Где убили священника. Священник, задержанный за убийство жены, был отстранен от службы в храме из-за домогательств. Он предвидел свою смерть

5 августа в Псковской области был убит известный священник о. Павел Адельгейм (РПЦ МП). Это злодеяние всколыхнуло российское общество. Губернатор Псковской области Андрей Турчак заявил, что «убийство священника — это вызов обществу, поругание над самыми основами морали, нравственности и веры».

Вместе с тем, интерес общественности вызывает и сама личность покойного. Он был известным писателем, знатоком церковного канонического права, в некоторых своих статьях затрагивал и тему старообрядчества. О трагической кончине о. Павла и его личности успели высказаться представители самых разных конфессий, общественные деятели и светские публицисты.

Сегодня наш сайт публикует мнения некоторых старообрядческих авторов.

«Эта пастырская жизнь была крайне опасной. Опасной для сатаны»

Мы опять узнали о насильственной смерти христианского священника в России.

Сейчас слышны возгласы о том, что с каждым таким случаем христианское священническое служение становится все более опасным. Я так не считаю. Священников убивали всегда. И не больше, чем представителей тех или иных социальных групп и профессий. Что во времена репрессий и гонений, что во времена относительного благополучия.

Если посмотреть на статистику убийств священнослужителей в России (очень интересную подборку подготовил портал «Православие и мир», в список убитых священнослужителей включен и старообрядческий священноинок Димитрий), то мы видим, что журналистов, бизнесменов, милиционеров за этот период было убито в разы больше. Поэтому я не поддерживаю высокопарные слова о том, что быть священником в России сейчас смертельно опасно.

С другой стороны, образ убитого отца Павла Адельгейма показывает нам, как опасно по жизни быть честным священником. Я не был с ним знаком лично. Но я доверяю мнению тех моих знакомых, которые знали отца Павла. По мнению этих людей, отец Павел являл собой деятельный пример пастырского служения.

Он образцово построил свои отношения с семьей, с церковным начальством, с сослуживцами, с собратьями и паствой. Он был включен в клир РПЦ МП, но при этом оставался полностью свободным человеком. Он смог оторваться от материального благополучия, но при этом совершенно не нуждался. Он судился со своим митрополитом, но при этом оставался у него в подчинении. А чего стоит рассказ его матушки о последних днях его жизни, о том, как отец Павел возился с совершенно незнакомым ему человеком, с его будущим убийцей! И, конечно же, для любого христианина понятен возглас убийцы после совершенного им злодеяния: «Сатана!» Такое жертвенное служение и становится опасным. Опасным для сатаны.

Кончина священника Павла Адельгейма более чем достойная для христианина и священника. Да, она не на смертном ложе произошла, не после красивого прощания с родными и не со свечкой в руке. Но и Христос умирал не очень красиво и художественно. И пусть утрут слезы его близкие и родственники. Они ничего не потеряли, а отец Павел приобрел. «Смерть мужу покой есть». А разве не к этому стремится каждый христианин?

Единственно, кто многое потерял со смертью Павла Адельгейма — это РПЦ МП. Отец Павел был одним из немногих священников, кого называют «человеком-совестью». Вот он был совестью РПЦ МП. Он был неумолкающим внутренним голосом, который реагировал на всякую неправду и несправедливость чиноначалия. Что очень важно — он был внутренним голосом. Он не просто критиковал и изголялся, он пытался вести и жить так, как он предлагал. И нести полную ответственность. РПЦ МП тоже понимала, что такие священники очень нужны — его не запрещали и не извергали.

Для того, чтобы семя проросло и принесло плод, ему нужно умереть. Вот отец Павел умер. Принесет ли его смерть плод для РПЦ МП? Услышат ли его глас после смерти? Поймут ли, за что он боролся и чему противостоял?

Неформатный священник

С отцом Павлом Адельгеймом я познакомился сперва заочно. Это случилось на страницах газеты «Община-XXI век», издававшейся в 2001-2005 годах.

Газету возглавлял ещё один религиозный диссидент эпохи СССР, отсидевший за свои убеждения — Александр Огородников. Публикации Адельгейма оказались удивительно созвучными с моими представлениями о развитии восточного христианства. Он много писал о народности Церкви, о её соборности, о роли мирян в жизни церковной общины.

В личности о. Павла меня, однако, интересовал не только его интерес к темам церковной демократии или старообрядчества. Он был из немногих, кого бы я назвал «старорежимным» священником. Священником, ставшим служителем алтаря не по воле случая, попав за парту духовной семинарии или начитавшись духовных книг, а непосредственно воспитанном в атмосфере духовной, эмоциональной и бытовой преемственности. Он с детства посещал храм втайне от всех и сохранил горение в вере не только в страшные советские, но и в нынешние лукавые времена. Он не поклонился советским спецслужбам, требовавшим от него сотрудничества, за что и был приговорен, по доносу своих же сослужителей, к лишению свободы.

Не стал он соглашателем и хоронякой в новой России. В отличие от многих новопризванных в 90-е годы священников, ставших обычными требоисполнителями, он мог себе позволить открыто высказывать своё мнение, подкрепленное не только обширными познаниями в области церковной истории и права, но и собственным исповедническим опытом открытого противостояния безбожной власти.

Священник Павел Адельгейм не вписался в духовный официоз. Церковь для него была не отвлеченной государственно-религиозной условностью, конфессиональной конструкцией, но единением людей во Христе, соборной общностью, подчиняющуюся не земным, но небесным законам. К сожалению, эти устремления о. Павла так и остались в его мечтах.

Подобно многим богословам эмигрантской волны и русского зарубежья, Адельгейм имел широкие взгляды. И не со всеми из них, наверно, я бы мог согласиться. Однако его пастырский и исповеднический опыт был важен для многих, особенно сейчас, после торжественного и помпезного празднования 1025-летия христианства на Руси. Наблюдая жизнь таких людей, вне зависимости от их конфессиональной принадлежности, можно с уверенностью сказать, что это время не прошло совсем бесследно для нашей земли.

Последний раз я видел о. Павла Адельгейма на богословской конференции в Москве. В промежутках между заседаниями к нему выстраивалась очередь из женщин в черных платочках, мужчин в наколках, заплаканных девушек и прочих людей, явно не участников этой конференции. Пожилой о. Павел внимательно выслушивал их длительные рассказы и что-то говорил им, невзирая на свою очевидную усталость, телесную немощь и явный «неформат» такой исповеди.

