Культурное пространство: определение, специфика, структура. Пространство и время традиционной культуры

Лавренова Ольга Александровна 2010

О.А. Лавренова

«ВРЕМЯ БОЛЬШЕ ПРОСТРАНСТВА...»

ИСТОРИЧЕСКОЕ И МИФОЛОГИЧЕСКОЕ ВРЕМЯ В КУЛЬТУРНОМ ЛАНДШАФТЕ

Обсуждается время как универсальная категория культуры, проявляющаяся в культурном ландшафте. Пространство, время и представления о них образуют своеобразную «сетку координат», в которой строится образ мира каждой культуры. Мифологическое и историческое время - каждое из них имеет свои закономерности проявления в ландшафте и пространственные характеристики. Благодаря процессу семиозиса определенные локусы в культурном ландшафте могут становиться выразителем и таких категорий, как вечность и безвременье, ритуальное и сакральное время.

Ключевые слова: время; пространство; культурный ландшафт.

Универсальные категории культуры, которые определяют ее ментальность и бытие во всех ее проявлениях, - такие «понятия и формы восприятия действительности, как время, пространство, изменение, причина, судьба, число, отношение чувственного к сверхчувственному, отношение частей к целому» . Список этих категорий может быть расширен. В совокупности они создают устойчивое образование, которое А.Я. Гуревич определяет как «модель мира» («картину мира», «образ мира»), характерную для отдельно взятой культуры и эпохи - ту «сетку координат», которая обусловливает восприятие действительности и характер деятельности. «Эти основные категории как бы предшествуют идеям и мировоззрению, формирующимся у членов общества и его групп, и поэтому, сколь бы различными ни были идеология и убеждения этих индивидов и групп, в основе их можно найти универсальные для всего общества обязательные понятия и представления, без которых невозможно построение никаких идей, теорий, философских, эстетических, политических или религиозных концепций и систем. Названные категории образуют основной семантический «инвентарь» культуры. <...> Эти категории запечатлены в языке, а также в других знаковых системах (в языке искусства, науки, религии), и мыслить о мире, не пользуясь этими категориями, столь же невозможно, как нельзя мыслить вне категории языка» .

По мнению А. А. Ивановой, с которым мы согласимся, картина мира «выступает в роли универсального алгоритма (когнитивной матрицы), посредством которого реальные культурные ландшафты превращаются в художественные миры. При всех конкретных различиях этнические картины мира формируются на основе нескольких типовых структурных моделей. В основу каждой из них положен свой “сценарий” восприятия и концептуализации этносообществом окружающей природно-социальной среды» .

Универсальные категории, которые находят свое материализованное выражение в пространстве, формируют тем самым культурный ландшафт. Например, столь значимая для любой культуры категория «Другого» имеет свое выражение не только в метафорическом и внутриличностном пространстве, но и в ландшафте -в заборах, изгородях, в административных и естественных границах, разделяющих локальные культуры.

Современная пространственная картина мира по М.Ю. Лотману включает в себя «и мифологический универсум, и научное моделирование, и бытовой “здравый смысл”. При этом у обычного человека эти /и ряд других/ пласты образуют гетерогенную смесь, ко-

торая функционирует как нечто единое... На этот субстрат накладываются образы, создаваемые искусством или более углубленными научными представлениями, а также перекодировкой пространственных образов на язык других моделей. В результате создается сложный, находящийся в постоянном движении семиотический механизм» . Научная картина мира не находится в противоречии с мифологической, они «разведены» в разных пластах сознания, и, соответственно, восприятия.

«. С самого начала человек имеет единое пространство... Человеческое созерцание пространства и времени предшествует всем внешним ощущениям» , - пишет М. Шелер. Из них в реальной, физически ощутимой данности человек имеет только пространство, в котором на протяжении всей истории выражает время, тем самым создавая уравновешенный Универсум. Одной из культурных форм их выражения или восприятия, наряду с социальной и природной средой, культурными и религиозными практиками, часовыми механизмами и магическими шарами, становится культурный ландшафт.

Культурное наследие: копилка событий исторического времени

Настоящее мгновение может выдержать напор столетий и сохранить свою целостность, остаться тем же «сейчас». Нужно только уметь вырвать его из почвы времени, не повредив его корней, -иначе оно завянет.

О. Мандельштам. Франсуа Виллон

Описывая исторический ход времени, можно прибегнуть к метафоре и сказать, что история, как событийная материализация времени, сообщает пространству-времени еще одно измерение. «Исторический взгляд на мир открывает нам физический космос, движущийся по кругу в четырехмерном Пространстве-Времени, и Жизнь на нашей планете, эволюционирующую в пятимерной рамке Пространства-Времени-Жизни. А человеческая душа, поднимающаяся в шестое измерение посредством дара Духа, устремляется через роковое обретение духовной свободы в направлении Творца или от Него» .

Время проявляет себя в пространстве как созидатель, накапливающий культурные и духовные сокровища, и как разрушитель - безжалостно уничтожающий памятники и артефакты, которые, как вехи, закрепили в культурном ландшафте исторические события или духовные взлеты их творцов. Метафора «силы

времени» , времени-разрушителя, всегда присутствует и в ментальности и в языке. В этом контексте культурное наследие представляется как то, на чем проявляет свою силу времени, и как свидетельства, результаты исторического течения времени, запечатленные в артефактах и памятниках, находящиеся в постоянном противостоянии с его разрушительной силой.

Течение времени должно иметь свои плоды, это парадигма западной культуры, отмечаемая ее мыслителями, например А. де Сент-Экзюпери: «Время покажется тебе не продавцом песка, пускающим все прахом, -жнецом, увязывающим тугой сноп. <. > Нехорошо, если быстротечное время истирает нас в пыль и пускает по ветру, лучше, если оно нас совершенствует. Время тоже нужно обжить. <...> Я чувствую, как обтекает нас бесплодное время. Я чувствую, как оно утекает. Время не должно течь так ощутимо. Оно должно обрести форму, созреть и состариться. Оно должно стать вещью, постройкой» .

В ландшафте культурное наследие, в особенности расположение культовых сооружений, свидетельствует о том, что через пространство протянуты «нити времени». Культурная преемственность в некоторых местах проявляется как сила, сплетающая историческое и мифическое время в тугой узел, о чем размышляют современные исследования: «Храмы редко строили на пустом месте. Им всегда предшествовали святилища, через которые они подхватывали золотую нить преемственности, идущую из мифологических времен» .

Культурное пространство развивается во времени, но - улавливает, запечатлевает ход времени, событий, материализует, фиксирует в артефактах, архитектурных сооружениях и памятниках, типах природопользования, в наслаивающихся культурных пластах. Лев Гумилев рассматривал артефакты как «кристаллизованную пассионарность», напротив, полагая, что наследие выпадает из времени: «...сделанное переживает своих создателей, и тех, для кого оно было сделано, и их наследников, ибо косное вщество, заключенное в форму, - вневременно» . «В нем время отделено от пространства. Оно - памятник того, что ушло; оно - след минувшей жизни» .

Если же рассматривать артефакты и памятники в контексте их семантической нагрузки в культуре и культурном ландшафте, то материальное наследие, напротив, представляется зримым напластованием времени и стимулом к «инверсии» времени в сознании соприкасающихся с ним людей, поскольку при соприкосновении с объектами наследия, с «аурой» места, мысль человека обращается вспять, в исторические события, пытаясь уловить обычай и стиль, вкус и запах ушедшей эпохи. Происходит то самое извлечение отдельного исторического события или временного периода из недр времени, о котором писал О. Мандельштам.

Собственно время, способы его измерения тоже могут стать объектом наследия и музеефикации в ландшафте. Так, в музее-заповеднике «Томская писаница» на рубеже XX и XXI вв., когда человечество с особой остротой ощутило ход времени и задумалось о его природе и исчислении, была создана экспозиция «Время и календари», которая стала выразителем концепции

времени и его исчисления, воплощающегося в разных формах культурных традиций. Здесь собраны календарные модели и календари разных времен и культур. Возможность регистрировать ход времени увлекала человека с древнейших времен, делала его жизнь цикличной и размеренной. Первые календари каменного века, древнеегипетский, древнеримский, скандинавский, древнеславянский календари, календари сибирских народов, промысловые календари - все это собрано в единую экспозицию под открытым небом, являющуюся важным смысловым элементом культурного ландшафта музея-заповедника. Если весь культурный ландшафт Томской писаницы в контексте музеефикации посвящен течению исторического времени - от неолита к сегодняшнему дню, то данная экспозиция выводит его семантику на совершенно иной семантический уровень - в орбиту определения времени Бергсона: «Время - это изобретение, или же оно ничто» .

Мифологическое время -все возвращается на круги своя?

От врат Мгновения уходит долгий, вечный путь назад: позади нас вечность. <.>

Ибо все, что должно произойти на этом пути вперед -должно произойти еще раз! <.>

Каждый миг начинается бытие; вокруг каждого «здесь» вращается кольцеобразное «там».

Середина - повсюду. Путь вечности - кривая.

Ф. Ницше. Так говор-ил Заратустра

Я - пространство и время, где ты можешь сбыться.

А. де Сент-Экзюпери. Цитадель

Закономерно возникает вопрос о векторности семантического поля «пространство-время». Казалось бы, вектор времени неизменно направлен в будущее, но даже в современно секуляризованном обществе глубоко укоренены архетипы традиционной культуры, которые оборачивают время вспять. Из глубины времен как наследие дописьменных цивилизаций осталось стремление «сохранить сведения о порядке, а не о нарушениях, о законах, а не об эксцессах. Здесь на первый план выступает не летопись или газетный отчет, а календарь, обычай, этот порядок фиксирующий, и ритуал, позволяющий все это сохранить в коллективной памяти» .

Одно из основных свойств мифологического времени - его цикличность, возвратность, которая противостоит однонаправленности вектора исторического времени. «Циклическое сознание» настроено на типизацию (отождествление того, что есть, с тем, что уже не однажды было), а «линейное» - на индивидуализацию» . «Космологическое сознание предполагает, что в процессе времени повторяется один и тот же онтологически заданный текст. Между тем, историческое сознание, в принципе, предполагает линейное и необратимое <...> время» . «.Мифическое Время, первичное, не идентифицируемое с историческим прошлым, Время истока в том смысле, что оно возникло «сразу», что до него не было какого-либо иного Времени, потому что никакое Время не могло существовать до появления реальности, рассказанной мифом» .

Линейное время может быть связано с историческими событиями, уникальными в своей неповторимости, свидетельствующие о «поступательном» развитии общества. Векторность переживаемому времени сообщает не только история, но и концепция «конца света». Христианское сознание внесло «представление <...> об однократности, неповторимости, единичности ключевых событий в судьбах мира» , «соединило в естественном синтезе характеристики цикличности и линейности времени (с линейностью в данном случае связываются идеи необратимости, но и конечности времени...)» . По мнению Мирча Элиаде «. христианство по сравнению с другими религиями внесло новое содержание в понятие и само познание литургического времени, утверждая историчность личности Христа. Для верующего литургия разворачивается в неком Историческом Времени, освященном воплощением Сына Божьего» . Следует отметить, что и Будда, и Конфуций, и Магомет, и тем более основатели новейших конфессий (преподобный Мун, например), -личности, чья историчность также составляет неотъемлемую часть религиозной традиции и картины мира, где священное время имеет некоторые исторические аналоги. Но далеко не во всех религиозных традициях есть понятие «конца времени», составляющее важнейшую онтологическую константу христианства.

