Энциклопедия по культурологии. Левит С.Я. Культурология. ХХ век. Антология

Культура 20 века

Культура 20 века

☼ радикально новые и прежде неизвестные типы худож. и филос. самовыражения: техн. виды искусств (кино, позднее дигитальные искусства), фундаментальные научные теории, глубочайшим образом преображающие филос. методы и худож. мышление. В структуре и типологии К. 20 в. не менее показательны и “зияния”, т.е. исчезновение либо маргинализация видов, типов, жанров искусства и мышления, к-рые прежде играли в системе культуры чрезвычайно существенную роль. Так, резко сокращается значение реалистич. изобразит. искусства (к-рое ограничивается рамками обывательского салона и идеол. обслуживания нек-рых тоталитарных режимов). При явном разрастании сферы эзотерически-оккультных практик и теорий (в основном тяготеющих к сфере массовой культуры (см. Массовая культура) при всей своей предполагаемой элитарности) сокращается и маргинализируется сфера “большого” религ. мышления и серьезной теологии.

Социальная стратификация смыслов и ценностей культуры имеет, очевидно, тот же истор. возраст, что и классовое расслоение; однако такой специфический структурный феномен, как массовая культура, выделяет 20 в. среди прочих исторических эпох. Массовая культура резко отличается от прежних низовых форм тем, что она опирается на достижения самой передовой технологии даже в большей степени, нежели элитарные формы искусства 20 в. Более того, в сфере массовой культуры (поп-музыка, развлекат. кинопродукция, мода, бульварная и желтая пресса и пр.) используются мощные потенциалы социологии, психологии, менеджмента, политологии и др. обществ. и антропол. дисциплин. Массовая культура уникальна как искусство манипуляции элементарными “дочеловеческими” реакциями и импульсами (“драйвами”) масс людей, использующее самые рафинированные достижения культуры (технологии и науки). Факт, что высокая культура как бы обслуживает “докультурные” потребности и устремления (подсознат. силы, связанные с эросом, желаниями господства и инстинктами разрушения и агрессии), чрезвычайно показателен для 20 в. Типологически его культура выстраивается вокруг главной проблемы эпохи: увязать между собой высокое, почти культовое отношение к культуре и культурности (как продуктам и орудиям антропной власти над реальностью) с радикальным и систематическим негативизмом по отношению к культуре и культурности. В течение века вырабатываются и всеядные культурные элиты, к-рые признают за культурные ценности как классику авангардизма, так и почтенные академически-музейно-консерваторские суперценности. Однако вплоть до успешной институционализации Авангард а во вт. пол. столетия конфликт между “культурой культурности” и “культурой бунта против культурности” был весьма драматичным на Западе.

Собственно культурная среда в нач. 20 в. обычно отказывалась видеть в революц. искусстве от Ван Гога до Пикассо нечто художественное, притом именно под предлогом предполагаемого отказа авангардистов от культурности (А. Бенуа , Шпенглер и др.). Когда же около середины 20 в. пришло время массированного обществ. признания (т.н. институционализация авангарда), то часть гуманистически настроенных культуропоклонников (Сартр , Адорно и др.) принимают и одобряют те ответвления авангардизма, к-рым можно было приписать некий новаторский новый гуманизм экспериментального типа. Атрибутами нового гуманизма чаще всего объявлялись свобода духа, избавление от узкого европоцентризма и пресловутая “общечеловечность”, соприкосновение с новыми технологиями и фундаментальными идеями революц. наук и т.п.

Начиная с 30-х гг. на Западе возникают мощные информационно-социально-культурные инфраструктуры, к-рые встраивают классику авангарда (от фовизма до абстракционизма – см. Абстрактное искусство , в меньшей степени Сюрреализм) в циклы функционирования музейной работы, университетского образования и науки, дорогостоящих правительственных программ и частных инициатив, в т.ч. исследоват. и популяризаторского характера. Одним из важнейших факторов и инструментов институционализации авангарда в середине века становится тезис, что это искусство “истинно человечно” (в отличие от исчерпавшей свой антропный потенциал прежней культуры), да к тому же еще оно - вершина нац., общеевроп. и/или общезап. культуры.

Многие классики раннего и зрелого (высокого) авангарда (Матисс, Пикассо, Шагал и др.) поддерживали ставший академически и государственно респектабельным антропоцентрич. цивилизационизм. Но особенно сильным фактором институционализации авангарда под лозунгами типа Humanite-Civilisation была логика начавшейся в 1946 “холодной войны”. Властные структуры Запада, после нек-рых неудачных попыток пристегнуть авангард к большевизму (чтобы бороться с этим искусственно сконструированным чудовищем) выбрали более эффективный и для многих убедительный ход. Авангардизм Запада и России стал рассматриваться как один из символов свободной и гуманной, демократич. культуры, противостоящей застылому, архаичному, бесчеловечному, культурно ограниченному официальному искусству коммунистич. мира. Т.о., гуманисты и культуропоклонники во многом обязаны успехами своего кредо и возможностью проецирования этого кредо на авангардизм самым драматичным и опасным обстоятельствам истории послевоенного периода.

Авангардистское сознание представляло собой парадоксальный ментальный конструкт, в к-ром присутствовал комплекс культурного превосходства нового искусства и нового мышления (его этич. технологич. подлинности сравнительно с ложью и отсталостью консерватизма). Анализ практики и теории авангардистов, от К. Малевича до А. Матисса, от В. Маяковского до Э. Ионеско, позволяет заметить в них ту веру в прогресс и современность, к-рая свойственна именно носителям культа культуры и Humanitas Возрождения и Просвещения. В то же время эти адепты сверхчеловеч. демиургии резко нападали на отцовские нормы, на социальное супер-эго, и тяготели к своеобр. утопии “новой первобытности” и варварской свободы.

Т.о., К. 20 в. предстает как результат странных и своеобр. комбинаций двух центральных парадигм эпохи. Постоянное требование авангарда к себе и другим - это быть современным, up to date , и заслужить право на имя modern , т.е. соответствовать новым, прогрессивным моделям и картинам мира и методам освоения реальности (реальным либо воображаемым). Ранний авангард (приблизительно до 1914) и зрелый авангард (примерно до середины века) содержит в своей программе два противоположных императива одновременно, и изобретает все более изощренные способы совмещать представляющиеся логически несовместимыми вещи.

В раннем авангарде кубистов, экспрессионистов, примитивистов, футуристов звучат лозунги полного отвержения либо даже разрушения культуры прошлого. Но эта как будто столь непримиримая оппозиция апеллирует либо к “модерновой” технологии, т.е. антропогенной рациональности без Humanitas (Футуризм), либо к мифологизированным и артистически переосмысленным идеям новых постклассич. наук (Аполлинер как теоретик Кубизм а), либо развивает целую систему истор., этич., квазинаучных аргументов, как у В. Кандинского. То была революция во имя освобождения от антропно-цивилизационных цепей, за выход в биокосмич. просторы, в измерения, прежде табуированные разумом и моралью. Но при этом революционеры сами были непрочь взойти на престол Человека Творящего и подать себя в качестве носителей нек-рой высшей формы культурности.

Революционные науки и технологии используются в искусстве с парадоксальными результатами. Они, с одной стороны, усугубляют антропный культур-нарциссизм, а с другой стороны, ставят под вопрос гуманистич. мерки и ценности. Этот эффект подтверждения-отрицания хорошо виден в самых технологизированных видах искусства: архитектуре и кинематографе.

Сами основы архитектурного языка меняются благодаря новым материалам с невиданными в природе свойствами, а также смелым инженерным решениям. Начиная с башни Эйфеля в Париже и Бруклинского моста в Нью-Йорке архитектура учится ориентироваться не только (и не столько) на масштабы, потребности и восприятие самоценного человека, сколько на планетарные и вселенские факторы (включая технологизированное об-во, как один из планетарных факторов). Конструктивизм и футурологич. проекты 20-х гг. (от Б. Таута до И. Леонидова) высказываются как бы от имени коллективного всепланетного Я, превосходящего своими запросами и потенциями границы прежней индивидуальности. Архитекторы исходят из нек-рой утопич. вселенской антропности, взламывающей рамки прежнего цивилизационного принципа Humanitas .

Техн. средства и язык кино стремительно развиваются после первых успешных демонстраций нового “аттракциона” в самом конце 19 в. Классика 1910-х гг. (Д. Гриффит, Ч. Чаплин) уже делает ощутимым то внутр. противоречие, к-рое будет заставлять кино находить все новые темы, приемы, решения. Кино усердно пропагандирует гуманистич. сверхценности (в особенности этические), однако именно кино владеет такими средствами, к-рые по своему воздействию на массы зрителей приближаются к магии или религ. экстазу (может быть, даже превосходят последние). Эффект присутствия, правдоподобия и всесилия “божественного ока”, к-рое как бы умеет увидеть все, заглянуть куда угодно и даже сделать реальными сказочные и фантастич. вещи, с самого начала был и всегда должен был оставаться амбивалентным орудием. За немногими исключениями, киношедевры 20 в. программно преследовали цели “истины и добра”, т.е. работали на антропно-цивилизационные сверхценности. Но уже в монументальной “Нетерпимости” Гриффита проявилось то качество неконтролируемости кинематографич. средств выражения, к-рые должны были позднее сделаться важным предметом филос. рассуждений теоретиков новых искусств и коммуникаций - от 3. Кракауэра и В. Беньямин а до Маклюэн а. Эмансипация магии новых техн. средств и их прямой диалог с экстатич. потоками космич. стихий, неподвластных антропным меркам (добро, зло, разум, целесообразность, логика и т.д.), получают свое теор. освещение (и свою филос. мифологию) спустя десятилетия после первых социальных успехов и творч. достижений кино, но само явление антропоцентрич. манипулирования языком, к-рый способен выходить и выходит из-под контроля разумного и морального художника, восходит к ранней стадии развития киноискусства.

В области филос. мысли начало 20 в. также ознаменовано парадоксальными переплетениями двух парадигм, причем этот узел становится со временем все более сложным.

Ницшевские идеи, бергсоновский интуитивизм, социальные философии Зиммеля (см. Зиммель) и М. Вебера , ранняя феноменология, амер. прагматизм, марксизм и психоанализ представляются позднейшим приверженцам, противникам и исследователям нек-рым гетерогенным множеством, в к-ром заведомо нет и не может быть общего. Но эпистемологич. амбивалентность присутствует и в недружной семье философии. Мысль, подобно искусству, отворачивается от идеи царственного антропного Эго как повелителя реальности (и даже сверхреальности). Если в искусстве этот бунт выразился в протесте против миметич. эстетики и заветов классич. рац. гармонии, то поворот в философии осуществлялся как неприятие классич. метафизик и рационально-идеалистич. тотальных систем прошлого - от Платона до Гегеля. Антропоморфический Дух, помещенный в центр мироздания и решающий “последние вопросы”, был снят с повестки дня. Бог, материальное и духовное, истина и добро, и прочие сверхценности и высшие сущности перестают быть гл. задачами философии. Мысль получает как бы более конкр. и жизненные задания - заниматься логикой, языком, процессами мышления, психич. явлениями, социальными процессами и феноменами. Мысль обращается к проблемам устройства и функционирования мышления, души, культуры, об-ва, причем делает это предпочтительно в режиме критики и разоблачения тех кажимостей, к-рые принимаются среди людей за несомненности. Философия занимается механизмами и ошибками (подменами), наблюдаемыми в ключевых механизмах высокоразвитой антропной цивилизации (буржуазной, просвещенной, технологизированной).

Тем самым мысль и искусство начинают конструировать (долгое время практически незаметно для себя самих) другую антропно-цивилизационную модель, к-рая легитимировала совершенное Я уже не прямолинейными методами, использовавшимися ранее. Триумфальное шествие Духа (познания, разума, культуры, гуманизма) к вершинам совершенства и власти над реальностью явно никуда не годилось в качестве парадигмы (или “большого нарратива”) в эпоху приближающихся и наступающих истор. фрустраций колоссального размаха - двух мировых войн и массового террора тоталитарных систем, а впоследствии - “холодной войны”, и затем посткоммунизма. Культура конструирует модель непокорно-критич., разрушительного Эго, способного демистифицировать патетич. мифы о себе самом, взорвать императивы мимесиса и гармонии (в искусстве) или победоносной Истины (в философии). Формируется своего рода супермиф о саморазрушающей силе Духа, к-рая прозревает собственную несостоятельность и подчиненность внечеловеч. силам (подсознание Фрейд а, отчужденные силы рынка у Маркса, неуправляемая и внеположная ценностному мышлению реальность Гуссерля (см. Гуссерль) и прагматистов).

Однако же эти как бы суицидальные тенденции культуры вели не к делегированию антропного пафоса очеловеченному монотеистич. Богу, как это было в христианстве, а к парадоксальному нарциссизму жертвенности и синдрому “мыслящего тростника” (Паскаль), к-рый считает себя единственным существом во Вселенной, способным осмыслить трагичность своего положения, и в этом качестве возвращает себе пафос исключительности. Обоснование претензии на господство через жертвенную обреченность - этот прием известен в истории цивилизаций задолго до появления патетич. антропного нарциссизма Нового времени, воплощенного в филос., религ. и худож. исканиях этого периода.

