычно под ценностью понимается положительная или отрицательная значимость объектов окружающего мира для человека, группы, общества в целом, определяемая не их свойствами самими по себе, а их вовлеченностью в сферу человеческой жизнедеятельности, интересов и потребностей, социальных отношений, а также критерий и способы оценки этой значимости, выраженные в принципах и нормах, идеалах, установках, целях.

Философия определяет ценность как единство нормы и идеала. Здесь также есть значительная доля субъективности, но тем не менее сущность ценности схватывается более полно. Понимание ценности явлений культуры требует выделить, с одной стороны, их реальные, объективные качества, особенности бытия и, с другой стороны, отношение к ним.

Ценность - это фиксированная в сознании человека характеристика его отношения к объекту. Ценность для человека имеют предметы, которые доставляют ему положительные эмоции: удовольствие, радость, наслаждение и т.п. Поэтому он желает их и стремится к ним.

Проблема ценностей достаточно глубоко разработана в философии и социологии, антропологии и психологии (Э. Дюркгейм <#"justify">Идеациональная система культуры базируется на принципе сверхчувственности и сверхразумности Бога как единственной реальности и ценности. К этому типу культуры Сорокин относит прежде всего средневековую европейскую культуру. В этой культуре, по его словам, «господствующие нравы и обычаи, образ жизни, мышления поддерживали свое единство с Богом как единственную и высшую цель, а также свое отрицательное или безличное отношение к чувственному миру, его богатству, радостям и ценностям» (Сорокин П. Социодинамика культуры // Человек.

Идеалистическую систему культуры П. Сорокин рассматривает как промежуточную между идеациональной и чувственной, так как доминирующие ценности этой культуры ориентируются как на Небо, так и на Землю. «Ее основной посылкой, - пишет Сорокин, - было то, что объективная реальность частично сверхчувственна и частично чувственна, она охватывает сверхчувственный и сверхрациональные аспекты, плюс рациональный, и наконец, сенсорный аспект, образуя собой единство этого бесконечного многообразия». К данному типу культуры П. Сорокин относит западноевропейскую культуру XIII-XIV столетия, а также древнегреческую культуру V-IV вв. до н. э.

Современный тип культуры П. Сорокин называет чувственной культурой. Она основывается и объединяется вокруг доминирующего принципа: объективная действительность и смысл ее чувственны. «Только то, что мы видим, слышим, осязаем, ощущаем и воспринимаем через наши органы чувств - реально и имеет смысл. Вне этой чувственной реальности или нет ничего, или есть что-либо такое, чего мы не можем прочувствовать, а это эквивалент нереального, несуществующего». Формирование чувственной культуры начинается в XVI веке и достигло своего апогея к середине XX века. Эта культура стремится освободиться от религии, морали и других ценностей идеациональной культуры. Ее ценности сконцентрированы вокруг повседневной жизни в реальном земном мире. Ее герои - фермеры, рабочие, домохозяйки и даже преступники и сумасшедшие.

Нынешняя «чувственная» культура, считал Сорокин, обречена на закат, поскольку именно она повинна в деградации человека, в придании всем ценностям относительного характера. Но из признания неизбежности гибели данного типа культуры совсем не следует, что приходит конец всей человеческой культуре. Этот вывод основывается на том, что «ни одна из форм культуры не беспредельна в своих возможностях, они всегда ограничены. В противном случае было бы не несколько форм одной культуры, а единая, абсолютная, включающая в себя все формы. Когда созидательные силы исчерпаны и все их ограниченные возможности реализованы, соответствующая культура и общество или становятся мертвыми и несозидательными, или изменяются в новую форму, которая открывает новые созидательные возможности и ценности. Все великие культуры, сохранившие творческий потенциал, подверглись как раз таким изменениям. С другой стороны, культуры и общества, которые не изменяли форму и не смогли найти новые пути и средства передачи, стали инертными, мертвыми и непродуктивными»«. П. Сорокин верил, что культура не погибнет, пока жив человек. Уже сейчас наметились очертания новой великой идеациональной культуры, базирующейся на ценностях альтруистической любви и этики солидарности.