Еще одно определение линейного времени классифицирует его как отличное от исторического, это «явление новоевропейской мысли, появляется впервые у Декарта. Оно уже полностью абстрагировано как от событий, так и от истории, которая несет моральный смысл. Оно бескачественно, равномерно, необратимо, без начала и конца. Его главный атрибут, длительность, делает его измеряемым» .

Цикличность мыслится как внеисторичность, и не оперирующая такими понятиями, как направленность времени. В частности, для античного сознания исторический процесс «не имел исхода, не имел начала, в нем все повторяется, все находится в вечном круговороте, в вечном возвращении» . Во многом цикличность времени определяла не только сущность мифологического сознания, но также смена времен года, организующая деятельность человека «по кругу»: «Время-пространство традиционного человека не столь хроно-логично-линейно, как наше; оно скорее расширено - в прошлое и в будущее; даже настоящий момент бывает окружен разными слоями времени. <.> Понятие «циклическое время» приложимо к хозяйственному году-циклу. О целостном восприятии времени у традиционного лучше говорит сферическая модель. Радиус этой сферы бывает разный у разных людей и у разных культур. Общая тенденция состоит в его расширении. Сферное время смыкается со сферным пространством. <...> Когда пространство охватывает мир нижний и верхний, его сферность делается очевидной» . Интересно, что в вышеприведенной цитате для описания качеств времени современный антрополог Ян Чеснов предлагает сугубо пространственную модель, причем исключающую динамику. Если цикличность подразумевает динамическое состояние мира, то сфер-ность подразумевает стабильность. Чеснов вводит еще одно понятие - распределительное время традиции,

«беременное» взрывом. «Распределительное время можно предсказать по его топам-заменителям. <. > В его концепции, что положено делать в один момент, запрещено - вплоть до жесткой санкции - в другой. <...> Распределительное время никогда не завершено, оно всегда в становлении. Это не линейное развитие. Оно в любой момент предполагает бифуркацию, выбор, разрыв - постоянно плавающую нулевую точку культурогенеза» .

Семантическая нагрузка циклического и линейного времени гораздо глубже, чем разнонаправленность направления движения, и коренится в древнейшей дихотомии «очеловеченного» времени и пространства, которое порождается делением мира на священное и мирское. Неоднородность времени для религиозного человека - священное и мирское пространство, священное и мирское время. «... Священное Время по своей природе обратимо, в том смысле, что оно буквально является первичным мифическим Временем, преобразованным в настоящее. Всякий церковный праздник, всякое Время литургии представляют собой воспроизведение в настоящем какого-либо священного события, происходившего в мифическом прошлом, «в начале». Таким образом, Священное Время может быть возвращено и повторено бесчисленное множество раз. С некоторой точки зрения о нем можно сказать, что оно не «течет», что оно не составляет необратимой «протяженности». Это в высшей мере онтологическое «парменидово» время: оно всегда равно самому себе, не изменяется и не утекает» . «.Религиозный человек живет в двух планах времени, наиболее значимое из которых - Священное - парадоксальным образом предстает как круговое, обратимое и восстанавливаемое Время, некое мифическое вечное настоящее, которое периодически восстанавливается посредством обрядов» . Возможно, священное время представляет собой не замкнутую, а разомкнутую цикличность - спираль. При повторяемости ритуалов происходит возврат к начальному времени, но на качественно ином уровне, поскольку от эпохе к эпохе качественно меняется ментальность этноса, меняется переживание древних обрядов и особенности структуры святилища. Время спиралевидное «соединяет в себе черты циклического и линейного времени. Точных совпадений с событиями прошлого уже нет, но у каждого нынешнего события есть свой аналог в первовремени» .

Механизм «возвращения» времени - обряды, -обычно имеют в культурном ландшафте свою локализацию. Святилища, храмы, молельные камни и другие формы организации священного пространства являются вместилищами священного времени, его выразителями вовне - зримыми и ощутимыми манифестациями в обыденном, мирском пространстве.

Мирча Элиаде отмечает, что «и в отношении нерелигиозного человека можно констатировать понимание некоторой прерывности и неоднородности Времени. Для него также наряду с монотонным временем работы существует и время празднеств и представлений, т.е. «праздничное время»» . Существуют и соответствующие места - парки отдыха, клубы и т.п. Существуют и «путеводители» по таким местам - «Досуг в Москве» и подобные издания.

Вечность У8. безвременье

Невестой вашей будет Вечность,

А храмом - мир.

Н. Гумилев. Людям будущего

Усердие и тоска сродни друг другу.

Их питает одно и то же.

Бескрайность - их пространство, бесконечность времени - их пища.

А. де Сент-Экзюпери. Цитадель

Вечность - внутреннее время религиозного искусства, пространство иконы. Отсюда возникает метафора «мир как икона», когда динамическая система при определенных условиях и определенной точке зрения может выступать как семантическая сеть, отражающая структуру Вечного мира. В такой системе в сакральных центрах натянуты струны молитвенного безмолвия, соединяющие вечность с временным.

В материалистическом понимании вечность есть «бесконечность времени существования материального мира, обусловленная несотворимостью и неуничтожи-мостью материи и ее атрибутов, материальным единством мира» . В традиционной системе ценностей Вечность - не бесконечность времени, каковой ее полагают материалисты. Это иное качество «пространства-времени» и иное качество существования.

«Пребывание во времени и в вечности - два разных способа бытия, в разных мирах, которые сосуществуют как мир видимый и невидимый <. > Граница между этими мирами проницаема» . Граница в данном случае - слом структуры бытия, позволяющий выйти из одного пространства в другое, иномерное, из времени - в его отсутствие, в начальную точку творения, «протовремя», обладающее потенциальностью времени-пространства, но где ни времени, ни пространства не существовало. Помимо изначальной Вечности в большинстве культурных традиций существует понятие «иного мира», качественно иного пространства-времени, обители ангелов, праведников, богов. По мысли Бердяева, «иной» мир есть просветление и преображение нашего существования, победа над падше-стью времени» . То есть само наличие времени уже свидетельствует об ущербности нашего актуального мира, в котором проявляются неумолимые законы прошлого-настоящего-будущего и возможности исчисления времени. «В противопоставлении «количественного» времени «внеколичественной» вечности можно усмотреть аналогию с противопоставлением пространства физического нефизическому, идеальному, умозрительному (бытийному квазипространству; пространству инобытия). На последнее также не распространяются законы «количества»: протяженности, измерения. В обоих случаях в основе противопоставления лежит идея «калькуляции» (термин М. Хайдеггера) материи: времени/пространства. Количество «метит» мир физический» .

Иное понимание вечности - «созревшее» время, изжившее свои исчисляемые характеристики. «Хорошо, - говорит А. де Сент-Экзюпери устами своего героя, - когда ты становишься ближе к Господу, а Он -тишина вечности. В ней все уже высказано, все уже сделано» .

В количественном течении времени проявляет себя история - последовательная смена событий и состояний мира в целом и отдельного места, в котором совершаются исторические события разного «пространственного» (от местечкового до глобального) и разного «временного» масштаба (от памяти одного поколения до нескольких тысячелетий). Но идеал «резонанса» исторического события - вечность (можно вспомнить популярную надпись на братских могилах Великой Отечественной войны: «Ваш подвиг бессмертен». Аналогичные записи о «вечном резонансе» исторического события в разных вариантах встречаются на мемориальных плитах и памятниках разных исторических периодов). История «есть не что иное, как глубочайшее взаимодействие между вечностью и временем, непрерывное вторжение вечности во время. <. > история есть непрерывная борьба вечного с временным» . Возможно, сверхсмысл истории - в постепенном «созревании» времени, ведущем к безмолвию вечности.

Выход из тенет временного, суетного мира - цель духовного поиска в самых разных религиозных традициях. В христианском миросозерцании «земное время соотнесено с вечностью, и в определенные, решающие моменты история «прорывается» в вечность. Христианин стремится перейти из времени земной юдоли в обитель вечного блаженства Божьих избранников» . Вечность проявляется в овеществленной, «опро-странствленной» истории - на каждом ее этапе создавались культовые сооружения, символизирующие если не собственно вечность, то путь к ней - ставящие своей функциональной целью преодоление границы между вечностью и временным, суетным миром. Не только храмы, но пещеры, пустыни, горные вершины становились действенными участниками или необходимым условием «духовного делания», выводящего за рамки временного мира.

Прими меня, мать-пустыня, <...>

Научи ты меня, мать-пустыня,

Волю Божию творити!

Да избави меня, мать-пустыня,

От злыя муки от превечной!

Приведи ты меня, мать-пустыня,

В небесное царство!

говорит Иосаф-царевич в известном духовном стихе. Пустыня в данном случае выступает как путь в иное пространство-время - небесное царство, производную от Вечности. (В части христианской традиции небесное царство, рай, жизнь вечная, вечное блаженство обладают некой внутренней динамикой, соответственно, вряд ли возможно говорить, что это та Вечность, где нет времени. «Те блага, что есть на земле, на небе становятся вечными» (цит. по: ), - в подобной интерполяции земного и временного в вечное сама Вечность превращается в бесконечное дление).

Медиатором между мирами может быть и культурный ландшафт, организованный по «образу и подобию» инобытийного ландшафта. Вера в небесный Иерусалим стала одним из побудительных мотивов создания Нового Иерусалима в России - через символическое и прямое подобие элементов ландшафт становится «калькой» не только Иерусалима земного, но и небесного. Отсюда -

то благолепие, которое ощущают верующие в данном месте. Естественно, что представители иной традиции или люди недостаточно глубоко знающие традицию в таких местах-медиаторах не могут прочесть текст культурного ландшафта, его символику, превращающую участок земной поверхности в икону.

В буддийской традиции о нирване иногда говорится как о месте, точно такие же пространственные метафоры существуют в русском языке как по отношению к вечности, так и ко времени.

Семантическая противоположность вечности - безвременье не как отсутствие, а как «смерть» времени. В контексте пары «время-безвременье» время имеет этические коннотации. У Симеона Полоцкого, например, мерой времени «является дело, в нем совершающееся, и «потребно» то время, которое заполнено делом; нет дела - нет и самого времени, и торжествует бесплодное и «бездельное» безвременье, враг которого само время, это безвременье истребляющее. Но дело должно быть благим, творческим, устрояющим мир и жизнь. Пагубные «делеса» несовместимы со временем - они губят его» . То есть время человеческой жизни должно быть созидательным, здесь время обретает плоть и форму, в отличие времени, «пускающего все прахом». У времени есть собственные «лобные места» в любом городском ландшафте - про них принято говорить, что там «убивают» или «прожигают время», т.е. делают его течение бессмысленным. У этих мест нет внутреннего ритма, это своего рода постоянно дей-

ствующие «поглотители» времени - локусы безвременья.

Время больше пространства. Пространство - вещь. Время же, в сущности, мысль о вещи.