Постклассич. философия т.н. Новейшего времени и неразрывно связанные с ней тенденции авангардистского искусства постоянно воспроизводят этот эффект, сопоставимый с культурным смыслом японского харакири: налицо демонстрация готовности к экстатически-ритуальному саморазрушению носителя культуры ради идеального триумфа над неподвластными обстоятельствами, врагами и самой судьбой (т.е. над хаосом вне-человеческой реальности). В 20 в. периодически производится “магич.” акт изгнания метафизики из мышления, т.е. претензии на доступ к высшим истинам, сущностям, последним вопросам объявляются иллюзиями и самообманом. С разных сторон мысль снова и снова подходит к утверждению, что мыслящий и духовный человек не способен контролировать сущности и сверхценности или рассчитывать на их помощь. Речь идет даже о том, что человек не в состоянии быть подлинным хозяином собственного языка, формирующего его картину мира (Витгенштейн), и собственного сознания, к-рое постоянно имеет дело с энергиями, излучаемыми подсознанием. (Как говорил Фрейд , человек не может считать себя хозяином даже в собственном доме.)

Логика разрушения антропного пафоса становится все более изощренной и специализированной в философии от Витгенштейна к Деррида , от Хайдеггер а к Фуко , от Сартра и Адорно к Бодрийяр у. При этом нарциссизм победоносного Эго отвергается, и сменяется мазохистским нарциссизмом. Жесты разоблачения метафизик, отвага диверсий против культургуманизма становятся сами предметом культового почитания. Культовые фигуры философии (а также искусства) 20 в. получают свою долю ауры, власти и господства именно за счет суицидальной логики: если я готов разрушить основания власти собственного антропно-культурного Я, то имплицитно предполагается, что мое саморазрушающееся Я обладает неким потенциалом, резервом или правом сверхсилы, презирающей даже принцип самосохранения. Мосс и Ж. Батай описали и мифологизировали этот аспект психики и поведения людей под именем “растраты” (depense ). Философия 20 в. учит гордиться своей причастностью к антропной культуре именно тем, что она изобретает новые и остроумные (или кажущиеся таковыми) способы показать, что гордиться здесь решительно нечем и что дочеловеческие импульсы, законы языка, подсознат. факторы, стихии и магии производства и коммуникации, как и прочие внеморальные и иррац. силы как первой, так и второй природы, находятся за пределами контроля.

В центре второго этапа развития культуры (1918-45) находится “высокий аванград” (именуемый так по аналогии с “Высоким Возрождением” или “высоким барокко”). На стадии полной реализации своих потенций авангардизм поглощен проблемами совмещения двух парадигм - неконтролируемых внечеловеческих реалий и ценностей высокоразвитой цивилизации. Лит-ра, филос. мысль и искусство (в том числе и впервые завоевывающая себе важное место среди больших искусств кинематография) недвусмысленно апеллируют к таким социально не контролируемым, стоящим по ту сторону добра и зла явлениям, как подсознание, безумие, сновидение, витальные ресурсы живого тела, экстатич. состояния, массовый гипноз и т.п. И это не наивный энтузиазм по поводу энергий первобытности, имевший место в раннем авангардизме. Не только высокие технологии, но и новейшие научные дисциплины, претендующие на научность и объективность теории и стратегии, начинают играть роль носителей и гарантов неконтролируемых реальностей и внечеловеческих (биокосмических) смыслов.

Теория относительности, психонализ и марксистско-коммунистич. полит. идеи (постоянно амальгамируемые с более импульсивным анархизмом) оплодотворяют искусство и лит-ру либо присоединяются к ним в качестве легитимации. Революционный Конструктивизм России и Запада, Сюрреализм , дадаистские формы словесного и визуального творчества (см. Дадаизм) постоянно оперируют языками высокой культуры, но именно для того, чтобы воплотить идеи хаоса, случайности, смысловой многовалентности, текучести реального мира, не подвластного рамкам и меркам антропной упорядоченности. Таковы филос. тенденции, исходящие из ницшеанства и фрейдизма (Батай, Лакан , М. Бахтин и др.), а также лит-ра, представленная именами Дж. Джойса, Ф. Кафки, Т.С. Элиота, А. Платонова, Д. Хармса. Классич. сюрреализм А. Массона, Ж. Миро, А. Бретона, как и мистич. абстракционизм Кандинского и П. Мондриана и другие худож. явления 20-х и 30-х гг., посвящены, если смотреть с эпистемологич. т.зр., проблеме совмещения антропной упорядоченности с иррационально-имморальным “беспорядком”.

На этом этапе возникают противоборствующие авангарду и новым философиям тоталитарные культуры (см. Тоталитарная культура). В них до крайности гипертрофирован мифологизированный культурно-антропный пафос. Они пытаются осмыслить, легитимировать и подать себя как увенчание и итог истории мировой культуры. (Это характерно как для худож. политики и идеологии И. Геббельса - А. Розенберга в Германии, так и для одновременных усилий А. Жданова и В. Кеменова в СССР.) Они и их сторонники отвергают как “упадочный” авангардизм в искусстве, так и “симптомы загнивания” в науках и философиях (т.е. революционные идеи физики, генетики, психологии, кибернетики и др.). Обоснованием этого антиноваторства был идеол. (классово-коммунистич. либо расово-арийско-антисемитский) пафос, к-рый стилизовался в виде цивилизационного аргумента: Гитлер проповедовал арийскую культурность в противовес еврейской “животности”, тогда как официальные советские культур-идеологи отвергали предполагаемое “одичание бурж. культуры” и стилизовали себя в виде защитников культуры Большого театра, Пушкина и бессмертных традиций классики (к к-рым можно было контрабандным способом присоединить и свои собственные локально-маргинальные источники, вроде живописи передвижников или философии “революционных демократов” 19 в.).

Тоталитарные культуры были не просто нелепыми казусами истории культуры, анахронизмами и консервативными реакциями на ошеломляющую динамику культурных новаций. На свой лад, в своем мифологически-идеологизированном измерении тоталитарные системы тоже воспроизводили проблематику удвоения парадигм, характерную для К. 20 в. Конститутивные мифологемы власти, идеологии и культуры тоталитаризма обязательно включали в себя космогонич., виталистич., биоцентрич. аргументы. Представить органич. силы матери-природы в качестве источника власти и господства было чрезвычайно заманчиво. Разумеется, художественно сильные опыты такого рода (“Земля” А. Довженко и др.) встречались с идеол. отрицанием сверху, поскольку идеологи остро ощущали там присутствие неконтролируемых смыслов и пафоса витальной мощи бытия, превосходящей все силы и легитимации антропных сообществ: у Довженко мифол. силы жизни настолько магически действенны и экстатичны, что перед ними явно бледнеют и комсомольцы, и кулаки, и классовый конфликт, и вообще вся социально-полит. топика. Идеол. поправки и окрики, направленные на П. Кончаловского, И. Машкова, А. Дейнеку и других вовсе не враждебных режиму художников, имели сходный смысл. Мать-природа и мифич. силы плодородия не имели идеол. права брать на себя слишком много. Но тот факт, что сама идеология настойчиво требовала от художников биокосмич. смыслов и даже своего рода матерналистской символики, вполне очевиден из архитектуры и монументальной декорации Выставки достижений народного хозяйства, сталинских санаториев и домов отдыха в Крыму и на Кавказе, а также из фильмов, книг, спектаклей, живописных произведений 30-х и 40-х гг.

Сталинизм испытывал постоянное искушение (но и опасение, обычно сопровождающее искушения) употребить себе во благо своего рода неоязыческий культ “рождающего тела”. Это искушение свойственно именно вост. варианту тоталитаризма, тогда как зап. (нем.) вариант более склонен к мифологемам маскулинности и воинственности, к суровой экстатике борьбы, мощи и смерти. Образцы нацистского “фронтового романтизма” такого рода оставил сам Гитлер в книге “Майн Кампф”. Топика плодородия и “радости жизни” для гитлеровского искусства далеко не так характерна, как для сталинского. Сталинская культура была в известном смысле более “продвинутой”, т.е. полнее воспроизводила (разумеется, в измерении идеологизированной тривиальности) сложную структуру К. 20 в., с ее внутр. раздвоением.

Идеологии тоталитаризма служили, очевидно, фантомными заместителями реальных наук, технологий и других цивилизационных механизмов, обеспечивавших развитым об-вам эффект полноты парадигм. Дело в том, что орудия и средства цивилизационного типа (техника кино и телевидения, другие средства коммуникации, новые материалы и технологии архитектуры и других искусств, действенные во всех видах искусства и лит-ры теории и концепции психологии, социологии, лингвистики, филос. антропологии и пр.) именно в кругу высокого авангарда начинают эффективно применяться для целей, резко отличных от установок гуманистич. культуры, и связанных скорее с шаманизмом, экстатич. и магич. практиками, биокосмич. мифами типа “коллективного бессознательного” Юнг а или космоэротич. извержения Ж. Батая.

Тем самым развитые об-ва Запада давали возможность пережить через культуру двоякую причастность ее носителей и потребителей: авангардистская классика Пикассо, Шагала, Бунюэля, Дали, Арто, Швиттерса, Джойса и др. открывает перспективы в трансгуманные и даже запрещенные культурой измерения, но в то же время оперирует внушит. арсеналом антропно-цивилизационных средств (и потому дает возможность идентифицировать себя с успехами разума, науки, познания). Вероятно, такая двоякая причастность становится вообще обязат. условием К. 20 в., отличающим ее от культуры предыдущих столетий. Тоталитарные же об-ва резко редуцируют и безжалостно выхолащивают эту манящую перспективу двойной причастности. Здесь должен был образовываться (и в какой-то мере образовывался) острый, невыносимый для массовой психики дефицит; тоталитарные идеологии призваны были хотя бы смягчить его остроту.

Возможность обращаться к бреду, хаосу, животности обеспечивается в тоталитарных об-вах именно идеологиями: они устроены таким образом, что дают их носителям и потребителям возможность использовать опр. формы магии, шаманизма и запрещенных культурой трансгуманных практик и ритуалов (“сюрреалистич.” ритуалы триумфа власти, единения народа вокруг вождей и наказания отступников в СССР и Германии). В то же время участники и благодарные наблюдатели этих демонстративных опровержений человечности, здравого смысла и этич. норм могли, благодаря специфич. устройству соответствующих идеологий, осмыслять себя сами в качестве защитников культуры, нравственности, разума и человечности.

Благодаря тоталитарным идеологиям множество людей имели возможность оперировать с табуированным опытом (абсурд, безумие, жестокость, перверсии и др.) и вводить его в “высокую культуру”, ощущая себя при этом не отступниками, варварами или разрушителями, а носителями высокой культуры и борцами за высокие идеалы. В материале искусства и лит-ры СССР легко выявить симптомы поразительно откровенного садизма и некрофилии в официальном культе мумии Ленина, в мифах литературы и кино, посвященных революции, гражд. войне и войне с фашистской Германией. Солидарные с Гитлером художники Германии (Л. Рифеншталь, А. Шпеер и др.) широко пользовались приемами создания массовых экстатич. состояний, исключавших контроль разума, здравого смысла и прочих цивилизационных механизмов. Искусство и лит-ра могли, т.о., вырываться за пределы гомогенной цивилизации и преступать пределы человечески дозволенного, и тем не менее сохранять некое подобие гуманистически-цивилизационного культа. Иными словами, тоталитарные культуры выполняют своими специфич. средствами задачи, принципиально сходные с установками авангардного искусства и постклассич. мышления демократич. культур.

Искусство и мысль вт. пол. и кон. 20 в. прилагали огромные усилия, чтобы конституировать себя в качестве радикально новой картины мира, якобы решительно порвавшей с классич. модернизмом и перешедшей к т.н. Постструктурализм у и постмодерну (см. Постмодернизм). Однако такой несомненной смены парадигм, как в нач. 20 в., в это время не наблюдается. Эпистемологически-культурологич. подход скорее способен установить в культуре 1950-2000 гг. некое подобие чрезвычайно затянувшегося эндшпиля (или даже доживания) той парадигматики и той типологии, к-рые определились в рамках первых двух, гораздо более драматичных и динамичных этапов развития. Стремление к парадигматической амбивалентности (упрощенно говоря, желание реализовать себя в качестве “культуры” и “природы” одновременно) приобретает даже некий навязчиво-насильственный характер, особенно очевидный в культуре постмодернизма.

Начало этого долгого завершающего этапа очень походило в глазах современников на решит. переворот и смену вех. Катастрофич. Вторая мир. война разрушила Европу и обусловила глубокие обществ. фрустрации. Начинающаяся вскоре после 1945 т.н. холодная война между советским коммунистич. блоком и зап. бурж. демократиями не способствовала уверенности. Претензии европейцев на культурную гегемонию, казалось бы, должны были уйти в прошлое. В самом деле, нек-рое время США играют роль бесспорного лидера как массовой, так и элитарно-авангардистской (а также элитарно-традиционалистской) культуры. Кино, лит-ра, изобразит. (точнее, пластич. или визуальные) искусства, архитектура заокеанской сверхдержавы явно вырываются вперед и дают Европе образцы современности, актуальности и смелости. Надо отметить, что эмиграция в США огромного числа литераторов, художников, ученых, философов из Европы в годы фашизма и войны была одним из существенных факторов этого мирового успеха Америки. Лишь появление и развитие новой (постструктуралистской) философии и новых поколений европ. художников, реформирующих языки авангарда и приближающихся к постмодерну, начиная с 60-х гг., выравнивают положение и приводят к ситуации относительного культурного равновесия двух самых развитых континентов в конце века.

