Наталья Солнцева - Иван Шмелев. Жизнь и творчество. Жизнеописание

В июне этого года исполняется 60 лет со дня смерти Ивана Шмелева Шмелёв, Ива́н Серге́евич (21 сентября (3 октября) 1873, Москва — 24 июня 1950, Бюси-ан-От близ Парижа) — русский писатель.

Содержание Биография Иван Сергеевич Шмелёв родился в Кадашёвской слободе Замоскворечья 21 сентября 1873 года (по старому стилю). Дед Ивана Сергеевича — государственный крестьянин из Гуслицкого края (Богородского уезда Московской губернии) — поселился в Москве после пожара 1812 г. Отец писателя принадлежал к купеческому сословию, но торговлей не занимался, а был подрядчиком, хозяином большой плотничьей артели, а также держал банные заведения. Окончив гимназию, в 1894 г. Шмелёв поступил на юридический факультет Московского университета. Первый рассказ Шмелёва «У мельницы» был опубликован в журнале «Русское обозрение» в 1895 г. Осенью 1895 г. совершил поездку в Валаамский монастырь. Результатом этого путешествия явилась его книга — очерки «На скалах Валаама», опубликованная в Москве в 1897 г. После окончания университета в 1898 г. в течение года проходил военную службу, затем восемь лет служил чиновником в глухих местах Московской и Владимирской губерний. Особую известность получили произведения, написанные под воздействием первой русской революции (повести «По спешному делу», «Распад» (1906); рассказы «Вахмистр» (1906), «Иван Кузьмин» (1907)). В 1911 году Шмелёв написал одно из своих значительных произведений — «Человек из ресторана», имевшее оглушительный успех; оно было экранизировано в СССР в 1927 году (реж. — Я. Протазанов, в ролях: М. Чехов, В. Малиновская, И. Коваль-Самборский). Памятник писателю И. С. Шмелёву, в Москве в Большом Толмачёвском переулке В 1912 году было организовано издательство «Книгоиздательство писателей в Москве», членами-вкладчиками которого стали И. А. Бунин, Б. К. Зайцев, В. В. Вересаев, И. С. Шмелёв и др. Всё дальнейшее творчество Шмелёва 1900-х связано с этим издательством, издавшим собрание его сочинений в восьми томах. Публикуются повести и рассказы («Стена», «Пугливая тишина», «Волчий перекат», «Росстани» и др.), вышедшие в течение 1912—1914. Во время Первой мировой войны сборники его рассказов и очерков «Карусель» (1916), «Суровые дни», «Лик скрытый» (1917), в котором появился рассказ «Забавное приключение», заметно выделялись на фоне казённо-патриотической беллетристики своей искренностью. Февральскую революцию встретил восторженно, к Октябрьской проявил полную непримиримость, усугубленную тем, что его единственный сын Сергей, офицер добровольческой армии генерала Деникина, был взят в Феодосии из лазарета и без суда расстрелян. В конце 1922 г., после недолгого пребывания в Москве, Шмелёв вместе с супругой Ольгой Александровной уехал в Берлин, затем в Париж, где жил в эмиграции. Создавал рассказы, в которых глазами очевидца описал нравы новой власти — «Солнце мёртвых» (1923), «Каменный век» (1924), «На пеньках» (1925). С годами в творчестве Шмелёва центральное место заняли воспоминания о прошлом («Богомолье» (1931), «Лето Господне» (1927-48)). За рубежом И. С. Шмелёв выпустил более двадцати книг. В эмиграции Шмелёва связывала глубокая дружба с русским философом И. А. Ильиным; их переписка, являющаяся важным свидетельством политического и литературного процесса в русской эмиграции, продолжалась почти четверть века, до самой смерти Шмелёва, и насчитывает 233 письма Ильина и 385 писем Шмелёва. И. С. Шмелёв умер 24 июня 1950 г. близ Парижа от сердечного приступа. В 2000 г. по инициативе русской общественности и при содействии Правительства России прах И. С. Шмелёва и его супруги был перевезён в Москву и перезахоронен в некрополе Донского монастыря. [править] Семья Шмелёвых. Предки и потомки писателя ◄Первое поколение * Аксинья Васильевна (1743--?) ◄Второе поколение * Иван Иванович Большой (1784--?) жена Ульяна Васильевна (1788--?) * Иван Иванович Меньшой (1785 — не ранее 1823) жена Устинья Васильевна (1792 — после 1863) ◄Третье поколение * Андрей Иванович (1807--?) * Захар Иванович (1809--?) * Анна Ивановна (1810--?) * Василий Иванович (1812 — не ранее 1869) жена Надежда Тимофеевна (1818 — не ранее 1880) * Акулина Ивановна (1813--?) * Пелагея Ивановна (1814—1880) * Андрей Иванович (1815--?) * Гаврила Иванович (март 1816 — декабрь 1816) * Иван Иванович (1819 — после 1872) жена Пелагея Петровна (1821—1863) ◄Четвёртое поколение * Егор Васильевич (1838—1897) жена Екатерина Семёновна (1843--?) * Сергей Иванович (1842—1880) жена Евлампия Гавриловна Савинова (1846—1932) * Павел Иванович (1847 — до 1873) * Анна Ивановна (1852--?) * Любовь Ивановна (1854--?) ◄Пятое поколение * Мария Егоровна (1866?--?) * Елизавета Егоровна (в замужестве Семенович; 1866?--?) * Алексей Егорович (1867—1887) * София Сергеевна (в замужестве Любимова; 1868--?) * Мария Сергеевна (1869--?) * Николай Сергеевич (1871—1928) * Сергей Иванович (1875--?) * Иван Сергеевич (1873—1950) писатель жена Ольга Александровна Охтерлони (1875—1936) * Екатерина Сергеевна (1879 — после 1918) ◄Шестое поколение * Сергей Иванович Шмелёв (1896—1920/1921) * Екатерина Никаноровна Любимова * Мария Никаноровна Любимова (1903 — конец 80-х гг.) муж Александр Александрович Ольшевский * Ольга Никаноровна Любимова муж Андрей Сергеевич Дураков * Андрей Никанорович Любимов (?--1936) * Никанор Никанорович Любимов (1896--?) жена Ольга Васильевна (? — начало 70-х) * Иван Никанорович Любимов (1905—1975) ◄Седьмое поколение * Андрей Андреевич Любимов (Дураков) (род. 1924) жена Мария Васильевна Усова (род. 1924) * Татьяна Андреевна Дуракова * Ольга Ивановна Любимова (род. 1934) муж Вадим Константинович Елисеев * Евгений Александрович Ольшевский (1926—1984) ◄Восьмое поколение * Татьяна Андреевна Любимова (род. 13-10-1953) муж Владимир Александрович Дяченко (род. 1955) * Вадим Вадимович Елисеев (род. 1964) жена Елена Леонидовна Кузьменкова * Наталья Евгеньевна Ольшевская муж Андрей Владимирович Семенякин ◄Девятое поколение * Олег Владимирович Дяченко, Oleg Diaczenko (род. 12-07-1979) жена Анна Липинська (род. 1981) * София Вадимовна Елисеева (род. 1995) [править] Произведения * На скалах Валаама 1897 * По спешному делу , 1906 * Вахмистр , 1906 * Распад , 1906 * Иван Кузьмич , 1907 * Гражданин Уклейкин , 1907 * В норе , 1909 * Под небом , 1910 * Патока , 1911 * Человек из ресторана , 1911 * Неупиваемая чаша , 1918 * Карусель , 1916 * Суровые дни , 1917 * Лик скрытый , 1917 * Степное чудо, сказки , 1921 * Солнце мёртвых , 1923 * Как мы летали, 1923 * Каменный век , 1924 * На пеньках , 1925 * Про одну старуху , 1925 * Въезд в Париж , 1925 * Свет разума , 1926 * Русская песня , 1926 * История любовная , 1927 * Наполеон. Рассказ моего приятеля , 1928 * Солдаты , 1930 * Богомолье , 1931 * Лето Господне , 1933—1948 * Старый Валаам , 1935 * Родное , 1935 * Няня из Москвы , 1936 * Рождество в Москве, Рассказ делового человека , 1942—1945 * Пути небесные , 1948 * Иностранец, 1938 * Переписка * Мой Марс [править] См. также * Лето Господне * Это было, 1919 * Чужой крови, 1918-1923 В этом году, 24 июня, исполняется ровно 60 лет с того печального дня 1950 года, когда вдали от Родины, под Парижем, покинул этот мир замечательный русский писатель Иван Сергеевич Шмелев. Это достойный повод совершить экскурсию по тихим улицам и переулкам его любимого Замоскворечья.