В обыденном сознании понятие «ценность» как правило ассоциируется с оцениванием предметов человеческой деятельности и общественных отношений с точки зрения добра и зла, истины или не истины, красоты или безобразия, допустимого или запретного, справедливого или несправедливого и т.п. При этом оценивание происходит с позиций своей культуры, а, следовательно, собственная система ценностей и воспринимается как «подлинная», как точка отсчета для хорошего и плохого.

Культурология же исходит из понимания того, что ценностные системы разных культур равноправны, что нет культуры своей и чужой, а есть своя и другая, и что мир тем устойчивее, чем многообразней (О. Шпенглер <#"justify">В своих литературных произведениях и философских размышлениях Достоевский стремится к раскрытию диалектики человеческой души. В соответствии с давней православной традицией, идущей еще от древнерусской философии, Ф.М. Достоевский считал, что человек обладает цельностью - духовной, душевной и интеллектуальной. Но эта цельность внутренне противоречива. По представлению Достоевского, человек - это бесконечное соединение добра и зла. И если источником происхождения добра является Бог, то зло происходит от человека: "Зло таится в человеке глубже, чем предполагают обычно", - писал Ф.М. Достоевский. Одним из важнейших источников зла в человеке становится его желания, его воля или, как писал Достоевский, "хотение", которое господствует над разумом: "Хотенье может, конечно, сходиться над рассудком… но очень часто и даже большей частью совершенно и упрямо разногласит с рассудком". "Свое собственное, вольное и свободное хотение, свой собственный, хотя бы и дикий, каприз", желание "по своей глупой воле пожить" заставляет человека отказываться оттого, что "повелевает ему разум и совесть".

Этот вечный разрыв между желанием и совестью и есть выражение вечной борьбы добра и зла в человеке. И не случайно все герои произведений Достоевского разрываются между добром и злом, а в его романах и повестях нет абсолютно положительных героев.

Метания человеческой души между добром и злом становятся, в свою очередь, источником постоянных страданий человека: "Страдание и боль всегда обязательны для широкого сознания и глубокого сердца", - утверждал Ф.М. Достоевский. Следовательно, мир вообще основан на страдании, а страдание - это обязательный атрибут человеческого бытия. Ф.М. Достоевский сформулировал гениальную по прозорливости, хотя и парадоксальную на поверхностный взгляд, мысль о том, что человек совсем не благоразумное существо, стремящееся к счастью, а существо иррациональное, имеющее потребность в страдании, что страдание и есть причина возникновения человеческого сознания. При этом русский человек способен выносить страдания лучше западного и вместе с тем, он исключительно чувствителен к страданию, он более сострадателен, нежели человек западный.

Но почему так устроен мир? И можно ли изменить это положение? Достоевский постоянно ищет ответа на эти вопросы. И, может быть самые глубокие размышления по этому поводу можно найти в его романе "Братья Карамазовы", в знаменитой "Легенде о великом инквизиторе". Впрочем, ответ, который предлагает нам Достоевский в этом тексте, тоже неоднозначен: чем выше человек поднимается своей душой к Богу, тем тяжелее ему жить на земле.

И все же Ф.М. Достоевский ищет пути выхода. Но эти пути связаны не с тем, что человек должен избегать страданий. Человек, избравший путь земной радости, внутренне предает свою божественную душу, отдает себя злу. Наоборот, Достоевский видит главный выход в том, чтобы достойно переносить страдания и продолжать искать истину. И вполне естественно, что важнейшим в творчестве писателя становится вопрос о смысле жизни: "Тайна бытия человеческого не в том, чтобы только жить, а в том для чего жить", - писал Ф.М. Достоевский.

И здесь основным путем спасения человека становится Вера. По глубочайшему убеждению Достоевского именно и только Бог воспринимается в душе русского народа как Высший Идеал.