Культура США играла в течение 19-20 вв. роль “лаборатории реформированного антропоцентризма”. Культ героя-демиурга был изначально очень силен в творчестве родоначальников амер. лит-ры (Р.У. Эмерсона, Г. Мелвилла и др.). 19 в. был эпохой революц. демократизации амер. “героя естественности”. Худож. и филос. антропология У. Уитмена, У. Джеймс а, М. Твена не противопоставляет этого героя внечеловеч. природе, а ищет способы осмыслить их единство. Возникающее после 1900 г. кино Америки уделяет гл. внимание “человечному герою” в его разных ипостасях. В 20 в. не только лит-ра Фолкнера-Сэлинджера, но и метафорически-реалистич. живопись Р. Кента, Р. Сойера, Б. Шана пытаются привести к общему знаменателю две вещи: антропный пафос и вне-антропное переживание потока бытия .

Развивающийся в 30-е гг. экспрессионистский, абстракционистский и сюрреалистический авангард Америки был довольно запоздалым и вторичным явлением сравнительно с европ. авангардизмом нач. и пер. пол. века. Однако новая истор. ситуация после 1945 способствовала тому, что именно в США, в особенности в Нью-Йорке, разворачивается “модернистское возрождение”. Правда, вопрос об оригинальности худож. языков Америки 40-50 гг. весьма дискуссионен, поскольку абстрактный экспрессионизм нью-йоркской школы (Дж. Поллок, В. де Кунинг и др.) восстанавливает или подхватывает тенденции, культивировавшиеся во Франции, Германии и России десятилетиями ранее; однако масштабы, напор, энергетика, экстатич. “биокосмич.” моторика новой амер. живописи и пластики далеко превосходят все то, что наблюдалось в старой культурной Европе. В известном смысле можно сказать, что на амер. почве были воспроизведены и многократно усилены те импульсы, к-рые начинали обновление искусства в Европе около 1900 года.

Открытое, программное “варварство” и демонстративная апелляция к энергиям эроса, агрессии, магии и партиципации воплотились в более оригинальных формах на стадии Поп-арт а (к-рый был изобретен в Англии, но приобрел амер. размах в Нью-Йорке). Антропное начало и “инаковость”, их соотношение, возможность (или невозможность) достижения синтеза приобретают характер еще более напряженных и острых проблем. Тем более это очевидно на стадии концептуального искусства, к-рое вплотную следует за поп-артом и начинает тот веер стилевого многоязычия, к-рый наблюдается начиная с 60-х гг.

Следует ли вообще включать искусство, лит-ру, философию вт. пол. и кон. 20 в. в типологич. и хронологич. сетку той эпохи, к-рая началась около 1900? Культура конца века нередко с немалой настойчивостью декларировала свой принципиальный отрыв от предшествовавшего модернизма. Считалось, что сама структура искусства и наук стала принципиально иной в эпоху конца идеологий и тотальной электронизации средств коммуникации. То, что до сих пор считалось искусством, более не существует - такое утверждение входило в общий набор тезисов о конце (человека, истории, власти, идеологии и т.д.). Характерно, что ключевые понятия классич. авангардизма - слова типа modern - перестали вызывать доверие. Теоретики и аналитики культурных процессов 60-90-х гг. предпочитали обозначать качество новизны и актуальности понятиями типа contemporary , к-рое означало не просто “современность”, но “современность сегодняшнего дня”. В терминах с приставкой “пост-” (постмодерн, постгуманизм, постисторический) также налицо стремление отделить себя от культуры авангарда.

В деятельности амер. и европ. концептуалистов 60-70-х гг. было заявлено решит. недоверие к персонализму, культу гениев и шедевров, вообще к романтич. “эстетич. религии” бунтарей и демиургов (Р. Раушенберг, Дж. Кошут, И. Клейн, И. Кабаков и др.). Как модернизм, так и тоталитарный идейный псевдореализм использовались в качестве отрицат. образца невыносимой тирании авторитета и власти в обличий культа гения. Ради этой идеол. конструкции, призванной легитимировать отказ от прежних видов и жанров искусства (живопись, архитектура, скульптура, поэзия, пейзаж, натюрморт и пр.), теоретики позднего Концептуализм а начали снова идентифицировать смысл и пафос авангарда с “утопич. проектами” тоталитаризма (теория “культурбольшевизма”, восходящая к правоконсервативным кругам 20-х гг.).

Искусство демонстративно оперирует типами и формами высказывания, к-рое трудно причислить к искусству. Даже обращаясь к живописи, постмодерн ясно дает понять, что это как бы живопись, или пост-живопись, поскольку она выполняется как пастишь, пародия, цитатная интертекстуальная конфигурация. Искусство в принципе отказывается от понимания ценности и важности послания. Не только значимость смысла и языка, но и недвусмысленная читабельность худож. объекта ставятся под сомнение. О “произведении” стараются вообще не говорить, ибо это слово считается дискредитированным эпохой культа, демиургии, утопии. Слова “художник” и “искусство” почему-то сохраняются, однако прочий терминологич. реквизит утопически-культового характера изымается; считается, что дело художника - изготовлять “Артефакт ы” или выполнять “худож. жесты”. Этот антиавторитарный пафос эстетики постмодернизма прослеживается не только в текстах собственно теоретиков (К. Левин, Р. Кросс, X. Фостер, Б. Гройс и др.). Искусство постмодерна достаточно теоретично само по себе и охотно занимается деконструкциями прежних авторитарных тезисов типа Красота, Шедевр, Смысл и т.п. Объектами деконструкции подчас становятся признанные отцы-основатели классич. модернистской эстетики - Пикассо, Малевич, Матисс, Леже.

Это обостренное (даже болезненное) отношение искусства постмодерна к проблеме эстетич. авторитарности говорит о большой неуверенности в отношении новых диффузных и неуловимых (деперсонализированных) форм власти, характерных для развитой потребит. и “виртуальной” демократии Запада (и для ее сателлитов в хаотич. культурной ситуации посткоммунистич. стран). В кон. 20 в. художники ощущают постоянное присутствие всеядной и неодолимой инфраструктуры, к-рая готова и способна транслировать и запускать в социальный оборот любой степени широты материалы любого типа, касающиеся любого рода и вида искусства. Самая немыслимая типология легко усваивается без заметных социальных эффектов. Инфраструктура и об-во перестали сопротивляться: никакой вызов авторитарным силам порядка и красоты, разума и морали не вызывает никаких особых волнений. Если в начале века прикрепление куска старой газеты к поверхности живописного произведения могло вызвать в худож. среде фурор, то в его конце никакие самые неописуемые по своей программной бессмысленности либо непристойности жесты и артефакты не вызывали сопротивления. Поле коммуникации настолько обширно, диверсифицировано, специализировано, что не только абсурдистский “флюксус”, но и радикальные стратегии садомазохистского или зоофренич. типа находят своих потребителей в опр. секторе необозримого рынка. Сама необозримость и насыщенность нейтрализует социальное недовольство или отпор.

К 90-м гг. стало вполне очевидно, что в искусстве “сегодняшнего дня” практически невозможны объекты или жесты, к-рые были бы всерьез репрессированы и не включены в циркулирование потребительской индустрии культуры. Видеозаписи и Интернет выводят любые худож. высказывания в более или менее массовый оборот (характеризуемый общедоступностью и анонимностью потребления). В подобных условиях принцип духовной элитарности и создания Шедевров с большой буквы, несущих важные послания о существенных истинах и показываемых в специальных сакральных местах, храмах Духовности и Культуры - музеях, - практически не действует.

Эта ситуация для художников очень трудна. Они оказались в пространстве неразрешимости. Они адресуются в основном к неизвестному зрителю или слушателю, к-рого невозможно описать. Он - традиционалист, новатор, почвенник, космополит, энтузиаст искусства, равнодушный, идеалист, циник. Радикальное экспериментальное искусство (кино, лит-ра и др.) испытывает этого расплывчатого собеседника в самых беспощадных режимах, предлагая ему самые невозможные, табуированные, безумные темы, мотивы, знаки, послания (Л. Кавани, П. Пазолини, П. Гринуэй, У. Эко , М. Кундера и др.). Запреты, связанные в доселе существовавших культурах с телом, сексом и смертью, как будто полностью снимаются. Это характерно и для постгуманистич. искусства России 90-х гг. (В. Сорокин, К. Муратова, О. Кулик, А. Бренер и др.). Художники как бы восстают против культурной антропности вообще и переходят на позиции космоса или материи, для к-рой нет ничего “недостойного” или “ужасного”. Но этот уход из антропного мира цивилизации осуществляется в рамках эстетики постмодерна и в условиях всеядной и диффузной анонимной коммуникации. Это означает, что реальные вещи и смыслы не наличны в знаках, каковы бы ни были эти знаки. Наличие (presence) недостоверно и недоказуемо в принципе. Мотивы Иного (внечеловеч. и внекультурные жесты) - не что иное, как знаки всемирного Письма (Деррида) или тени вездесущих электронных экранов (Бодрийяр). Потому и новая радикальная биокосмичность этого как бы отбросившего человеч. мерки искусства - это знаковая, репрезентативная биокосмичность.

Такое положение осознается многими представителями худож. профессий, не удовлетворенными системой рынок – медиа. Естественно, что ищут и способы выхода из положения. Нек-рые художники отказываются от самой роли и функции художника, обращающегося к публике с неким посланием. Идея состоит в том, чтобы оборвать как можно больше каналов связи, или даже стать вообще отшельником и “анонимом”, и заниматься искусством не для всех, а для очень немногих (например, в рамках элитарных арт-клубов или специализированных workshops). В предельном случае художник становится сам своим единственным зрителем, слушателем, читателем. При этом надежда возлагается на то, что, превращаясь в своего рода “черную дыру”, энергии к-рой не выходят наружу, художник не только может спастись от антропного пафоса, от насилия и репрессивности, пронизывающих систему “шедевр – гений – музей”, но и от неопределенности и неразрешимости тотальной виртуализации, в к-рой знаки и репрезентации полностью снимают вопрос о сущностях и истинах. Отшельничество практиковали, напр., такие выдающиеся люди искусства, как музыкант Т. Монк и художник М. Хайзер. Но этот выход из положения вряд ли может считаться успешным. Когда художник-анахорет попадает раньше или позже в коммуникационные инфраструктуры, то само его отшельничество работает как имидж, обеспечивая его рыночное и потребительское достоинство, и массовый потребитель имиджей и Симулакр ов получает в свое распоряжение очередные подтверждения банализованных мифов о непризнанных гениях и неведомых шедеврах. Полностью остаться вне глобальной системы создания симулакров, по-видимому, невозможно, если не отказаться полностью от самой худож. деятельности. Впрочем, этот отказ художника от его обычной роли и непредоставление им произведений тоже могут использоваться массовыми коммуникациями, которые имеют опыт работы с показом или прослушиванием самого Отсутствия (И. Клейн, Дж. Кейдж).

Постмодернизм и постгуманизм в искусстве кон. 20 в. как бы оторвались от многажды описанного и обличенного антропно-цивилизационного насилия Истины и Добра и прорвались в измерение Иного. Цивилизация допускает существование Иного либо в рамках чистой симулятивности, либо в границах медицины и судебно-карательной системы. Осознавая или ощущая сомнительность своей пирровой победы - возможности преступать любые табу человечности и цивилизации, - художники и философы последних десятилетий века часто предаются теор. мечтаниям о свободном интеллектуале без корней и привязок, о веселом наблюдателе, об экстазе всеобщей причастности без какой бы то ни было ответственности, о чистом наслаждении чистого восприятия без морального суда либо рациональной оценки. Нетрудно видеть, что все эти проекты нового искусства (и, шире, нового человека и новой постгуманной цивилизации) построены по модели наркотизированного сознания, впервые открыто провозглашенной О. Хаксли в сер. 20 в. (и предвосхищенного Ницше в его лихорадочных набросках “веселой науки”).