Смерть о. Павла — личная беда, указывающая на духовную беду куда более серьезного масштаба

Смерть священника от руки убийцы — всегда событие, выходящее за рамки обыденности. С одной стороны ХХ в. явил множество примеров таких убийств, и даже в массовых масштабах, но с другой стороны — те убийства были безличными, а произошедшее во Пскове в понедельник — особое. Обстоятельства убийства в целом довольно банальны — психически больной юноша обратил свою агрессию на ближайшего к нему человека. Схватил со стола нож и ударил.

Так, в ситуации бытовой поножовщины с психиатрической подоплекой, закончился жизненный путь далеко не ординарного священника Павла Адельгейма. И перед лицом смерти вдруг оказалось, что смерть его не вписывается в обстоятельства, она завершает некоторый путь и придает новое звучание тому, что пытался донести в своих книгах, интервью и проповедях о. Павел.

Священник Павел Адельгейм не был диссидентом в простом смысле слова, он был церковным правдолюбцем, вроде Бориса Талантова, о. Глеба Якунина, ксендза Ежи Попелюшко и других. В том смысле он отличался даже от убитого столь же ужасным образом и, вероятно, также сумасшедшим, о. Александра Меня. А именно такие правдолюбцы выполняют важную сигнальную функцию — они свидетельствуют о неправде или серьезных сбоях в работе института церкви.

Отец Павел очень много и часто говорил о кризисе православия, о том, что церковь «кончилась», имея в виду, прежде всего, слияние церковного и государственного, альянс, разрушающий сакральное. И в этом смысле существовал как запрос на то, что он говорит, так и запрос на то, чтобы он замолчал. Такой запрос иногда формулировался прямо, иногда косвенно, но он был.

Епископ Псковский Евсевий прислал о. Павлу на подпись «покаяние». Тот не подписал и продолжил бороться за правду, за что на него посыпались церковные наказания. Теперь, после смерти о. Павла, забот у псковского архиерея и всех, озабоченных предотвращением выноса сора из избы, станет поменьше. Запрос на герметичность среды, на «невынос», очень заметен в наших институтах, находящихся в кризисе, которые не могут справиться с обсуждением своего состояния: в армии, в полиции, в школе. Везде есть стремление закрыть институт для обсуждения, но в церкви этому стремлению придают искусственный статус «защиты святыни». Отец Павел сломал этот негласный корпоративный договор и поставил под вопрос соответствие РПЦ МП своему социальному месту. Его последние интервью не оставляют в этом сомнений. Смерть о. Павла означает дефицит правды и критики в церкви, находящейся в структурном кризисе.

Запрос на то, чтобы он говорил — объективный запрос всего института на изменение, прежде всего, на деполитизацию и дистанцирование от власти. Процесс, на который указывал покойный священник, крайне болезненный, но результат затягивания его — расцерковление той части населения, прежде всего, интеллигенции, которая пришла в церковь в 1990-х на волне чаемого возрождения православия. Вместо возрождения началось превращение РПЦ МП в идеологического контролера и идеологического гаранта. Отец Павел указывал, что возрождается отнюдь не вера и не религиозная этика, а проект «политическое православие». Со смертью о. Адельгейма в РПЦ остается мало человек, способных столь же авторитетно и свободно говорить обо всем этом. Лагерник, поэт, писатель, церковный публицист — такого больше нет. Поэтому смерть о. Павла означает и критический дефицит кадров для обновления.

В том, что сумасшедший юноша убил приютившего его старика, как зверь, который неожиданно кусает гладящую его руку, нет ничего невиданного. Такие вещи, увы, случаются — и с животными, и с безумными людьми. Необычно другое — как быстро все осознали, что эта смерть становится в ряд других убийств священников и иноков. Тем самым общество, и в особенности думающее и говорящее общество, выстраивает некий смысл, некое послание. Получается, что некая слепая сила, которую можно условно назвать энтропией, уничтожает в церковном институте лучшее, оставляя конформистов и карьеристов. Сердце церкви тем самым помещается в убитых священниках. Это есть выражение глубокого пессимизма и разочарования.

Убийца Сергей Пчелинцев приехал к отцу Павлу за помощью. Но получить эту помощь он не смог, не захотел, и в конце концов больное сознание сделало адский выверт. Для того, чтобы получить духовную помощь, надо уметь ее получать. А этот навык, похоже, утерялся, и научить этому сложно. Поэтому смерть о. Павла означает еще и потерю обществом важных социальных навыков, которые тысячелетиями реализовывались через церковь, а теперь их непонятно как реализовывать. Непонятно, как каяться, как получать отпущение, как соединяться с абсолютом. Этому не учат, или учат недостаточно и неверно. А значит, смерть о. Павла — личная беда, указывающая на духовную беду куда более серьезного масштаба

Эта трагедия в Подмосковье шокировала всю страну. Несколько дней назад родные 30-летней Анны Горовой заявили о ее исчезновении. Добропорядочная жена и хозяйка, мать двоих детей – старшему сыну семь лет, младшему – полтора, никогда раньше не уходила из дома. Но вскоре ее истерзанное и засыпанной землей тело, на котором насчитали с десяток глубоких ножевых ранений, нашли в лесополосе под Солнечногорском. Тут же по подозрению в убийстве был задержан муж Анны – священник , иерей Николо-Угрешского монастыря Дионисий Горовой. Оказывается, странности в его поведении были и раньше, но никто и представить не мог, какие бесы на самом деле вселились в батюшку…

ПСИХОТЕРАПЕВТ ДЛЯ БАТЮШКИ

Первые звоночки о неадекватности 30-летнего священника стали поступать еше в прошлом году. Отец Дионий, выпускник духовной семинарии, служил старшим священником в храме святого мученика Виктора Дамасского в Котельниках. Проводил все традиционные обряды – исповеди, причастия, венчания.

Он создал прекрасную воскресную школу, был добрым пастырем и многим помог, - рассказывает прихожанка Юлия. - Наш храм строился и расписывался под его руководством. Моя первая исповедь была у него, мое первое причастие – тоже у него. Но потом что-то случилось, человек заболел, вовремя не распознали, это и привело к трагедии.

