Как кошки спасли блокадный ленинград. Рассказы о легендарных кошках, переживших блокаду ленинграда Коты во время блокады ленинграда

Рассказ пережившей Блокаду

БЛОКАДА... Слово жуткое какое...
Костлявый ад и голод в нём слышны.
Будь проклят тот, кто это всё устроил,
Народу жить хотелось по-простому:
Чтоб без смертей, без крови... без войны!

Мой муж, майор, едва успел собраться -
Уже машина ждёт его внизу.
Девчонкам от отца не оторваться...
А младшенькая положила зайца:
"Чтоб не скучал! Далёко повезут!"

А я - поверишь, Таня, - ни слезины!
Как истукан, застыла у окна.
К груди прижала кошака, Максима,
И затвердела. Стала как машина.
Война, ну что поделаешь, - война!

Потом с эвакуацией тянули,
Потом - уже под Гатчиной бои...
Завод живёт: нужны снаряды, пули!
И лето, осень - мигом промелькнули...
Ох, бедные девчоночки мои!

Они ведь, Танька, знаешь - ленинградки!
В чём держится душа... А в дом войдёшь:
- "Ну, как дела?" - "Всё, мамочка, в порядке!
Вот: я для Даши сделала тетрадки,
Играли в школу..." А в ручонках - дрожь.

Мне, Таня, на заводе легче было:
Похлёбку выдавали на обед.
Там не до мыслей горьких да унылых,
Ты механизм, животное, кобыла,
И адская работа - словно бред...

Мне наша повариха, тётя Маша,
В горсть крошек набирала... А потом
Бежишь домой: как там мои бедняжки?
Заварят крошки кипяточком в чашке -
И завсегда поделятся с котом.

Так вот, Танюшка... Про кота, Максима.
На целый дом - а в доме сто квартир
(Жильцов-то меньше) - из котов один он.
Других поели... Это - объяснимо,
Быть может, коль с ума сошёл весь мир.

Соседка Галка всё пилила, сучка:
"Ты дура! Ведь по дому ходит зверь!
Глянь на девчонок! Будто спички - ручки!
Помог бы им сейчас мясной-то супчик..."
А я - крючок покрепче вбила в дверь.

Но становилось горше... Холоднее...
Не спрячешься, коль в дом стучится смерть!
А старшенькая месяц как болеет
И, забываясь, шепчет: поскорее...
Я больше, мама, не могу терпеть...

Что тут со мною сделалось - не знаю.
На кухню я метнулась за ножом.
Ведь я же баба, в сущности, не злая,
А словно бес вселился... Как могла я?!
Взяла кота: Максимушка, пойдём!

Он, несмышлёный, ластится, мурлычет.
Спустились мы к помойке во дворе.
Как жуткий сон всё вспоминаю нынче,
А ведь кому-то это, Тань, привычно -
Скотину резать в супчик детворе.

Спустила с рук... Бежал бы ты, котишка,
Уж я бы за тобой не погналась...
И вдруг гляжу - а он не кот! Мальчишка...
"Голодный бред"?! Ну это, Танька, слишком!
Ещё скажи похлеще: напилась!

Трезва, в своём уме... А мальчик - вот он.
Косая чёлка, грустный взгляд такой...
В рубашечке, на голове пилотка...
Запомнились сапожки отчего-то:
Оранжевые, новые - зимой!

Он словно понимал. И не спасался.
Не убегал. Пощады не просил.
Прищурюсь - кот. Глаза открою - мальчик.
... я, Танька, пореву. Что было дальше -
Рассказывать без слёз не хватит сил!

Ох, как я нож-то, дура, запустила!
За дровяник! В сугроб! Чтоб сгнил навек!
Как я Максимку на руки схватила,
Ревела как! Прощения просила!
Как будто он не кот, а человек!

Не чуя ног, домой взлетела птицей
(Ползёшь, бывало, вверх по полчаса),
Котишка крепко в воротник вцепился,
И слышу - что-то без меня творится:
В квартире смех, чужие голоса!

И старшая выходит - в синем платье,
Причёсана: мол, гости! Принимай!
Вот, прямо с фронта - лейтенант Арапов,
Привёз посылку и письмо от папы.
Я, мам, пойду на кухню - ставить чай!

Как будто не болела... Что за чудо?!
... Посылка эта нас тогда спасла.
Как выжили мы, говорить не буду,
Да и сама ты знаешь: было трудно...
Но Женька в школу осенью пошла!

Там хлеба с чаем малышне давали,
Кусочек невеликий, граммов сто.
Весной в саду пришкольном лук сажали...
...А Галку-то, соседку, расстреляли.
Но только, Тань, я не скажу, за что.