Жизнь - форма времени. Карп и лещ -Сгустки его. И товар похлеще -Сгустки. Включая волну и твердь Суши. Включая смерть.

И. Бродский. Сохрани на холодные времена...

Павел Флоренский, исследуя проблематику имени Божия, приходит к выводу о том, что трансцендентные категории могут быть выражены в культуре только через символ - он есть «такая реальность, которая больше себя самой» . Согласно современным трудам в области семиотической концепции культуры «время в структуре культуры имеет знаковую сущность. Знак -носитель временных параметров» . В диалектике отношения пространства и времени субъект рождается для символической жизни .

Время, наиболее насущная и неуловимая категория культуры, создает ощущение изначально данной жизненной субстанции, получает знаковое выражение в пространстве, улавливается им, как нейтрино специальными ловушками, опредмечивается и символизируются уже не отдельно, а как бытийная, онтологическая основа культурного ландшафта.

ЛИТЕРАТУРА

2. Иванова А.А. Фольклор как форма репрезентации и интерпретации культурного ландшафта // Культурные ландшафты России и устойчивое

развитие. Четвертый выпуск трудов семинара «Культурный ландшафт» / Под ред. Т.М. Красовской. М.: Геофак МГУ, 2009. С. 39-45.

3. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров: Человек. Текст. Семиосфера. История. М.: Языки русской культуры, 1996. 447 с.

4. ШелерМ. Избранные произведения / Пер. с нем.; сост., науч. ред., предисл. А.В. Денежкина; послесл. Л.А. Чухиной. М.: Гнозис, 1994. 490 с.

5. ТойнбиА.Дж. Постижение истории / Пер. с англ. М.: Прогресс; Культура, 1996. 608 с.

6. АрутюноваН.Д. Время: модели и метафоры // Логический анализ языка: Язык и время. М.: Индрик, 1997. С. 51-61.

7. Сент-Экзюпери А. Сочинения в двух томах. Т. 2: Цитадель / Пер. с фр. М. Кожевниковой. М.: Согласие, 1994. 558 с.

8. Шапошникова Л.В. Великое Путешествие: В 3 кн. Кн. 2: По маршруту Мастера. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2000. Т. 2. 544 с.

9. Вернадский В.И. Химическое строение Земли и ее окружения. М.: Наука, 1965. 374 с.

10. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л.: Гидрометеоиздат, 1990. 528 с.

11. BergsonH. L’evolition creatrice. Paris: Presses universitaires de France, 1966.

12. Лотман Ю.М. Несколько мыслей о типологии культур // Языки культуры и проблемы переводимости. М.: Наука, 1987. С. 3-11.

13. ЯковлеваЕ.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М.: Гнозис, 1994. 344 с.

14. Успенский Б.А. История и семиотика (восприятие времени как семиотическая проблема) // Труды по знаковым системам. XXIII. Тарту: ТГУ, 1989. С. 66-84.

15. Элиаде М. Священное и мирское: Пер. с фр., предисл., коммент. Н.К. Гарбовского. М.: Изд-во МГУ, 1994. 144 с.

16. Панова Л.Г. «Мир», «пространство», «время» в поэзии Осипа Мандельштама. М.: Языки славянской культуры, 2003. 808 с.

17. Бердяев Н.А. Смысл истории. М.: Мысль, 1990. 175 с.

18. ЧесновЯ.В. Лекции по исторической этнологии. М.: Гардарика, 1998. 400 с.

19. Философский энциклопедический словарь / Гл. редакция: Л.Ф. Ильичёв, П.Н. Федосеев, С.М. Ковалёв, В.Г. Панов. М.: Сов. энциклопедия, 1983. 840 с.

20. Мурьянов М. Ф. ВРЕМЯ (понятие и слово) // Вестник языкознания. 1978. № 2. С. 52-66.

21. Бердяев Н.А. Самопознание. (Опыт философской автобиографии). М.: Книга, 1991. 445 с.

22. Голубиная книга. Русские народные духовные стихи XI-XIX веков. М.: Московский рабочий, 1991. 351 с.

23. Баткин Л.М. Итальянское Возрождение: проблемы и люди. М.: РГГУ, 1995. 448 с.

24. Топоров В.Н. Из истории русской литературы: В 2 т. Т. 2: Русская литература второй половины XVIII века: Исследования, материалы, публикации. М.Н. Муравьев: Введение в творческое наследие. М.: Языки славянской культуры, 2003. Кн. II. 928 с.

25. Флоренский П.А. Об имени Божием // Studia Slavica Hung. 1988. 34/1-4.

27. Батов В.И. Подход к описанию пространства культуры // Памятники и современность. Вопросы освоения историко-культурного наследия.

М.: НИИК, 1987. С. 7-22.

28. Prieto L.J. Ipotesi sulla significazione dell’ opera d’arte // Saggi di semiotica. Parma: Sull’arte e sul soggeto, Partiche editrice, 1991. Vol. 2.

Статья представлена научной редакцией «Философия, социология, политология» 1 сентября 2010 г.

«Нет единственного пространства и единственного времени,

а есть столько времен и пространств, сколько существует субъектов…»

Л. Бинсвангер

«…время, которое укоренено в душе и есть как бы сама длительность мировой души, не теряет от этого своего космического характера

и не становится чем-то субъективным...»

П.П. Гайденко

«Ничто не озадачивает меня больше, чем время и пространство, и вместе с тем ничто не волнует меньше: ни о том, ни о другом я никогда не думаю...»

Чарльз Лэм

Все существующее обладает пространственно-временными характеристиками. Пространство и время – формы бытия всех предметов и процессов, которые были, есть и будут в мире. Пространство и время присутствуют в эмпирическом опыте каждого человека, поэтому люди всегда стремились понять, что они из себя представляют.

Предметом рациональных рассуждений пространство и время становятся с момента зарождения философии. Большинство исследователей выделяют две основные парадигмы, сложившиеся в истории философского осмысления времени и пространства. В разные исторические эпохи на первый план выходит какая-либо одна из них, затем уступая место другой.

Первое направление рассматривает эти категории как особые формы, не зависящие от систем и процессов, которые в них «протекают» (Демокрит, Эпикур, Ньютон и др.). Второе направление философского знания трактует время и пространство как определенные порядки смены и сосуществования вещей и явлений, которые зависят от взаимодействия последних (Аристотель, Декарт, Лейбниц и др.).

Однако в XX столетии, под влиянием естественнонаучных открытий, в первую очередь, теории относительности, изложенной в 1905 году А. Эйнштейном, окончательно закрепляется идея взаимосвязанности пространства и времени, которые трактуются как относительные и зависящие от систем отсчета (т. е. продолжается традиция, идущая от Аристотеля).

Бытие как всеобщий процесс, охватывающий человеческое существование, не является однородным. Существует природное бытие, социальное бытие, культурное бытие. На основе этих определяющих сфер человеческого бытия, выделяют и три основных уровня пространственно-временных параметров:

1) физическое пространство и время;

2) социальное пространство и время;

3) пространство и время культуры.

Физическое пространство выступает как одна из основных форм бытия, выражающая протяженность и порядок сосуществования вещей, структуру устойчивости. Категория времени выражает длительность событий, порядок их смены, аспект изменчивости. Время и пространство задают исходные ориентации, на которых строится любая известная картина мира.

Отличие социальных пространства и времени от физических определяется тем, что их возникновение и развитие всецело связаны с деятельностью человека .

Описание социального пространства , его структуры и характеристик – сложная задача, поскольку, как отмечает М. Кастельс, «пространство не есть отражение общества, это его выражение. Иными словами, пространство не есть фотокопия общества, оно и есть общество. Пространственные формы и процессы формируются динамикой общей социальной структуры». Аналогичные трудности возникают и при описании социального времени.

Между физическим и социальным пространством существуют сложные взаимодействия.

Одним из первых понятие социального пространства употребил Питирим Сорокин в работе «Человек. Цивилизация. Общество» для создания теории социальной стратификации и социальной мобильности. Он отмечал различие геометрического и социального пространств: «Люди, находящиеся вблизи друг от друга в геометрическом пространстве (например, король и слуга, хозяин и раб), в социальном пространстве отделены громадной дистанцией. И, наоборот, люди, находящиеся очень далеко друг от друга в геометрическом пространстве (например, два брата или епископы, исповедующие одну религию…) могут быть очень близки социально».

Имея в виду, что пространственное описание явлений невозможно без системы отсчета – тела отсчета, ориентира, относительно которого ведется наблюдение, П. Сорокин продолжает: «Для того чтобы дать определение социальному пространству, вспомним, что геометрическое пространство обычно представляется нам в виде некой “вселенной”, в которой располагаются физические тела…Подобным же образом социальное пространство есть некая вселенная, состоящая из народонаселения земли… Соответственно, определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве означает определить его (их) отношение к другим людям и другим социальным явлениям, взятым за такие “точки отсчета”. Сам же выбор “точек отсчета” зависит от нас: ими могут быть отдельные люди, группы или совокупность групп».

Опираясь на традицию в изучении социального пространства (работы Г. Зиммеля, П. Бурдье, П. Сорокина, В.Е. Кемерова и др.), его можно охарактеризовать как порядок размещения социальных объектов в поле социальной деятельности, их взаимодействие и иерархическое соположение. Социальное пространство имеет свои координаты. Отдельные люди и группы людей занимают определенную позицию в этом пространстве. Многообразие социальных явлений предполагает многообразие пространственных связей и характеристик общества. На уровне индивидуального сознания координаты социального пространства задаются представлениями человека о своем месте в общественной системе, об участии в социальных взаимодействиях.

Категория«социальное время» фиксирует длительность и последовательность социальных процессов. Социальное (его называют еще «историческое» время ) не совпадает буквально с физическим временем: «Для естественных наук время – это совокупность однородных отрезков. А история – совокупность неоднородных событий. Есть периоды, когда время как бы застывает, а есть периоды таких исторических преобразований, когда в жизнь одного поколения как бы вмещаются целые века. К тому же история развивается таким образом, – что насыщенность событиями и изменениями постоянно нарастает. Для историка не так уж важно, сколько лет потратил Цезарь на завоевание Галлии, а Лютер – на проведение Реформации, в любом случае не более одной сознательной жизни. Поэтому историческое время – это длительность, текучесть конкретных событий с точки зрения их значения для людей как своего, так и нашего времени».

Течение социального времени может различаться по своему темпоритму в зависимости от территории или исторического периода – в городе темп жизни быстрее, чем в сельской местности, на рубеже XX–XXI вв. скорость течения жизни многократно увеличилась в сравнении с предшествующими столетиями, просторы русской земли традиционно способствовали неспешному ритму жизни: «Торможению исторической динамики в России способствовало и само большое, малонаселенное пространство страны. Давая возможность многообразных перемещений отдельным людям, общинам и целым сообществам, русский простор предполагал экстенсивность социальной жизни, ее растекание вширь, а соответственно и замедление социального времени. Поскольку последнее… измеряется темпом социальных изменений, экстенсивность развития социальных, политических, экономических форм тормозит временную динамику. Необозримые просторы Русской земли, равно как и особенности традиционного культурного сознания, поглощают, замедляют, останавливают ход истории…», – и далее: «В обширной стране с количественно различающимися часовыми поясами возникали и качественно разнородные временные типы, а соответственно зоны повышенной социальной активности – столицы и крупные города – и зоны повышенной социальной пассивности – провинциальные городки и сельские области».