Оказывается, в 2017-м прихожане стали жаловаться на батюшку – сначала просто шептались, а потом и во всеуслышание стали заявлять, что священник ведет себя совсем не по-христиански. Говорят, женщинам не нравились его намеки и жесты: в итоге батюшку заподозрили в домогательствах. Но учитывая, что серьезных нарушений за священником не было, вопрос о лишении сана поднимать не стали. Но от греха подальше в декабре прошлого года отца Дионисия отстранили от службы.

Наместник монастыря, заметив неладное и начав получать многочисленные жалобы прихожан на странности в поведении, перевел его служить в монастырь, где он участвовал в соборном служении, не исповедовал и не проповедовал, - говорит Александр Волков , руководитель пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси . - Определенная неадекватность в реакциях наблюдалась у отца Дионисия последние полгода – возможно, проблемы были на медицинском уровне. В какой-то момент для беседы со священником даже пригласили опытного психотерапевта. Было известно, что у него проблемы в семье, но на попытки узнать что-то более подробно супруга отвечала решительным отказом: мол, у нас все хорошо.

А несколько дней назад отец Дионисий ушел в отпуск. Видимо, чтобы раз и навсегда решить свои семейные проблемы.

«ЖЕНУ В СЕМЬЕ НАДО ВОСПИТЫВАТЬ»

О том, что у Ани и Дениса было не все гладко, знали лишь самые близкие. Безутешная родня женщины уверена, что этот союз со стороны мужа с самого начала был по расчету.

Денис с семьей в старших классах школы переехал в Подмосковье из родного Краматорска Донецкой области, - делится с «КП » его бывший одноклассник. – Он всегда был зажатым, закомплексованным, с девочками не общался. Родители его были обычные работяги, не священнослужители. Но строгие - именно они решили, что сын будет служить в церкви. Это, мол, перспективно и люди уважать будут.

Так в начале нулевых Горовые перебрались в подмосковный Дзержинский, устроили сына в Николо-Угрешскую семинарию. На старших курсах будущий иерей познакомился с симпатичной ровесницей Аней Соколовой . Тогда перед Денисом стоял выбор – быть ли монахом или священником? В первом случае надлежит отречься от плотских удовольствий, во втором иметь жену – фактически необходимость, доказательство порядочности и патриархальности. Так Горовой решил жениться: в 2008 году сыграли свадьбу, а через год муж получил сан иерея и приход. Карьера пошла в гору – вскоре отец Дионисий стал проректором в родной семинарии.

А вот дома с каждым годом становилось все хуже. Аня работала педагогом – преподавала в колледже культуру речи, подрабатывала репетитором, готовила школьников к ЕГЭ . Мужа раздражала ее постоянная занятость, а когда супруга ушла в декрет – постоянное сидение дома. Что бы жена ни делала, супруг был недоволен. Казалось, добропорядочный священник, едва переступив порог квартиры, забывал о сане и превращался в домашнего тирана . Ссоры стали регулярными.

Он с самого начала говорил: «Жену в семье нужно воспитывать», - рассказывает бывший коллега Горового по семинарии. – Мы давно не общались, но эти слова врезались в память, потому что с его интеллигентным образом они никак не вязались.

Однажды родные увидели у Ани синяки. Задали вопрос в лоб: это он? Но женщина все отрицала.

Анечка была не из тех, кто жалуется на жизнь, - объясняет ее подруга по двору в Дзержинске Наталия. – В их семье как раз она была глубоко верующим человеком, ходила в церковь и жила по христианским заповедям. Что бы не случалось, она принимала очень смиренно. Я всегда ей в этом завидовала, и только теперь поняла, что зря…

ВОПРОС - РЕБРОМ

Мог ли развод помешать карьере священника?

По одной из версий, отец Дионисий зарезал супругу, когда она заявила о желании развестись. Якобы, развод, а тем более развенчание могло поставить крест на карьере отца Дионисия. Однако, на форумах священнослужителей, где активно обсуждают трагедию, однозначно заявляют, что это не так. От развода по инициативе супруги может пострадать только личная жизнь.

Если сам священник пожелал развестись, то он подлежит запрещению в служении на основании канонических правил церкви. А если жена сошла с ума, загуляла и оставила супруга, то тогда, возможно, архиерей разрешит батюшке продолжить служение. Но во второй брак вступить уже будет нельзя. Придется просто вести воздержанный образ жизни или постригаться в монахи, что лишь откроет ему дополнительные перспективы роста. Развод по вине жены никак на дальнейшую «карьеру» не влияет. Более того, став монахом, священнослужитель может вырасти в епископа.

Родные видели у Ани синяки, однако она отрицала, что это дело рук мужаФото: Личная страничка героя публикации в соцсети

КСТАТИ

Батюшка советовал женам терпеть раздраженных мужей

Священник Дионисий Горовой был участником проекта «Батюшка онлайн» «ВКонтакте». Из его ответов следует, что батюшка любил современную духовную литературу, в том числе протоиерея Андрея Ткачева , последний известен своим жестким отношением к женщинам и семейным проблемам. А вот один из советов отца Дионисия подписчице, чья ситуация оказалась очень похожа на его собственную.

Здравствуйте, отец Дионисий! Я ищу выход из своего положения, помогите, пожалуйста. Я нормальная жена, люблю своего мужа и детей, вкусно готовлю, занимаюсь детьми, нахожусь всегда в хорошем настроении. И у нас все хорошо. Но когда вдруг я недомогаю или заболеваю, или же какое- то событие меня опечалит, мой муж начинает вести себя не очень по-доброму, нервничает, резко разговаривает. Я его прошу меня понять, но вот пока никак. Понимаю, что все скорби во спасение, стараюсь переносить достойно и с благодарностью. Но ведь мы близкие люди и хочется уверенности, что рядом есть поддержка земная, от близкого и любимого человека. Может быть Вы подскажете выход, или научите как себя вести, или что почитать. И еще раз простите меня. Помогай Вам во всем Господь.

Отец Дионисий Горовой:

Здравствуйте! Судя по Вашему вопросу, у Вас прекрасная семья, все у Вас хорошо. А то, что иногда возникают шероховатости, это следует покрывать любовью. У всех людей есть недостатки. Возможно, супруг за Вас переживает в эти моменты, и это выражается в раздраженном разговоре. Чаще молитесь за Ваших близких, и все наладится.