Дорога Жизни стала нам спасеньем:
Все нормы сразу выросли! К тому ж
К нам, демобилизован по раненью,
И аккурат ко Дню Освобожденья
В сорок четвёртом возвратился муж.

А кот что учудил! - к его шинели
Прилип - смогли насилу оторвать!
Сергей мне прошептал: спасибо, Неля...
Войны осталось - без году неделя,
А впятером нам легче воевать!

Вот девять лет прошло - а я всё помню.
Котишка наш, представь, уже седой -
Но крысолов отменный, безусловно!
А по весне устраивает войны
И кошек... это... прям как молодой!

А вот и он! Явился, полосатый!
Матёрый зверь - ведь довелось ему
Всех пережить - тех нЕлюдей усатых,
Которые - век не прощу проклятых! -
Устроили блокаду и войну.

Да не мяучь, как маленький котёнок!
Опять Максиму не даёшь поспать.
Ну что, доволен? - разбудил ребёнка!
Танюш, подай-ка мне вон те пелёнки...

Родить решилась, дура, в тридцать пять!..
.

Г. Ленинград, май 1953 года.

Ветеран Великой Отечественной войны, запорожанка Мария Васильевна Ярмошенко родилась и выросла в Ленинграде. Там встретила войну, пережила 900-дневную блокаду, там же познакомилась со своим будущим мужем, боевым офицером Арсением Платоновичем. В послевоенные годы супруги Ярмошенко обосновались в Запорожье. Познакомился я с ними лет 10 тому назад. Неоднократно бывал у них дома.

Много слышал от них разных трагических историй, связанных с неимоверными трудностями пережитых жителями осажденного города. В частности, запомнился рассказ Марии Васильевны о том, как кошки помогли ленинградцам избавиться от страшного нашествия крыс. Факты, приведенные в ее рассказе, как потом я убедился, подтверждаются официальными архивными источниками. И вот как выглядит этот рассказ о кошках.

В сентябре 1941 года Ленинград был взят немецкими войсками в кольцо. Началась 900-дневная изнурительная блокада города на Неве. За это время погибло около миллиона ленинградцев. Фактически одна треть населения города и прилегающих к нему территорий. Спасаться людям помогали самые, казалось бы, невероятные события и обстоятельства. В том числе и кошки. Да, самые обычные домашние кошки. Но все по порядку.

Зима 1941 – 1942 года для жителей осажденного города была особенно тяжелой. Похоронные команды не успевали убирать с улиц трупы умерших от голода, холода и болезней людей. В эту зиму ленинградцы съели все, даже домашних животных, в том числе и кошек. Но если люди умирали, то крысы чувствовали себя прекрасно, они буквально наводнили город.

Очевидцы вспоминают, что грызуны передвигались по городу огромными колониями. Когда они переходили дорогу, даже трамваи вынуждены были останавливаться. Крыс расстреливали, давили танками, были созданы даже специальные бригады по их уничтожению. Но справиться с напастью не могли. Серые твари сжирали даже те крохи еды, что оставались в городе. А кошек — главных охотников на крыс – в Ленинграде уже давно не было.

Кроме того, из-за полчищ крыс в городе возникла угроза эпидемий. Все виды борьбы с этим организованным, умным и жестоким врагом оказались бессильными уничтожить «пятую колонну», объедавших умиравших от голода блокадников. Надо было искать выход из этой трагичной ситуации. А выход мог быть только один – нужны были кошки. И сразу же после прорыва в 1943 году блокады было принято постановление Ленсовета о необходимости выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград четыре вагона дымчатых кошек. Дымчатые по праву считались наилучшими крысоловами. Жители Ярославской области с пониманием отнеслись к просьбе ленинградцев, оперативно собрали нужное количество котов и кошек (собирали по всей области) и отправили в Ленинград.

Чтобы кошек не разворовали, их везли под усиленной охраной. Как только вагоны с кошачьим десантом прибыли на ленинградский вокзал, моментально выстроилась очередь желающих получить кошку. Часть животных выпустили сразу на вокзале, а остальных раздали горожанам. Кошачий десант быстро освоился на новом месте и включился в борьбу с крысами. Однако полностью решить проблему сил не хватало.

И тогда прошла еще одна кошачья мобилизация. На сей раз «призыв крысоловов» объявили в Сибири. Специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев. Ведь крысы угрожали бесценным сокровищам искусства и культуры.