У каждого - свое
Однажды в годы моей студенческой юности мы с университетскими друзьями по обыкновению весело отмечали успешное окончание сессии в уютном недорогом ресторанчике в окрестностях Пятницкой улицы. И также традиционно спорили, на этот раз о том, какой из районов старой Москвы был наиболее популярен у писателей. Среди претендентов назывались и Арбат, и Плющиха, и Тверской бульвар, но пальмой первенства в конце концов было увенчано Замоскворечье. И это, по нашему единодушному мнению, было справедливо и заслуженно.
Действительно, в разные годы в Замоскворечье жили великий драматург А. Н. Островский, могучий титан русской литературы Лев Николаевич Толстой, гениальный Антон Павлович Чехов, талантливый и самобытный поэт Аполлон Григорьев .
Кстати, именно этот последний дал своему родному району необычайно трогательную характеристику: «Вот тут-то… началось мое несколько сознательное детство, то есть детство, которого впечатления имели и сохранили какой-либо смысл. Родился я не тут, родился я на Тверской; помню себя с трех или даже с двух лет, но то было младенчество. Вскормило меня, возлелеяло Замоскворечье».
Но самое яркое, эмоциональное, выстраданное и глубоко пронзительное признание в безграничной любви к этому удивительному пространству старой Москвы прозвучало в жемчужине позднего творчества выдающегося русского писателя Ивана Сергеевича Шмелева, в его повести «Лето Господне»: «…едем на Постный рынок… Едем под Кремлем, крепкой еще дорогой, зимней. Зубцы и щели… и выбоины стен говорят мне о давнем-давнем. Это не кирпичи, а древний камень, и на нем кровь, святая… Народу гуще. Несут вязки сухих грибов, баранки, мешки с горохом. Везут на салазках редьку и кислую капусту. Кремль уже позади, уже чернеет торгом, доносит гул. Черно - до Устьинского моста, дальше… Я слышу всякие имена, всякие города России. Кружится подо мной народ, кружится голова от гула. А внизу тихая белая река, крохотные лошадки, санки, ледок зеленый, черные мужики, как куколки. А за рекой, над темными садами, - солнечный туманец тонкий, в нем колокольни-тени, с крестами в искрах, - милое мое Замоскворечье».

Старая вера
Болото, Кадаши, Канава, Каменный и Устьинский мосты - все это с раннего детства родные для Шмелева названия. Он родился в Кадашевской слободе Замоскворечья 21 сентября 1873 года по старому стилю. Дед писателя был государственным крестьянином. Он родился в Гуслицах - весьма обширной местности в составе Богородского уезда Московской губернии. Ныне это южная часть Орехово-Зуевского района Московской области и ряд селений, входящих в состав Егорьевского района Подмосковья.
С давних пор этот край населяли старообрядцы. Возможно, к их числу принадлежал и дедушка Ивана Шмелева . Кстати сказать, из этих же мест, из Гуслиц, вышли предки семейства выдающихся российских предпринимателей - Морозовых, исповедовавших разные направления старообрядчества.
Не исключено, что именно старообрядческие корни оказали решающее влияние на дальнейшую судьбу и рода Шмелевых - в первую очередь, на выбор рода занятий и места жительства. В Замоскворечье издавна жили верою предков. Свято чтили и строго соблюдали обычаи старины, не нарушали вековых традиций, держались степенно, на все имели свой взгляд и отличались неприятием любого стороннего опыта и суждения.
Чужаков здесь не жаловали. А домашняя жизнь была скрыта от постороннего взгляда высокими заборами, за которыми цвела сирень, желтели кусты акации, пыхтели самовары в беседках да брехали сторожевые псы.
В Замоскворечье преимущественно жило купечество. Все даровитое купечество Российской империи тянулось к Москве! Приведем только самые известные купеческие фамилии: Морозовы, Рябушинские, Гучковы, Бахрушины, Найденовы, Третьяковы, Щукины, Прохоровы, Алексеевы, Солдатенковы, Шелапутины, Куманины, Зимины, Якунчиковы, Хлудовы, Мамонтовы, Сапожниковы, Боткины, Мазурины, Абрикосовы, Вишняковы, Рукавишниковы, Коноваловы, Красильщиковы, Ушковы, Шведовы, Второвы, Тарасовы, Цветковы, Елисеевы, Кокоревы, Ермаковы, Губонины… Многие из этих фамилий явно или тайно придерживались старого церковного обряда, дониконовского.
Церковные реформы патриарха Никона и царя Алексея Михайловича принесли неисчислимые бедствия совестливой, несокрушимой в вере России. XVII век для нашего народа - время испытания живота и духа. Живота - Смутой, духа - переменами в обряде, в Символе веры.
Однако из всякого худа, как из кипящего молока, наш народ выходит молодецмолодцом, краше прежнего, мудрее, могучее.
В России все ведь не так, как в разумной Европе. В России делового человека породил не капитализм - столп материализма, а старообрядчество - несокрушимый дух.
Для старообрядцев пойти на государственную службу, где церковь всего лишь одно из министерств, было равносильно отступничеству от истинной православной веры. Но куда девать стремление быть полезным человеком? И поколение за поколением старообрядцы копили деньги, осваивали промыслы, заводили корабли, заводы, торговали, а потом уж и ворочали миллионами.
В Петербург старообрядца не заманишь, духом чужд, то ли дело Москва-матушка. Здесь работал капитал, собранный в заволжских скитах, в Гуслицах, на родине деда Ивана Сергеевича Шмелева, где подделывали древние книги и новые деньги, где нищенством сколачивали состояния.
Деловые люди, перебираясь в Москву, переходили в старую веру. Старообрядцу доверия больше, он свой. Московская купеческая табель о рангах проста. Читаем у В. П. Рябушинского: «В московской неписаной купеческой иерархии на вершине уважения стоял промышленник-фабрикант; потом шел купец-торговец, а внизу стоял человек, который давал деньги в рост, учитывая векселя, заставлял работать капитал. Его не очень уважали… как бы приличен он сам ни был. Процентщик».