5 августа в Пскове был убит протоиерей Павел Адельгейм. Убийца приехал из Москвы к священнику за словом утешения и духовной поддержкой. Он жил у отца Павла 2 недели. И вот вчера вечером молодой человек неожиданно ударил священника ножом, а потом попытался покончить с собой. Сейчас он в больнице. СМИ, со слов полицейских, говорят о сумасшествии. Разбираем случаи, по каким причинам нападают на священников - приступ безумия, ограбление, бытовая ссора, пьяный угар, ненависть к Православию?

Отпевание трех оптинских монахов, убитых на Пасху 1993 г. Фото: Optina.ru

Всего же с 1990 года в России убили 33 священнослужителя. Отметим, речь идет лишь о тех людях, чьи имена попали в СМИ. Реальное же число жертв среди духовенства может быть больше. Все убийства можно разделить на четыре большие группы: религиозный экстремизм, ограбление, бытовые преступления и нападения сумасшедших.

Бытовые ссоры

Разговор об убийствах духовенства нужно начать с одной оговорки. Не всегда нападение на священника связано с его служением. Представитель Церкви мог становиться жертвой хулиганов, которым безразлично то, чем занималась их жертва.
Самая большая группа нападений на священнослужителей - это бытовые преступления -поджоги, ограбления, убийства на почве страха или личной неприязни.

В 2003 году в Карелии был убит иеромонах Нил (Савленков). Его убийцей оказался ранее судимый мужчина, который обиделся на то, что ему не разрешили курить в монастыре и отвели не лучшее место для проживания.

В том же году в селе Раифа (Татарстан) был зарезан иеромонах Исаия (Яковлев) Он отказался ночью везти 19-летнего пьяного местного жителя в соседний город.
Иеромонах Александр (Тыртышный) убит злодеем, попросившим его об исповеди на дому, когда священник, придя к нему, надел рясу, вместо покаяния преступник ударил его ножом, а затем ограбил.

В 2009 году в Курской области двое молодых людей до смерти избили иеромонаха Ефрема (Гаценко), отказавшегося дать преступникам денег на алкоголь.

В 2009 году в подъезде собственного дома в Московской области застрелили протоиерея Александра Филиппова. Священник сделал замечание пьяным, справлявшим малую нужду возле дома. Обидевшись, хулиганы отправились за ним в подъезд и совершили убийство. При этом отец Александр был в гражданской одежде.

В 2011 году в Ульяновской области взятый на перевоспитание алкоголик до смерти избил игумена Виссариона (Глазистова). Преступника нашли мертвецки пьяным в доме убитого.

Ограбление

В 2005 году грабители зверски убили архимандрита Германа (Хапугина) - настоятеля Давидовой пустыни. В келье архимандрита был вскрыт сейф.

В 2005 году в Тверской области священник Евгений Адигамов отправился на встречу с жертвователями. Вместо денег на строительство храма злодеи повесили его в заброшенной квартире и ограбили.

В 2006 году в Тверской области в собственном доме сгорел священник Андрей Николаев с семьей. Батюшка защищал церковь от местных алкоголиков, которые пытались ее ограбить, и поплатился за это жизнью.

В ночь на Рождество 2007 года погиб священник Олег Ступичкин. Его храм в свердловской области подожгли и похитили оттуда 20 икон.

В 2007 году в своем доме в Ивановской области был зарезан игумен Авенир (Смолин). Из дома убитого пропали небольшая сумма денег и личное имущество.

В 2010 году в Чебоксарах зарезали иеромонаха Вадима (Смирнова).

18 апреля 1993 года, в Пасхальную ночь, в Оптиной пустыни были убиты иеромонах Василий (Росляков), иноки Ферапонт (Пушкарев) и Трофим (Татарников). У монастырской звонницы Николай Аверин нанес смертельные ранения инокам, звонившим в колокола. Затем, неподалеку он со спины напал на иеромонаха Василия. Убийца нанес ему несколько ударов ножом, на котором было выгравировано число 666. Судебно-психиатрическая экспертиза признала Аверина невменяемым

В 2001 году в Красноярском крае молодой кришнаит Руслан Любецкий положил на престол православного храма отрезанную голову иеромонаха Григория (Яковлева). На следствии убийца заявлял, что действовал по указанию «бога Кришны».

В 2010 году в Чувашии рядом с церковью выстрелом в спину из самодельного оружия убит протоиерей Анатолий Сорокин. Убийца священника признан недееспособным и имеет группу инвалидности по психическому заболеванию.

Ненависть к Православию

В 1996 году в чеченском плену после 16 дней пыток расстреляли священника Анатолия Чистоусова, настоятеля храма Михаила Архангела в городе Грозный.

В 1999 году похитили и убили протоиерея Петра Сухоносова - настоятеля одного из сельских храмов в Ингушетии. Несколько раз его пытались похитить, в конце-концов вооруженные люди затолкали его в машину на глазах у прихожан и увезли в Чечню, тело отца Петра не нашли, он был опознан по видеозаписи и похоронен в символической могиле.

В 2001 году в Кабардино-Балкарии зарезали священника Игоря Розина, которому до этого неоднократно угрожали.

В 2010 году в Москве был застрелен священник Даниил Сысоев, которому неоднократно угрожали исламские экстремисты.

Всего же с 1990 года в России убили 33 священнослужителя. Отметим, речь идет лишь о тех людях, чьи имена попали в СМИ. Реальное же число жертв среди духовенства может быть больше.

Причины следствием не установлены

Утром 9 сентября 1990 года был убит протоиерей Александр Мень. Когда священник шел по тропике, торопясь на литургию, неизвестный ударил его тяжелым предметом (вероятно, топором или саперной лопаткой) по голове. Обливаясь кровью, отец Александр дошел до своего дома, рядом с которым умер от потери крови. Убийство осталось нераскрытым. Отцу Александру до убийства неоднократно поступали записки с угрозами.