Набирали кошек по всей Сибири – Тюмень, Омск, Иркутск. В результате в Ленинград было отправлено 5 тысяч котов и кошек, которые с честью справились с поставленной задачей – очистили город от грызунов.

Так что кошки для жителей Ленинграда имеют особое значение.

В память о подвиге хвостатых спасателей в современном Петербурге установлены скульптуры кота Елисея и кошки Василисы. А первого марта в России отмечают неофициальный День кошек.

Николай Зубашенко, журналист

(для «Хроник и комментариев»)

ПРИМЕЧАНИЕ.

Кот на магазине Елисеевский - Елисей КОТОВИЧ Питерский. Если со стороны Невского проспекта войти на Малую Садовую улицу, то справа, на уровне второго этажа Елисеевского магазина можно увидеть бронзового кота. Зовут его Елисей и этот бронзовый зверь любим жителями города и многочисленными туристами. Напротив кота, на карнизе дома номер 3 живет подруга Елисея - кошка Василиса.

Автором идеи является Сергей Лебедев, скульптором - Владимир Петровичев, спонсором - Илья Ботка (какое разделение труда-то). Памятник коту установили 25 января 2000 года (уже десять лет киса сидит на «посту»), а «невесту ему поставили 1 апреля того же 2000 года. Имена котам придумывали жители города… по крайней мере так говорит интернет, Считается, что если забросить монетку на постамент Елисею, то будет вам счастье, радость и удача. По легенде в предрассветные часы, когда улица пуста, а вывески и фонари горят уже не так ярко, то можно услышать, как бронзовые кисы перемяукиваются.

Рассказывалось о том, как ярославские и сибирские кошки, завезенные в блокадный Ленинград, помогли спасти этот многострадальный и героический город от нашествия крыс и эпидемии чумы.

А в данном посте мне хочется собрать воедино несколько рассказов об удивительных людях, которые смогли спасти своих животных в этом аду, и о том, как кошки спасали своих хозяев от голода.

Кот Маркиз, переживший блокаду Ленинграда.

Расскажу о долгой беcкорыстной дружбе с котом - совершенно замечательной личностью, с которым под одной крышей провёл 24 радостных года.

Маркиз родился на два года раньше меня, ещё до Великой Отечественной войны.

Когда фашисты сомкнули вокруг города кольцо блокады, кот пропал. Это нас не удивило: город голодал, съедали всё, что летало, ползало, лаяло и мяукало.

Вскоре мы уехали в тыл и вернулись только в 1946 году. Именно в этот год в Ленинград со всех концов России стали завозить котов эшелонами, так как крысы одолели своей наглостью и прожорливостью…

Однажды, ранним утром некто стал рвать когтями дверь и во всю мочь орать. Родители открыли дверь и ахнули: на пороге стоял огромный чёрно-белый котище и не моргая глядел на отца и мать. Да, это был Маркиз, вернувшийся с войны. Шрамы - следы ранений, укороченный хвост и рваное ухо говорили о пережитых им бомбёжках.

Несмотря на это, он был силён, здоров и упитан. Никаких сомнений в том, что это Маркиз, не было: на спине у него с самого рождения катался жировик, а на белоснежной шее красовалась чёрная артистическая «бабочка».

Кот обнюхал хозяев, меня, вещи в комнате, рухнул на диван и проспал трое суток без пищи и воды. Он судорожно перебирал во сне лапками, подмяукивал, иногда даже мурлыкал песенку, затем вдруг оскаливал клыки и грозно шипел на невидимого врага.

Маркиз быстро привык к мирной созидательной жизни. Каждое утро он провожал родителей до завода в двух километрах от дома, прибегал обратно, забирался на диван и ещё два часа отдыхал до моего подъёма.

Надо отметить, что крысоловом он был отличным. Ежедневно к порогу комнаты он складывал несколько десятков крыс. И, хотя зрелище это было не совсем приятным, но поощрение за честное выполнение профессионального долга он получал сполна.

Маркиз не ел крыс, в его повседневный рацион входило всё то, что мог позволить себе человек в то голодное время - макаронные изделия с рыбой, выловленной из Невы, птицы и пивные дрожжи.

Что касается последнего - в этом ему отказа не было. На улице стоял павильон с лечебными пивными дрожжами, и продавщица всегда наливала коту 100-150 граммов, как она говорила, «фронтовых».

В 1948 году у Маркиза начались неприятности - выпали все зубы верхней челюсти. Кот стал угасать буквально на глазах. Ветврачи были категоричны: усыпить.

И вот мы с матерью с зарёванными физиономиями сидим в зоополиклинике со своим мохнатым другом на руках, ожидая очереди на его усыпление.