Право отца
К купеческому сословию принадлежал и отец писателя, хотя торговлей не занимался, а был подрядчиком, хозяином крупной плотничьей артели. Теплыми воспоминаниями об отце наполнены страницы повести Ивана Шмелева «Лето Господне»: «Я долго стою и не решаюсь - войти? Скриплю дверью. Отец, в сером халате, скучный, - я вижу его нахмуренные брови, - считает деньги. Считает быстро и ставит столбиками. Весь стол в серебре и меди. И окна в столбиках. Постукивают счеты, почокивают медяки и - звонко - серебро.
- Тебе чего? - спрашивает он строго. - Не мешай. Возьми молитвенник, почитай.
Ах, мошенники… Нечего тебе слонов продавать, учи молитвы! Так его все расстроило, что и не ущипнул за щечку».
Сергей Иванович Шмелев, отец писателя, был оборотистым предпринимателем. Дело его процветало.
Благодаря завидной купеческой хватке, надежности и выдающимся организаторским способностям Сергею Ивановичу удавалось получать выгодные подряды. Спустя многие годы, находясь за рубежом, его сын напишет об этом в своей глубоко ностальгической повести: «Налево, с моста, обставленный лесами, еще бескрестный, - великий храм: купол Христа Спасителя сумрачно золотится в щели; скоро его раскроют.
- Стропила наши, под куполом-то, - говорит к храму Горкин, - нашей работки ту-ут!.. Государю Александр Миколаичу, дай ему Бог поцарствовать, генерал-губернатор папашеньку приставлял, со всей ортелью! Я те расскажу потом, чего наш Мартын-плотник уделал, себя государю доказал…
Во всех мы дворцах работали, и по Кремлю. Гляди, Кремль-то наш, нигде такого нет. Все со-бо-ра собрались, Святители-Чудотворцы… Спас на Бору, Иван Великий , Золотой Решетка… А башни-то каки, с орлами! И татары жгли, и поляки жгли, и француз жег, а наш Кремль все стоит. И до веку будет. Крестись».

Сохранившееся чудо
Сегодняшнее Замоскворечье справедливо считается одним из самых оживленных деловых центров современной российской столицы.
Ежедневно сотни тысяч людей едут в Замоскворечье на работу, спешат по своим делам, за покупками. Длинные вереницы дорогих иномарок паркуются у многочисленных офисов, банков, представительств отечественных и зарубежных корпораций.
Твердой поступью шагает глобализация по некогда тихим улочкам и переулкам. С утра и до глубокого вечера не смолкает бурлящий людской поток рядом со здешними станциями метро, названия которых уже давно известны всему городу и далеко за его пределами. На первый взгляд кажется, что все здесь происходит точно так же, как и всюду.

Так же, но не совсем так
Первое, что видит человек, выходя из вестибюля станции метро «Октябрьская»-радиальная это старинный храм Иоанна Воина на Якиманке. При выходе из станции метро «Третьяковская» пассажира радостно приветствует сияющий золотом купол знаменитой на всю Первопрестольную церкви, построенной на Большой Ордынке в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость». В поле зрения путника, покидающего станцию «Новокузнецкая», оказывается стройная линия старинных дворянских городских усадеб, восхищающая своим изяществом и плавностью. Над этой линией четко видны классические силуэты недавно отреставрированного храма в честь римского папы Климента, давшего название и одноименному переулку, соединяющему Большую Ордынку с Новокузнецкой улицей. И как бы глубоко ни были погружены в свои повседневные житейские проблемы столичные жители и гости, в Замоскворечье они невольно погружаются в удивительную атмосферу самобытного, чудом сохранившегося до наших дней уникального историко-культурного пространства старой православной Москвы. Кажется, что именно здесь, на этом пространстве, восстанавливается хрупкая связь времен, в человеческие сердца вселяется надежда, а души обретают давно забытую и, казалось бы, навсегда утраченную гармонию.
И сегодня в Замоскворечье мы еще можем найти названия, связанные с жизнью Ивана Сергеевича Шмелева.
С 1910 года он жил в Старомонетном переулке. По некоторым данным, знаменитый русский писатель был прихожанином очень красивой церкви Григория Неокесарийского («что в Дербеницах», как ее называли в старину), настоящей жемчужины Большой Полянки.
Этот древний храм настолько красив, что со времени постройки его называли в народе «красный», то есть прекрасный. Храм имеет интереснейшую историю, о которой стоит рассказать отдельно.
Церковь Григория Неокесарийского окружена многими легендами. По одной из них московский великий князь Василий II, возвращаясь из плена, наконец увидал родной Кремль. И так глубоко растрогался, что дал клятву - построить в этом месте храм. А поскольку это радостное для князя событие произошло 17 ноября 1445 года, в день Григория Неокесарийского, то именно этому святому и была посвящена новая церковь.
Поговаривали также, что именно в этом храме царь Алексей Михайлович венчался со своей женой Натальей Кирилловной Нарышкиной.
Имеются данные и о том, что здесь крестили Петра Первого. Новый храм оказался поистине великолепным. Первый этаж его расписан наподобие одного из известнейших российских памятников старины - церкви Воскресения на Дебре, что в Костроме. Изразцы храма на Полянке выполнены известным мастером Степаном Полубесом.
Эта церковь буквально поражала, завораживала москвичей. Аполлон Григорьев восхищался: «Остановитесь на минуту перед низенькой, темно-красной с луковица-миглавами церковью Григория Неокесарийского. Ведь, право, она не лишена оригинальной физиономии, ведь при ее созидании что-то явным образом бродило в голове архитектора, только это что-то в Италии выполнил бы он в больших размерах и мрамором, а здесь он, бедный, выполнял в маленьком виде да кирпичиком; и все-таки вышло что-то, тогда как ничего, ровно ничего не выходит из большей части послепетровских церковных построек. Я, впрочем, ошибся, сказавши, что в колоссальных размерах выполнил бы свое что-то архитектор в Италии. В Пизе я видел церковь Santa Maria della Spina, маленькую-премаленькую, но такую узорчатую и вместе так строго стильную, что она даже кажется грандиозною».