Потребность в социальном сотрудничестве выступает как основа социальных систем времени. По характеристике П.А. Сорокина и Р.К. Мертона: «социальное время, в отличие от времени в астрономии, обладает качествами, а не только количеством; эти качества производны от верований и обычаев группы, они также служат обнаружению ритмов, пульсаций, биений обществ, в которых найдены» .

Социальное время может быть проанализировано в характеристиках «внешнее» и «внутреннее» (Л.Г. Ионин, В.Д. Лелеко). Внешнее время независимо от индивида. Оно существует до рождения человека и после того, как он умрет. Однако события индивидуальной биографии человека привязаны к историческому времени и сориентированы в нем. Отсчитывать внешнее время помогают календарь и часы.

В отличие от внешнего, внутреннее время человека имеет начало и конец, совпадающие с рождением и смертью. Внутреннее время обращено в будущее и структурировано системой жизненных планов человека на ближайший день, неделю, месяц, год… Оно эмоционально окрашено: одним из самых сильных переживаний, стимулирующих активную деятельность человека, является переживание собственной смертности, конечности своего бытия. И, наконец, внутреннее время должно приспосабливаться к времени внешнему, поскольку оно зависит от него.

К важнейшим выводам, характеризующим специфику социального пространства/времени, относится и следующий: социальные время и пространство выступают как категории социального бытия не только для его описания на духовно-теоретическом уровне. Они «являются исходными схемами построения обыденного поведения людей и их повседневных взаимодействий, т.е. они постоянно действуют на уровне бытия социальных индивидов как условия связанности, непрерывности, организованности социального процесса…»

В исторической динамике менялось соотношение в системе пространственно-временных координат социального бытия: «В традиционных формах общества пространственные характеристики социального бытия выражали время и подчиняли себе его измерение. В новое время, в ходе формирования индустриального общества, осуществляется «переворачивание» этой зависимости: время становится главным измерителем социальных качеств людей и вещей…»

Когда говорят о пространстве и времени культуры, нередко имеют в виду два разных аспекта, в которых представлены эти категории .

1) Первый аспект связан с объективным развитием культуры в ее пространственно-временных характеристиках.

2) Второй аспект предполагает восприятие пространства и времени в культуре, а также изображение пространственно-временных процессов в художественных произведениях.

Начнем с анализа пространственно-временного бытия самой культуры.

Пространство культуры представляет собой специфическую форму бытия социального пространства . Оно характеризуется осуществлением культурной деятельности, объектом и субъектом которой выступает человек. С одной стороны, как отмечает Л. Н. Коган, пространство культуры формируется культурной деятельностью человека – «т. е. деятельностью по производству, распространению, потреблению ценностей культуры». С другой стороны, пространством культуры может быть названо только такое пространство, которое оказывает прямое и непосредственное влияние на человека.

На наш взгляд, основополагающим механизмом, определяющим границы социального пространства и пространства культуры, выступают процессы социализации и инкультурации.

Под социализацией понимается гармоничное вхождение индивида в социальную среду, усвоение им системы ценностей общества, позволяющей ему успешно функционировать в качестве его члена. В результате социализации человек становится полноправным членом общества, свободно выполняя требуемые социальные роли.

В отличие от социализации понятие инкультурация предполагает обучение человека традициям и нормам поведения в конкретной культуре. Инкультурация подразумевает овладение символическими смыслами культуры, поскольку именно процесс смыслообразования отличает деятельность как феномен культуры.

Культура в разных странах более специфична, чем социальная структура. К ней труднее адаптироваться, полноценно включиться и привыкнуть. Взрослый эмигрант, выехавший из России, например, в Германию или США, достаточно быстро усваивает социальные законы жизни, но гораздо труднее у него происходит усвоение чужих культурных норм и обычаев.

Если в социальном пространстве положение человека определяется посредством выявления системы его социальных отношений, то в пространстве культуры – через совокупность ценностных отношений к опыту той или иной группы, степень ценностной адаптации к нему. Здесь мы видим, как внешнее – социальное превращается во внутреннее достояние личности.

Важнейшей характеристикой пространства культуры является его четкая структурированность. Следует выделить горизонтальные и вертикальные параметры пространства культуры . Взаимосвязи как отдельных людей, так и разных субкультур в едином поле культуры могут находиться либо на одном горизонтальном уровне, либо стоять на разных ступенях по вертикали. Одна культура по разным признакам может быть включена в разные системы координат: в одном случае, находясь в горизонтальной плоскости, в другом – в вертикальной.

Вертикаль пространства культуры может быть связана с социальным структурированием общества. Например, для сословной организации общественной системы, обычно включающей несколько сословий, характерна иерархия, выраженная в неравенстве их положения и привилегий. Сословия, занимающие разные ступени в социальном пространстве, занимают разные позиции и в пространстве культуры (по терминологии П. Бурдье, они обладают разным «культурным капиталом»). В России со второй половины XVIII века и до революционных событий начала XX столетия, в соответствии с сословным делением, можно различить дворянскую, купеческую, крестьянскую, мещанскую культуру и культуру духовенства. В XIX веке были современниками два гения русской культуры – А.С. Пушкин и Серафим Саровский. Один принадлежал к светской секулярной культуре, а другой к традиционному религиозному направлению, однако в жизни они не имели точек соприкосновения.

Таким образом, социальная дифференциация может лежать в основе формирования культурных границ внутри единой культурной целостности. В данном случае мы можем говорить о частичном совпадении координат социального пространства и культурного пространства.

По вертикальной оси практически любая сфера человеческой деятельности предполагает деление «причастных» к ней на любителей и профессионалов. Такое различие между профессионалами-творцами и любителями возникает в спорте, искусстве, религии и т. д. Если любители обычно занимаются той или иной формой деятельности раз от раза, в свободное от своих основных дел время, то для профессионалов она является главной сферой приложения сил и источником средств существования. Профессионалы выступают как «законодатели мод», создатели норм и образцов. Любители, как правило, достигают в этой форме деятельности менее высокого уровня. Для них важно, чтобы они получали удовольствие, удовлетворение, как от своих занятий, так и от достижений профессионалов. Любители могут проявлять большую увлеченность своим делом и тратить на него много времени и сил, а иногда и видеть в нем смысл своей жизни.

Вертикальная ось доминирует в пространстве русской культуры, в котором традиционно важнейшую роль играют отношения власти и подчинения и верховный руководитель обладает непререкаемым авторитетом, тогда как отношения горизонтальные не так важны.

Православная культура характеризуется строгой вертикалью. В православии доминирующее значение имеют отношения мира горнего и дольнего, Бога и человека через посредство священства, и на этом фоне менее сильны связи горизонтальные (что сближает православие и католицизм, но отличает их от основных протестантских течений).

С.Н. Иконникова предлагает иную трактовку координат пространства культуры. В ней вертикаль символизирует принцип преемственности, переход предшествующих культурных форм или их элементов в новые культурные образования. По мнению С.Н. Иконниковой, пространство культуры обладает «пористой» структурой. Древние пласты, артефакты способны подниматься в современные слои культуры по внутренним каналам. Так классическая античность стала образцом для подражания в эпоху Возрождения, классицизма, а элементы культуры средневековья – в эпоху романтизма. Горизонталь в этом случае может осмысливаться как синхронное существование различных локальных и национальных культурных пространств, их взаимодействие и взаимообогащение.

Горизонтальные координаты пространства культуры могут строиться по оси«центр / периферия» .

Рассматривая пространство любой культурной области в целом, в нем можно различить центр и периферию.

Если в городе центр его является и центром «высокой» культуры (театры, библиотеки и другие культурные учреждения), то на городских окраинах господствует неофициальная, периферийная культура быта. Если дома и квартиры – центры «нормального» «культурного» жилья, то чердаки, подвалы, лестничные клетки превращаются в места обитания иных, периферийных культурных традиций. День – время жизни доминирующих форм культуры, ночь – мир культурной периферии и «антикультуры».

Но введение представления о центре и периферии как основаниях структурирования пространственного бытия культуры ставит вопрос не только и не столько об изучении территориальных центров. Здесь важна роль центра как «эмбриона» или, пользуясь понятием О. Шпенглера, «прасимвола», т.е. самого глубинного основания культуры.

Смысловой сакрализованный центр выполняет функции адаптации и защиты, поскольку через него культура сохраняет свою идентичность, свои структурно-функциональные особенности. В центре пространства культуры удовлетворяются определенные интересы через саму статусную выделенность этой зоны пространства и ее признанные легитимные свойства, выраженные в порождении нормативности, власти, принадлежности к элите.

Периферия, напротив, представляет собой такую зону пространства культуры, которая отличается относительной пассивностью, отсутствием концентрации элит, нередко – повышенной опасностью. Чаще всего периферия предстает как пространство освоения того содержания, которое идет от центра. Именно это значение фиксируется и на уровне обыденного сознания, в рамках которого периферия связывается, как правило, с противоположностью центру.

Несмотря на все функциональные и структурные различия, центр и периферия неразрывно связаны друг с другом как взаимодополняющие противоположности. Центр, чтобы существовать в основном своем качестве, должен постоянно восстанавливать свои ресурсы – информационные, технологические, кадровые, научные, художественные и многие другие. Прекращение этого восстановления означает для центра утрату его статуса и вытеснение со стороны новых растущих центров. Таким образом, центр постоянно как бы «заказывается» со стороны периферии, которая потребляет те инновационные процессы, которые вырабатываются в центре, тем самым, подтверждая их значимость.

Одна из важных особенностей пространства культуры состоит в том, что в нем определяются координаты не только внешнего существования личности, но и внутриличностного бытия культуры. Внутриличностный аспект функционирования пространства культуры связан с самоидентификацией человека, с его способностью быть самим собой в своем социокультурном окружении. Пространство культуры выступает своеобразным синтезом внутреннего и внешнего мира человека, его этических и эстетических представлений и деятельности.

Жизненный мир каждого человека складывается из совокупности относительно самостоятельных субпространств культуры. Так, разная система ценностей выступает в качестве ориентира поведения человека на работе, дома, в театре, на стадионе, в храме. Человек может переходить из одного измерения пространства культуры в другое.

Время культуры – «важнейший аспект модели мира, характеристика длительности существования, ритма, темпа, последовательности, координации смены состояний культуры в целом и ее элементов, а также их смысловой наполненности для человека».Уже потому, чтовремя культуры не может быть воспринято при помощи органов чувств – это чрезвычайно сложная в определении категория, во многом метафоричная . Она отражает непрерывность течения культуры из прошлого через настоящее в будущее, соединенные образом вечности. Вопрос о соотношении модусов времени в культуре является для исследователей основным.

Так Л.Н. Коган приходит к выводу, что «у творений культуры есть только настоящее время». Он вводит, на первый взгляд, парадоксальное словосочетание «вечное настоящее». Согласно позиции Л.Н. Когана, вечность «просвечивает» во времени через непреходящие ценности, через бессмертные шедевры культуры, срок жизни которых практически беспределен.