В феврале 1917 года в России пала монархия и к власти пришло Временное Правительство. Но уже в октябре власть в России оказалась в руках большевиков. Они захватили Кремль в тот самый момент, когда здесь заседал Поместный Собор, избиравший Патриарха Московского и всея Руси. Святитель Тихон был избран на Патриарший Престол через десять дней после прихода к власти большевиков. В 1917 году начался самый трагический период в истории Русской церкви Борьба с религией была частью идейной программы новой большевистской власти. После захвата власти, 26 октября 1917 года, большевики издали «Декрет о земле», объявлявший о национализации всех церковных и монастырских земель «со всем их живым и мертвым инвентарем». 16-18 декабря последовали декреты, лишавшие юридической силы церковный брак. отделявшие церковь от государства и школы от церкви. государства и школы от церкви», в соответствии запрещено было религиозное воспитание и преподавание религии в школах. Сразу же после победы революции начались жестокие гонения на Церковь, аресты и убийства священнослужителей. Первой жертвой революционного террора стал петербургский протоиерей Иоанн Кочуров, убитый 31 октября 1917 года: его смерть открыла трагический список новомучеников и исповедников Российских, включающий имена десятков тысяч представителей духовенства и монашествующих, сотен тысяч мирян. 25 января 1918 года в Киеве был убит митрополит Киевский Владимир (Богоявленский). Вскоре расстрелы и аресты духовенства приобрели массовый характер. Казни священнослужителей совершались с изощренной жестокостью: их закапывали в землю живьем, обливали на морозе холодной водой до полного обледенения, варили в кипятке, распинали, засекали до смерти плетьми, зарубали топором. Многих священнослужителей перед смертью пытали, многие были казнены вместе с семьями или на глазах у жены и детей. Церкви и монастыри подвергались разгрому и разграблению, иконы - поруганию и сожжению. Разнузданная компания против религии была развернута в прессе. 26 октября 1918 года, в годовщину пребывания большевиков у власти, Патриарх Тихон в послании Совету народных комиссаров, говорил о бедствиях, постигших страну, народ и Церковь: «Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство… Никто не чувствует себя в безопасности; все живут под постоянным страхом обыска, грабежа, выселения, ареста, расстрела. Хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертию часто без всякого следствия и суда… Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем не повинных». Вскоре после этого письма Патриарх Тихон был посажен под домашний арест, а гонения продолжились с новой силой. 14 февраля 1919 года Наркомат юстиции издал постановление об организованном вскрытии мощей. Были назначены специальные комиссии, которые в присутствии священнослужителей и мирян публично оскверняли мощи святых. Целью кампании была дискредитация Церкви и разоблачение «фокусничества и шарлатанства». 11 апреля 1919 года были вскрыты мощи преподобного Сергия Радонежского. Накануне перед воротами Троице-Сергиевой Лавры собралась толпа богомольцев, молебны преподобному совершались всю ночь. 29 июля 1920 года Совнарком издал постановление о ликвидации мощей, через месяц Наркомат юстиции постановил передавать их в музеи. Впоследствии многие были впоследствии перевезены в Ленинградский музей атеизма и религии, расположившийся в помещениях Казанского собора. Революция и гражданская война привели к экономической разрухе. Летом 1921 года ситуацию усугубила засуха. В поволжье и некоторых других регионах начался голод. К маю 1922 года голодало уже около 20 миллионов человек, около миллиона скончалось. Вымирали целые деревни, дети оставались сиротами. Именно в этот момент большевистская власть решила использовать для нанесения новых ударов по Церкви. 19 марта 1922 года В.И.Ленин составил секретное письмо членам Политбюро, в котором предлагалось использовать голод как повод для полного разгрома церковной организации в России: «Все соображения указывают на то, что позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечивал нам сочувствие этой массы, либо, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне... Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий». По всей стране начались судебные процессы против священнослужителей и мирян, Их обвиняли в сопротивлении изъятию церковных ценностей. 26 апреля в Москве перед судом предстали 20 священников и 34 мирянина, В конце мая был арестован Петроградский митрополит Вениамин (Казанский): он и еще 85 человек якобы подстрекали верующих к сопротивлению властям. Митрополит и другие обвиняемые были приговорены к расстрелу. Помимо гонений со стороны безбожной власти, удары по Церкви наносили внутренние расколы. К 1922 году оформилось движение обновленцев. Его деятели этого раскола ратовали за отмену многовековых традиций, введение женатого епископата и целый ряд других новшеств. Главным в программе обновленцев было свержение законной церковной иерархии во главе с Патриархом Тихоном. Для этой цели они вошли в альянс с ГПУ, при помощи которого добились отстранения патриарха от власти. В период между летом 1922 и летом 1923 года власть в Церкви фактически находилась в руках обновленцев. 2 мая в Храме Христа Спасителя они провели лжесобор, в котором участвовало 476 делегатов, в том числе 62 архиерея. Лжесобор постановил лишить Патриарха Тихона сана и монашества, отменить восстановление патриаршества. Патриарх Тихон решения лжесобора не признал. В 1922 Патриарх находился под домашним арестом, а в начале 1923 года был переведен в тюрьму на Лубянке, где его подвергали регулярным допросам. 16 июня он обратился в Верховный суд с заявлением, в котором раскаялся в своей антисоветской деятельности 25 июня Патриарха освободили. 9 декабря 1924 года на Патриарха Тихона было совершено покушение, в результате которого его келейник Я.Полозов, вставший между Патриархом и бандитами, был убит. После этого здоровье Патриарха стало ухудшаться. Сотрудник ГПУ Тучков, отвечавший за контакты с Церковью, потребовал от Патриарха издать послание с выражением лояльности советской власти и осуждением эмигрантского духовенства. Текст послания был составлен, однако Патриарх отказывался его подписывать. 7 апреля Патриарх скончался, так и не подписав послание. На следующий день после его кончины текст послания, якобы подписанный Патриархом, был опубликован в «Известиях». Местоблюстителем Патриаршего престола после смерти Патриарха Тихона был избран митрополит Крутицкий Петр. Гонения на Церковь между тем все ужесточались. Петр вскоре был арестован, к обязанностям заместителя Патриаршего Местоблюстителя приступил митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский) Но и он в конце 1926 года был арестован и отстранен от управления Церковью. К тому времени многие архиереи томились в лагерях и тюрьмах по всей России. Более 20 архиереев находились в бывшем Соловецком монастыре, превращенном в «Соловецкий лагерь особого назначения». 30 марта 1927 года митрополит Сергий был освобожден из заключения. 7 мая он обратился в НКВД с ходатайством о легализации церковного управления. В качестве условия такой легализации Сергий должен был высказаться в поддержку советской власти, осудить контрреволюцию и эмигрантское духовенство. 29 июля митрополит Сергий и сформированный им Временный Патриарший Синод издали «Декларацию», содержавшую благодарность советскому правительству за «внимание к духовным нуждам православного населения», призыв «не на словах, а на деле» доказать лояльность советской власти и осуждение «противосоветских выступлений» некоторых заграничных архиереев. «Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи». Издание «Декларации» не приостановило гонений на Церковь. В 1931 году был взорван Храм Христа Спасителя. По всей стране боролись с колокольным звоном, срывали и разбивали колокола. Продолжалось уничтожение икон и осквернение святынь. Аресты и расстрелы священнослужителей не прекращались. Первый удар был нанесен по противникам «Декларации» митрополита Сергия, затем по прочим архиереям. Борьба митрополита Сергия за легализацию Церкви и облегчение судьбы арестованных архиереев имела лишь относительный успех. Все новые и новые аресты происходили на глазах Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, который был бессилен что-либо сделать. В результате беспрецедентных по своим масштабам гонений 1930-х годов Церковь в СССР была почти полностью разгромлена. К 1939 году на всей территории страны оставалось лишь около 100 действующих храмов, ни одного монастыря, ни одного церковного учебного заведения и лишь четыре правящих архиерея. Еще несколько архиереев служили настоятелями храмов. Страшным памятником страшной эпохи является Бутовский полигон, на котором в 30-х годах многие тысячи людей были расстреляны по обвинению в шпионской, антисоветской и контрреволюционной деятельности. Здесь, наряду с людьми зрелого возраста и глубокими стариками, расстреливали студентов и даже школьников. Самым младшим из расстрелянных на Бутовском полигоне было 15, 16 или 17 лет: таких здесь было уничтожено несколько десятков. 