Домой, в Москву!
В уютном уголке Москвы, на тихой окраине старого Замоскворечья, между Ленинским проспектом и Шаболовкой, стоят древние стены мужского Донского монастыря. Монастырь был основан в 1591 году сыном Ивана Грозного, царем Федором Ивановичем, на том месте, где некогда возвышалась походная церковь преподобного Сергия - палатка с Донской иконой Божией Матери, считавшейся покровительницей воинов.
В юго-восточной части обители располагается старинный некрополь, где до настоящего времени находятся могилы грузинских царевичей (конец XVII - начало XVIII столетия); участников Отечественной войны 1812 года; декабристов В. П. Зубкова, М. М. Нарышкина, П. Н. Свистунова; философов П. Я. Чаадаева, С. Н. Трубецкого; писателей М. М. Хераскова, А. П. Сумарокова, И. И. Дмитриева; князей Я. П. Шаховского, М. М. Щербатова, Н. Е. Жуковского; поэта В. Л. Пушкина; архитектора О. И. Бове; художника В. Г. Перова; историков В. О. Ключевского, Н. И. и Д. И. Бантыш-Каменских и других деятелей русской культуры.
В 2000 году на старое кладбище Донского монастыря был перенесен прах Ивана Сергеевича Шмелева. Среди зарубежных русских писателей Иван Сергеевич - самый русский, так говорили о нем и Иван Бунин, и Константин Бальмонт, и Иван Ильин. Где бы писатель ни работал, в России или в вынужденной эмиграции, он, по его собственному признанию, писал «только о России, о русском человеке, о его душе и сердце, о его страданиях». Его последние произведения, как ни странно, самые светлые - «Пути небесные», «Богомолье», «Лето Господне». Написанные вдали от Родины, они тем не менее раскрывают для нас глубинный духовный смысл человеческой жизни.
Писатель завещал похоронить его и жену, как только будет возможным, на кладбище Донского монастыря, рядом с могилой отца. Так вернулся на Родину и обрел вечный покой в своем любимом Замоскворечье русский человек Иван Сергеевич Шмелев.

Письмо Ивана Шмелёва господину Оберу, защитнику русского офицера Конради*, как материал для дела.

Фото семьи Шмелевых (с супругой Ольгой Александровной и сыном Сергеем)

Сознавая громадное общечеловеческое и политическое значение процесса об убийстве Советского Представителя Воровского русским офицером Конради, считаю долгом совести для выяснения истины представить Вам нижеследующие сведения, проливающие некоторый свет на историю террора, ужаса и мук человеческих, свидетелем и жертвой которых приходилось мне быть в Крыму, в городе Алуште, Феодосии и Симферополе, за время с ноября 1920 по февраль 1922 года. Все сообщенное мною, лишь ничтожная часть того страшного, что совершено Советской властью в России. Клятвой могу подтвердить, что все сообщенное мною — правда. Я — известный в России писатель-беллетрист, Иван Шмелев, проживаю в Париже, 12, рю Шевер, Париж 7.

I. — Мой сын, артиллерийский офицер 25 лет, Сергей Шмелев — участник Великой войны, затем — офицер Добровольческой Армии Деникина в Туркестане. После, больной туберкулезом, служил в Армии Врангеля, в Крыму, в городе Алуште, при управлении Коменданта, не принимая участия в боях. При отступлении добровольцев остался в Крыму. Был арестован большевиками и увезен в Феодосию «для некоторых формальностей», как, на мои просьбы и протесты, ответили чекисты. Там его держали в подвале на каменном полу, с массой таких же офицеров, священников, чиновников. Морили голодом. Продержав с месяц, больного, погнали ночью за город и расстреляли. Я тогда этого не знал. На мои просьбы, поиски и запросы, что сделали с моим сыном, мне отвечали усмешками: «выслали на Север!» Представители высшей власти давали мне понять, что теперь поздно, что самого «дела» ареста нет. На мою просьбу Высшему Советскому учреждению ВЦИК, — Всер. Центр. Исполнит. Комит — ответа не последовало. На хлопоты в Москве мне дали понять, что лучше не надо «ворошить» дела, — толку все равно не будет. Так поступили со мной, кого представители центральной власти не могли не знать.

II. — Во всех городах Крыма были расстреляны без суда все служившие в милиции Крыма и все бывшие полицейские чины прежних правительств, тысячи простых солдат, служивших из-за куска хлеба и не разбиравшихся в политике.

III. — Все солдаты Врангеля, взятые по мобилизации и оставшиеся в Крыму, были брошены в подвалы. Я видел в городе Алуште, как большевики гнали их зимой за горы, раздев до подштанников, босых, голодных. Народ, глядя на это, плакал. Они кутались в мешки, в рваные одеяла, что подавали добрые люди. Многих из них убили, прочих послали в шахты.

IV. — Всех, кто прибыл в Крым после октября 17 года без разрешения властей, арестовали. Многих расстреляли. Убили московского фабриканта Прохорова и его сына 17 лет, лично мне известных, — за то, что они приехали в Крым из Москвы, — бежали.

V. — В Ялте расстреляли в декабре 1920 года престарелую княгиню Барятинскую. Слабая, она не могла идти — ее толкали прикладами. Убили неизвестно за что, без суда, как и всех.