Авторы учебника «Введение в культурологию» акцентируют внимание на параметрах каждого из модусов времени. Так, прошлое всегда со-бытийно, оно вопрошается, реконструируется, интерпретируется в настоящем. Прошлое присутствует в настоящем через системы отсчета (календарную дату, которая определяет место нынешнего, текущего дня по отношению к началу летоисчисления). Прошлое присутствует в настоящем, реализуясь через обычаи и традиции. Прошлого уже нет, но оно присутствует в нас как непрерывный диалог с творцами и произведениями прошлых эпох.

Настоящее характеризуется как непосредственное бытие культуры «здесь и сейчас». Оно предполагает уже не вопрошание, а действенный акт, поступок. Человек как субъект культуры непрерывно конструирует, организует, налаживает настоящее.

Будущее присутствует в настоящем как предвидение, предвосхищение, ожидание. Это предвидение может быть реализовано в форме предсказаний (гадалок, оракулов, астрологов), планов, перспективных проектов, долгосрочных прогнозов развития. Будущее характеризуется как проективная реальность, предполагающая ответственность в момент выбора своего шага в это будущее.

Конечно, наше стремление выделять модусы времени, в определенной степени является упрощением, поскольку течение времени непрерывно. Но такой подход имеет смысл. История человечества разворачивается в сочетании традиции и новации. Каждый миг времени содержит в себе следы прошлого и намек на будущее.

В непрерывном потоке времени можно различить границы, точки перехода, в которых прошлое «борется» с будущим. В экологии промежуточную зону между двумя экологическими сообществами принято называть словом «экотон». Нам представляется возможным ввести словосочетание «временной экотон» для обозначения границы во времени, – периода, когда прошлое угасает, а будущее только зарождается.

Показательным примером временного экотона является русская культура XVII столетия. В XVII веке завершалась история древнерусской культуры, основанной на церковном мировоззрении, и зарождались элементы культуры нового времени, для которой характерен процесс секуляризации.

Ярким представителем переходного периода был царь Алексей Михайлович, в котором сочеталась глубокая набожность с интересом к театральной «забаве» и поощрениями других подобных новшеств. Воспитателем для своих детей он выбрал известного просветителя Симеона Полоцкого. Воспитанница этого ученого монаха царевна Софья Алексеевна смогла встать во главе восстания и взять на себя правление государством (удивительный пример, свидетельствующий о новых веяниях в культуре, в которой от женщины ожидали только смирения и покорности, занятий рукоделием и чтения молитв). Не менее яркой фигурой переходного времени был и протопоп Аввакум – фанатичный защитник старой веры и одновременно автор жития-автобиографии – произведения, которое принадлежит к новому жанру, свидетельствующему о ценности отдельной личности в культуре.

В целом культура XVII века была ближе к средневековой культуре, чем к культуре последующих периодов. Однако будущее русской культуры все же определили те новые явления («обмирщение» культуры, расширение культурных связей с другими странами, изменение отношения к человеческой личности и др.), которые зарождались в это время.

Представления о пространстве и времени (и физических, и социальных, и культурных) напрямую зависят от определенного историко-культурного контекста. За каждым способом организации пространства / времени стоит определенное миропонимание, находящее в этих координатах свое символическое выражение. Приведем некоторые примеры восприятия пространства/времени в культуре.

Мы поддерживаем позицию А. Я. Гуревича, который не только подчеркивал историко-культурную и социальную наполненность категорий пространства и времени, но и указывал на то, что эти категории возникали и долгое время существовали именно как категории культуры, а не естествознания.

Каждая культурно-историческая эпоха формирует собственные представления о пространстве и времени. Различаются эти представления и в границах отдельных феноменов культуры.

Уже в эпоху доминирования мифологического сознания внутри него формируются представления о пространстве и времени как важнейших элементах модели мира.

Каждая область пространства (север или юг, правая сторона или левая сторона, верх или низ) наделялась особым значением. Так, например, в системе бинарных оппозиций правая сторона и верх традиционно имели положительные коннотации, а левая сторона и низ – отрицательные. И сегодня отголоски древних представлений можно услышать в словах «возвышенное» и «низменное», в словосочетаниях «правое дело» и «левая работа».

Для мифологического сознания характерно разделение пространства на профанное и сакральное. Профанное пространство – пространство реальной материальной жизни, наполненное содержанием реальных взаимоотношений человека, это чувственно воспринимаемое пространство. Сакральное пространство – это пространство, где священное открывает себя человеку. Наполнены сакральными смыслами места поклонения – Стоунхендж в Англии и иные мегалиты Европы, а также храмы Древнего Египта, Вавилона, Китая, Мексики. Область сакрального пространства обычно выступала внутренне структурированной, она отождествлялась с центром , который отмечался алтарем, храмом, крестом, мировой осью, мировым древом или мировой горой. Образы мирового древа или мировой горы воплощают в себе идею троичного деления мира по вертикали (верхний, средний и нижний мир) и одновременно его единства.

Периферия пространства , напротив, – это зона опасности, которую в мифах и сказках должен преодолеть герой (к «дурным» пространствам относились болото, лес, ущелье, развилки дорог, перекрестки и т. п.). Иногда это даже место вне пространства (в некоем хаосе) – «иди туда, не знаю куда». Если вспомнить сказки, былины, то именно на перекрестках дорог чаще всего являлась человеку нечистая сила, на развилках дорог герои выбирают свою судьбу.

Победа над злыми силами означает факт присвоения пространства, т. е. приобщение его к космизированному и организованному «культурному» пространству (например, в былинах богатырь побеждает змея, переходит мост, который является пограничной зоной, уничтожает логово змеенышей, освобождает пленников, – чужая территория становится своей). Новые области, «чужое пространство» приобщали к освоенному путем сакрализации. Для этого помещали в ключевые точки нового пространства обереги, позднее кресты, читали молитвы и заговоры, ставили охранителей и стражей границ пространства и т. п.

Важная роль в рамках мифологического сознания принадлежала границам-переходам – лестнице, мосту, порогу, окну и т. п. Так, например, и сегодня принято закрывать темной тканью зеркала в доме, где умер человек. Это давняя традиция, об истоках которой мы не задумываемся, просто повторяя то, что делали до нас. Прежде считалось, что зеркало – это граница, «портал» для перехода в другой мир, и чтобы умерший не увел за собой, эту границу на время перекрывали.

Таким образом, уже обращение к мифологии позволяет сказать, что пространство оказывается содержательно наполненным, обладает специфической ценностной характеристикой, предстает структурированной сферой человеческого бытия.

Мифологические представления о времени основаны на дихотомии профанного времени (т. е. эмпирического) и «правремени» (которое ему предшествовало). Правремя – это время прошлого, время «прасобытий», в которых участвуют первопредки, культурные герои и другие мифологические персонажи. Согласно Е. М. Мелетинскому, мифическое время «представляется сферой первопричин последующих действительных эмпирических событий». Мифическое время актуализируется для живых носителей мифа через ритуалы и сны. События эпохи первотворения воспроизводятся в обрядах, т. е. «вызываются к жизни» в сакрализованное время праздника.

Постепенно мифическая модель времени усложняется, приобретая циклический характер. Идея круговорота, повторяемости, характерная для древних культур, формируется на основе повторяемости природных явлений и сопряжена с хозяйственной деятельностью человека.

Время в мифах, как и пространство, описывается при помощи бинарных оппозиций: день / ночь, утро / вечер, лето / зима, весна / осень.

Одной из важнейших характеристик мифологического сознания следует считать нераздельность представлений о времени и пространстве, которые мыслились совместно, образуя неразрывное единство: «Любое полноценное описание пространства первобытным или архаичным сознанием предполагает определение “здесь-теперь”, а не просто “здесь”…»

В рамках религиозной картины мира также формируются собственные представления о пространственно-временных координатах бытия. Некоторые из этих представлений универсальны, свойственны всем религиозным системам. Например, для религиозного сознания, также как для мифологического, характерно «удвоение» пространства, признание существования двух пространств – профанного (эмпирического пространства) и сакрального (священного пространства). Другие характеристики пространственно-временных координат бытия будут свойственны только той или иной религии, поскольку каждая религия предлагает собственную картину мира. Для примера проанализируем христианскую концепцию бытия.

В границах христианской культуры складывается новое понимание времени, способствуя формированию идеи историзма. В христианском миросозерцании понятие времени отделяется от понятия вечности. Вечность неизмерима временными отрезками. Вечность – атрибут Бога. Время же сотворено и имеет начало и конец, ограничивающие длительность человеческой истории.

Новое осознание времени опирается на три определяющие момента – начало, кульминацию и завершение жизни человеческого рода. Время становится линейным и необратимым. Христианская временная ориентация отличается от античной. Время в античности лишено хронологической последовательности. «Золотой век» – позади, в прошлом. Иудейская концепция времени также иная. Ветхий Завет обращен в будущее, к «мессианскому времени». Христианское понимание времени придает значение и прошлому, поскольку новозаветная трагедия уже свершилась, и будущему, несущему воздаяние. Именно наличие этих опорных точек во времени с необычайной силой «распрямляет» его, «растягивает» в линию и вместе с тем создает напряженную связь времен.

В линейной концепции времени настоящее стало осознаваться как скоропреходящее, ускользающее, неуловимое: «Равномерно раздающийся с городской башни бой курантов непрестанно напоминал о быстротечности жизни и призывал противопоставить этой быстротечности достойные деяния…» Не только в поступках человека соединяются время и вечность, но и в ритмах богослужения, и в молитвенном общении с Богом.

Христианское время в пространстве локализовано ближе к небесному миру. Начало церковной службы, как в европейских странах, так и в Древней Руси обозначалось звоном колоколов. Колокольня символически воплощает эту локализацию времени. Также и сами храмы, которые строили на высоких местах, чтобы они «парили» над окружающей местностью.

Пространственные представления в христианстве характеризуются строгой иерархичностью. Вертикаль доминирует над горизонталью. К верхней сфере, к божественному миру относится Рай, в котором пребывают души праведников. Противоположен ему ад, находящийся внизу, в котором отбывают наказание души грешников. Существует и своя небесная иерархия, небесные существа различаются по своей близости к Богу; ее продолжением на земле выступает церковная иерархия. Строго иерархично устроено пространство православного храма, как выражение Божественного порядка.

Храмы, монастыри – это зоны на земле, в которых совпадает эмпирическое и сакральное пространство, в которых священное являет себя человеку (например, согласно представлениям православной религии, когда люди собираются в храме для совместной молитвы, Бог непременно присутствует среди них). Храм иногда так и называют: «небо на земле» или «дом Божий».