Достоевский верит в человека, в то, что человек способен преодолеть зло в своей душе и избрать путь добра. Но, зная суть человеческой души, зная историю человечества, он сомневается в силах человека справиться с самим собой. Пример развития человечества в последние столетия показывает Достоевскому, что люди идут по более простому, легкому и, как следствие по самому губительному пути - они отказываются от Бога и превращают в бога самого человека. Этот путь, ярким примером которого стала западная цивилизация, с ее культом индивидуализма, рационализма и безбожия, устанавливает на земле культ Человекобога, когда "человек возвеличится духом божеской, титанической гордости и явится человеко-бог". Но для самого Достоевского, подобный путь - это утверждение и распространения зла в человеке и в обществе. Именно поэтому русский мыслитель столь жестко был настроен против модных в то время идей социализма, в которых Достоевский видел наибольшее зло: "Социалисты хотят переродить человека… Они заключают, что, изменив насильно экономический быт его, цели достигнут. Но человек изменится не от внешних причин, а не иначе как от перемены нравственной". Именно стремление социалистов уничтожить Бога и религию, т.е. те силы, которые способны нравственно преобразовать человеческую душу, вызывали у Достоевского наиболее жесткий отпор. Ведь уничтожая Бога, социалисты уничтожают и самого человека. Этому посвящен роман "Бесы", в котором он писал с провидческой горечью: "Социализм по существу своему должен быть атеизмом, ибо именно провозгласил, с самой первой строки, что он установление атеистическое и намерен устроиться на началах науки и разума исключительно".

.3 Кризис культуры XX века и пути его преодоления

Культурология ХХ века констатирует кризисное состояние культуры. О кризисе культуры пишут представители самых различных методологических ориентаций, создатели как кумулятивистских моделей истории и культуры, так и противоположных им.

Двадцатый век продемонстрировал человечеству, что культура как интегрирующее начало общественного развития охватывает не только сферу духовного, но во все большей степени - материального производства. Все качества техногенной цивилизации, чье рождение было отмечено чуть более трехсот лет назад, смогли проявиться в полной мере именно в нашем столетии. В это время цивилизационные процессы были максимально динамичны и имели определяющее значение для культуры. По выражению Ч.П. Сноу, «в XX веке целостная и органичная структура культуры разломилась на две антагонистические формы» (Сноу Ч.П. Две культуры. М., 1973). Между традиционной гуманитарной культурой европейского Запада и новой, так называемой научной культурой, производной от научно-технического прогресса XX века, с каждым годом растет катастрофический разрыв. Вражда двух культур может привести к гибели человечества.

Острее всего этот конфликт сказался на культурном самоопределении отдельно взятого человека. Техногенная цивилизация могла реализовать свои возможности только через полное подчинение сил природы человеческому разуму. Такая форма взаимодействия неизбежно связана с широким использованием научно-технических достижений, которые помогали современнику нашего века ощущать свое господство над природой и лишали при этом его возможности ощутить радость гармонического сосуществования с ней.

Поэтому проблема кризиса современной культуры не может быть рассмотрена без учета противоречий связи человека и машины. Именно с таким названием в 20-е годы Н.Бердяев пишет статью, в которой подчеркивает, что вопрос о технике сегодня стал вопросом о судьбе человека и судьбе культуры. «В век маловерия, в век ослабления не только старой религиозной веры, но и гуманистической веры XIX века единственной сильной верой современного цивилизованного человека остается вера в технику, в ее бесконечное развитие. Техника есть последняя любовь человека, и он готов изменить свой образ под влиянием предмета любви».

Машинное производство имеет космологическое значение. Царство техники - особая форма бытия, возникшая совсем недавно и заставившая пересмотреть место и перспективы человеческого существования в мире. Машина - значительная часть культуры - в XX веке осваивает гигантские территории и овладевает массами людей в отличие от прошлых эпох, где культуры охватывали небольшое пространство и небольшое количество людей, строясь по принципу «подбора качеств». В XX столетии все делается мировым, все распространяется на всю человеческую массу. Воля к экспансии вызывает неизбежно к исторической жизни широкие слои населения. Эта новая форма организации массовой жизни разрушает красоту старой культуры, старого быта и, лишив культурный процесс оригинальности и индивидуальности, формирует безликую псевдокультуру.