Философия культуры; Т. 2. Созерцание жизни. М., 1996; Sartre J.P. L"existentialisme est un humanisme. P., 1946; Gehlen A. Zeit-Bilder. Zur Soziologie und Asthetik der modernen Malerei. Fr./M.; Bonn, 1960; McLuhan М. The Gutenberg Galaxy. N.Y., 1969; Idem. Understanding Media. L., 1964; Burger P. Theory of the Avantgarde . Mancester; Minneapolis, 1964; Breton A. Manifestos of Surrealism. Michigan, 1969; Horkheimer М., Adorno T.W. Dialektik der Aufklarung. Fr./M., 1969; Mauss М. Sociologie et anthropologie. P., 1964; Adorno Th.W. Prismen. Fr./M, 1976; Damus М. Socialistischer Realismus und Kunst im Nationalsozialismus. Fr./M., 1981; Brantlinger P. Bread and Circuses: Theories of Mass Culture as Social Decay. Ithaca; L., 1983; Art After Modernism: Rethinking Representation. Ed. B. Wallis. N.Y.; Boston, 1984; Krauss R. The Originality of the Avant-Garde and other Modernist Myths. Camb./Mass., 1985; Megill J. Prophets of Extremity: Nietzsche, Heidegger, Foucault, Derrida. Berk., 1985; Lacoste J. La philosophic au XXe siecle. Introduction a la pensee contemporaine. P., 1986; Hofmann W. Grundlagen der modernen Kunst . Stuttg., 1987; Baudrillard J. Selected Writings, ed. М. Poster. N.Y., 1988; Groys B. Gesamtkunstwerk Stalin. Munch.; W., 1988; HonnefK. Kunst der Gegenwart. Koln, 1988; Huyssen A. After the Great Divide: Modernism, Mass Culture, Post-Modernism. Basingstoke, 1988; Weber М. Gesammelte Aufsatze zur Wissenschaftslehre. Tub., 1988; Collins J. Uncommon Cultures: Popular Culture and Post-Modernism. N.Y., 1989; Argan G.C. Die Kunst des 20. Jahrhunderts. 1880-1940. Fr./M.; В., 1990; Benjamin W. Das Kunstwerk im Zeitalter seiner technischen Reproduzierbarkeit // Benjamin W. Gesammelte Schriften. Bd. 1-2. Fr./M., 1990; The Culture of Stalin Era. Ed. H. Gunther. L., 1990; The Nazification of Art. Ed. B. Taylor and W. van der Will. Winchester, 1990; Twentieth Century Art Theory. Ed. by N.M. Klein and R. Hertz. New Jersey, 1990; Cullerne Bown М. Art Under Stalin. Oxf., 1991; Amerikanische Kunst im 20. Jahrhundert. Munch., 1993; Art of the Soviets. Painting, Sculpture and Architecture in a One-Party State 1917-1992. Ed. М. Cullerne Bown and B. Taylor. Manchester UP, 1993; Die Kultur unseres Jahrhunderts: 1900-1918. Dusseldorfetc., 1993; Die Kultur unseres Jahrhunderts: 1918-1933. Diisseldorfetc., 1993; Die Kultur unseres Jahrhunderts: 1933-1945. Dusseldorfetc., 1993; Bocola S. Die Kunst dre Moderne. Munch.; N.Y., 1994; Europa - Europa. Das Jahrhundert der Avantgarde in Mittel- und Osteuropa. Bd. 1-4. Kunst- und Ausstellungshalle der BRD. Bonn, 1994; Lynton N. The Story of Modern Art . Oxf, . Всемирная история. Энциклопедия

КУЛЬТУРОЛОГИЯ

Культура - смыслонесущий и смыслопередающий аспект человеческой практики и ее результатов, символическое измерение социальных событий, позволяющее индивидам жить в особом жизненном мире, который они могли бы понимать и совершать в нем поступки.

3 подхода к культуре: в обыденности ассоциируется с воспитанностью, отождествляют культуру с художественной культурой, включает в себя политическую, духовную культуру.

Культура не существует вне человека. Человек творитель культуры. Артефакт - то, что искусственно создано человеком. Культура - совокупность артефактов. Культура начинается там, где человек существует не только как биологическое существо.

2 типа культурных отношений (по генезису): природный (сон) - окультуривание, этот процесс связан с необходимостью человека; явления, которые по происхождению и способу реализации являются культурными (нет природного начала). Культура противопоставляется природе, она передается традициями, языком, практическим изучением и подражанием, а не наследуется биологически. Человек живет в смысловом пространстве. Смысл - доминанта в понимании культуры. Незнание культуры исключает общение. Культура - закон передачи смысла. Культура предполагает отношения: человек - человек, человек - общество.

Человек тоже артефакт , т.к. он становится человек путем социализации. Культура усваивается личностью в процессе социализации и представляет собой совокупность общепринятых образцов поведения, мышления и мироощущения, а также индивидуально значимые действия.

О том, насколько важна культура для функционирования индивида и общества, можно судить по поведению людей, не охваченных социализацией. Неконтролируемое, или инфантильное, поведение так называемых детей джунглей, которые оказались полностью лишенными общения с людьми, свидетельствует о том, что без социализации люди не способны усвоить упорядоченный образ жизни, овладеть языком и научиться добывать средства к существованию. В результате наблюдения за несколькими “существами, не проявлявшими никакого интереса к тому, что происходило вокруг, которые ритмично раскачивались взад и вперед, словно дикие звери в зоопарке”, шведский натуралист XVIII в. Карл Линней сделал вывод, что они являются представителями особого вида. Впоследствии ученные поняли, что у этих диких детей не произошло развития личности, для которого необходимо общение с людьми. Это общение стимулировало бы развитие их способностей и становление их “человеческих” личностей.

Культура есть не само бытие, а слова, образы бытия, которые помогают нам жить и общаться. Ментальность - совокупность всех актов мышления, сознательные и несознательные. Культурология наука о культуре, о смыслах. От истории культурологию отличает то, что история пытается установить время того или иного факта, для историка важен сам факт, а ля культуролога важно, что значила культура в то или иное время. Наиболее распространенным определением культурологии является ее понимание как науки о наиболее общих закономерностях развития культуры. Культурология, как и гуманитарное знание в целом, в силу ряда причин не полностью удовлетворяет тем критериям научности, которые сформировались в рамках естественных наук. Поэтому, когда хотят подчеркнуть социально-научный характер культурологического исследования, опирающегося на соответствующие методы, говорят о социальной культурологии. Следование научной методологии в данном случае является обязательным и затрагивает как объект, так и предмет и метод концептуального изложения. Необходимый эмпирический и теоретический базис, который служит своего рода критерием обоснованности культурологических гипотез, определяет границы их применения. Гуманитарная проблематика и соответствующий ей стиль мышления обусловлены как неповторимостью каждой личности, ее внутреннего мира, эмоциональных состояний, чувств, одаренности, так и ее принадлежностью к социокультурной среде. В зависимости от того, стремимся ли мы исследовать социальные формы жизни человека в культуре, или, напротив, хотим понять индивидуальное, личностное преломление социокультурных феноменов, выбирается и аспект культурологии - либо социальный либо гуманитарный. Функции культуры: коммуникативная функция культуры. Коммуникация – это процесс обмена информацией между людьми с помощью знаков и знаковых систем. Защитная функция культуры является следствием необходимости поддержания определенного сбалансированного отношения человека и окружающей среды, как природной, так и социальной. Преобразующая функция культуры. Освоение и преобразование окружающей действительности являются фундаментальной потребностью человека. Нормативная функция культуры обусловлена необходимостью поддерживать равновесие и порядок в социуме, приводить в соответствие с общественными потребностями и интересами действия различных социальных групп и индивидов, в результате которых человек получает новое знание о мире и самом себе. Информационная функция культуры обеспечивает процесс культурной преемственности и различные формы исторического прогресса. Познавательная функция культуры. Потребность в этой функции вытекает из стремления любой культуры создать свою картину мира. Процесс познания характеризуется отражением и воспроизведением действительности в мышлении человека. В светском понимании духовная культура - картины, музыка. В религиозном понимании - высшее.

Мир культуры человека – это традиции и ритуалы, это нормы и ценности, это творения и вещи – все то, что можно назвать бытием культуры.

Восприятие ребенка предельно реалистично: для него дотронуться до слова "солнце" – то же, что коснуться самого солнца. То есть образ предмета и сам предмет составляют единое целое: обозначающее смешивается с обозначаемым. При этом дети не приписывают случайность событиям сверхъестественного значения. Мистический опыт не следует считать патологическим. Его надо рассматривать как сверхнормальный, поскольку он ведет к самоактуализации и происходит у нормальных во всем остальном индивидов. И если до недавнего времени духовность и религию в западной психиатрии трактовали как нечто, генерируемое человеческой психикой в ответ на внешние события, – ошеломляющее воздействие окружающего мира, угрозу смерти, страх перед неизвестностью и т.п., то теперь, в частности, в работах С. Грофа, духовность определяется как неотъемлемое свойство психики, проявляющееся спонтанно при достаточно углубленном самоисследовании.

Материальная культура - совокупность нематериальных элементов, культура труда и материального производства, культура быта, топоса, т.е. места жительства, культура отношения к собственному телу и физическая культуры. Духовная культура - многослойное образование, включающее в себя познавательную, нравственную, художественную, правовую и др. культуры; это совокупность нематериальных элементов: нормы, правила, законы, духовные ценности, церемонии, ритуалы, символы, мифы, язык, знания, обычаи. Любой объект нематериальной культуры нуждается в материальном посреднике, например - книга.

Элитная культура ориентирована на избранную публику. А массовая культура ориентирует свои духовные и материальные ценности на "усредненный" уровень развития массовых потребителей. Массовая культура убирает все непохожее, личностное, устанавливает единые для всех ценности. Стандартизация вкусов способствует усреднению уровня художественных произведений. В массовой культуре доминирует чувственная экспрессия, получение удовольствия. Еще в средние века, когда общество было разделено на 2 слоя - знатных и плебеев - существовало благородное искусство. Которое было условным, идеалистическим, то есть художественным, и народное - реалистическое и сатирическое. Всякий кич разрушает искусство. Но массовая культура доставляет чувственное удовольствие, она дает человеку возможность забыть о своих проблемах, отдохнуть. В большинстве европейских обществ к началу XX в. сложились две формы культуры.

Высокая культура - изящное искусство, классическая музыка и литература - создавалась и воспринималась элитой.

Народная культура , включавшая сказки, фольклор, песни и мифы, принадлежала бедным. Продукты каждой из этих культур были предназначены для определенной публики, и эта традиция редко нарушалась. С появлением средств массовой информации (радио, массовых печатных изданий, телевидения, грамзаписи, магнитофонов) произошло стирание различий между высокой и народной культурой. Так возникла массовая культура , которая не связана с религиозными или классовыми субкультурами. Средства массовой информации и массовая культура неразрывно связаны между собой.

Культура становиться “массовой”, когда ее продукты стандартизируют и распространяют среди широкой публики.

Типология культуры – метод научного познания, в основе которого лежит расчленение социокультурных систем и объектов и их группировка с помощью обобщенной идеализированной модели или типа. Типология культур по признакам: исторический, религиозный (основа - религия: исламская, христианская культуры), географический, формационный (рабовладельческая, феодальная), экономический (развитая или развивающаяся культура). Может существовать комбинация признаков.

Язык культуры выполняет смыслопередающую функцию. Язык - понятый сторонами способ передачи смыслов. Язык можно определить как систему коммуникации, осуществляемую с помощью звуков и символов, значения которых условны, но имеют определенную структуру. Язык - явление социальное. Им нельзя овладеть вне социального взаимодействия, т.е. без общения с другими людьми. Хотя процесс социализации в значительной мере основан на имитации жестов - кивков, манеры улыбаться и хмуриться, - язык служит основным средством передачи культуры. Другой его важной чертой является то, что на родном языке практически невозможно разучиться говорить. Это свидетельствует о высокой степени приспособляемости языка к потребностям человека; без него общение между людьми осуществлялось бы значительно примитивнее. Трагедия умственных расстройств типа шизофрении состоит прежде всего в том, что больные не могут общаться с другими людьми и оказываются оторванными от общества.

В отличии от речи язык культуры не ограничивается словами. Основными компонентами языка культуры (пример: язык одежды, тату) являются ценности и нормы. Существует некоторая классификация языков: естественные (русский), искусственные (языки науки, где значение фиксировано, и существуют строгие рамки использования), вторичные (коммуникационные структуры, надстраивающиеся над естесвенно-языковым уровнем, пример: миф, религия, искусство).

Ценность - то, что разум и чувство людей диктуют признать стоящими над всем и чему следует подражать. Ценности в разных культурах и у разных людей отличны. Природа отличается от культуры тем, что в ней нет понятия ценности. Человечество вырабатывает ценности общемеждународного права. Ценности - основа культуры.

Норма - предписание, образец поведения или слова, мера оценки поступка, действия. Нормы отвечают на вопросы что существует и что должно существовать, поэтому они шире законов. Нормы: экономические, нравственные, юридические. Моральные нормы и правовые в США неразрывны, не расчленены (также было в Европе до Нового времени). Норма может быть обусловлена контекстом: историческим, профессиональным, этническим, возрастным, бытовым. Норма формируется в соответствии с ценностями. Нормальный - соответствует норме. Нормативный - создает норму.

Способ существования смысла - миф . Миф - особая форма языка культуры. Миф - способ человеческого бытия и мироощущения, основанный на породнении человека с миром. Человек здесь воспринимает психологические смыслы в качестве изначальных свойств вещей и рассматривает явления природы как одушевленные вещества. 3 способа понимания мифа: миф - древнее предание, обычно вымышленное (не история); миф - происхождение космоса (космогенез), вселенной (ближе к культурологическому пониманию); миф - особое состояние сознания, исторически и культурно обусловленное. Характеристики мифа: заинтересован в вечном, не заинтересован в истории. Мифология пронизывает жизнь и культуру. Критерии, по которым определяется мифологичность: если есть глубокое восприятие человека, социальная значимость. Миф является исторически первой формой культуры, он вечен (мифологическое измерение присутствует в каждой культуре). Тотемизм - племя отождествляет своих священных предков с некоторыми животными. Характерное для мифа верование в племени - фетишизм (обожествление предмета и наделение его демоническими силами).

Взаимодействие культур возможно тогда, когда возможен диалог (две говорящих стороны, их понимание друг друга, понимание смыслов).

Искусство, религия и наука в целостной системе культуры.