18-20-летних расстреливали сотнями. Мальчиков привозили вместе со старшими в крытых грузовых машинах, куда вмещалось до 50 человек. Осужденных заводили в барак, проверяли их личность по фотографиям и имеющимся документам. Процедура проверки и переклички могла длиться несколько часов. На рассвете осужденных ставили на край глубокого рва; стреляли из пистолета в упор, в затылок. Тела убитых сбрасывали в ров и при помощи бульдозера засыпали землей. Значительную часть расстрелянных составляли «церковники» - епископы, священники, монахи, монахини и миряне, обвиненные в принадлежности к «церковно-монархической организации». Большинство расстрелянных по этой статье принадлежало к Русской Православной Церкви: в числе Бутовских новомучеников – шесть архиереев, более трехсот священников, дьяконы, монахи и монахини, псаломщики и регенты церковных хоров. Бутовская фабрика смерти работала безостановочно. Как правило, в течение одного дня расстреливали не менее ста человек; в иные дни расстреливали по 300, 400, 500 и более человек. Их кости до сего дня лежат на Бутовском полигоне, покрытые тонким слоем земли. Положение Церкви стало меняться после начала Второй мировой войны. После подписания Молотова-Риббентроппа, к СССР были присоединены Западная Украина и Западная Белоруссия, а в 1940 году - Бессарабия, Северная Буковина и Прибалтика. В результате резко возросло число приходов Русской Православной Церкви. Когда началась Великая отечественная война, митрополит Сергий одним из первых обратился к народу по радио с призывом встать на защиту отечества. Церковь, обескровленная На средства, собранные Церковью, была создана танковая колонна имени Димитрия Донского. Патриотическая позиция Церкви не осталась незамеченной, и уже в 1942 году гонения на Церковь значительно ослабли. Переломным моментом в судьбе Церкви стала личная встреча Сталина с митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем), состоявшаяся 4 сентября 1943 года по инициативе диктатора. В ходе встречи был поставлен целый ряд вопросов: о необходимости созыва Архиерейского Собора для избрания Патриарха и Синода, об открытии духовных учебных заведений, об издании церковного журнала, об освобождении архиереев, находившихся в заключении и ссылке. На все вопросы Сталин дал положительный ответ. Московской Патриархии был предоставлен особняк в Чистом переулке, где она располагается и поныне. Открытые гонения были временно прекращены. Многие православные приходы возобновляли свою деятельность на оккупированных немцами территориях, но после того, как Красная Армия изгоняла оттуда немцев, эти приходы уже не закрывались. Новая волна гонений на Церковь началась в 1958 году. Она была инициирована Н.С.Хрущевым, первый секретарь ЦК КПСС пообещал за двадцать лет построить коммунизм, а в 1980 году показать по телевизору «последнего попа». Возобновилось массовое закрытие храмов и монастырей, была значительно усилена антирелигиозная пропаганда. В СССР был взят курс на бескровное уничтожение Церкви. Власти стремились оказать мощное идеологическое давление на Церковь разрушить ее изнутри и дискредитировать в глазах народа. Органы госбезопасности предлагали священникам отречение от Бога и вступление на стезю пропаганды «научного атеизма». Для этой неблагородной миссии подыскивали, как правило, тех священнослужителей, которые или состояли под запрещением, или имели канонические нарушения, или находились «на крючке» у властей и боялись репрессий. 5 декабря 1959 года газета «Правда» опубликовала статью, в которой от Бога и Церкви отрекался бывший протоиерей и профессор Ленинградской духовной академии Александр Осипов. Отречение это выглядело внезапным и неожиданным, однако на самом деле Осипов на протяжении многих лет был сексотом и писал доносы в КГБ на своих собратьев-священнослужителей. Его отречение тщательно и долго готовилось сотрудниками госбезопасности. Осипов стал обличителем «религиозных предрассудков». Умирал он мучительно и долго, но и на смертном одре не уставал заявлять о своем атеизме: «У “боженек” милостей выпрашивать не собираюсь». В хрущевские годы, важную роль в деле сохранения Церкви сыграл митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим (Ротов). В 18-летнем возрасте став монахом, он уже в 33 года возглавил одну из крупнейших епархий - Ленинградскую. Будучи постоянным членом Синода и председателем Отдела внешних церковных сношений, митрополит Никодим при престарелом Патриархе Алексии I в значительной степени определял внутреннюю и внешнюю политику Церкви. В начале 60-х годов в епископате происходила смена поколений: многие архиереи старого поставления уходили в мир иной, и надо было искать им замену, а власти препятствовали рукоположению в епископский сан молодых образованных клириков. Митрополит Никодим сумел переломить эту ситуацию и получить разрешение мотивируя это тем, что они необходимы для международной, миротворческой и экуменической деятельности Церкви. Дабы предотвратить закрытие Ленинградской духовной академии, митрополит создал в ней факультет иностранных студентов, а для предотвращения надругательства над священнослужителями во время пасхального крестного хода (что было обычным делом), он стал приглашать на пасхальные богослужения иностранные делегации. В расширении международных и экуменических контактов митрополит видел одно из средств для защиты Церкви от гонений со стороны богоборческой власти. При этом на словах митрополит был предельно лоялен властям и в своих многочисленных интервью зарубежным средствам массовой информации отрицал гонения на Церковь: это была плата за возможность работать над постепенным омоложением церковного клира. После отставки Хрущева и прихода к власти в 1967 году Л.И.Брежнева положение Церкви мало изменилось. Вплоть до конца 1980-х годов Церковь оставалась социальным изгоем: невозможно было открыто исповедовать христианство и при этом занимать хоть сколько-нибудь значимое положение в обществе. Количество храмов, священнослужителей, студентов духовных школ и насельников монастырей жестко регламентировалось, а миссионерская, просветительская и благотворительная деятельность была запрещена. Церковь по-прежнему находилась под строжайшим контролем. Перемены в жизни Русской Православной Церкви начались в 1985 году с приходом к власти в СССР М.С.Горбачева и началом политики «гласности» и «перестройки». Впервые после многих десятилетий Церковь начала выходить из вынужденной изоляции, ее руководители стали появляться на общественных трибунах. В 1988 состоялось Празднование 1000-летия Крещения Руси. Мероприятие задуманное изначально как узко церковное мероприятие, вылилось во всенародное торжество. Стало очевидно, Православная Церковь доказала свою жизнеспособность, она не сломлена гонениями, и имеет высокий авторитет в глазах народа. С этого юбилея началось второе массовое Крещение Руси. В конце 1980-х и начале 1990-х годов миллионы людей на всем пространстве бывшего Советского Союза пришли к православной вере. В крупных городских храмах крестились десятки и сотни людей ежедневно. За следующие 20 лет в России число приходов пятикратно увеличилось, а количество монастырей выросло более чем в сорок раз. Беспрецедентный количественный рост Русской Православной Церкви сопровождался кардинальными переменами в ее социополитическом положении Православной Церкви. После семидесяти лет гонений Церковь вновь стала неотъемлимой частью общества, признанной духовно-нравственной силой. Впервые после многих столетий Церковь обрела право самостоятельно, без вмешательства со стороны светских властей, определять свое место в обществе, выстраивать свои отношения с государством. На рубеже XX и XXI веков Русская Церковь возродилась во всем своем величии. Сегодня у Церкви имеются широкие возможности для просветительской, миссионерской, социальной, благотворительной, издательской деятельности. Возрождение церковной жизни стало плодом самоотверженного труда миллионов людей. Однако оно бы не произошло, если бы не было тех многочисленных мучеников и исповедников веры, которые в ХХ веке предпочли смерть отречению от Христа и которые ныне, предстоя престолу Божию, молятся за свой народ и за свою Церковь.