«Какой красивый у вас кот», - сказал мужчина с маленькой собачкой на руках. «Что с ним?» И мы, задыхаясь от слёз, поведали ему печальную историю. «Разрешите осмотреть вашего зверя?» - Мужчина взял Маркиза, бесцеремонно открыл ему пасть. «Что ж, жду вас завтра на кафедре НИИ стоматологии. Мы обязательно поможем вашему Маркизу».

Когда на следующий день в НИИ мы вытаскивали Маркиза из корзины, собрались все сотрудники кафедры. Наш знакомый, оказавшийся профессором кафедры протезирования, рассказал своим коллегам о военной судьбе Маркиза, о перенесённой им блокаде, которая и стала основной причиной выпадения зубов.

Маркизу наложили на морду эфирную маску, и когда он впал в глубокий сон, одна группа медиков сделала слепок, другая вколачивала в кровоточащую челюсть серебряные штыри, третья накладывала ватные тампоны.

Когда всё закончилось, нам сказали прийти за протезами через две недели, а кота кормить мясными отварами, жидкой кашей, молоком и сметаной с творогом, что в то время было весьма проблематично. Но наша семья, урезая свои суточные пайки, справилась.

Две недели пролетели мгновенно, и снова мы в НИИ стоматологии. На примерку собрался весь персонал института. Протез надели на штыри, и Маркиз стал похож на артиста оригинального жанра, для которого улыбка - творческая необходимость.

Но протез не понравился Маркизу по вкусу, он яростно пытался вытащить его изо рта. Неизвестно, чем бы закончилась эта возня, если бы санитарка не догадалась дать ему кусочек отварного мяса.

Маркиз давно не пробовал такого лакомства и, забыв про протез, стал его жадно жевать. Кот сразу почувствовал огромное преимущество нового приспособления. На его морде отразилась усиленная умственная работа. Он навсегда связал свою жизнь с новой челюстью.

Между завтраком, обедом и ужином челюсть покоилась в стаканчике с водой. Рядом стояли стаканчики со вставными челюстями бабушки и отца. По нескольку раз в день, а то и ночью, Маркиз подходил к стаканчику и, убедившись, что его челюсть на месте, шёл дремать на огромный бабушкин диван.

А сколько переживаний досталось коту, когда он однажды заметил отсутствие своих зубов в стаканчике! Целый день, обнажая свои беззубые дёсны, Маркиз орал, как бы спрашивая домашних, куда они задевали его приспособление?

Челюсть он обнаружил сам - она закатилась под раковину. После этого случая кот большую часть времени сидел рядом - сторожил свой стаканчик.

Так, с искусственной челюстью, кот прожил 16 лет. Когда ему пошёл 24-й год, он почувствовал свой уход в вечность.

За несколько дней до смерти он уже более не подходил к своему заветному стаканчику. Только в самый последний день, собрав все силы, он взобрался на раковину, встал на задние лапы и смахнул с полки стаканчик на пол.

Затем, словно мышь, взял челюсть в свою беззубую пасть, перенёс на диван и, обняв её передними лапами, посмотрел на меня долгим звериным взглядом, промурлыкал последнюю в своей жизни песенку и ушел навсегда.

Кот Василий

Моя бабушка всегда говорила, что тяжёлую блокаду и голод и я моя мама, а я её дочь, пережила только благодаря нашему коту Ваське.

Если бы не этот рыжий хулиган, мы с дочерью умерли бы с голоду как многие другие.

Каждый день Васька уходил на охоту и притаскивал мышек или даже большую жирную крысу. Мышек бабушка потрошила и варила из них похлебку. А из крыски получался неплохой гуляш.

При этом кот сидел всегда рядом и ждал еду, а ночью все трое лежали под одним одеялом и он согревал их своим теплом.

Бомбежку он чувствовал намного раньше, чем объявляли воздушную тревогу, начинал крутиться и жалобно мяукать, бабушка успевала собрать вещи, воду, маму, кота и выбежать из дома. Когда бежали в убежище, его как члена семьи тащили с собой и смотрели, как бы его не унесли и не съели.

Голод был страшный. Васька был голодный как все и тощий. Всю зиму до весны бабушка собирала крошки для птиц, а с весны выходили с котом на охоту. Бабушка сыпала крошки и сидели с Васькой в засаде, его прыжок всегда был на удивление точным и быстрым.

Васька голодал вместе с нами и сил у него было недостаточно, что бы удержать птицу. Он хватал птицу, а из кустов выбегала бабушка и помогала ему. Так что с весны до осени ели еще и птиц.