Материальный и духовный миры, физическая и метафизическая реальность объединяются в христианских символах. Самый значимый из них – крест – символ рождения, распятия и Воскресения Иисуса Христа, символ любви Бога к человечеству и вечной жизни. Горящие перед иконами свечи и лампады символизируют огонь веры, который горит в душе религиозного человека и надежду на помощь Бога. Сам по себе храм является многозначным символом, каждая деталь в его внешнем и внутреннем устройстве символична. По своему плану храм иногда напоминает крест, иногда круг, который является символом вечности, иногда корабль, в знак того, что Церковь, подобно Ноеву ковчегу, плывет по житейскому морю к тихой пристани Небесного царства. Здание храма обычно завершается куполом, символизирующим небесную сферу. В русской традиции над куполом, как правило, надстраивается глава с крестом. Таких глав может быть несколько: три – как символ святой Троицы, пять – в знак Христа и четырех евангелистов, семь – в знак семи Таинств и семи Вселенских Соборов, тринадцать – в память о Христе и двенадцати апостолах. Православные храмы всегда ориентированы на восток. Восточная часть – область света, «страна живых», по преданию потерянный рай находился на востоке. На восток от Иерусалима расположено место Вознесения Иисуса Христа. И пришествие будущего Царства Божьего символизируется восходом солнца на востоке. Алтарь – основная святыня храма, всегда находится в восточной его части. Мы кратко описали только внешнее устройство храма, символика внутреннего убранства еще более многообразна.

Таким образом, мы можем утверждать, что пространство в христианской религии предстает как теоцентричное, иерархичное, символичное и воплощением всех этих черт выступает храм как образ «духовного неба» на земле.

Наряду с изучением религиозной картины мира, пристальное внимание исследователей привлекает тема пространственно-временных координат в искусстве. К проблеме художественного пространства/времени обращались отечественные мыслители П.А. Флоренский, Д.С. Лихачев, М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман и многие другие.

Исходной идеей является представление о том, что всякое художественное произведение есть самодостаточный, завершенный в себе мир, обладающий своим внутренним пространством и временем.

Согласно позиции М.С. Кагана, искусство выступает как «зеркало», «портрет» культуры в целом. При таком подходе художественные пространство / время представляют собой переживание истории через «призму» представлений о пространстве и времени, свойственных той или иной культуре. Разные виды искусства могут создавать образы пространства, а могут выражать сущность времени и пространства как таковых: «Можно было бы сказать, что если живопись создает образы пространства, то архитектура создает образ Пространства; точно также литература рассказывает о конкретности течения времени, а музыка – о Времени как таковом».

Д.С. Лихачев указывал, что пространство и время в художественном произведении, с одной стороны, отражают реальный мир, а с другой стороны, обладают собственным своеобразием: «… внутренний мир художественного произведения существует не сам по себе и не для самого себя. Он не автономен. Он зависит от реальности, “отражает” мир действительности, но то преобразование этого мира, которое допускает художественное произведение, имеет целостный и целенаправленный характер. Преобразование действительности связано с идеей произведения, с теми задачами, которые художник ставит перед собой… В своем произведении писатель создает определенное пространство, в котором происходит действие. Это пространство может быть большим, охватывать ряд стран в романе путешествий или даже выходить за пределы земной планеты (в романах фантастических и принадлежащих к романтическому направлению), но оно может также сужаться до тесных границ одной комнаты. Пространство, создаваемое автором в его произведении, может обладать своеобразными “географическими” свойствами, быть реальным (как в летописи или историческом романе) или воображаемым, как в сказке. Писатель в своем произведении творит и время, в котором протекает действие произведения. Произведение может охватывать столетия или только часы. Время в произведении может идти быстро или медленно, прерывисто или непрерывно, интенсивно наполняться событиями или течь лениво и оставаться “пустым”, редко “населенным” событиями».

Для обозначения неразрывного единства пространства и времени в художественных произведениях М.М. Бахтин заимствует из психологии (впервые термин употребил А.А. Ухтомский) понятие «хронотоп» (греч. chronos – «время», topos – «место»). Это понятие метафорически соотносится с идеями А. Эйнштейна и перекликается с представлением о ноосфере В.И. Вернадского.

Сущность хронотопа состоит в установлении законов, по которым естественное время-пространство трансформируются в координаты, соответствующие условиям того или иного литературного жанра: «Жанровая структура хронотопа устанавливает меру деформации естественного времени-пространства. Следовательно, пространство в романе означает пространство в реальности, переведенное на язык жанра» .

В литературе хронотопы имеют, прежде всего, сюжетное значение, являясь организационными центрами описываемых автором событий. М.М. Бахтин утверждает, что каждый художественно-литературный образ в своей основе хронотопичен. Хронотопичен и сам язык, который является исходным и неисчерпаемым материалом образов. Следует принимать во внимание также хронотопы автора произведения и читателя-слушателя-зрителя. Каждый вид искусства характеризуется своим типом хронотопа (пространственные, временные, пространственно-временные). По Бахтину, границы хронотопического анализа выходят и за пределы искусства.

Возвращаясь к началу нашей главы, вспомним, что в естественнонаучном знании также формируются собственные представления о пространственно-временных координатах бытия человека. Представления о физическом времени и пространстве – это всегда порождение определенной культуры: «на самом деле пространство геометрии и физики описывает не чисто физическую, а культурную среду, ибо “точки”, “прямые”, “плоскости” и т. п. – это идеальные объекты, представляющие инварианты человеческого культурного опыта, сложившиеся в процессе практического освоения мира при помощи таких первых инструментов, какими являются циркуль и линейка», – пишет Б.В. Марков. Наука сама по себе является феноменом культуры, а потому ее способ пространственно-временного представления мира носит символический характер.

Если использовать терминологию М.М. Бахтина, то можно утверждать, что современная культура характеризуется пересечением множества хронотопов. Однако доминирующим в современной картине мира считается образ «сжатого» пространства и утекающего «утраченного» времени.

По характеристике А.Я. Гуревича, современный человек – это «торопящийся» человек, чье сознание определяется отношением ко времени: «Время порабощает человека, вся его жизнь развертывается sub specie temporis. Сложился своего рода “культ времени”. Самое соперничество между социальными системами понимается теперь как соревнование во времени: кто выиграет в темпах развития, на кого “работает” время? Циферблат со спешащей секундной стрелкой вполне мог бы стать символом нашей цивилизации».

Изменилось в современном мире и понятие «пространство». Новые средства сообщения и передвижения дали человеку возможность преодолевать за единицу времени гораздо большие расстояния, чем это было десятки, и тем более сотни лет назад. В результате мир «уменьшился». Очень важную роль в жизни людей стала играть категория скорости, которая объединила пространство и время. Ярче всего это выражено в пространстве виртуальной реальности, где мы можем получить мгновенный доступ к любой области пространства. В целом тема пространственно-временных представлений в культуре современности изучена крайне недостаточно, она обладает большим эвристическим потенциалом.

Контрольные вопросы

1. Что имеют в виду, когда говорят о культуре как о «второй природе»?

2. Охарактеризуйте основные аспекты взаимодействия природы и культуры.

3. Какова роль «русского космизма» в формировании нового отношения в системе «человек–природа»?

4. В чем суть понятия «экологическая культура»?

5. Какова структура пространства культуры?

6. Приведите примеры вечных сюжетов в искусстве.

Литература

Вернадский В.И. Биосфера и ноосфера / В.И. Вернадский. Любое издание.

Воронцов М.В. Экологические кризисы в истории человечества / М.В. Воронцов. – М., 2002.

Гачев Г.Д. Европейские образы Пространства и Времени / Г.Д. Гачев // Культура, человек и картина мира. – М., 1987. – С. 198–227.

Дерябко С.Д. Слагаемые экологического сознания. К истории вопроса / С.Д. Дерябко, В.А. Ясвин // Человек. – 1999. – № 3. – С. 19–33.

Касавин И.Т. Миграционный архетип и его трансформации (пастухи и пираты) / И.Т. Касавин // Уранос и Кронос. Хронотоп человеческого мира. –М., 2001.

Коган Л.Н. Вечность: преходящее и непреходящее в жизни человека / Л.Н. Коган. – Екатеринбург, 1994.

Культурология: Учебник для вузов / Б.А. Эренгросс, Р.Г. Апресян и др. – М., 2007. Гл. 5.

Марков Б.В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры / Б.В. Марков. – СПб., 1999.

Петров К.М. Экология и культура: Учеб. пособие / К.М. Петров. – СПб., 2001.

Пивоваров Д.В. Время и вечность / Д.В. Пивоваров // Известия Уральского государственного университета. – 2006. – № 42. – Серия 3. Общественные науки. Выпуск 1. – С. 208–218.

Фуко М. Рождение клиники / М. Фуко. – М., 1998.

Хайдеггер М. Время и бытие / М. Хайдеггер. – М., 1993.

Художественные модели мироздания. Взаимодействие искусств в истории мировой культуры. – М., 1997.

первобытность

Пространство:

· Эксцентричность – себя самого первобытный человек воспринимает как «ты», принадлежащим кому-то. Он – это «твое» по отношению к миру.

· Отсутствие грани между восприятием внутренних, душевных состояний и внешнего мира. Все, что с ним происходило, человек отождествлял с внешними событиями.

· Дуализация мира по координатам хаос-космос и сакральное-профанное. Первое проявляется в мифе, второе – в ритуале. Хаос – это потенция мира, его тьма и бесконечность, бесформенности, представляемой как земля, вода, влага, пучина, вихрь, женское начало. Его противоположность – космос – актуализированность, расчлененность, рождаемость, отождествляемые со светом, формой, небом, мужским началом. Хаос-космос – это единая реальность, а профанное-сакральное – несовместимые контрасты бытия, напряженность ритма жизни.

· Хаос-космос – проявленность в вертикальности мира, образе пропасти-провала, Древа Жизни. Есть представление о центре – священные места, проклятые места. Хаос – это основание мира, которое у него отнимает космос. Поэтому космос – мир жизни человека – это нечто неестественное и незаконное. Космос убил хаос, дав жизнь человеку. Поэтому человек в долгу перед миром Хаоса, миром богов. Так рождается жертвенность, основанное на аскезе.

Если говорить о представлениях о времени – первобытность не знает будущего. Есть только вчера и сегодня, а будущее свернуто до повторяемости сегодня. Появление представлений о цикличности времени – это поздняя первобытность, когда особое место в деятельности начинает принадлежать земледелию. Ритмичность времени – это алгоритм в действии. В основании ритуала – ритмичность и алгоритм. Все виды деятельности этого времени подчиняются ритуальности. Формы ритуальности – праздник, возвращающий то, что уже свершилось (Новый год), очищение (подготовка), путь (действо), жертвоприношение и трапеза, дающая сытость (благоволение богов).

Древний Египет

дуализм в понимании пространственности мира, сводящем целое к единству и борьбе двух начал, определяющиммагический характер мироощущения. Люди этого времени считали, что между предметом и его определением имеется взаимосвязь. Изображение живого существа, непременно сопровождающееся его именем, становится как бы сдвоенным.

целое постепенно усложняется и дифференцируется,иерархичным

Динамика пространства проявляется в развитии орнаментов.

Время представлено вариантами: жизненное время – оно конечно и кратковременно, смерь – период перехода в вечность, оно имеет разный темп и склонной к замедлению и Вечность – время без движения.

Древняя Индия

Нет истории. Время космично: праздники определяются по звездам. Время проявляется только в природных явлениях. Есть и индивидуальное время, проявляющееся в изменениях. Символом его является бамбук.

Интровертность, т.е. обращенность вовнутрь, поиск каждой личностью индивидуального спасения от себя самого;

Словоцентричность - в индуизме Слово впервые в истории рассматривается как высшая реальность.