Существует целый ряд причин, породивших в культурологии XX века устойчивое ощущение кризиса культуры. Главное - осознание новых реальностей: универсального характера жизненно важных процессов, взаимодействия и взаимозависимости культурных регионов, общности участия человечества в современном мире, т.е. тех реальностей, которые являются источником цивилизации и одновременно ее следствием. Общность судеб различных культурных регионов представлена «катастрофами», которые захватывали не только отдельные народы, а все европейское сообщество в XX веке: мировые войны, тоталитарные режимы, фашистская экспансия, международный терроризм, экономические депрессии, экологические потрясения и т.д. Все эти процессы не могли протекать локально, не затрагивая внутренней жизни других народов, не нарушая стиля культурного развития. Все это, с точки зрения О.Шпенглера, только доказывает ошибочность эволюционного пути всей западной цивилизации.

Кризисные явления в культурной практике Европы XX века, с точки зрения этих мыслителей, носят необратимый характер. Представитель так называемого второго поколения франкфуртской школы Ю.Хабермас утверждает, что современное «позднекапиталистическое» государство способно вытеснять кризисные явления из одной сферы общества в другую: политический кризис может быть вытеснен в сферу экономики, экономический - в социальную сферу и т.д. Но область культуры, подчеркивает Ю.Хабермас, - область, применительно к которой понятие кризиса сохраняет свое значение, где он не может быть «смягчен», поскольку сфера культуры неподвластна административному манипулированию, которое осуществляет государство. В данном случае Ю.Хабермас говорит о подлинной культуре, неформальной морали и искусстве, а не о «массовой», суррогатной культуре, заполонившей историческое пространство Европы в нынешнем столетии.

Ситуация нарушения культурной целостности и разрыва органической связи человека с природными основаниями жизни в XX веке интерпретируется культурологами как ситуация отчуждения. Отчуждение - это процесс превращения различных форм человеческой деятельности и ее результатов в самостоятельную силу, господствующую над ним и враждебную ему. Отчуждающий механизм связан с рядом проявлений: бессилие личности перед внешними силами жизни; представление об абсурдности существования; утрата людьми взаимных обязательств по соблюдению социального порядка, а также отрицание господствующей системы ценностей; ощущение одиночества; утрата индивидом своего «я», разрушение аутентичности личности.

Различные аспекты отчуждения человека XX века от культурных форм были исследованы современной культурологией.

Своеобразным введением в проблемное поле XX века являются некоторые идеи философов предшествующего столетия - своего рода культурно-теоретический прогноз, теперь уже во многом подтвержденный практикой.

«Прогнозирование» мыслителей XIX века связано с негативным отношением к судьбам европейской культуры, продемонстрировавшей, что она сама является источником отчуждения личности от подлинных целей бытия. Радикальный поворот в истолковании культуры был обозначен в трудах А.Шопенгауэра, поставившего под сомнение прогрессивную направленность всякой разумной деятельности человека.

С точки зрения А.Шопенгауэра, в процессе длительной социальной эволюции человек не сумел развить свой организм до более совершенного, чем у любого другого животного. В борьбе за свое существование он выработал в себе способность заменять деятельность собственных органов их инструментами. К XIX веку развитие машинного производства актуализировало эту проблему. В результате, считал А.Шопенгауэр, оказались бесполезными обучение и совершенствование органов чувств. Разум, следовательно, не особая духовная сила, а отрицательный итог отключения от базисных актов, названный философом отрицанием «воли к жизни».

Роль Ницше в осмыслении кризисных процессов современной культуры очень велика. По словам Т.Лессинга, ницшеанство - это продолжение той мировоззренческой позиции, которая пессимистически оценивает будущее культуры. Предшественников ницшеанской культурфилософии Ж.Ж.Руссо и Л.Толстого отвращение к рационалистическим формам культуры приводит к аскетическим и христианско-трансцендентным идеалам. Для Ницше именно эти ценности являются продуктом направленной по ложному пути, усталой и больной жизни.

Проблема кризиса культуры в результате отчуждения человека от результатов его деятельности получила свое развитие в ряде философских школ XX века. Экзистенциальная философия поставила в число актуальнейших проблем нынешнего столетия такие факторы, как абсурдность человеческого существования и тотальная изолированность человека от социума (А.Камю, К.Ясперс, М.Хайдеггер).

Вопросы психологического «недовольства культурой» и самоотчуждения личности поставлены и решены представителями психоаналитической теории (З.Фрейдом, К.Г. Юнгом, Э.Фроммом).