Когда сняли блокаду и появилось побольше еды, и даже потом после войны бабушка коту всегда отдавала самый лучший кусочек. Гладила его ласково, приговаривая – кормилец ты наш.

Умер Васька в 1949 году, бабушка его похоронила на кладбище, и, что бы, могилку не затоптали, поставила крестик и написала Василий Бугров. Потом рядом с котиком мама положила и бабушку, а потом там я похоронила и свою маму. Так и лежат все трое за одной оградкой, как когда-то в войну под одним одеялом.

История кота Максима

Хозяйка Максима, Вера Николаевна Володина, говорила: «В нашей семье дошло до того, что дядя требовал кота Максима на съедение чуть ли не каждый день.

Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате.

Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жаконя наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих.

Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен.

Кот Максим тоже еле бродил - шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду.

Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к Жаконе. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой! Птица и кот в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу.

На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться».

Однако трогательная дружба кота и попугая скоро закончилась - через некоторое время Жаконя умер от голода. А вот Максиму удалось выжить, и более того - стать практически символом жизни для осажденного города, напоминанием о том, что еще не все потеряно, что сдаваться нельзя.

В квартиру Володиных ходили люди - просто чтобы посмотреть на уцелевшего кота, самое настоящее пушистое чудо. А после войны «на экскурсию» к Максиму водили школьников.
Умер отважный кот в 1957 году - от старости. Источник

Кошка - значит выжили

Несмотря на жестокий голод, некоторые ленинградцы сберегли своих любимцев. Вот несколько воспоминаний.

Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять. К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила.
Одна блокадница вспоминала, что в марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька.
12-летняя девочка в апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов. Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. «Увидев ее, я поняла, что мы выжили», - вспоминала эта женщина много лет спустя.

Сегодня, 9 мая 2017 года, в 72 годовщину Победы в Великой Отечественной войне, я хочу рассказать вам о том, как кошки спасли блокадный Ленинград от полчища крыс и страшных эпидемий.

Моя мать, Людмила Петровна, и бабушка, Екатерина Васильевна, едва не погибли от голода во время блокады Ленинграда. Несмотря на последнюю степень дистрофии, они работали на военном заводе, производившим снаряды. Так что многое, о чем пойдет речь в этом рассказе, я знаю по рассказам очевидцев.

Трудно себе представить, как жители Ленинграда смогли пережить эти страшные 872 дня (с 8 сентября 1941 по 27 января 1944 года, (блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года).

Изнурительные бомбежки и артобстрелы; громадные очереди за крошечными пайками хлеба; холод и ужесточающийся голод; смерти близких, знакомых и маленьких детей; трупы людей на улицах; походы с бидончиками на замерзшую Неву за водой в лютый мороз.

Зима 1941 – 1942 года для жителей осажденного города была особенно тяжелой. Похоронные команды не успевали убирать с улиц трупы умерших от голода, холода и болезней людей. В эту зиму ленинградцы съели все, даже домашних животных, в том числе собак и кошек. Переловили и съели всех уток в парках и голубей на улицах. Ели крыс и мышей. Мальчишки с рогатками охотились на птиц и ловили в Неве мелкую и колючую рыбку колюшку.

Лишь единицы домашних животных (тщательно скрываемые хозяевами) смогли пережить то страшное время. О них будет отдельная .

И тогда измученный город постигла новая беда — Ленинград стали наводнять крысы.

У этих опасных грызунов нет ни единого естественного врага в городских условиях, за исключением кошек. Только кошки способны контролировать численность крыс, одна пара которых способна воспроизвести более 2000 потомков всего лишь за год.

Крысы процветали в голодающем городе — они просто питались трупами на улицах.

Крысы начали пожирать все, что еще можно было найти съедобного; они нападали на больных и истощенных детей и стариков во сне, в городе нависла угроза эпидемий (в том числе чумы). У кого крепкие нервы — почитайте секретный документ, как город боролся с обилием трупов и угрозой эпидемии. Этого нельзя забывать.

По рассказам очевидцев, полчища крыс переходили улицы, блокируя движение транспорта.

Одна жительница блокадного Ленинграда вспоминала, как она ночью выглянула на улицу и увидела шевелящуюся реку бегущих грызунов.

Отряды грызунов грозили уничтожить зерно на мельнице, где мололи муку для хлеба всему городу.

Крысы губили полотна великих художников в Эрмитаже, которые пострадали также и от бомбардировок.

С крысами активно боролись, их травили, были созданы специальные бригады по борьбе с грызунами, совершавшие многочасовые изнурительные рейды по городу, но число грызунов продолжало нарастать. Мерзкие твари не боялись ни бомбежек, ни огней пожаров.