Пространство и время неразделенные понятия, так как пространство и время характеристики единого мира.

Греческая античность

Ключевой универсалией культуры древних греков, характеризующим специфику их мировосприятия становится понятие «космос » (дословно «порядок»). Мир греки считают ставшим именно тогда, когда Хаос начал оформляться, т.е. проявлять соизмеримость отношения частей к целому. Критерии космоса -- гармония, мера, пропорциональность. Мир совершенен и представляет собой вечный Идеал, на поиски которого направлено все искусство Древней Греции. Поэтому он воспринимается греками как совершенная целостность, абсолютная и неделимая.

Космическая Вселенная греков - это благоустроенное множество всех обозримых предметов, ограниченное телесно воспринимаемым небосводом. Земля представлялась плоским кругом, серединой которой был «пуп земли» - белый камень, располагавшийся в середине храма в Дельфах. Согласно легенде именно над этим местом встретились две, выпущенные в разные стороны Зевсом голубки.

Время греки представляли движущимся на месте, как небосвод. Греки не интересовались прошлым и не стремились к будущему, не вели летоисчисление. Их интересовало только количество времени, отделяющее данное событие от другого, а не последовательность событий и их продолжительность.

У грека появляется ощущение внутреннего мира . Это явление связано с зарождением философии. Уже существовала фигура мудреца, но он не был любомудром. Фалес - не просто мудрец греков, но и первый философ. Мудрец - лучший из людей, потому, что больше всех знает, и знание свое он получил в дар от богов. Философ – лучший из людей только потому, что он сам себя таким сделал. Через самопостижение и самосовершенствование философ обретает счастье. Судьба преодолевается философом и становится для него бытием. Он «не плачет и смеется, а понимает».

Римская античность

Пространственные характеристики мира расширяются, становясь многообразными. Священная граница Рима Помериум отныне может быть расширена только тем властелином, который расширил общие границы Римской империи. Возникает потребность искусственного объединения этого нового пространства через создание не виданная до этого имперской машины государственности, основанной на законе власти, силы, подчинении.

Время начинает сближаться с понятием человеческой жизни, хотя сама по себе человеческая жизнь не видится как ценность. Оно начинает становиться историчным, отправной точкой станет основание Рима.

Римская история становится историей всемирной. Римский гражданин становится всемирным гражданином. Идея Великой империи возносится не раз в истории (Второй Рим, Третий Рим). Римлянин -- человек космополитического мышления.

Средние века

1. двойственность и противоречивость мировоззренческих установок доминантной культуры и народной культуры на уровне конкретного человека, а не противостояния слоев общества.

2. Космос уже не понимается как абсолютное гармоничное единство, обладающее целостностью, а все больше начинает раскалываться на мир Бога и мир человека, управляемые Абсолютным началом -- Богом.

3. Каждая вещь физического мира также начинает раскалываться на две составляющие , одна из который принадлежит только миру земному, а вторая - божественному.

4. Пространство получает направление: в нем возникает вертикаль. Оно становится неоднородным, а эмоционально окрашенным в разные цвета (пространство языческого мира, христианского, сакрального и земного).

1. На смену темы судьбы в средние века приходит тема провидения , которое есть начало смысловое. Судьба же – это начало бессмысловое.

6. Героизм начинает пониматься как тщета и самоотрицание человеком самого себя. В новой интерпретации героизм не преодолевает рабство, а ведет к нему . Герой перестает быть сыном Бога, возвращаясь в ничтожество собственной природы. Высшее достоинство для средневекового человека заключается не в героизме, а в святости .

7. Время начинает распадаться на множество подвидов: аграрное, родовое, библейское, историческое, церковных служб, литургическое и т.д. Именно литургическое, библейское время вносят новый компонент в понимание его как линейного, т.е. имеющего начало и конец. Существует и особое время Бога - Вечность. Человек может совершить прорыв в вечность через озарение. Поэтому становится популярной мистика . В описании жизни святых мы не найдем ни даты его рождения, ни дат, связанных с его жизнью, но одна будет там непременно - дата его смерти , как единения с Богом. Интересно, что назывался лишь день и месяц , год не указывался. Ведь для отмечания дня святого в последствии важен только день. Отныне этот день становился праздником. Измеряли время примитивно, отмечая его в основном по солнцу или при помощи песочных часов. Время мало ценилось, и относились к нему в основном безразлично. Время считалось не принадлежащим человеку . В 13 веке в быту распространяется понятие часа , ориентированное на дневную деятельность человека. Механические часы появятся также в13 веке, в 14 веке - в виде башенных они украшают города. До их появления время отбивали церковнослужители при помощи колоколов.

Возрождение

Мир по-прежнему представляется дуальным, но в представлениях человека меняется доминанта: теперь мир земной уже не оценивается как вторичный, производный, низший по отношению к миру неземному. Мир жизни, кажется высшим творением Бога, построенным по принципу иерархии, где наивысшим совершенством обладает только сам человек. Только человек наделен божественным качеством - способностью творить. Когда-то Адам и Ева были изгнаны из Рая за то, что совершили великий грех: создали человека по подобию самих себе, а это было разрешено только самому Творцу. Существуя на Земле, человек оказывается теургом земным, так как может творить. Теоцентризм сменяется антропоцентризмом .

Человек начинает возвеличивать себя и свои божественные возможности. Способность творить становится высшим проявлением его божественности. Художник становится самой уважаемой личностью в обществе. Ренессансный тип личности-художника отличается титанизмом (он совершает за свою жизнь столько, что не под силу многим) и универсальностью (реализует свои способности в самых разнообразных областях). Меняется само представление о человеке: он теперь не «сосуд греха», а «венец творенья», созданный по образу и подобию Бога. Чтобы приблизиться к Богу не надо уходить в пустыню и подвергать себя аскезу, а быть художником, уподобляясь Богу в творчестве. Именно в ренессансной культуре была выработана идея о безграничном могуществе человека, о его неограниченных возможностях. Принцип античности «Мимезис», как подражания природе, уступает место новому принципу «метексис» – сотворчество с ней. Творчество и творческая личность тем самым получают приоритет перед произведением, а замысел – перед воплощением.

Новационность Возрождения связано с ориентированностью культуры на «омолаживание» и регенерацию времени. Его противоположностью было образное понимание эпохи средневековья как осени. Юность Возрождения должна быть вечной, ведь античные боги не подчинялись власти времени. Культура Ренессанса, его искусство и пластика позволяют сформулировать архетип юности, который по своей сути является выражением поиска неизменности, на вид как бы историчен. На эпоху Ренессанса можно также взглянуть как на великую цельную попытку начать историю заново, на акт обновления начала, регенерацию социального времени .

Девиз Возрождения «Нет ничего ничтожного в вещах » (Рёмер Висхер). Красота рукотворная начинает цениться также высоко, как и красота божественная. Искусство и природа становятся равнозначными понятиями. Появляются кунсткамеры, где творения рук человека хранились рядом с творениями природы.

Именно в эту эпоху происходит преодоление времени как вечности и становление его как настоящего и быстро текущего явления. Время начинают ценить. Утверждается лозунг «Лови момент!», который трактуется не как важность использовать миг, т.к. его уже больше не будет, а в значении важности каждого мига в равной степени. Появляется понимание историзма.

Нового времени:

Ø Время линейно и однонаправлено -- вера в прогресс; Миф о прогрессе – главный миф нового времени. Через прогресс человек пытается еще раз утвердить идею антропоцентризма. Оно необратимо, его нельзя вернуть, поэтому оно – ценность.

Ø Пространство – весь многообразный мир. Оно реально и познаваемо.

Изучив материал данной главы, студент должен:

знать

• социокультурную обусловленность представлений о пространстве и времени;
• основные философские подходы к пониманию пространства и времени;
• основные свойства пространства и времени как форм существования материи;
• особенности пространственно-временных характеристик бытия на физическом, биологическом и социальном уровнях движения материи;

уметь

• раскрыть содержание понятий пространства и времени, их взаимосвязь друг с другом и основными формами движения материи;
• раскрыть значимость понятий пространства и времени для современной научной картины мира;
• сопоставлять субстанциальную и реляционную концепции пространства и времени;

владеть

Навыками анализа естественно-научных оснований различных концепций пространства и времени.

Пространство и время как феномены культуры и сущностные характеристики бытия человека

Наши представления о пространстве и времени историчны, они изменяются по мере развития познания природы. Современные представления о времени и пространстве имеют мало общего со временем и пространством, воспринимавшимися и переживавшимися людьми в другие исторические эпохи. Человек не рождается с "чувством времени", его временные и пространственные понятия всегда определены той культурой, к которой он принадлежит.

Уже в начале человеческой истории в мифологии сформировались древнейшие архетипы пространства и времени . В традиционных культурах пространство и время были не однородными, а эмоционально и ценностно насыщенными .

Человек живет в пространстве, осознавая свою зависимость от таких его характеристик, как размеры, границы, объемы, осваивает пространство, покоряет его.

Для мифологического пространства характерно свойство спирального развертывания по отношению к особому "мировому центру" как некой точке, через которую как бы проходит воображаемая "ось" разворота. Такое значение сохраняется и в современном языке, где пространство ассоциируется с понятиями, обозначающими "расширение", "простирание", "рост" .

Пространство в мифологическую эпоху трактовалось не только как некая физическая характеристика бытия, а представляло собой своеобразное космическое место, в котором развертывалась мировая трагедия борющихся друг с другом богов, персонифицированных добрых или злых сил природы, людей, животных и растений.

Это был образ прежде всего культурного пространства, которое было разнородно, а поэтому его отдельные места были заполнены специфическими смыслами и значениями для человека. В нем выделяются места, где протекает обыденная жизнь, и сакральные (от лат. sacrum – священное) места. Понятие сакрального пространства включает идею постоянного действия священных сил, которые когда-то впервые осветили и преобразили данное пространство, придав ему особый смысл, и таким образом отделили его от окружающего пространства. Сакральное пространство – это грань человеческого и природного миров, это посредник, который связывает небо и землю, людей и богов, видимое и невидимое, естественное и сверхъестественное; оно объединяет крайности и соединяет противоположности. Человечество присваивало статус "священных" горам, камням, рощам и отдельным деревьям, рекам и озерам, местам жизни великих людей, кладбищам, храмам и другим памятникам культурного, исторического и природного наследия.

Важнейшим свойством мифологического пространства являлось то, что оно не было отделено от времени, образуя с ним особое единство, обозначаемое как хронотоп (от греч. chronos – время и topos – место, единство пространственных и временных параметров).

Человек ощущал в древности еще большую свою зависимость от времени, так как с ним было связано понимание конечности земной жизни и неизбежности смерти как перехода в другой мир. У древних греков был даже бог, персонифицирующий время, – Хронос (др.-греч. Χρόνος от χρόνος – время), у пространства такого божества не было.

Люди древности и традиционных культур воспринимали время в виде цикла, где события происходят в согласии с ритмами природы. Время не течет линейно из прошлого в будущее, а либо не движется, либо вращается по кругу. Недаром в славянском слове "время" просматривается древний образ вращения, колеса; "время" родственно словам с корнем "вер-", "верт-" – "вертеться", "вертушка", "повернуть"," круговорот, обращение небесных сфер, круговращение небес . Вращение, круг, цикл – глубокий архетип времени в духовной культуре человечества.