К числу исследователей данной проблемы относится и Г.Маркузе, разработавший концепцию «одномерного человека», который, будучи включенным в потребительскую гонку, оказывается отчужденным от таких своих социальных характеристик, как критическое отношение к существующему обществу, способность к революционной борьбе.

1.4 Диалог культур как средство преодоления их кризиса

Кризисные черты современной культуры нашли свое наиболее яркое выражение в различных симптомах распада социальной коммуникабельности. Эта тема получила художественное воплощение в современном искусстве в различных формах (в сюрреалистических живописи и поэзии, неореалистических прозе и кинематографе, «абсурдистском театре» и т. д.) у большого круга авторов: Т. Уильямса, С. Дали, И. Бергмана, С. Беккета и многих и других.

Двадцатый век заставил многих ученых рассматривать культуру как противоположное цивилизации образование. Если цивилизация всегда стремится к неуклонному движению вперед, ее путь - восхождение по лестнице прогресса, то культура осуществляет свое развитие, отказавшись от однонаправленного линейного движения вперед. Культура не использует предшествующее духовное наследие как трамплин для новых достижений по той причине, что она не может отказаться целиком или частично от культурного фонда. Напротив, огромное значение в культурном процессе имеет сопричастность с различными воплощениями традиции. Культура может строиться только на основе духовной преемственности, только с учетом внутреннего диалога культурных типов.

Культура - это огромное полифоническое пространство, подобное произведению искусства. В нем различимы «голоса» различных культурных персонажей, значимость которых не умаляется ни возрастом, ни национальной принадлежностью, ни какими-либо иными обстоятельствами. Формирование художественного мира любого философа или композитора, архитектора или модельера всегда протекает с опорой на целый комплекс культурно-художественных традиций.

В нынешнем столетии стало ясно, что диалог культур предполагает взаимопонимание и общение не только между различными культурными образованиями в рамках больших культурных зон, но и требует духовного сближения огромных культурных регионов, сформировавших на заре цивилизации свой комплекс отличительных черт.

Диалог - это вопрос не только о гуманитарных контактах больших культур, но и о способе приобщения отдельно взятой личности к духовному миру этих культурных образований. Диалог как принцип культурного развития позволяет не только органично заимствовать лучшее из мирового наследия, но и вынуждает человека подать «свой» голос, совершить личностное переосмысление «чужой» культуры. Только внутреннее переосмысление культурных ценностей, только активный диалог с культурными фигурами делает человека культурным, приобщенным к большому космосу культуры. Диалоговая форма позволяет проявиться амбивалентной природе культуры.

Сегодня развитие принципа диалога культур - реальная возможность преодолеть глубочайшие противоречия духовного кризиса, избежать экологического тупика и атомной ночи. Реальным примером консолидации различных культурных миров является союз, сформировавшийся к исходу XX века в Европе между европейскими нациями. Возможность аналогичного союза между огромными культурными регионами может возникнуть только при условии диалога, который сохранит культурные различия во всем их богатстве и многообразии и приведет к взаимопониманию и культурным контактам.

Заключение

Итак, можно сделать следующие выводы.

В культурологии трудно обойтись без понятия "ценность", так как ценности формируют ядро той или иной культуры. Существует множество определений понятия "ценность", приведем наиболее общее. Ценность - это общепринятое убеждение относительно целей, к которым человек должен стремиться, они составляют основу нравственных принципов. Ценность - это общепризнанная норма, сформированная в определенной культуре, задающая образцы и стандарты поведения, определяющая поведенческую модель человека. По представлению Достоевского, человек - это бесконечное соединение добра и зла. И если источником происхождения добра является Бог, то зло происходит от человека. Одним из важнейших источников зла в человеке становится его желания, его воля. Метания человеческой души между добром и злом становятся, в свою очередь, источником постоянных страданий человека. основным путем спасения человека становится Вера. По глубочайшему убеждению Достоевского именно и только Бог воспринимается в душе русского народа как Высший Идеал.