Религия - то, что в наибольшей степени выделяет человека из животного мира. У животных существуют понятия, преднаука и предискусство на примитивном уровне, нонет ничего святого. Любой человек религиозен, не обязательно веровать (вера в себя, в материальные вещи). Человек может обходиться без веры (имеется в виду религии). Все попытки создать единую религию ни к чему не привели (разная сущность религий). Но есть что-то, объединяющее все религии (как позвоночник у животных). Хотя нет общего в сути. Общее религий : религия всегда лежит в основании культуры, вопросы, которыми задается религия. Религия - способ самореализации человека в вечности (Лосев). Проблемы религиозного познания : проблема смерти (основная движущая сила смысла жизни); проблема смысла жизни (религия объясняет смысл жизни); проблема страдания (все люди страдают); проблема соотношения религии и морали (религия не есть мораль). Религия объясняет мораль, служит ее основанием. Религия не исчерпывается моралью. Целью религиозных учений является спасенный человек (без бога можно быть хорошим человеком, но без бога нельзя спастись). Боги развитых религий находятся в сфере потустороннего (трансцендентного). В отличие от мифа, обожествляется не природа, а сверхприродные силы человека (дух с его свободой и творчеством). И проблема истины (в философии существует 2 трактовки истины : антология - учение о бытии, истинным или ложным может быть само бытие (религиозная) ; гносеонология (современная) - учение о познании, соответствие чьих-то представлений о реальности и реальностью).

3 характеристики религиозной системы :

Наличие религиозного учения, которое выражает совокупность взглядов на мир

Наличие культа религиозной практики, которая задает поведение

Наличие религиозной организации (церкви)

Языком религиозной культуры является символ. Символ означает то, чем является на самом деле. Символ раскрывается через сопоставление предметного образа и глубинного смысла. Культ - внешнее выражение внутреннего содержания религии.

Религия есть органическая часть культуры. Культура сама происходит из религии. Религия уходит за пределы культуры. Человечество не знает до религиозных стадий развития общества. Любая религия есть мировоззренческая система, основанная на таинстве жизни после смерти. Религия характеризуется верой в сверхъестественное, во что-то нереальное. Весь религиозный опыт человечество получает через обрядные переживания. Главное в религии - связь с вечностью, с Богом. Основное для религии - внутренний образ. Природа религии - тайна (традиция в религии имеет совершенную власть именно потому, что ее происхождение окружено тайной и мраком). Язык религиозной культуры - символ (христианский крест). Религия решает проблему страданий: она объясняет страдания и помогает от них избавиться. В основе религиозной веры лежат эмоции и предчувствия. Религия обращена к субъективной части человеческого существования, познает мир через культы. Но религия не стремится изучить мир в научном понимании, она объясняет и осваивает его с помощью верований. Объяснение мира также исходит из различных религиозных трактатов, написанных значительными церковными лицами. Человек верующий не должен их осуждать или сомневаться в них. Мировоззрения верующего человека сопровождены мистическими чувствами и заставляют человека искать Бога в самом себе. Религия возвышает веру над разумом.

Религия нетождественна морали. Мораль составляет часть религии. Также религия нетождественна вере.

Наука - способ познания мира, основанный на получении знаний экспериментальным путем. Основные характеристики:

Объективна

Науки вообще не существует (на все время), есть наука сегодняшняя и завтрашняя; отдельные элементы могут существовать из прошлого (сегодня теория, завтра ложное)

Универсальна (используется всеми)

Незавершенна (в любой области остались неразрешимые вопросы)

Преемственна (накопление знаний)

Критична, рациональна, чувственна

Основана на сомнении

Достоверна (не строится на вымысле)

Внеморальна (открытия)

Фрагментарна (занимается лишь частью чего-либо)

Внеличностна, вненациональна (искусство может быть личностно) - могут быть похожие теории, фигура творца менее важна

Экспериментальна (метод познания - эксперимент, он повторяем)

Язык научной культуры - знак. Знак - условное обозначение, однозначен. Наука основана на логики, на рассуждениях, на доказательствах, на выяснении причин тех или иных явлений природы. Наука изучает действительность и человека со стороны, оставляя без внимания субъективные и мистические факторы, влияющие на познание мира. Но, несмотря на объективность, наука все-таки зависит от культурной среды, атмосферы, в которой она существует, и от нравственного состояния. Научный опыт извлекается из ситуаций, в которых не допустимо случайное влияние чувств человека на процесс исследования. Наука занимается препарированием. Наука нетождественна знанию. Методы научного познания : эмпирический (наблюдение экспериментов) и теоретический (гипотеза - концепция - теория; Гипотеза - некоторое предположение, которое не доказано. Концепция - некоторое промежуточное звено между гипотезой и теорией (по масштабу и по уровню доказательств)).

Наука и религия.

Лжепредставления (сложились на бытовом уровне):

Отождествление веры и религии, разность веры и знания. Но некоторые элементы науки берутся на веру. Наука всегда существует в общем контексте культуры.

Научное мировоззрение противостоит религиозному; мировоззрение – то, что определяет поведение человека в жизни; наука отвечает на вопрос «как» и не отвечает на вопрос «почему» ; на вопросы «почему» и «зачем» отвечает религия; мировоззрение не может быть научным, может быть (без)религиозным, но может быть научное представление

Наука борется с религией; но этого не происходит (бывают столкновения старой науки и науки новой)

(19 в) Суентизм (от scince) – вера во всесилие науки. Наука может все, антиклирикальная направленность (клирик – священник). Наука и религия пересекается только в самом человеке.

Искусство

3 способа познания: религия, наука, искусство . Наука жизнь останавливает, ставит опыты препарирует жизнь. Религия интересуется не столько этой жизнью, сколько тем, что будет после, проблемой вечности. Религиозная теореология находится вне реальности.

Искусство - специфический вид духовного отражения и освоения действительности; один из элементов культуры; форма чувственного познания мира; проявляются творческие способности человека; процесс освоения человеком художественных ценностей, доставляющих ему удовольствие.

Искусство создает новую, вторичную, параллельную реальность (основанную на чувственном восприятии мира). В центре искусства – фигура личности, мастера. Язык художественной культуры: уникально восприятие автора и зрителей, нет точного значения, понимание в культуре уникально, в искусстве существует разность восприятия, моральность и нравственность необязательны. Аллегория (метафора) – язык искусства (иносказание, перенос качественного значения). Вымысел – непросто придуманный мир, а соотношение внешнего мира с внутренним. Красота функциональна, но есть и такая, которая не функциональна. Красота – явление относительное, не существует эталона красоты. Существует некий замысел красоты (говоря не об искусстве, о а природе). В окружающем мире существует некий теореологизм, т.е. красота заложена.

О явном прогрессе в искусстве нельзя говорить, как о прогрессе в науке. Прогресс искусства – эволюция творчества. В искусстве существуют традиции (школы, направления).

Религиозное искусство организует человека (каноны). Человек, занимающийся религиозным поиском уходит из искусства. Картину человек смотри вливаясь в нее, входя в ее мир (точки находятся за плоскостью). А икона не втягивает человека. Там нет точности факта, зато есть духовная реальность. Икона – мировоззрение в цвете. Она выталкивает изображение. Читая библию, мир читающего не исчезает, а библия выходит на читателя.

Культурология (18)Реферат >> Культура и искусство

Века способствовали стремительному становлению науки культурологи . Культурология как наука возникает в 19в. ... - философия; - история; - правоведение; - политология; - психология; - культурология ; - педагогика. Тема №1, Вопрос №5: П.А. Сорокин - российско...

Культурология (21)

Реферат >> Культура и искусство

В качестве антипода массовой культуры многие культурологи рас­сматривают элитарную культуру. Производителем и потребителем... деятельности, продуктивности, активности. Однако в философии и культурологии получило большое распространение понимание элиты...

Культурология как наука о культуре

Реферат >> Культура и искусство

...). В данном случае возможно отождествление с культурологией и культурантропологией, социологией культуры, а также... претендующего на относительную самостоятельность и названного «культурологией» , обусловлено: а) осознанием спекулятивности классической « ...

В рамках культурологических направлений и подходов, различных школ формируются многообразные концепции. Концепции — это системы научного знания, имеющие вероятностный характер, проблематический, гипотетический, то есть ещё не проверенные практикой.

В методологической плане в современной культурологии при всем многообразии трактовок можно выделись три основных подохода.

1. Позитивнонаучный подход, который своими корнями уходит к учениям Э.Б. Тайлора и Л. Уайта. Здесь анализ культуры не противопоставляется анализу природы, и культурология воспринимается как вполне точная наука, изучающая законы и механизмы существования культуры. При этом свобода воли человека и его творческая деятельность как источники культуры по большому счету выносятся за скобки научного анализа.

2. Классический подход, уходящий своими истоками к учениям И. Гердера. И Канта, Г.В.Ф. Гегеля, с определенными оговорками, К. Маркса. Здесь анализ культуры признается научным. Но культурно-исторической теория, вышедшая из недр философской классики, является особого рода наукой, отличной от позитивных наук о природе. Ее главное отличие в том, что объективные закономерности культуры не противопоставляются субъективным творческим действиям людей, вне анализа которых научный анализ культуры безнадежно упрощается.

3. Неклассический подход, истоки которого связаны с именами А. Шопенгауэра и Ф. Ницше. К формированию этого подхода к культуре имели отношение В. Дильтей, О. Шпенглер, во многом З. Фрейд. Суть этого подхода в том, что культура признается недоступной объективному научному анализу. В ее субъективную суть предлагается проникать, используя возможности мифа и искусства. Тупики этой методологии обнаруживает теория и практика постмодернизма. Здесь неклассический подход оборачивается «раскультуриванием» человека, в результате чего исчезает сам предмет культурологического анализа.

В культурологии к концу ХХ века сложилось множество направлений, подходов исследования. Имеются достаточно сложившиеся школы и влиятельные концепции. В то же время, это многообразие культурологического знания не привело к созданию общепризнанной теории культуры. Это свидетельствует о том, что культурология, несмотря на свою востребованность практикой, ещё не завершила переход от эмпирической стадии исследования, когда она выступала скорее в форме «культурографии» подобно тому, как это было характерно для «географии», «этнографии» и других наук. Значит, культурологическое знание носит ещё переходный характер. В конце этого перехода культурология должна превратиться в теоретическую науку, в полной мере исполняющую роль непосредственной производительной силы, выполняющую прогностическую и преобразующую функции в обществе.

2. ГУМАНИЗМ ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Слово «Возрождение» вызывает в памяти образ сказочной птицы Феникс, которая всегда олицетворяла процесс вечного неизменного воскрешения. А словосочетание «эпоха Возрождения» даже у недостаточно знающего историю человека ассоциируется с ярким и самобытным периодом истории. Эти ассоциации в целом верны. Эпоха Возрождения - время с XIV по XVI века в Италии (переходная эпоха от средневековья к новому времени) насыщено неординарными событиями и представлено гениальными творцами.

Термин «Renissance» (Возрождение) был введен Дж. Вазари - известным живописцем, архитектором и историком искусства для обозначения периода итальянского искусства с 1250 по 1550гг., как времени возрождения античности, хотя понятие возрождения еще с античности входило в обиход историко-философского мышления. Идея обращения к античности сложилась еще в позднем средневековье. Деятели той эпохи не думали о слепом подражании эпохе античности, а считали себя продолжателями искусственно прерванной античной истории. К XVI в. содержание понятия сузилось и воплотилось в термине, предложенном Вазари. С этих пор Возрождение означало возрождение античности как идеального образца.

В дальнейшем содержание термина Возрождение эволюционировало. Под Возрождением понималось эмансипация науки и искусства от богословия, постепейное охлаждение к христианской этике, зарождение национальных литератур, стремление человека к свободе от ограничений католической церкви. Эпоха Возрождения фактически отождествилась с началом эпохи гуманизма.

Сами деятели Ренессанса противопоставляли новую эпоху Средневековью как периоду темноты и невежества. Но своеобразие этого времени скорее составляет не движение цивилизации против дикости, культуры — против варварства, знания - против незнания, а проявление другой цивилизации, другой культуры, другого знания.

Эпоха Возрождения - это переворот в первую очередь в системе ценностей, в оценке всего сущего и отношении к нему. Возникает убеждение в том, что человек - высшая ценность. Такой взгляд на человека обусловил важнейшую черту культуры Ренессанса - развитие индивидуализма в сфере мировоззрения и всестороннее проявление индивидуальности в общественной жизни.

Одной из характерных черт духовной атмосферы этого времени стало заметное оживление светских настроений. Козимо Медичи - некоронованный правитель Флоренции - говорил, что упадет тот, кто на небе ищет опоры для лестницы своей жизни, и что он лично всегда укреплял ее на земле.

Светский характер присущ и такому яркому явлению культуры Возрождения, как гуманизм. В широком смысле слова гуманизм представляет собой образ мышления, который провозглашает идею блага человека главной целью социального и культурного развития и отстаивает ценность человека как личности. В такой трактовке этот термин употребляется и в наше время. Но как целостная система взглядов и широкое течение общественной мысли гуманизм возник в эпоху Возрождения.

В формировании ренессансного мышления огромную роль сыграло античное культурное наследие. Следствием возросшего интереса к классической культуре стало изучение античных текстов и использование языческих прототипов для воплощения христианских образов, собирательство камей, скульптур и прочих древностей, а также восстановление римской традиции портретных бюстов. Возрождение античности, собственно, дало название всей эпохе (ведь Ренессанс и переводится как возрождение).

Особое место в духовной культуре этого времени занимает философия, и ей присущи все те черты, о которых было сказано выше. Важнейшая особенность философии Возрождения - антисхоластическая направленность взглядов и сочинений мыслителей этого времени. Другая ее характерная черта - создание новой пантеистической картины мира, отождествляющей Бога и природу.