VI. — В г. Алуште арестовали молодого писателя Бориса Шишкина и его брата, Дмитрия, лично мне известных. Первый служил писарем при коменданте города. Их обвинили в разбое, без всякого основания, и несмотря на ручательство рабочих города, которые их знали, расстреляли в г. Ялте без суда. Это происходило в ноябре 1921 года.

VII. — Расстреляли в декабре 1920 года в Симферополе семерых морских офицеров, не уехавших в Европу и потом явившихся на регистрацию. Их арестовали в Алуште.

VIII. — Всех бывших офицеров, как принимавших участие, так и не участвовавших в гражданской войне, явившихся на регистрацию по требованию властей, арестовали и расстреляли, среди них — инвалидов великой войны и глубоких стариков.

IX. — Двенадцать офицеров русской армии, вернувшихся на барках из Болгарии в январе-феврале 1922 года, и открыто заявивших, что приехали добровольно с тоски по родным и России, и что они желают остаться в России, — расстреляли в Ялте в январе-феврале 1922 года.

X. — По словам доктора, заключенного с моим сыном в Феодосии, в подвале Чеки и потом выпущенного, служившего у большевиков и бежавшего заграницу, за время террора за 2-3 месяца, конец 1920 года и начало 1921 года в городах Крыма: Севастополе, Евпатории, Ялте, Феодосии, Алупке, Алуште, Судаке, Старом Крыму и проч. местах, было убито без суда и следствия, до ста двадцати тысяч человек — мужчин и женщин, от стариков до детей. Сведения эти собраны по материалам — бывших союзов врачей Крыма. По его словам, официальные данные указывают цифру в 56 тысяч. Но нужно считать в два раза больше. По Феодосии официально данные дают 7-8 тысяч расстрелянных, по данным врачей — свыше 13 тысяч.

Фото семьи Шмелевых (с супругой Ольгой Александровной и сыном Сергеем), 1917 год

XI. — Террор проводили по Крыму — Председатель Крымского Военно-Революционного Комитета — венгерский коммунист Бела-Кун. В Феодосии Начальник Особого Отдела 3-й Стрелковой Дивизии 4-й Армии тов. Зотов, и его помощник тов. Островский, известный на юге своей необычайной жестокостью. Он же и расстрелял моего сына.
Свидетельствую, что в редкой русской семье в Крыму не было одного или нескольких расстрелянных. Было много расстреляно татар. Одного учителя-татарина, б. офицера забили на-смерть шомполами и отдали его тело татарам.

XII. — Мне лично не раз заявляли на мои просьбы дать точные сведения — за что расстреляли моего сына и на мои просьбы выдать тело или хотя бы сказать, где его зарыли, уполномоченный от Всероссийской Чрезвычайной Комиссии Дзержинского, Реденс, сказал, пожимая плечами: «Чего вы хотите? Тут, в Крыму, была такая каша…».

XIII. — Как мне приходилось слышать не раз от официальных лиц, было получено приказание из Москвы — «Подмести Крым железной метлой». И вот — старались уже для «статистики». Так цинично хвалились исполнители. — «Надо дать красивую статистику». И дали.

Свидетельствую: я видел и испытал все ужасы, выжив в Крыму с ноября 1920 года по февраль 1922 года. Если бы случайное чудо и властная Международная Комиссия могла бы получить право произвести следствие на местах, она собрала бы такой материал, который с избытком поглотил бы все преступления и все ужасы избиений, когда-либо бывших на земле.

Я не мог добиться у Советской власти суда над убийцами. Потому-то Советская власть — те же убийцы. И вот я считаю долгом совести явиться свидетелем хотя бы ничтожной части великого избиения России, перед судом свободных граждан Швейцарии. Клянусь, что в моих словах — все истина.

Иван Сергеевич Шмелёв.

*Морис Конради - русский офицер (швейцарского происхождения), Георгиевский кавалер, участник Первой мировой войны и Белого движения. Галлиполиец. В эмиграции - в Швейцарии. 10 мая 1923 года в Лозанне, в ресторане отеля «Сесиль», Морис Конради застрелил советского дипломата Вацлава Воровского и ранил двух его помощников — Ивана Аренса и Максима Дивилковского. После этого он бросил пистолет (по другим рассказам — отдал его метрдотелю) и сдался полиции со словами: «Я сделал доброе дело — большевики погубили всю Европу… Это пойдет на пользу всему миру».

Шмелев Иван Сергеевич - известный русский писатель. В своем творчестве он отразил жизнь различных слоев общества, однако особенно сочувственно он изобразил жизнь "маленького человека". Фото Ивана Шмелева представлено ниже.

Происхождение Шмелева

Иван Сергеевич 1873 года. Он был из рода замоскворецких купцов. Тем не менее, торговля отца его мало интересовала. Он содержал многочисленные бани и артель плотников. Семья Шмелева была старообрядческой, уклад в ней был своеобразный, демократический. Старообрядцы, как хозяева, так и простые работники, проживали дружной общиной. Они придерживались общих для всех правил, духовных и нравственных принципов. Иван Шмелев рос в атмосфере всеобщего согласия и дружелюбия. Он впитывал все самое лучшее в отношениях между людьми. Спустя годы эти детские впечатления отразились в его произведениях.

Знакомство с произведениями классиков

Домашним образованием Ивана Сергеевича занималась главным образом мать. Именно она приучила своего сына много читать. Поэтому Иван с детства был знаком с творчеством таких писателей, как Пушкин, Гоголь, Толстой, Тургенев и др. Изучение их продолжалось в течение всей его жизни. Позже обучался в гимназии Иван Шмелев. Биография его отмечена углублением литературных познаний. Иван Сергеевич с удовольствием читал книги Лескова, Короленко, Успенского, Мельникова-Печенского. В некотором смысле они стали его литературными кумирами. Конечно, при этом не прекращалось влияние на формирование будущего писателя произведений Александра Сергеевича Пушкина. Об этом свидетельствуют позднейшие произведения Шмелева: "Вечный идеал", "Заветная встреча", "Тайна Пушкина".

Литературный дебют

Иван Шмелев, биография которого нас интересует, дебютировал как автор в 1895 году. В журнале "Русское обозрение" был напечатан его рассказ "У мельницы". В этом произведении говорится о формировании личности, о пути человека к творчеству через преодоление жизненных трудностей, постижение судеб и характеров обычных людей.

Книга, принесшая разочарование

После женитьбы отправился с молодой супругой на остров Валаам, где находятся древние монастыри и скиты, Шмелев Иван Сергеевич.