Проблема кризиса современной культуры не может быть рассмотрена без учета противоречий связи человека и машины. Машина - значительная часть культуры - в XX веке осваивает гигантские территории и овладевает массами людей в отличие от прошлых эпох. Кризисные явления в культурной практике Европы XX века, с точки зрения этих мыслителей, носят необратимый характер. Проблема кризиса культуры в результате отчуждения человека от результатов его деятельности получила свое развитие в ряде философских школ XX века.

Экзистенциальная философия поставила в число актуальнейших проблем нынешнего столетия такие факторы, как абсурдность человеческого существования и тотальная изолированность человека от социума. Развитие принципа диалога культур - реальная возможность преодолеть глубочайшие противоречия духовного кризиса.

Список используемых источников

Быстрова А. Н. Мир культуры (Основы культурологии). Учебное пособие. 2-е издание, исправленное и дополненное.- М.: Издательство Фёдора

Конюхова; Новосибирск: ООО «Издательство ЮКЭА», 2002.- 712 с.

Переверзенцев С. В. Федор Михайлович Достоевский. - Режим доступа: [#"justify">.Радугин А. А. Культурология. - М.: Центр, 2002. - 304 с.

Солонин Ю. Н, Каган Ю. Н. Культурология. - М. : Высшее образование, 2007. - 566 с.

Сундеева А.В. Проблема кризиса индивидуального и коллективного в современной культуре.// Материалы научной конференции 11-13 апреля 2000 . СПб: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. - С.201-204.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Культура в целом неразрывно развивается, меняет свой облик, отражая облик неизменяющегося мира, потребности новой жизни. Нынешняя культура использует огромные достижения науки и техники. Она создает уют и благоденствие.

Современная культура стремительно преображает окружающую среду, общество, быт людей, поэтому она оценивается как фактор творческого жизнеустроения, неиссякаемый источник общественных нововведений.

В XX столетии. Как считают многие исследователи, произошел разрыв социального и культурного циклов. Это, по существу, одна из исторических закономерностей нашего времени. Темпы культурных перемен стали гораздо более быстрыми. Теперь на протяжении одной жизни может чередоваться несколько культурных эпох.

Стремительно рушится привычный уклад жизни, уходит в прошлое то, что еще недавно составляло смысл нашего бытия. Меняются ориентации. Низвергаются святыни. Рвутся нити, связывающие нас с близкими людьми. Человек остается одиноким перед надвигающейся неизвестностью.

О. Тоффлер видел причину “футушока” (шока от будущего) только в машине: это ее скорость рождает неслыханные темпы изменений, и поэтому миллионы людей охвачены возрастающим чувством тревоги. Они не могут ориентироваться в окружающей жизни, теряют способность разумно управлять событиями, за чередой которых, кажется, даже уследить невозможно. Безотчетный страх, массовые неврозы, не поддающиеся разумному объяснению акты насилия - все это лишь слабые симптомы болезни, которая в недалеком будущем ждет всех нас. Дело не только в машине, не только в темпах жизни, которые навязывает нам техническая цивилизация. Преображается социальное и культурное бытие. Человек не просто включается в общий поток неслыханных ускорений, - он, можно сказать, катапультируется, причем многократно, в иные миры. К тому же тот мир, куда зовут мечта и надежда, безвозвратно утерян. Позади руины, психологические непереносимые муки.

Оторвите человека от родной культуры и поместите в совершенно новое окружение, где ему придется мгновенно реагировать на множество абсолютно новых для него представлений о времени, пространстве, религии, любви, быте, и вы увидите, какая поразительная растерянность овладеет им. А если вы еще отнимите у него всякую надежду на возвращение в знакомую социальную обстановку, растерянность перерастет в депрессию. Психологи иногда ставят диагноз - психологическое оцепенение. Этот жуткий симптом наших дней. Представим себе, какой может оказаться дезориентация человека, если наступит хаос и вся иерархия ценностей станет меняться постоянно. Результатом будет не просто “футушок”. А нечто большее, не имеющее своего обозначения.

Перемены, происходящие вокруг нас. Приняли характер грандиозного снежного обвала. Большинство людей совершенно не готово к ним. Мы “ощущаем” жизнь иначе. Чем наши предшественники, и именно в этом заключается отличие современного человека. Современные люди ускорив темпы перемен, навсегда порвали с прошлым. Они отказались от прежнего образа мыслей, от прежних чувств, от прежних приемов приспособления к изменяющимся условиям жизни. Именно это ставит под сомнение способность к адаптации. Но наиболее губительное воздействие нарастания темпов перемен оказывает на нашу психику, нарушая внутреннее равновесие, меняя образ нашего мышления и жизни.