«В доме во время бомбёжки вылетели стёкла, мебель давно стопили. Мама спала на подоконнике - благо они были широкие, как лавка, - укрываясь зонтиком от дождя и ветра. Однажды кто-то, узнав, что мама беременна мною, подарил ей селёдку - ей так хотелось солёного… Дома мама положила подарок в укромный уголок, надеясь съесть после работы. Но вернувшись вечером, нашла от селёдки хвостик и жирные пятна на полу - крысы попировали. Это была трагедия, которую поймут лишь те, кто пережил блокаду» - рассказывает сотрудница храма прп. Серафима Саровского Валентина Осипова.

В своем дневнике блокадница Кира Логинова вспоминала: «Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. Это был враг организованный, умный и жестокий…».

Сразу после прорыва блокады Ленинграда, в апреле 1943 года, вышло постановление Ленсовета доставить в Ленинград из Ярославской области четыре вагона простых дымчатых кошек, которые считались лучшими крысоловами.

Ярославцы в короткие сроки выполнили стратегический заказ и наловили серых кошек, чтобы хоть как-то помочь жителям Ленинграда. Многие даже отдавали своих собственных животных.

Чтобы кошек не разворовали, их везли под усиленной охраной, и наконец, эшелон с четырьмя вагонами кошек (или, как его прозвали, «мяукающая дивизия») прибыл в полуразрушенный город. Часть кошек была выпущена там же на вокзале, часть была роздана жителям.

Из воспоминаний Антонины Александровны Карповой, коренной Ленинградки: «Весть о том, что сегодня в город доставят кошек, мгновенно облетела всех. Люди огромными толпами собрались на вокзале, возникла ужасная давка. Многие на перрон пришли целыми группами (в основном, это были семьи или соседи) и пытались рассредоточиться по всей его длине. Рассчитывали на то, что хотя бы одному из группы удастся взять кошку.

И вот пришёл состав. Удивительно: четыре вагона кошек разошлись по рукам буквально за полчаса! Зато какие счастливые шли ленинградцы домой. Казалось, это приехали не обычные кошки, а бойцы нашей Красной Армии. Некое могучее подкрепление. И даже в тот день казалось, что Победа уже близка»…

Однако многим горожанам кошек не хватило. Некоторых из них продавали на рынке по баснословной цене, равной приблизительно десяти буханкам хлеба. Для справки: котёнок стоил 500 рублей, зарплата дворника составляла 120 рублей, а буханка хлеба стоила 50 руб.

«За кошку отдавали самое дорогое, что у нас было, - хлеб. Я сама оставляла понемногу от своей пайки, чтобы потом отдать этот хлеб за котенка женщине, у которой окотилась кошка,» вспоминала блокадница Зоя Корнильева.

Ярославские кошки достаточно быстро сумели отогнать грызунов от продовольственных складов и спасли город от эпидемий, однако полностью решить проблему сил не хватало.

Печально, но многие кошки погибали, укушенные больными крысами, а иногда мерзкие твари просто набрасывались группой и загрызали кошку. Крысы очень опасные животные.

Ярославская «кошачья армия» как могла защищала город вплоть до полного снятия блокады.

Кошки не только ловили грызунов, но и воевали. Есть легенда о рыжем коте, который прижился при стоявшей под Ленинградом зенитной батарее. Солдаты прозвали его «слухачом», так как кот точно предсказывал своим мяуканьем приближение вражеских самолетов. Причем на звук советских самолетов животное не реагировало. Кота даже поставили на довольствие и выделили одного рядового за ним присматривать.

После окончательного снятия блокады прошла еще одна «кошачья мобилизация». На этот раз самых умелых крысоловов отлавливали по всей Сибири специально для защиты бесценных произведений искусства Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев.

Зимой 1944 года милиция Тюмени начала отлов животных для Ленинграда. Многие сибиряки пожертвовали своих домашних животных, чтобы помочь ленинградцам. Первым добровольцем стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка принесла со слезами на сборный пункт с пожеланием: «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом».

За две недели жители Тюмени собрали 238 котов и кошек (возрастом до 5 лет), а дальше крысоловов доставляли из Иркутска, Омска, Ишима, Заводоуковска, Ялуторовска и других.

В общей сложности из Сибири в Ленинград было привезено 5000 кошек.

Вскоре сибирским котам удалось почти полностью очистить Ленинград от крыс.