Трагедия в тверском селе Прямухино всколыхнула все общество. В огне погиб священник, его супруга (по некоторым сведениям – беременная) и трое детей. Это уже не первое покушение на эту семью: незадолго до трагедии отец Андрей обращался в СМИ за помощью, но помощи так и не дождался.

Со скорбью приходится признавать, что это, увы, далеко не первое убийство священнослужителя Русской Православной Церкви, произошедшее в последние годы. Таких было несколько десятков. Далеко не о всех из них сообщали в СМИ, даже церковных.

Чтобы разобраться с основными причинами этого явления, нам придется вспомнить о тех случаях, которые стали известны.

30 декабря 1993 г. произошло в селе Жарки (Ивановская область). Весной того же года церковь, где служил отец Нестор, подверглась ограблению, а сам он – покушению, но тогда бандитов поймали. 30 декабря батюшка вернулся из Москвы с пожертвованиями, полученными на строительно-ремонтные работы в храме. В ту же ночь местный житель А. Таламонов убил священника в его келье и украл деньги. Суд приговорил убийцу к 4 годам колонии общего режима.

23 сентября 1997 г. произошло убийство священника Георгия Зяблицева в Москве. Отец Георгий был сотрудником Отдела внешних церковных связей Русской Православной Церкви. После возвращения из загранкомандировки он был зверски убит в снимавшейся им квартире в Москве. Смерть наступила вследствие многочисленных ножевых ранений. Раскрыто ли это преступление – неизвестно.

16 июля 1999 г. совершено убийство протоиерея Бориса Пономарева , настоятеля храма Илии Пророка в деревне Ильинская Слобода (Московская область). 84-летнего митрофорного протоиерея, ветерана Великой Отечественной войны, убили трое рецидивистов. Они были прихожанами его церкви, и протоиерей иногда их приглашал к себе в гости. Преступники приметили в его доме несколько старинных икон и решили ограбить священника. Ночью они ворвались в дом, связали его жену и родственницу, а самого протоиерея убили. Позднее преступники были задержаны. О приговоре суда по этому делу СМИ не сообщали.

23 августа 2000 г. произошло убийство иеромонаха Симеона (Аносова) , настоятеля храма Андрея Первозванного в Барнауле (Алтайский край). Убийцей стал бывший водитель иеромонаха, Константин Шиленков, ранее неоднократно судимый. 23 августа, находясь в состоянии наркотического опьянения, Шиленков, придя к отцу Симеону домой, стал требовать денег на очередную дозу наркотиков. После категорического отказа преступник кухонным ножом нанес отцу Симеону несколько ударов, от которых тот скончался на месте. Уходя, Шиленков снял с убитого золотую цепь с нательным крестом и забрал из квартиры деньги. О приговоре суда по этому делу СМИ не сообщали.

8 января 2001 г. произошло убийство иеромонаха Александра (Кулакова) в селе Сабаево (Мордовия). Убийца, Алексей Максимов, скрывался в Иоанно-Богословском монастыре близ Саранска под именем «Алексей Светов». Во время службы в армии он убил сослуживца, а потом, скрываясь от трибунала, совершил еще ряд тяжких преступлений. В монастыре с ним и познакомился иеромонах Александр. Желая помочь молодому человеку, священник предложил ему стать алтарником в его храме в селе Сабаево, и тот с готовностью согласился. Спустя какое-то время беглый солдат зарубил топором своего благодетеля. В ходе следствия он не смог назвать мотивов убийства, заявив, что священник ему просто не нравился. В сентябре 2001 г. Пензенский военный трибунал признал преступника невменяемым.