Биография многих писателей отразилась в их творчестве, и Шмелев - не исключение. Результатом этого путешествия стала книга "На скалах Валаама...". Ее издание принесло начинающему автору множество разочарований. Дело в том, что Победоносцев, оберпрокурор через которого эта книга должна была пройти, нашел в произведении крамольные рассуждения. Шмелев в итоге вынужден был сокращать текст, переделывать произведение, лишив свое творение авторской изюминки. Это Ивана Сергеевича. Он решил, что литературное поприще - не его стезя. После этого Иван Сергеевич не писал практически 10 лет. Однако ему нужно было как-то содержать свою семью. Поэтому решил отыскать новый источник дохода Шмелев Иван Сергеевич. Биография дальнейших лет его жизни еще будет связана с литературой. Но пока он решил, что нужно заняться чем-то другим.

Иван Шмелев становится юристом

Иван Сергеевич решил поступить в Московский университет для того, чтобы получить профессию юриста. Многое изменилось с этого момента, и главное - окружение писателя. В этом учебном заведении обучалось поколение новой интеллигенции. Иван Сергеевич общался с образованными умными людьми, что обогащало и развивало его личность, а также творческий потенциал. Университет он окончил в 1898 году. Иван Шмелев какое-то время служил в поверенного (незначительная должность). Затем он переехал во Владимир. Здесь Иван Сергеевич начал работать Даже в этой рутинной работе Шмелев, являясь человеком творческим, смог найти свои плюсы. Он черпал жизненный опыт и впечатления во время многочисленных разъездов по губернии, посещения людных постоялых дворов. Так постепенно накапливались идеи для его будущих книг.

Возвращение к литературному творчеству

Шмелев в 1905 году решил вернуться к писательству. В журналах "Русская мысль" и "Детское чтение" начали появляться его произведения. Они были небольшими, скорее робкими пробами, своеобразной проверкой Шмелевым самого себя на писательском поприще. Сомнения, наконец, исчезли. Иван Сергеевич окончательно утвердился в сделанном выборе. Он решил оставить службу. Иван Шмелев приехал в столицу. В 1907 году начался новый этап его литературной деятельности.

Тогда-то и пригодился опыт общения с людьми, приобретенный во время путешествий по Писатель Иван Шмелев уже тогда понимал, что какая-то новая сила зреет в народе, возникают протестные настроения, наблюдается готовность к переменам, в том числе путем революции. В малой прозе Ивана Сергеевича отразились все эти наблюдения.

"Распад"

В 1906 году появилась его повесть под названием "Распад". В ней описывается история взаимоотношений отца и его сына. Отец не хочет никаких перемен, он привык делать все по старинке. Это владелец кирпичного завода. Сын его, напротив, жаждет изменений. Его переполняют новые идеи. Таким образом возникает конфликт поколений в рамках одной семьи. К гибели и того, и другого героя приводят обстоятельства. Трагический финал, однако, не внушает пессимизма и чувства безнадежности.

"Человек из ресторана"

"Человек из ресторана" - следующая повесть Шмелева. Ее часто называют визитной карточкой этого писателя. Повесть появилась в 1910 году. В ней также была затронута тема отцов и детей. Однако на этот раз события разворачиваются на фоне бушующих в обществе революционных настроений. Центром внимания Ивана Сергеевича, тем не менее, становятся не общественные проблемы, а человеческие взаимоотношения, проблема жизненного выбора.

"Оборот жизни"

Шмелев вместе со своей женой после начала Первой мировой войны переехал в калужское имение. В это время он сделал новое открытие для себя. Оказывается, не только физически уродует человека война, но также и нравственно. Герой нового рассказа Шмелева "Оборот жизни" - столяр. В военные годы его дела существенно улучшились за счет заказов на кресты и гробы. Приток денег поначалу тешил мастера, однако со временем он осознал, что заработанные на людском горе средства не приносят счастья.

Расстрел сына

На фронт вскоре отправился Сергей Шмелев, сын Ивана Сергеевича. Он служил в Алуштинской комендатуре, в армии Врангеля. Последний уже сбежал, когда Красная армия взяла Алушту. Так оказался в плену Сергей Шмелев. Отец тщетно пытался сделать все для спасения своего сына. Сергей Шмелев был расстрелян. Это стало тяжелым ударом для его родителей.

Эмиграция

Иван Сергеевич, пережив в 1921 году голод, принял решение эмигрировать. Сначала вместе с супругой он переехал в Берлин (в 1922 году), а затем по приглашению Бунина отправился в Париж (в 1923 году). Здесь он прожил до конца своей жизни. Годы эмиграции - новый этап не только в жизни Шмелева, но и в его творчестве.

"Солнце мертвых"

"Солнце мертвых", известный роман-эпопея, был написан в это время. Это произведение было переведено на английский, немецкий, французский и другие языки. Книга Шмелева стала настоящим открытием не только в отечественной, но и в мировой литературе. В произведении Ивана Сергеевича была предпринята попытка честно взглянуть на саму суть трагедии, которая постигла русское общество.

"Лето Господне" (Иван Шмелев)

Произведения Ивана Сергеевича были созданы в непростое для нашей страны время. Впечатления проведенных в России последних лет легли в основу следующего романа Шмелева - "Лето Господне". Писатель, рисуя картины православных праздников, раскрывает душу русского народа. Обращаясь к детским годам, Иван Сергеевич запечатлел восприятие мира верующим ребенком, который доверчиво принял в сердце свое Бога. Купеческая и крестьянская среда в книге предстает не "темным царством", а органичным и целостным миром, полным внутренней культуры, нравственного здоровья, человечности и любви. Шмелев далек от сентиментальности или романтической стилизации. Он изображает подлинный уклад жизни, не затушевывая ее жестоких и грубых сторон, ее "скорбей". Для чистой души ребенка бытие открывается главным образом своей радостной, светлой стороной. Существование героев тесно связано с богослужением и церковной жизнью. Впервые в отечественной художественной литературе столь полно и глубоко воссоздан был важный пласт народной жизни - церковно-религиозный. В молитвенных состояниях героев, их психологических переживаниях открывается духовная жизнь христианина.