Понимание времени в античной культуре оставалось под сильнейшим воздействием мифологического осмысления действительности. Мир осмысливался не в категориях изменения и развития, а как пребывание в покое или вращение в "великом кругу". Необратимость времени, представляющаяся нашему сознанию естественной, вовсе не является таковой, если выйти за пределы исторически обусловленных и поэтому неизбежно ограниченных взглядов, присущих людям современной цивилизации. Линейное время – одна из возможных форм времени, восторжествовавшая в качестве единственной системы отсчета времени в европейском культурном регионе. Но и здесь это произошло в результате длительного и сложного развития.

Понятие линейного времени, которое течет из прошлого через настоящее в будущее, было введено в христианстве.

Мир сотворен Богом, он имеет начало – это утверждение означает существование мира во времени, где есть начало и будет конец. Св. Василий полагая, что время было создано Богом как некая среда для вещественного мира, как преемственность и смена рождения и смерти. В начале, и начале временном, Бог творит мир. Но начало времени еще не есть время, "как начало пути еще не есть путь" .

Христианское понимание времени и истории представляется в виде горизонтальной линии: есть начало – сотворение мира, трагическое деяние человека, его падение; центральное событие – Боговоплощение; и конец – Второе Пришествие Иисуса Христа.

Начало и конец времени ограничивают длительность человеческой истории. Историческое время приобретает определенную структуру, разделяясь на две главные эпохи: до рождества Христова и после него.

История движется от акта Божественного творения к Страшному суду. Историческое время становится векторным, линейным и необратимым. Вместе с тем в годовом цикле религиозных ритуалов время другое: различия между прошедшим, настоящим и будущим были относительны: каждый год происходит рождение Христа, его жертва и его воскресение.

Понятие линейного времени окончательно утвердилось в европейской культуре при переходе к техногенной цивилизации, индустриальному обществу в процессе разрушения религиозного и формирования рационального сознания. Изобретение механических часов как средства точного измерения времени, последовательного его отсчета через одинаковые промежутки длительности способствовало формированию представления о времени как объективном процессе, идущим из прошлого в будущее через точку, называемую настоящим. Впервые время окончательно вытянулось в прямую линию, стало линейным. В индустриальном обществе время становится одной из главных ценностей, и говорят даже о "деспотизме времени".

Только через ряд трансформаций, произошедших с пониманием времени, возникло его современное толкование. Перефразируя известное изречение, можно сказать: времена меняются, и вместе с ними меняется наше представление о времени.

• См.: Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1972.
• См.: Философия: учебник для вузов / под общ. ред. В. В. Миронова. Ч. 2. Раздел IV. Гл. 2. М.: Норма, 2005.
• Донских О. А. К истокам языка. Новосибирск: Наука, 1988. С. 60.
• Св. Василий Великий. Беседы на Шестоднев. С. 64.

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

“Время в культуре”

Студента I-ого курса

Факультета Истории искусства

Гурова О . Н .

Научный руководитель

Асоян Ю.А.

Москва 2004 г.

Вопрос времени в настоящее время занимает главнейшие области современного знания, начиная с философии, и заканчивая прикладной математикой, впрочем, ими не ограничиваясь. Видимо, такой интерес, в первую очередь, обусловлен страстным желанием человека свести время – то есть категорию, которую очень сложно осознать, и еще тяжелее подчинить, к реальным фактам, то есть заменить саму проблему времени вопросом об отношении вещей. В.Н.Муравьев дает следующее определение понятию “Время” - если рассматривать его как реальность, то это не что иное, как изменение и движение. Овладение временем является одной из главных среди разумных целей человека. Человек творит определенные явления и, таким образом, является властелином их времени. Все виды человеческой деятельности могут быть объединены в сложном понятии творческого труда.

Исходя из вышеизложенного можно поставить вопрос: каким общим понятием можно выразить результаты преобразования мира человеком? Такое понятие существует, но, видимо, в настоящее время его определение еще не достаточно сформулировано. Понятие это культура. Мир без культуры – это мир, в котором нет результатов человеческой деятельности. Мир, с включенной в него культурой, или даже мир, превращаемый в некую культуру, есть мир с отпечатком на нем творческого усилия человека. Таким образом, культурное преобразование является формой овладения времени.

Культура это результат созидания времени, поскольку каждый акт, меняющий мир, есть такое созидание. Образование времени совершается посредством утверждения длительности каких-либо ценностей, сопротивляющихся при этом “разъедающей” силе времени. Что интересно, нередко мы можем видеть, как исчезнувшая культура вновь возникает в тех же или новых формах (например, эпоха Возрождения).

Таким образом, отдельные культурные достижения являются островками суши в изменчивом океане времени, и учащение их появления одерживают победу над этой стихией и замену ее организованным временем, сознательно творимым человеком. Конечно, следует учитывать то что, наверное, 99.99% ценностей, создаваемыми людьми либо гибнут, либо их воздействие сводится на нет уничтожающей силе слепого потока. Тем не менее, во-первых, раз что-то имело место быть, это значит, что математическая возможность этого есть в природе в виде определенной комбинации элементов. Во-вторых, непрочность и незначительность (в реальном, практическом смысле – это не означает, что достижение имело объективную низкую ценность, имеется в виду, влияние в общечеловеческом масштабе) реальных изменений должны быть приписаны специфическому характеру бывших до сих пор в человечестве культур, включая современную. По большей части, эти культуры принадлежат к так называемым “символическим” – то есть, состоят почти исключительно в творчестве и передаче определенных записей и формул. Соответственно, эти культуры мало заботятся о претворении познанных законов в практику. Такому понятию символической культуры следует противопоставить понятие культуры реальной, в которой центр тяжести лежит в работе над осуществлением в жизни имеющихся культурных образцов.

Различие символических и реальных аспектов культуры является важным для вопроса о выполнении культурой ее основной функции образования времени. Часть культуры, несомненно, должна состоять из символов и специфическая их роль как побудителей и направителей действия, находит себе место в культуре и имеет определенную ценность. Такова роль мысли, выражающаяся в философии и науке, вообще в знании. В каждой культуре философия и наука служат скорее орудиями преодоления времени, чем самим преодолением. Аналогично, интуитивное знание, даваемое художественным восприятием, создает проекты и символы в области художественного творчества, и искусство, с этой точки зрения, является условием или орудием преодоления времени.

Что касается реальных видов деятельности человека, они меняют мир в трех основных областях: в области созидания жизни, сотворения новых живых или воскрешения умерших – условно назовем эту область генетикой; в области изменения отношений между людьми и изменений личности – область политики и этики; и, наконец, изменения мира в виде преобразования материальных вещей – область производства.

Первый вид реального и культурного “делания” включает, прежде всего, деятельность, создающую новую жизнь путем полубессознательных процессов. Имеется в виду порождение новых живых существ путем совокупления полов. Здесь созидательный акт далеко не всегда может быть назван сознательным. Сознательность вносится в него в последнее время развитием науки, активно работающим над искусственным оплодотворением и клонированием. Но, в любом случае, исследования на эту тему не только не завершены, но еще и не получили этического и политического одобрения во всем мире, поэтому пока о них нельзя говорить как о системе.

Вторая реальная наука, политика, заключает область действия, направленного непосредственно на изменение человеческой личности и отношений между людьми. Другой частью политики является деятельность общественная, где проводится изменение общественных учреждений. Сфера воздействия политики крайне ограничена – она останавливается там, где начинается иррациональная физическая природа человека. Тем не менее, и эта сфера создает условия для управления временем – существует возможность для совершенствования самого человека, равно как и человеческих отношений и учреждений.

Третьим видом реальной культурной деятельности является производство. Производство делится на деятельность, создающую орудия производства, и на деятельность, непосредственно создающую новые предметы культуры. В обоих случаях, но особенно во втором, проявляется способность производства преодолевать время, так как каждая созданная вещь, пока она существует, останавливает время, побежденное ее созданием.

Таким образом, результатом времяобразующей деятельности человека в истории является созидание культуры. Хотелось бы еще раз отметить, что основным условием овладения временем путем культурной деятельности является сочетание ее двух видов: символической и реальной. Уход искусства в область чистого эстетизма настолько же пагубен для реальной культуры, как и уход философии и науки в чистую теорию. Как производство слепо без искусства, так и искусство бессильно без производства, меняющего мир.

Следует отметить, что вышеизложенное не всегда было настолько актуально для человека, а может быть, и не было аксиомой. В ходе истории ощущение времени было разным в различные периоды развития общества. Несомненно, что человек Античности ощущал время иначе, чем это делал человек Средневековья, который видел это также по-иному, нежели чем наш современник.

Сейчас время воспринимается как чистая длительность, необратимая последовательность протекания событий из прошлого в будущее. Время объективно, его качество независимо от наполняющей его материи. Наше время – хронологическое. По мнению А.Я.Гуревича, человек не рождается с “чувством времени”, его временные понятия всегда определены той культурой, к которой он принадлежит. Для индустриального и, тем более, информационного общества характерно сознательное отношение ко времени.

И в древности, и в средние века, и в эпоху Возрождения были люди, задумывающиеся над проблемой невозвратности быстротекущего времени, однако по большому счету, никогда в предшествующие эпохи время не ценилось так высоко, как ныне, и не занимало такого места в сознании человека.

В мифологическом сознании эта категория не существует как чистая абстракция, поскольку само мышление людей на архаических ступенях развития было по преимуществу конкретным, предметно-чувственным. Их сознание охватывает мир одновременно в его синхронной целостности, и поэтому оно вневременно. Мифом о регенерации времени архаическая культура давала человеку возможность победить быстротечность и однократность его жизни. Не отчленяя себя от родового социального тела, человек обманывал смерть.

Интересно, что похожее место в обществе отводится и человеку при тоталитаризме – человек является “винтиком” в машине, загробной жизни не предусматривается, – но человек не бессмертен – он часть вечной и безымянной системы. Впрочем, основываясь на историческим опыте, можно убедиться в том, что тоталитарный строй не является устойчивым и жизнестойким.

Возвращаясь к первобытному мышлению, в его системе прошедшее, настоящее и будущее расположены как бы в одной плоскости, в определенном смысле они существуют одновременно. Древний человек видел и прошедшее и настоящее время простирающимся вокруг себя, взаимно проникающим и объясняющим одно другое. Временная ориентация в первобытном обществе распространяется лишь на ближайшее будущее, недавнее прошлое и на текущую деятельность, а все лежит за этими пределами, воспринимается расплывчато и слабо скоординировано.

Очень важным является то, что для первобытного сознания время является не нейтральной и объективной категорией, как для современного человека, а могущественными таинственными силами, управляющими всеми вещами, жизнью людей и даже Богов. Поэтому первобытное время эмоционально и ценностно насыщено – оно может быть добрым и злым, благоприятным для одних видов деятельности и опасным для других, существует сакральное время, время празднества, жертвоприношения. На этом этапе линейное время не преобладает в человеческом сознании, оно подчинено циклическому восприятию жизненных явлений, потому что именно повторяющееся время лежит в основе мифологических представлений, воплощающих мировоззрение первобытного человека.