Из воспоминаний Антонины Александровны Карповой: «Нашей соседке достался сибирский кот, которого назвали Барсом. Поначалу Барс очень боялся громких звуков, чувствовалось, что он натерпелся страха во время путешествия. В такие минуты он опрометью бежал к новой хозяйке. Она успокаивала кота, гладила его. И постепенно Барс проникся к новой семье огромным уважением и любовью. Каждый день он уходил на промысел и возвращался с добычей. Поначалу это были ненавистные нам крысы. А потом Барс ухитрялся где-то добывать воробьев, а ведь во время блокады в городе птиц не было. Удивительно: кот приносил их живыми! Воробьёв соседи потихоньку выпускали.

Ни одного раза Барс ничего не взял со стола. Он ел то, что добывал на охоте сам и то, чем его угощали новые хозяева. Но еду никогда не клянчил. Создавалось такое впечатление, что кот понимал, что приехал в город, где люди пережили страшные муки голода»…

Интересен тот факт, что после снятия блокады москвичи, вместе с продуктами питания, высылали в Петербург родственникам и друзьям кошек и маленьких котят.

С тех пор кошки пользуются особым уважением и любовью в этом героическом городе.

В кошки находятся в «штате служащих» по борьбе с мышами и крысами еще с XVIII века, о них заботятся и их лечат, у каждого животного есть свой «эрмитажный паспорт».

В военном Эрмитаже «служил» кот, который обнаружил старую, но действующую бомбу.

Обнаружив опасную находку кот громким мяуканьем призвал на помощь служащих музея и они успели вовремя вызвать минеров.

Сейчас в музее работают около 50 кошек. В пенсионном возрасте каждого ветерана пристраивают в любящие семьи.

За вклад в мирную жизнь Северной столицы героические кошки были отмечены особо.

В 2000 году на углу здания №8 на Малой Садовой установили монумент пушистому спасителю – бронзовую фигуру кота, которого петербуржцы сразу же окрестили Елисеем.

Через несколько месяцев у него появилась подружка – кошка Василиса. Скульптура красуется напротив Елисея — на карнизе дома №3. Так дымчатые крысоловы из Ярославля и Сибири были увековечены спасенными ими жителями города-героя.

В Выборгском районе Северной столицы на улице Композиторов, во дворе дома №4 поставили новый маленький памятник. Он изображает небольшую фигурку кошки, сидящей на стуле и греющейся под торшером.

Эта трогательная скульптура является символом домашнего очага и создана в честь кошек блокадного Ленинграда.

В Тюмени в день города 2008 года был открыт сквер «Сибирских кошек» c 12 бронзовыми фигурками кошек в разных позах, в память о тех 5000 животных, которые спасли блокадный Ленинград от крыс и эпидемий.

Примечание. В этой статье использованы фотоматериалы из открытых источников в интернете, все права принадлежат их авторам, если вы считаете, что публикация какой-либо фотографии нарушает ваши права, пожалуйста, свяжитесь со мной при помощи формы в разделе фотография будет немедленно удалена.

В 1942-м году осажденный Ленинград одолевали крысы. Очевидцы вспоминают, что грызуны передвигались по городу огромными колониями. Когда они переходили дорогу, даже трамваи вынуждены были останавливаться. С крысами боролись: их расстреливали, давили танками, были созданы даже специальные бригады по уничтожению грызунов, но справиться с напастью не могли. Серые твари сжирали даже те крохи еды, что оставались в городе. Кроме того, из-за полчищ крыс в городе возникла угроза эпидемий. Но никакие «человеческие» методы борьбы с грызунами не помогали. А кошек - главных крысиных врагов - в городе не было уже давно. Их съели.

Грустного, но честно

Поначалу окружающие осуждали «кошкоедов». «Я питаюсь по второй категории, поэтому имею право», - оправдывался осенью 1941 года один из них. Потом оправданий уже не требовалось: обед из кошки часто был единственной возможностью сохранить жизнь.

«3 декабря 1941 года. Сегодня съели жареную кошку. Очень вкусно», - записал в своем дневнике 10-летний мальчик.

«Соседского кота мы съели всей коммунальной квартирой еще в начале блокады», - говорит Зоя Корнильева.

«В нашей семье дошло до того, что дядя требовал кота Максима на съедение чуть ли не каждый день. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жаконя наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил - шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к Жаконе. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой! Птица и кот в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться…»

«У нас был кот Васька. Любимец в семье. Зимой 41-го мама его унесла куда то. Сказала, что в приют, мол, там его будут рыбкой кормить, а мы то не можем...Вечером мама приготовила что то на подобие котлет. Тогда я удивилась, откуда у нас мясо? Ничего не поняла....Только потом....Получается, что благодаря Ваське мы выжили ту зиму...»