Задача воспитания «нового человека» осознается как главная задача эпохи. Греческое слово («воспитание») является самым четким аналогом латинского humanitas (откуда берет свое происхождение «гуманизм»). Humanitas в ренессансном представлении подразумевает не только овладение античной премудростью, чему придавалось огромное значение, но также самопознание и самосовершенствование. Гуманитарно-научное и человеческое, ученость и житейский опыт должны быть объединены в состоянии идеальной virtu (по-итальянски одновременно и «добродетель», и «доблесть» - благодаря чему слово несет в себе средневеково-рыцарский оттенок). Натуроподобно отражая эти идеалы, искусство Возрождения придает воспитательным чаяниям эпохи убедительно-чувственнуюнаглядность.

Древность (то есть античное наследие), Средние века (с их религиозностью, равно как и светским кодексом чести) и Новое время (поставившее человеческий ум, его творческую энергию в центре своих интересов) находятся здесь в состоянии чуткого и непрерывного диалога

3. ПРОБЛЕМЫ И ЗАДАЧИ СОХРАНЕНИЯ КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ РОССИИ

Мировая культура XX века представляет собой сложный процесс, разделенный на несколько этапов событиями глобального значения — мировые войны. Сложность и противоречивость этого процесса усугубляется тем, что значительный период времени мир был расколот на два лагеря по идеологическому признаку, что внесло новые проблемы и идеи в культурную практику.

На рубеже тысячелетий человечеству брошен вызов в виде глобальных проблем, перед лицом которых ему предстоит выступать в качестве единого субъекта, принимающего осознанные и согласованные решения. В этом созидании общечеловеческого единства решающая роль принадлежит взаимообогащающему диалогу различных культур, мировому культурному процессу.

Перед современной отечественной культурой стоит сложная задача — выработать свой стратегический курс на будущее в быстро меняющемся мире. Решение этой глобальной задачи чрезвычайно сложно, так как упирается в необходимость осознания глубинных противоречий, присущих нашей культуре на всем протяжении ее исторического развития.

Наша культура вполне может дать ответ на вызовы современного мира. Но для этого надо перейти к таким формам ее самосознания, которые перестали бы воспроизводить одни и те же механизмы непримиримой борьбы, жесткой конфронтационности, отсутствия «середины». Непременно необходимо уйти от мышления, ориентирующегося на максимализм, радикальный переворот и переустройство всего и вся в кратчайшие сроки.

У России особая цивилизующая и организующая функция в мировом социокультурном пространстве. Но как бы ни сложилась ее судьба, русская культура остается главным богатством страны и залогом единства нации. Русская культура издавна играла важную роль в этом процессе. Русская культура доказала свою жизнеспособность, подтвердила, что развитие демократии, нравственное очищение невозможны без сохранения и приумножения накопленного культурного потенциала. Россия — страна великой литературы и искусства, смелой науки и признанной системы образования, идеальных устремлений к общечеловеческим ценностям, не может не быть одним из самых активных созидателей культуры мира.

Начало 90-х годов ХХ века проходило под знаком ускоренного распада единой культуры СССР на отдельные национальные культуры, которые не только отвергали ценности общей культуры СССР, но и культурные традиции друг друга. Такое резкое противопоставление различных национальных культур привело к нарастанию социокультурной напряженности, к возникновению военных конфликтов и вызвало в дальнейшем распад единого социокультурного пространства.

Но процессы культурного развития не прерываются с распадом государственных структур и падением политических режимов. Культура новой России, органически связана со всеми предшествующими периодами истории страны. Вместе с тем новая политическая и экономическая ситуация не могли не сказаться на культуре. Кардинальным образом изменились ее взаимоотношения с властью. Государство перестало диктовать культуре свои требования, и культура утратила гарантированного заказчика.

Исчез общий стержень культурной жизни — централизованная система управления и единая культурная политика. Определение путей дальнейшего культурного развития стало делом самого общества и предметом острых разногласий. Диапазон поисков чрезвычайно широк — от следования западным образцам до апологии изоляционизма. Отсутствие объединительной социокультурной идеи воспринимается частью общества как проявление глубокого кризиса, в котором оказалась российская культура к концу XX века. Другие считают культурный плюрализм естественной нормой цивилизованного общества.

Ликвидация идеологических барьеров создала благоприятные возможности для развития духовной культуры. Однако экономический кризис, переживаемый страной, сложный переход к рыночным отношениям усилили опасность коммерциализации культуры, утраты национальных черт в ходе ее дальнейшего развития, негативного воздействия американизации отдельных сфер культуры (прежде всего музыкальной жизни и кинематографа) как своего рода расплаты за «приобщение к общечеловеческим ценностям».

Духовная сфера переживала в середине 90-х годов острый кризис. В сложный переходный период всегда возрастает роль духовной культуры как сокровищницы нравственных ориентиров для общества, политизация же культуры и деятелей культуры приводит к осуществлению ею несвойственных для нее функций, углубляет поляризацию общества. Стремление направить страны на рельсы рыночного развития привело к невозможности существования отдельных сфер культуры, объективно нуждающихся в государственной поддержке. Возможность так называемого «свободного» развития культуры на почве низких культурных потребностей достаточно широких слоев населения привело к росту бездуховности, пропаганде насилия и, как следствие, — росту преступности. Одновременно продолжал углубляться раздел между элитарными и массовыми формами культуры, между молодежной средой и старшим поколением. Все эти процессы разворачивая на фоне быстрого и резкого усиления неравномерности доступа к потреблению не только материальных, но культурных благ.

В социокультурной ситуации, сложившейся в российском обществе к середине 90-х годов, человек, как живая система, представляющая собой единство физического и духовного, природного и социально-культурного, наследственного и прижизненно приобретенного уже не может нормально развиваться. Действительно, большинство людей по мере укрепления рыночных отношений все больше отчуждалось от ценностей отечественной культуры. И это вполне закономерная тенденция для того типа общества, которое создалось в России в конце XX столетия. Все это, ставшее реальностью за последнее десятилетие, подвело общество к пределу накопления взрывоопасной социальной энергии.

В силу этих же причин первое место в культуре стали занимать средства массовой информации. Им даже присвоено имя «четвертой силы», имея в виду три другие — законодательную, исполнительную и судебную.
В современной отечественной культуре диковинным образом соединяются несоединимые ценности и ориентации: коллективизм, соборность и индивидуализм, эгоизм, нарочитая политизированность и демонстративная аполитичность, государственность и анархия и т. п. Действительно, сегодня как бы на равных сосуществуют такие не только не связанные друг с другом, но друг друга взаимоисключающие явления, как вновь обретенные культурные ценности русского зарубежья, заново переосмысленное классическое наследие, ценности официальной советской культуры. Таким образом, как раз и складывается общая картина культурной жизни России.

Возрождение культуры является важнейшим условием обновления нашего общества. Определение путей дальнейшего культурного развития стало предметом острых дискуссий в обществе, ибо государство перестало диктовать культуре свои требования, исчезли централизованная система управления и единая культурная политика.

Одна из существующих точек зрения заключается в том, что государство не должно вмешиваться в дела культуры, так как это чревато установлением его нового диктата над культурой, а культура сама найдет средства для своего выживания.

Более обоснованной представляется другая точка зрения, суть которой состоит в том, что, обеспечивая свободу культуре, право на культурную самобытность, государство берет на себя разработку стратегических задач культурного строительства и обязанности по охране культурно-исторического национального наследия, необходимую финансовую поддержку культурных ценностей.

Государство должно осознавать, что культура не может быть отдана на откуп бизнесу, ее поддержка, в том числе образования, науки, имеет огромное значение для поддержания нравственного, психического здоровья нации. Кризис духовности вызывает сильный психический дискомфорт у многих людей, так как серьезно поврежден механизм идентификации со сверхличными ценностями. Без этого механизма не существует ни одна культура, а в современной России все сверхличные ценности стали сомнительными.

Несмотря на все противоречивые характеристики отечественной культуры, общество не может допускать отрыва от своего культурного достояния. Распадающаяся культура мало приспособлена к преобразованиям, ибо импульс к созидательным переменам исходит от ценностей, являющихся культурными категориями. Только интегрированная и крепкая национальная культура может сравнительно легко приспособить к своим ценностям новые цели, освоить новые образцы поведения.

В связи с этим в современной России представляются возможными три модели развития многонациональной культуры: победа культурного и политического консерватизма, попытка стабилизировать ситуацию на основе идей о самобытности России и ее особом пути в истории. В этом случае: происходит возврат к огосударствлению культуры, осуществляется автоматическая поддержка культурного наследия, традиционных форм творчества, ограничивается иностранное влияние на культуру, отечественная художественная классика остается предметом культа, а эстетические новации вызывают подозрение.

По своей природе эта модель недолговечна и неминуемо ведет к новому кризису, но в условиях России она может просуществовать достаточно долго: интеграция России под воздействием извне в мировую систему хозяйства и культуры и превращение ее в «провинцию» по отношению к глобальным центрам. При утверждении данной модели: происходит «макдонализация» отечественной культуры, стабилизируется культурная жизнь общества на основе коммерческой саморегуляции.

Ключевой проблемой становится сохранение самобытной национальной культуры, ее международного влияния и интеграция культурного наследия в жизнь общества; интеграция России в систему общечеловеческой культуры в качестве равноправного участника мировых художественных процессов. Для реализации этой модели необходимо в полной мере задействовать культурный потенциал, коренным образом переориентировать государственную культурную политику, обеспечить внутри страны ускоренное развитие отечественной культурной индустрии, всемерно поощрять включение творческих работников во всемирные сети художественного производства и коммуникации. Именно эта модель заслуживает решительной поддержки, ибо ориентирована на культуру, которая должна активно влиять и на политику, и на экономику, и на духовную жизнь.

Словом современный период развития отечественной культуры можно обозначить как переходный. В России произошла настоящая культурная революция. В современной отечественной культуре проявляются многочисленные и весьма противоречивые тенденции. Но их можно, условно говоря, объединить в две группы. Первая: тенденции разрушительные, кризисные, содействующие полному подчинению культуры России стандартам западной цивилизации.

Серия: "Культурология. XX век" Издание 1997 года. Сохранность хорошая. В словаре основное внимание сосредоточено на проблемах формирования культурологии в XX веке, когда интегративные процессы в различных науках о культуре обозначили контур этой целостной области знания. Значительную смысловую нагрузку несут статьи, разъясняющие основные понятия этой науки, ее категориальный аппарат, язык культурологии. Композиция словаря позволяет не только выявить логику науки о культуре, познавательные подходы к изучению культуры, исследовательские направления и школы в культурологии, но и обнаружить дискуссионность ее проблем. Издательство: "Университетская книга" (1997) Формат: 60x90/16, 640 стр. ISBN: 5-7914-0022-5, 5-7914-0018-7 На Озоне

Другие книги схожей тематики:

См. также в других словарях:

Наука, формирующаяся на стыке социального и гуманитарного знания о человеке и об ве и изучающая культуру как целостность, как специфич. функцию и модальность человеч. бытия. Хотя происхождение термина К. принято связывать с именем … Энциклопедия культурологии

Совокупность концепций, методол. принципов, методов и познават. процедур культурология, знания, ориентированных на применение в разных областях социального взаимодействия и на достижение опр. практич. эффектов в этих областях. Поскольку… … Энциклопедия культурологии

Область науки, исследующая динамику происхождения, функционирования, пространственно временной локализации, воспроизводства и изменчивости социально культурных комплексов истор. сооб ва (локальных культур и их культурно истор. типов), а… … Энциклопедия культурологии

Условное название направления в науке о культуре, по преимуществу занимающегося ценностно смысловыми, “человековедч.” аспектами. Г.к. принципиально близка другим гуманитарным дисциплинам, смежным с нею, искусствознанию и лит ведению,… … Энциклопедия культурологии

Совокупность сложившихся в психоанализе учений, раскрывающих психол. обусловленность культурного творчества. При всем многообразии подходов для П.к. в целом характерна ориентация на усвоение и переосмысление психоаналитич. парадигмы… … Энциклопедия культурологии

Направление культурологич. мысли (первоначально зап. европ., затем рус. и росс., советской, а в 20 в. мировой), развивавшееся под идейным и методологич. влиянием философии марксизма (взглядов Маркса, Энгельса и их зап. последователей, позднее… … Энциклопедия культурологии

Музей Гуггенхайма в Бильбао пример архитектуры постмодернизма. Постмодернизм (лат. post «после», фр. moderne «новейший», «современный»), постмодерн термин, обозначающий структурно сходные явления в общественной жизни и культуре современных… … Википедия

В России (СССР) группа наук социально гуманитарного профиля, сложившаяся в течение 60 80 х гг., с 1995 введена в Номенклатуру специальностей научных работников Миннауки РФ в составе четырех специальностей: теория культуры; истор.… … Энциклопедия культурологии

В России направление высшего образования по специальности “культурология”, а также общеобразоват. курс культурологии, включенный в качестве обязательного в цикл гуманитарных и социально экон. дисциплин учебных планов всех вузов по всем… … Энциклопедия культурологии

Возникновение и генезис саморефлексий культуры. Генезис истории мировой культурологич. мысли восходит к тому условному моменту, когда культура начинает рефлектировать свое движение, отмечая в себе содержат. изменения, смысловые сдвиги,… … Энциклопедия культурологии

Одна из особенностей культурологии, отличающих ее от смежных наук. У его истоков научное творчество М. Вебера. Его “идеальный тип” целостный образ, созданный воображением из отдельных, точно установленных черт, примерно так же, как из отд … Энциклопедия культурологии

КУЛЬТУРА XX ВЕКА

Культура XX века - культура переломная, а не просто новый период ее истории. Эта культура кризисна в изначальном смысле слова, неправильно было бы видеть в ней только линейно восходящее движение. Старое и новое не располагаются в истории культуры в элементарной последовательности, а действуют во взаимном пересечении. В культуре XX века с чрезвычайной и во многом определяющей силой проявляются особенности, присущие именно и исключительно переломному времени. Они проявляются не только в том - что и как отражает искусство (ниже речь пойдет в основном об искусстве как важнейшей части искусства), не только в развитии охранительных тенденций и в новаторстве, отвергающим художественный опыт прошлого, вплоть до отрицания возможности воплотить новые идеи в изобразительной форме, - но и в общем потрясенном состоянии, в которое приходит искусство, теряющее на великих исторических рубежах старую и обретающую новую почву для своего развития.