"Няня из Москвы"

В романе Ивана Сергеевича "Няня из Москвы" говорится о судьбе простой женщины, которая оказалась волей обстоятельств в Париже. Писатель ведет свой рассказ, используя сочувственные мягкие тона с нотками легкой иронии. Читатель в то же время ощущает в отношении автора к происходящему боль и великую скорбь. Произведение написано в форме сказа, излюбленного Шмелевым. Следует отметить, что писатель достиг в нем непревзойденного мастерства. Для няни Дарьи Степановны характерно внутреннее спокойствие, глубокая вера, духовное здоровье и безграничная доброта. Воспитанница няни - своенравная, беспечная, капризная девушка. Автор показывает ее характер с добрым юмором.

"Пути небесные"

Шмелев Иван Сергеевич, произведения которого мы описываем, начал было работать над следующим своим романом под названием "Пути небесные" и практически закончил его. Однако в это время Ольга, его любимая жена, ушла из жизни после болезни. Это произошло в 1933 году. Шмелев Иван Сергеевич не представлял своего существования без этой женщины. Писателю пришлось многое пережить после ее смерти. Он собрался продолжать свой роман, однако его жизнь остановил внезапный сердечный приступ.

Иван Сергеевич Шмелев – знаменитый русский писатель. Родился он в Кадашевской слободе Замоскворечья 21 сентября (3 октября) 1873 году, в традиционно экзальтировано верующей в православное христианство, купеческой семье.

Дедушка писателя был крестьянином из Московской губернии, прибывший в Москву после сожжения города Наполеоном. Шмелев очень любил своего отца, потеряв его в 7 лет, он вспоминал о нем в своих произведениях. Отношение к матери было обратным, она была нервной и властной женщиной, которая порола мальчишку за малейшее неповиновение или несоблюдение порядка.

Отец Шмелева Сергей Иванович, был подрядчиком, содержал немалую плотничью артель, имел в собственности банные заведения, купальни и портомойни. Работники проживали вместе с хозяевами. Вместе соблюдали пост, вместе ходили в церковь на молебны, вместе тщательно соблюдали и берегли как старинные заветы, православные обычаи. Светлое детство, пронизанное добротой, верой в людей, спокойствием и богослужением, оставило яркий отпечаток в произведениях писателя.

Свою писательскую деятельность Шмелев начал еще обучаясь в гимназии, преподаватель Федор Цветаев (дядя известной поэтессы Марины Цветаевой) за его шуточные сочинения всегда ставил»5» с тремя плюсами. Эти шуточные рассказы были с фантазией и их читали даже старшеклассники. А ребята в его классе, называли его за болтливость и воображение «римским оратором».

Начальная его публикация случилась во время обучения в Московском Университете на юридическом факультете. «…ряд событий- университет, женитьба, как-то заслонили мое начинание. И я не придал особое значение, тому, что писал.» Вся российская молодежь начала ХХ века, была увлечена вошедшими тогда в моду позитивистскими учениями.

Будучи студентом, Шмелев подался этому веянию, уже не придавая большого значения впитанной с отрочества религиозности. Чувствуя, что жажда знаний уводит его от самого главного в жизни – веры, Шмелев решает в свадебное путешествие отправиться на Ваалам. Перед самым отъездом, молодого писателя благословляет в дорогу преподобный старец Троице- Сергиевой Лавры, Варнава Гефсиманский со словами: «Превознесешься своим талантом.»

Супруга писателя

Женился рано в 18 лет на Ольге Александровне Охтерлони . Она по мужской линии была из старинного шотландского рода Стюартов. Деды ее служили генералами. Будущая супруга обучалась в Петербуржском Патриотическом институте, где обучались все девушки из военных семей. Родители Ольги арендовали квартиру в Шмелевском доме, где молодые и познакомились во время каникул. Прожили они в браке 41 год. Жена умерла в эмиграции, недолго прожив после смерти сына.

После посещения святого острова Ваалам, было написано первое произведение.

Писатель и революция

В 1915 году чета Шмелевых провожает единственного сына Сергея на фронт. Писатель как никто понимает, что сын обязан послужить отечеству, однако гнетущее чувство не покидает его.

Революцию 1917 года Шмелев принял, подобно всей народной интеллигенции, однако после кровавого октября, его взгляды на коммунистов резко изменились. Он резко критически осуждал, первые действия властей, называя их «серьезными прегрешениями против нравственности».

Сразу после революции 17-го, писатель и его жена переезжают из Москвы в Алушту. Сын писателя вернулся с Добровольной армии Деникина, больным туберкулезом, для излечения в Феодосию. Судьба разлучила отца и сына, Сергея арестовали чекисты в 1920.Больной и немощный сын писателя провел около 3 месяцев в переполненных подвалах в условиях полной антисанитарии, и в январе 1921 года его расстреляли без всякого суда и следствия, тогда как официально, Сергей был амнистирован. Впоследствии Иван Сергеевич не простил Советам смерти сына, и не принимал гонорары, за свои книги, издаваемые в Советской России.

После утраты сына Иван Сергеевич с близкими переживает еще одно потрясение- голод в 1920-1921 годов. Это бедствие унесло порядка 5,5 миллионов человек.

Эмиграция

Пребывая в глубочайшем стрессе, видя все ужасы революции в Крыму, писатель возвращается в Москву. Но еще в Алуште у него возникают мысли о миграции. В Москве эта идея стала проявляться все сильнее под влиянием обещаний А.И. Бунина о поддержке и первоначальной помощи в эмиграции. В 1922 году Иван Сергеевич покидает Советскую Россию и Уезжает сначала в Берлин, а впоследствии в Париж.

В Париже зародилась его дружба с эмигрировавшим русским философом И.А.Ильиным . Здесь же он стал печататься в русскоязычных эмигрантских изданиях. Вышедшая в 1924 году книга писателя «Солнце мертвых», впервые в истории русской литературы обрела широкую популярность среди европейского читателя. Большая часть произведений писателя написана именно в эмиграции.

Великая сила духовного исцеления

В 1934 году Шмелев тяжело заболел острой формой желудочного заболевания, требовалась срочная операция, однако писатель не решался на нее. Однажды Ивану Сергеевичу приснилось, что он держит в руках рентгеновский снимок, на котором написано «Св.Серафим». На следующий день врач сказал, что потребность в операции отпала.

Тоска по Родине

Находясь в эмиграции, как и все пожалуй изгнанники того времени,Иван Сергеевич, страстно мечтал вернуться в Россию. Он даже приезжал в Прибалтику чтобы через границу сорвать несколько русских цветов. В Псковско-Печерском монастыре (в то время считавшийся частью Эстонии) ощутить силу русской веры, и близость к своим корням, истокам. Вся его тоска по родине и вере отразилась в его романе «Лето Господне».