«Глинский (директор театра) предложил мне взять его кота за 300 грамм хлеба, я согласился: голод дает себя знать, ведь вот уже как три месяца живу впроголодь, а в особенности декабрь месяц, при уменьшенной норме и при абсолютном отсутствии каких-либо запасов продовольствия. Поехал домой, а за котом решил зайти в 6 часов вечера. Холодина дома страшная. Термометр показывает только 3 градуса. Было уже 7 часов, я уже было собрался выйти, но ужасающей силы артиллерийский обстрел Петроградской стороны, когда каждую минуту ждал что вот-вот, и снаряд ударит в наш дом, заставил меня воздержаться выйти на улицу, да притом и находился в страшно нервном и лихорадочном состоянии от мысли, как это я пойду, возьму кота и буду его убивать? Ведь до сих пор я и птички не трогал, а тут домашнее животное!»

Кошка значит победа

Тем не менее, некоторые горожане, несмотря на жестокий голод, пожалели своих любимцев. Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять. К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила. Одна бывшая блокадница вспоминала, что в марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька. 12-летняя девочка в апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов. Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. «Увидев ее, я поняла, что мы выжили», - вспоминала эта женщина много лет спустя.

Мохнатый спецназ

В своем дневнике блокадница Кира Логинова вспоминала, "Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. Это был враг организованный, умный и жестокий...». Все виды оружия, бомбежки и огонь пожаров оказались бессильными уничтожить «пятую колонну», объедавшую умиравших от голода блокадников.

Как только была прорвана блокада в 1943 году, было принято решение доставить в Ленинград кошек, года вышло постановление за подписью председателя Ленсовета о необходимости «выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград дымчатых кошек». Ярославцы не могли не выполнить стратегический заказ и наловили нужное количество дымчатых кошек, считавшихся тогда лучшими крысоловами. Четыре вагона кошек прибыли в полуразрушенный город. Часть кошек была выпущена тут же на вокзале, часть была роздана жителям. Очевидцы рассказывают, что когда мяукающих крысоловов привезли, то для получения кошки надо было отстоять очередь. Расхватывали моментально, и многим не хватило.

В январе 1944 года котенок в Ленинграде стоил 500 рублей (килограмм хлеба тогда продавался с рук за 50 рублей, зарплата сторожа составляла 120 рублей).

16-летняя Катя Волошина. Она даже посвятила блокадному коту стихи.

Их оружие - ловкость и зубы.
Но не досталось крысам зерно.
Хлеб сохранен был людям!
Прибывшие в полуразрушенный город коты ценой больших потерь со своей стороны сумели отогнать крыс от продовольственных складов.

Кот-слухач

В числе легенд военного времени есть и история про рыжего кота-«слухача», поселившегося при зенитной батарее под Ленинградом и точно предсказывавшего налёты вражеской авиации. Причём, как гласит история, на приближение советских самолетов животное не реагировало. Командование батареей ценило кота за его уникальный дар, поставило на довольствие и даже выделило одного солдата за ним присматривать.

Кошачья мобилизация

Как только блокада была снята, прошла еще одна «кошачья мобилизация». На этот раз мурок и барсиков набирали в Сибири специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев. «Кошачий призыв» прошел успешно. В Тюмени, например, собрали 238 котов и кошек в возрасте от полугода до 5 лет. Многие сами приносили своих любимцев на сборный пункт. Первым из добровольцев стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка лично сдала с пожеланиями «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом». Всего в Ленинград было направлено 5 тысяч омских, тюменских, иркутских котов, которые с честью справились со своей задачей - очистили Эрмитаж от грызунов.

О котах и кошках Эрмитажа заботятся. Их кормят, лечат, но главное - уважают за добросовестный труд и помощь. А несколько лет назад в музее даже был создан специальный Фонд друзей котов Эрмитажа. Этот фонд собирает средства на разные кошачьи нужды, организует всяческие акции и выставки.

Сегодня в Эрмитаже служат более полусотни котов. Каждый из них имеет паспорт с фотографией и считается высококвалифицированным специалистом по очистке музейных подвалов от грызунов.

Кошачье сообщество имеет четкую иерархию. Тут есть своя аристократия, середнячки и чернь. Коты делятся на четыре отряда. Каждый имеет строго отведенную территорию. В чужой подвал не лезу - там можно схлопотать по морде, серьезно.

Кошек узнают в лицо, со спины и даже с хвоста все сотрудники музея. Но дают имена именно те женщины, которые их кормят. Они знают историю каждого в подробностях.