Видоизменения, которые претерпевает культура XX века от этапа к этапу своего развития, концентрируются в стилевых, идейно-художественных явлениях и процессах. Но невозможно определить некий общий единый стиль искусства в XX в. и расположить в едином ряду стилевой эволюции все составляющие его художественные движения. Так скажем, кубизм не является следствием развития реализма рубежа ХIХ-XX вв. или же неореализм конца 40-х годов, не проистекает из абстракционизма или неоклассика 30-х годов и т.д. Более того, ни один из существующих в культуре XX в. даже самых крупных рядов стилевой революции не исчерпывает собой всего его развития и не охватывает это развитие в целом.

Так, например, привычная линия движения от постимпрессионизма к абстракционизму отвечает только одной стороне истории художественного процесса XX в.

Можно отметить также разный характер стилевых движений, новых, традиционных, возрастающих и угасающих, локальных и общезначимых, глубоких и поверхностных, строго соответствующих социальным или национальным условиям, в которых они развивались, или формализованных, допускающих наполнение различным социальным содержанием и допускающих различную национальную интерпретацию.

Реальная история искусства XX в. показывает как одни из художественных движений, возникнув взрывоподобным образом, быстро исчерпывают себя, другие же устойчиво существуют на протяжении всех десятилетий XX в., лишь видоизменяясь на тех или иных этапах и в различных социальных и национальных условиях, как, например, неоклассика. В силу этих обстоятельств момент, когда возникает то или иное движение, далеко не всегда определяет его место в истории и художественных процессах XX в.

В конце XX в. в разных концах Европы почти одновременно возникло желание освободиться от смешения стилей, которое в течение почти полувека царило в архитектуре и прикладном искусстве.

Одно из стилевых движений, возникнув на рубеже веков, вошло большим мотивом в глубь XX в; оно общеизвестно под названиями «ар нуво» в Бельгии и Франции, «Югендштиль» в Германии, в русском языке его обозначили как «модерн», что значит современный.

Для стиля модерн характерно стремление к внешней декоративности. Как украшения, использовались растительные мотивы, однако в столь преобразованном виде, что в них трудно узнать реальное растение. Главная роль отводилась красивым плавным линиям, которые поодиночке или целыми пучками покрывали поверхность, поникшие лепестки, извивающиеся водоросли, ирис и всевозможные экзотические тропические цветы, которые изображались словно бы увядающими. Иногда среди растительных мотивов помещались грациозные женские фигуры.

Стиль модерн заключает в себе вполне отчетливую эстетическую программу, замысел всеобщих эстетических преобразований. В «чистом» и стало быть схематизированном виде она может быть представлена как идея сотворения прекрасного, которое не содержится в неудовлетворительной окружающей жизни. Такая программа может быть устремлена и в сторону искусства для искусства, естества, воспаряющего над скверной жизнью и в сторону преобразования этой жизни эстетическими средствами, на излечение ее болезней красотой. И в том и в другом случае единственным носителем прекрасного для нее служило само искусство; только в мире искусства создается (а не воссоздается, воплощается, отражается) истинная красота, прикосновение которой озаряет собой неэстетическое бытие.

Однако всеобщего эстетического преобразования стиль «модерн» не произвел. Не состоялась и перестройка всей художественной жизни. Вместе с тем историко-художественное его значение остается несомненным. Здесь важно не только то, что он совершил, но и то, что он провозгласил, но не смог осуществить, - прежде всего идею 1 насыщения искусством всей окружающей человеческой среды.

Он прямо причастен к чрезвычайно широкому подъему тиражей, открывавшему на рубеже ХГХ-ХХ вв. пути массовому распространению искусства в общественном и личном, обиходе. Почти целиком в русле этого стиля произошло становление искусства плаката, его стремительный взлет к концу ХГХ в. Мастера стиля «модерн» создают новый тип книги, который, включая иллюстрацию, акцидентный рисунок, шрифт, переплет, образует художественное целое, объединенное единством стиля.

В декоративно-прикладном искусстве стиль «модерн» совершил переворот, придав ему в духе своей эстетической программы исключительно художественное значение, и прочно на десятилетия пустил корни в бытовой среде. Выдвигаются и крупные мастера, такие, как ювелир Лалин во Франции, автор украшений, эффектно сочетающих разные материалы; дает толчок развитию целых отраслей художественной промышленности в Дании художник К. Томпсон и др.

В неменьшей мере стиль «модерн» в соответствии с выдвинутыми им идеями создание новой всеобъемлющей художественной среды и оказал положительное воздействие на развитие фундаментально-декоративной росписи, способствовал сформированию нового типа картины - пакта.

В скульптуре он оказался причастен к зарождению замыслов ансамблей, содержащих обобщающие идеи и представляющих собой сложные пространственно-изобразительные композиции, вовлекающие человека в свой художественный мир. (Ансамбль в Осло посвященный жизни человечества - Т. Вигелон).

В архитектуре стиль «модерн» расцвел особенно бурно и пышно. Он в значительной мере окрасил собой целый период в истории архитектуры конца ХГХ - начала XX вв. Однако нигде он не стал государственным стилем: для зданий не прижились его романтические вольности. Его главными центрами стали Вена и Брюссель.

В XX в. стиль «модерн» развивается главным образом а архитектуре городских особняков и дорогих многоквартирных зданий, загородных вилл и дач. Снаружи такое здание выглядит как увлекательная асимметрическая пространственная композиция, сливающая в единое разные по формам и масштабам объемы. Формы окон, дверей, лестниц становятся разнообразными чуть ли не до бесконечности. Декоративное убранство фасада, а особенно интерьеров, достигает невероятной изощренности, огромное значение придается в нем выразительности текущих ритмов, цвета и фактуры узорной поливной керамической облицовки, кованного гнутого железа, витражей и др.

Модернизм - термин суммарный, обозначающий множество непохожих друг на друга, разнородных и противоречивых художественных направлений в мировом искусстве текущего столетия. Модернизм, вступив на историческую арену, выражал критику, которую нес капитализм. Он возник как выражение в определенной степени его неприятия. В представлениях художников, которые резко критически были настроены против действительности, получалось, что чем меньше в искусстве жизни, тем больше оно является искусством, и наоборот, иначе говоря, максимальное развитие художественного требует будто бы полного отрешения от жизни, максимальное же приближение к реальности с этой точки зрения убивает искусство.

Модернизм разложил традиционный художественный образ и абсолютизировал отдельные освободившиеся его элементы. Одни направления модернизма абсолютизировали объективное содержание образа (натурализм), другие - его формальную сторону (формализм), третьи - его психологическое содержание (литература «потока сознания»), четвертые - его эмоциональную насыщенность (экспрессионизм). Заостряя каждое из освободившихся в результате распада традиционного образа начал, модернизм одновременно в какой-то мере превращает культуру в нечто одностороннее, однолинейное.

Первым течением модернизма считают фовизм. Группы молодых живописцев во главе с Анри Матиссом стали употреблять чистые, звучные цвета, сильные и размашистые мазки, порывисто брошенные на холст пятна краски, допуская смелые для своего времени искажения форм. Красочные слои наносятся на холст словно бы произвольно либо крупными плоскими пятнами, закрашенными одним цветом, либо хаотичными разноцветными густыми мазками. Такой способ письма и трактовки цвета был для публики столь чужд и непривычен, что художники этой группировки стали называть себя фовистами, что означает «хищник», отсюда и название стиля - фовизм.

В 1907-1908 гг. родилось другое направление стиля «модерн» - кубизм. Если верить легенде Матисс сказал, что картинка Брака «Дома в Эстаке», напоминает ему кубики. Критик Луи Вексель заметил, что живопись того же Брака сводится к изображению кубов. Отсюда, как полагают, родилось название нового стиля.

Кубизм - одно из наиболее самобытных течений модернизма. Для него характерны деформации, ограниченный круг мотивов, оторванность от жизни. Создателями течения были Пабло Пикассо и Жорж Брак. Отчасти примером послужила привезенная тогда в Европу негритянская скульптура, важное значение имело также творчество постимпрессионизма Поля Сезанна, у которого они заимствовали идею упрощения предметов до геометрических фигур - шара, цилиндра, куба. Мир, который они создавали в своих картинах, был граненным и бесконечно угловатым. Главный принцип Пикассо и Брака: художник должен следовать видимой реальности, он должен сам творить новую реальность, которая подчиняется особым законам - не жизни, а искусства.

Футуризм (от латин. futurum - будущее) как и кубизм относится к тем художественным направлениям внутри модернизма, которые встали на путь последовательного отказа от реалистических основ искусства. Футуризм не случайно I

зародился в Италии. Группа художников, которым надоело бесконечное преклонение в их стране перед искусством прошлого, попытались создать новое искусство, искусство будущего, как они говорили. Они изложили свои взгляды в футуристических манифестах, призывавших отвергнуть достижения прошлого и возвеличивающих технику и промышленный дух нового времени. Их восхищали железные дороги, опутывающие земной шар, стальные мосты, огромные мосты, огромные города, кишащие автомобилями.

Футуристы хотели в своих произведениях охватить существенную примету нового времени - возрастающий темп жизни. Они пытались передать его в своих картинах, располагая события на одном холсте, рядом друг с другом наподобие киноленты. Наиболее эмпирическим среди футуристов является Джино Северине. Такие его сюжеты, как «Автобус» или «Метро» передают ощущение от езды, а следовательно, и движение.

Одним из самых сложных, самых спорных направлений в модернизме был и остается до сих пор абстракционизм. Название это расплывчато и не выражает действительной сущности данного явления. Поэтому нередко употребляют название «беспредметное искусство».

Основным принципом абстрактного направления является отрицание изобразительности; в этом смысле современная «абстракция» является особенно показательной формой модернизма как постепенного разрушения реального зрительного образа и соответствующей этому образу эстетики, начало которой было положено, по крайней мере, Аристотелем и его теорией «мимозиса», «подражания природе». Между тем, еще Платон в своем позднем произведении «Филеб» говорит о красоте линий, поверхностей и пространственных форм, независимых от всякого подражания видимым предметам, от всякого мимезиса. Такого рода геометрическая красота по мнению философа имеет не относительный, а безусловный, абсолютный характер.

Происхождение современного абстрактного искусства связывают с именем Сезанна. Именно он впервые после Платона заметил, что видимый мир не имеет подлинной реальности, что истинной его основой являются отвлеченные идеи, преимущественно геометрического типа, которые мы к тому же не можем извлечь из действительности путем наглядных его форм, а должны внести в этот внешний мир от себя. Искусство не подражает истинной реальности, а создает ее заново. Оно создает, впрочем, чувственно воспринимаемые «конфигурации», а не отвлеченные идеи. Однако между этими конфигурациями и теми формами, которые мы видим в обычном мире, нет никакого сходства, ибо наличие его могло бы уже поставить вопрос об изображении.

Итак, для абстрактного искусства характерно: принципиальный отказ от изображения мира, принцип создания картин как самостоятельного объекта, особой реальности, механизма или организма, имеющего свою структуру, свой порядок форм, независимый от зрительного впечатления, лежащего в основе обыкновенной живописи или статуи.

Отрицание изобразительности мотивируется тем, что реалистическое искусство создает второй, ненужный мир, мир «дубликатов», по выражению Малевича. Зрительное впечатление есть иллюзия, перспектива глаз обманывает, весь видимый нами мир есть ничтожный, жалкий обман. Абстрактное искусство требует выхода за пределы внешнего мира в область чистой реальности, где нет большой разницы между обманутыми субъектами и действительностью, где все абсолютно и не зависит от ограниченных условий внешнего мира.

Итак, мы видим, как возникают и распадаются идейно-художественные системы начала XX в., протекающие на высшее, исчерпывающее значение. Они противопоставляют себя глобально-историческим процессам, выделяются из них, и даже считают себя венцом всего социального, национального, стилевого мирового опыта искусства. Но подлежит сомнению их вклад в мировое искусство. Каждое из них и все они в совокупности в то же время историчны, а не абсолютны, они обесценивают художественные достижения прошлых эпох.

Среди социально-художественных феноменов первой половины XX в. выделяется так называемая молодежная культура (субкультура), а также связанная в известной мере с ней массовая культура.

Проявление молодежной субкультуры было обусловлено совокупностью объективных и субъективных предпосылок, среди которых на первый план выдвинулась демографическая ситуация - возрастание удельного веса молодых людей в составе населения. Одна из закономерностей демографии состоит в том, что после опустошительных войн и катаклизмов рождаемость резко повышается: человечество зализывает раны и его коллективный организм ощущает прилив новых сил. Волна послевоенной рождаемости в Европе была особенно высока, и на рубеже 1950-1960 гг. необычайно большая часть общества оказалась состоящей из молодежи 13-19 лет.