Монастырский приступ

В 1950 году Иван Сергеевич умирает от сердечного приступа. Смерть стала символичной- именно 24 июня в день именин иеромонаха Варнавы, писатель приезжает в русский монастырь Покрова Божьей Матери в местечке Бюсси- ан- Отт. И в этот день, в лоне монастыря он безмятежно отдает богу свою душу.

Возвращение

Только лишь в 2000 году, прах писателя и его супруги Ольги Александровны, с целью исполнения последней воли был перевезен в Россию. Захоронены останки четы в Донском монастыре близ своих родственников.

В распоряжении ЯРНОВОСТЕЙ оказались весьма любопытные аудиофайлы - записи телефонных переговоров владельца компании «Радострой» Сергея Шмелева с губернатором Ярославской области Сергеем Ястребовым и дорожником Вагинаком Погосяном.

Записи, присланные на электронную почту ЯРНОВОСТЕЙ, были сделаны за несколько дней до ареста мэра Ярославля Евгения Урлашова. О подлинности этих файлов мы судить не можем, но голоса, звучащие на аудиозаписях, действительно очень похожи на Сергея Шмелева, Сергея Ястребова и Вагинака Погосяна.

В письме также уточняется, что эти аудиозаписи содержатся в материалах уголовного дела Евгения Урлашова.

На первой аудиозаписи Сергей Шмелев обсуждает с Сергеем Ястребовым предстоящий аукцион по уборке города и возможные варианты ведения торгов. В частности, губернатор интересуется, на сколько процентов будет падать в цене каждая компания и о чем именно договорились Шмелев с Погосяном. Вторая запись - переговоры Шмелева с самим Погосяном, в ходе которых дорожники еще раз обговаривают ход предстоящих торгов.

Запись №1. Переговоры Шмелева и Ястребова (аудиозапись размещена под текстом).

Приемная: Здравствуйте, приемная губернатора беспокоит Ястребова Сергея Николаевича. Вам удобно говорить?

Шмелев: Да, удобно.

Приемная: Соединить с Сергеем Николаевичем Вас?

Шмелев: Хорошо.

Ястребов: Але.

Шмелев: Але? Серей Николаевич?

Ястребов: Сергей Вениаминович, как вы живы-здоровы?

Шмелев: Да спасибо, вроде ничего.

Ястребов: У меня к тебе один простой вопрос. Вот вы каким-то образом конструкцию сегодняшних торгов представляете?

Шмелев: Да, конечно.

Ястребов: Вот как вы ее представляете? Объясните, а то у меня что-то по-разному все в голове, никак понять не могу.

Шмелев: Ну, тут два варианта…

Ястребов: Мне вот вариант, который вы для себя определили, приоритетный.

Шмелев: А, приоритетный. Ну, что я выигрываю, то есть рынок остается 0,5%, я падаю на 1% и забираю, и Валере отдаю на субподряд часть работ.

Ястребов: Вы это с ним проговорили?

Шмелев: Я ему предлагал то же самое, но он упирается и хочет именно он взять генподряд, а меня на субподряд. Я, в принципе, уже потому что деваться некуда, иначе будут падения и там непонятно, кто заберет. Я в принципе согласился, просто потому что невозможно договориться.

Ястребов: А если у нас появляется там третий игрок, рынок так называемый?

Шмелев: Это крайний вариант…

Ястребов: Нет, ну рынок будет торговаться до минус 70.

Шмелев: Не будет.

Ястребов: Точно?

Шмелев: Точно, 100%.

Ястребов: А если будет?

Шмелев: Если будет, я сам с ним буду торговаться и уходить глубоко вниз.

Шмелев: Я уверен, что не будет. Просто сейчас не надо ставить в известность мэра о нашем решении. А просто второй шаг делает не Валера, а я. Они даже знать не будут, они же не видят, кто торгуется. То есть просто этот второй, они думают, что второй шаг сделает Валера и заберет, их это почему-то устраивает. А сделаю я и заберу. Ну, напутали. А потом, как говорится, все будет нормально. Считаю, что мы проходим однозначно. Если Валера согласится на нее. Если не согласится…

Ястребов: А вы сегодня о чем договорились?

Шмелев: Мы сегодня договорились, что он забирает в минус 1%.

Ястребов: Ну вы об этом договорились или не договорились?

Шмелев: Да, договорились.

Ястребов: Так вы в данном-то случае сейчас играете в эту игру или другую?

Шмелев: Да, но суть в том, что до аукциона осталось 20 минут фактически, то есть мы идем по этому механизму. Но гораздо лучше было бы, всех бы устроило, если бы все то же самое, но наоборот - я бы забрал, а Валера ко мне на субподряд. Это был бы идеальный вариант.

Ястребов: А вы с ним когда последний раз общались?

Шмелев: Мы последний раз общались полтора часа назад. Вот когда у меня уже времени не хватало, я уже согласился на вот этот его вариант. То есть бесполезно было, он уперся и говорит: «Или я забираю, или никто не заберет». Но понятно, город надо убирать, поэтому я не буду ломаться, я согласился. Потому что времени уже нет. Ну, я пытаюсь его вообще уговорить уже три дня, уже все доводы приводил, и все остальное, и все гарантии ему давал необходимые. Ну, уперся человек и все - «Хочу забрать!».

Ястребов: Ну ладно.

Запись №2. Переговоры Шмелева и Погосяна.

Шмелев (в сторону): Это Вы сейчас губернатора завели? Я с ним этот вопрос сейчас решал.

Погосян: Але?

Шмелев: Але? Давай, Валер, нормальный вариант согласовали. Первый шаг делает рынок, делаешь ты, как договаривались, а третий делаю я, и все, на этом стоим.

Погосян: Ну, как говорили, да?

Шмелев: Да, я забираю, правильно?

Погосян: Ну да, да. И, это самое…я…эм…

Шмелев: Мы с тобой сотрудничаем, ты сам знаешь, какой человек между нами, я б гарантии ему дал.

Погосян: Значит я Заволжский, Дзержинский, (неразборчиво), что ты уже убираешь?

Шмелев: Да, да, да.

Погосян: Все, ладно, давай.

Шмелев: Смотри только, не ошибись, торговлю не устрой, а то может у тебя там какой безумный мальчик сидит на компьютере.

Погосян: Нет.

Шмелев: Давай, все.

Погосян: Красивый женщина.

Шмелев: Давай, все, давай.

Как видим, Сергей Ястребов (или человек, голос которого очень похож на голос Сергея Ястребова) живо интересовался ходом аукциона. Насколько такой «интерес» соответствует закону, судить не беремся.