Ускорение перемен сокращает длительность жизненных ситуаций. Современному человеку за определенный отрезок времени приходится переживать гораздо больше разных жизненных ситуаций, чем людям, жившим раньше. Это оказывает разрушительное воздействие на его психику. Полнейшая апатия еще не означает спокойное здравомыслие, а психологическое оцепенение - верноподданнические приятия нововведений.

Сущность культуры заключается том, что развитие субъектов культуры идет через развитие мира объектов, тяготеющего к постоянному совершенствованию. Однако все более усиливается культивирование мира вещей, в то время как человек все менее способен обрести совершенство субъективной жизни с помощью совершенствования объектов. Эти процессы обозначены Г. Зиммелем как "диссонансы современной жизни". Эти диссонансы набирали темп и к концу XX в. уже расценивались культурологами как травма, которую наносит предметный мир культуры, а также возросший объем информации, накопленный человечеством, отдельному человеку, который все более чувствует себя калекой, неспособным освоить окружающий его мир культурных ценностей. Эту возрастающую диспропорцию - отставание человека от человечества, которое не связано с ограниченными биологическими возможностями и продолжает наращивать свою технико-информационную экспансию, отмечают в дальнейшем многие культурологи (Ж. Делёз, М. Н. Эпштейн).

В работе "Кризис культуры" Г. Зиммель указывает на ряд противоречий, сопровождающих процесс развития культуры. Одно из них возникает из-за того, что подлинные конечные цели развития человечества, т.е. каждого отдельного человека, подменяются другими целями, на самом деле таковыми не являющимися, но лишь промежуточными звеньями или средствами, способствующими достижению конечных целей. Возникает опасность того, что средства жизни превосходят по своему значению ее цели и тем самым присваивают себе психологическое достоинство конечных целей.

Другое внутренне противоречие культуры состоит в том, что мир объектов культуры приобретает фактически самостоятельное существование, противостоящее субъекту, который в сущности не знает, что с ними делать, и часто воспринимает их как бремя и противостоящие ему силы. Автор замечает, что субъект "не может возрасти в той же степени, как все расширяющаяся объективная область вещей, разделенная между бесчисленными ее работниками". В этом состоит громадная внутренняя опасность всех высокоразвитых, или, согласно его терминологии, "зрелых и перезрелых" культур.

К двум вышеназванным основным мотивам и их разветвлениям сводятся, по мнению Г. Зиммеля, все те явления, с которыми связывается чувство близящегося кризиса нашей культуры. Симптомы этого кризиса немецкий мыслитель видит в том, что постепенно цели вытесняются средствами, что личные ценности ищут в той сфере, где их вообще не бывает: успехи в технике прямо оцениваются как успехи в области культуры; что жажда денег значительно превосходит жажду вещей, способом приобретения которых они являются; что в области духа методы часто рассматриваются как нечто священное и считаются более важными, чем содержание и их результаты.

У современного человека возникает чувство, что его как бы подавляют элементы разросшегося предметного мира культуры, поскольку он не может ни внутренне их ассимилировать, ни просто отклонить их, так как они потенциально составляют мир его культуры. Во всей "этой патологии культуры - в отставании совершенствования людей от усовершенствования вещей", - заключает Г. Зиммель, вероятно, состоит "трагедия культуры", неразрывно связанная с се сущностью. Современную ему ситуацию он рассматривает как эпоху, в которой распад и отклонение культурного существования достигло известного максимума. Именно поэтому данную ситуацию немецкий мыслитель характеризует как кризисную. В этой связи становится понятным его суждение о том, что "культура - это постоянно сдерживаемый кризис". Этот кризис, независимо от того, осознаем ли мы его или нет, является кризисом собственной души, поскольку человек оказывается отчужден от мира объективной культуры. Характерной чертой современного кризисного этапа в культуре Г. Зиммель считал борьбу против культуры как таковой, против любых ее регламентированных форм.