Концепция молодежной субкультуры довольно подробно разработана западными социологами и ее основные идеи мы пытаемся изложить.

В этой концепции культура рассматривается как целостное образование, структуру которого образуют различные подсистемы, так называемые субкультуры. Среди них выделяют и молодежную культуру, порожденную индустриальным обществом с его развитыми потребительскими тенденциями.

Американский социолог А.К. Коэн пишет, что субкультура - это культура в культуре, имеющая достаточно четкие контуры, чтобы распознать ее. Она включает знания, верования, цели и ценности, суждения и оценки, нравы и вкусы, жаргон и манеру поведения, предрассудки и предубеждения, характерные для социальной группы и разделяемые ее членами.

При делении общества на культурные подгруппы социологи используют самые различные признаки: территориальные размещение, вероисповедание, национальные традиции, возраст, пол и многие другие. В понятие субкультуры вносятся даже те отличия, которые проявляются в особенностях приготовления пищи, воспитания детей и т.д. Социолог Л. Рейсман считает, что «различные классы живут в различных культурных мирах, даже если они включают определенные элементы единой культуры. К субкультуре можно отнести культуру среднего класса, низшего, высшего класса, в общем, столько, сколько их можно обнаружить и выделить.» В нем подчеркиваются лишь общность поведения, развлечений, совпадений вкусов, ценностей и позиций. Нормам культурной жизни придается значение факторов, определяющих общность интересов, групповую солидарность, осознание своей сопринадлежности.

Наиболее распространенным подходом к описанию феномена «молодежной культуры» является рассмотрение ее как своеобразной формы адаптации молодежи к нормам, стандартам и образу жизни современного общества. Т. Парсонс включает в понятие «молодежной культуры», стремление молодежи заимствовать основные внешнекультурные формы и роли взрослости (курение, алкоголь, одежда). В этом процессе, считает он, нет полного единообразия, ибо различные молодые люди имеют свои референтные группы среди взрослых, с которыми они идентифицируют себя. Кроме того, из всего диапазона ценностей, норм, качеств взрослого человека молодежь фиксирует внимание и выделяет те из них, которые в большей степени соответствуют ее представлениям о должном, помогают разрешать эмоционально-психологические напряжения и противоречия. У «молодежной культуры» есть и свои черты. Парсонс характеризует их как преобладание атлетической доблести, романтичности и безответственности. В данном случае «молодежная культура» ассоциируется с теми образцами поведения, нормами, ценностями, которые распространены в группе сверстников. Эта группы выполняют функцию социализации личности наряду с семьей, школой и другими институтами. В период юности они приобретают особенное значение, ибо сама принадлежность к группе оказывает сильное влияние на личность, формируя ценности, характер, стиль поведение, вкусы, манеры, привычки. Д. Коулмен исходит из того, что сосредоточение молодежи в учебных классах и корпусах создает тип «молодежного общества», которое и является предпосылкой ее социально-культурной автономии. На основе проведенного исследования учащихся колледжей в Чикаго он пришел к выводу, что в молодежной среде существует свой, весьма обособленный мир, «сепараторной культуры» со специфическим языком, особыми символами, оценками, ценностями, системой лидерства, социальным контролем, даже своеобразными формами обмена и производства. «Наше общество, - пишет Коулмен, - имеет внутри себя ряд малых молодежных обществ, которое выражают и сосредотачивают молодежные интересы и установки, часто очень далекие от тех, которые имеют взрослые. На этой основе могут возникнуть стандарты, способные привести к целям совсем иным, нежели цели взрослого общества.»

Английский социолог Ш. Аллен считает, что в определенном смысле о «молодежной культуре» можно говорить как о «потребительском потенциале» молодого поколения. В него включаются те социально-культурные стереотипы, которые определяют направленность жизненных стремлений молодежи. В основном они характеризуются " известной одномерностью, одинаковостью, подвержены влиянию современной моды. Эта потребительская психология молодежи рассматривается как основа возникающего социального единства, для которого характерны общие увлечения и интересы, переживания и ценности.

Д.Макрей выразил эту позицию так: «Сегодня молодежь Англии более едина, чем это было в прошлом. Сегодня обычаи и взгляды молодых людей как в городе, так и в сельской местности все меньше отличаются друг от друга. Региональные значения тоже исчезают, так как с увеличением приобретаемых мотороллеров, машин молодежь получает возможность, быстрее передвигаться. К тому же газеты, радио, телевидение воспитывают общую культуру, а это и создает единство, которого не было прежде.»

Английский экономист М.Абрамс считает, что молодежь имеет весьма высокую покупательскую способность, а многие отрасли (одежда, косметика, магнитофоны, пластинки) прямо адресуются ее вкусом. Заработок молодых людей хотя и невелик, но расходы огромны. Американские социопсихологи М. и К. Шерифы на основе большого исследования пришли к выводу, что «основными показателями образа жизни молодежи являются комфортабельные жилища, машины, модная одежда, свободные деньги, досуг и развлечения.»

Западные социологи отмечают потребительскую ориентацию сознания молодежи, якобы пассивно-безразличное отношение к общественным событиям, позднее наступление социальной зрелости у части молодежи. Она получает возможность довольно долго жить за счет «общества взрослых», не думая о заработке, о трудностях и препятствиях социальной жизни. В некоторых исследованиях социологами внушается молодежи, что она должна образовать самостоятельную особую группу в обществе, которая живет иными, специфически молодежными, «антивзрослыми» ценностями. Ничего, если в них проявляется и эксцентричность, и сумасбродство, и позерство. Юношей и девушек эти социологи убеждают в том, что время молодости должно быть освобождено от забот; ответственности, тревог, которые беспокоят взрослых. Нужно жить только сегодняшним днем, развлекаться, не вникать в жизненные проблемы. «Молодежная культура» при таком подходе, создает особый «замкнутый» мир настоящего, отрезанный от прошлого и будущего. производительной силой. В качестве мирового феномена НТР выступает важным фактором формирования общечеловеческой культуры.

Правильное, гуманное понимание современных отношений культурной революции и ИГР может способствовать определению рациональных основ планомерного преодоления экономического и духовного кризиса в масштабах планеты при активном международном сотрудничестве, а также формирование культурных потребностей человека, качественно отличных от ныне принятых на большей части планеты. Характеристика НТР, ее социальных и духовных последствий, в том числе влияния, оказываемого на культуру, будет дано в одной из статей ниже, мы коснемся только аспекта этой темы-роли массовой коммуникации как одного из «продуктов» научно-технического прогресса.

На основе НТР к настоящему моменту сложилась чрезвычайно важная в социально-культурном отношении система массовой коммуникации, которая обладает эффективными способами влияния на духовное производство и потребление не только внутри отдельных национальных государственных организмов, но и открывает новые возможности для формирования более широких культурных общностей, так как позволяет легко преодолевать этнические и языковые барьеры. Она способна обеспечить массовое объединение широких, территориально рассредоточенных аудиторий, унификацию культурных потребностей.

В совокупности современные каналы массовой коммуникации в состоянии обеспечить передачу всего комплекса общезначимой культурной информации (политической, научной, художественной) и наряду с другими институтами также хранение и распространение культуры, эффективно участвовать в формировании развитой личности.

Между тем, если исследовать эволюцию позиций, ценностей и настроений молодежи, то нельзя не увидеть изменений, которые произошли в молодежной культуре 60-х годов. В них стали появляться новые черты - критика потребительского отношения, выраженного в «вещизме», протест против лжи, лицемерия и фальши буржуазного мира, ощущение несправедливости, одиночества, поиск смысла и цели жизни. Источник всех настроений заключен не в самой молодежной культуре. В ней лишь отразились и получили социально-психологическое выражение глубокие социальные противоречия и сдвиги, произошедшие в обществе. В молодежную культуру, поэтому ученые стали включать и те явления, в которых выражаются оппозиционные настроения юношей и девушек, сознательное недовольство и критика буржуазного образа жизни, бунтарства и выступлений против общепринятых ценностей, поиск новых идеалов и жизненных целей, стремление к гуманизму, к освобождению от потребительских штампов массовой культуры.

Э. Коэн пишет: «Первое, что мы должны сделать - это изменить отношение взрослых к молодежи. Слишком многие из нас проявляют свою враждебность, считая их „козлами отпущения“ и срывая на них свои неприятности. Мы должны прекратить это, не отвергать их, а подходить к их проблемам с доброй волей и сотрудничеством. Только в этом духе можем мы начать создавать программу, которая откроет новые возможности для современной молодежи » Некоторые теоретики молодежной культуры считают; что необходимо прислушиваться к требованиям молодежи. Розак пишет, что «молодежный протест нашего времени выходит за пределы идеологии и достигает уровня сознания, пытающегося преобразовать самые глубинные чувства, которые касаются „я“, другого человека, среды „

Особое место в молодежной культуре занимает рок - и поп-музыка. Практика показывает, что она не является рядовым жанром молодежного искусства и оказывает прямое и активное влияние на формирование мировоззрения молодежи. Рок-музыка признается наиболее значимой частью молодежной культуры, это вызвано тем, что рок слушает наиболее активная и образованная часть молодежи, в первую очередь, студенчество.

Рок в современном мире следует определять гораздо шире, чем просто популярную музыку, скорее это музыка, выражающая реакцию молодежи на такое состояние общества и его культуру, которые по тем или иным причинам ее не устраивают.

Рок-музыка прошла различные этапы своего развития, в которые претерпевали кардинальные изменения ее музыкальные формы и содержание. Но в любой период своего развития она всегда отвечала сложившимся вкусам молодежи. Однако, главным в ней является тот или иной жизненный стиль и определенное отношение к ценностям традиционной культуры. Несмотря на обилие разнообразных форм рок музыки, их объединяет одна общая особенность, выделяющая рок в целом из всей массы современного музыкального опыта, это динамизация ритма. Разным возрастным группам молодежи нравится равная музыка. Молодежным группам, различающимся по уровню образованности, нравится разный рок.

Кумиры рок музыки поистине интернациональны, пользуются всемирной известностью в молодежной среде. Ее ритм, настрой в какой-то мере проникает и в так называемую “серьезную» музыку.

Что касается массовой культуры, то здесь следует говорить о социально-культурном, художественном феномене, более широкого общественного звучания, противоречивого по своему характеру и связанного в значительной мере с [ кризисными явлениями в духовной и эстетической жизни современного общества.

И в предыдущие эпохи чуткое к историческим переменам, к тончайшим поворотам индивидуальных жизненных судеб художественное творчество отличалось страстными раздумьями о личности и обществе, о человеке и человечности. Еще прогрессивные мыслители Греции стремились возвеличить творческое начало в человеке, подчеркивая его способность здесь, на земле, проявлять свои таланты. В ХУШ-ХГХ вв. пафос освобождения личности от духовного и материального порабощения наполняет романтическое искусство.

В современных условия все глубже выявляется противоречивая сущность общества. Особенно часто обозначавшиеся в конце 70-х годов экономический, энергетический, политический и другие кризисы явились выражением новой стадии общего кризиса, неотделимого от тотальной деградации морали. Появившаяся на этой волне массовая культура особенно в 70-е годы получала резко отрицательную оценку в интеллектуальных кругах.

Дж.Селдес в своей книге «Большая аудитория» доказывал, что «массовая культура» ориентируется на самые низкие, примитивные вкусы и оценки. Тенденции массового искусства, писал он, заключаются в том, чтобы достичь нижнего порога в шкале ценностей. С помощью массового искусства мы приспосабливаемся к нормам жизни несовершеннолетних.

В последние годы термин «массовая культура» стал употребляться гораздо реже, чем прежде. Он все более и более, уступает место понятию популярная культура, исследователи делают акцент на то, что последняя ориентирована на развлечения и отдых, кроме того, понятие «популярная культура» часто связывается с фольклором, будь то наследие устного народного творчества прошлого века или же «фольклор индустриальной эры»; тем самым делается попытка связать «популярную культуру» с народной традицией и таким образом сблизить их.

Наконец, выделяется еще «элитарная» как культура высшего порядка, которая противостоит и «массовой» и «популярной» культуре и недоступная пониманию и восприятию масс. Чаще всего имеется в виду авангардистское искусство. В меньшей мере «массовая культура» противопоставляется классическому искусству.

Следует отметить, что границы между массовой культурой не остаются неизменными, они влияют друг на друга, чему в значительной степени способствует развитие технических средств массовой коммуникации. Своеобразным бунтом против традиционных норм буржуазной морали и эстетики явилось появление в 60-70 гг. так называемой контркультуры и так называемой высокой культуры. Однако, довольно скоро процесс этот выдохся и некоторые элементы контркультуры сами вошли в культурный оборот общества.

Культура - это процесс непосредственно нацеленный на формирование личности, деятельной сущности человека. В рамках действия всеобщей закономерности, присущей этому процессу, на каждом отдельно взятом этапе развития система формирования обладает своим присущим только данному этапу обликом, определяемым конкретно-историческими условиями. Одним из таких условий в современном обществе является научно-техническая революция (НТР). Современная НТР с самого начала выступает в качестве мирового процесса, что объясняется, прежде всего, тем, что в настоящее время наука по своему характеру является интернациональной. Вместе с тем, природа НТР противоречива и в определенных условиях она может стать фактором дегуманизации в обществе.