12 октября 2002 г. произошло убийство игумена Ионы (Ефимова) , настоятеля Тихвинской церкви села Тюрнясево (Татарстан). 85-летнего священника-кряшена убил 29-летний Геннадий Горшков, ранее судимый за разбой и освободившийся из тюрьмы всего за месяц до этого. Ночью он пытался обворовать дом отца Ионы, а когда тот проснулся, убийца несколько раз ударил настоятеля тяжелым предметом по голове. В апреле 2003 г. решением суда Горшков получил 11 лет колонии строгого режима.

8 августа 2003 г. произошло убийство иеромонаха Нила (Савленкова) , настоятеля Волдозерской Ильинской пустыни в Карелии. 38-летний уроженец Тольятти Андрей Наседкин, ранее судимый, после освобождения жил по монастырям, переезжая из одного в другой, нигде не умея ужиться из-за крайне вспыльчивого нрава. В 2003 г. он познакомился с другим трудником Алексеем Баженовым, вместе они решили отправиться в Ильинскую пустынь. Отец Нил принял их. Но Наседкин был очень раздражен на настоятеля – и тем, что курить запретил, и тем, что поселил не в самое лучшее, по его мнению, место. И когда вечером 8 августа отец Нил пришел пригласить трудников на ужин, Наседкин стал ругать иеромонаха. В ответ священник велел им забирать инструменты и идти за ним. Подумав, что отец Нил решил выселить их с острова, Наседкин впал в бешенство. Подбежав к уходящему священнику, он с размаху ударил его лопатой по голове и продолжал избивать до смерти. После этого трудники спрятали тело, забрали деньги из кружки для пожертвований и скрылись. 31 января 2005 г. решением суда Наседкин получил 8,5 лет колонии строгого режима, а Баженов за сокрытие преступления – год лишения свободы условно.

2 ноября 2003 г. произошло убийство иеромонаха Исаии (Яковлева) возле села Раифа (Татарстан). Насельник Свято-Успенско-Казанского монастыря села Кузнецово Ивановской области, отец Исаия ехал в Раифский монастырь, чтобы договориться о паломничестве. Но приехал он в монастырь поздно вечером. Чтобы не будить братию, монах решил переночевать в салоне своего автомобиля на стоянке. В это время ранее судимый 19-летний местный житель Дмитрий Новиков, находясь в подпитии, пришел на стоянку и потребовал от священника отвезти его в ближайший город – Зеленодольск, чтобы там продолжить гулянку. Отец Исаия, сославшись на усталость, отказался, и тогда Новиков убил его, ударив ножом в сердце. В феврале 2004 г. суд приговорил Новикова к 12 годам колонии строгого режима.

25 декабря 2003 г. произошло убийство иеромонаха Александра (Тыртышного) в селе Колосовка (Омская область). Ранее судимый 23-летний местный житель Дмитрий Литвинов поздно вечером пришел к отцу Александру и попросил исповедовать его, но не в церкви, а у себя дома. Иеромонах согласился на просьбу, а когда, придя в дом, отец Александр облачился в рясу, убийца напал на него с ножом и, нанеся несколько ударов, убил. У священника Литвинов нашел только 2 тысячи рублей, потому забрал крест, который лежал в чемодане, и нательный крест священника и попытался вырвать золотые коронки. Затем поджег Евангелие и отправился грабить церковь, но испугался, когда ему показалось, что в ней кто-то есть. 7 июня 2004 г. на суде Литвинов был приговорен к 16 годам в колонии строгого режима.

26 июля 2005 г. произошло убийство архимандрита Германа (Хапугина) , настоятеля монастыря Давидова пустынь в поселке Новый Быт (Московская область). Он был найден в своей келье со связанными за спиной руками. На теле настоятеля были многочисленные следы от побоев и применения электрошока. Это свидетельствует о том, что священника пытали. В келье были разбросаны вещи отца Германа, вскрыт и опустошен сейф. Одна из основных версий следствия – убийство с целью грабежа. Несмотря на то, что расследование взял под свой контроль губернатор Московской области Борис Громов, дело до сих пор не раскрыто.

Здесь перечислены убийства на криминально-бытовой почве. Однако известен ряд убийств и по религиозным мотивам.

18 апреля 1993 г. в Оптиной пустыни были зарезаны иеромонах Василий (Росляков) , иноки Трофим (Татарников) и Ферапонт (Пушкарев) . Их убийцей оказался 32-летний сатанист Николай Аверин, который рассказал следствию, что получил «приказ от дьявола». На орудии преступления – ноже – были выгравированы три шестерки. Суд признал Аверина невменяемым.

21 марта 2000 г. был убит иеромонах Григорий (Яковлев) , настоятель Свято-Троицкого храма поселка Тура (Красноярский край). Убийца, 26-летний Руслан Любецкий, назвал себя кришнаитом и сообщил, что, убивая помогавшего ему священника, действовал по указанию «бога Кришны». Суд признал Любецкого невменяемым.

Минимум троих священников убили мусульмане: 14 февраля 1996 г. был убит в чеченском плену священник Анатолий Чистоусов , настоятель Михаило-Архангельского храма г. Грозный (Чечня), в 1999 г. был похищен чеченцами и убит протоиерей Петр Сухоносов , настоятель Покровского храма в станице Слепцовская (Ингушетия). Виновных по этим убийствам не нашли. 13 мая 2001 г. в г. Тырныаузе (Кабардино-Балкария) был убит священник Игорь Розин , которому до того неоднократно угрожали местные жители, а за две недели предупредили о готовящемся убийстве. Явившись в храм и уединившись со священником, 23-летний Ибрагим Хапаев нанес отцу Игорю три удара ножом. Позднее суд признал Хапаева невменяемым.

Мы перечислили только случаи нападения на священнослужителей в Российской Федерации. Вспомним же и убитых в последние годы существования СССР протоиерея Александра Меня (9 сентября 1990 г.), игумена Лазаря (Солнышко) (26 декабря 1990 г.) и игумена Серафима (Шлыкова) (февраль 1991 г.) – все три убийства нераскрыты, а также трагедии на Украине и в Белоруссии, как например убийство в Крыму архимандрита Петра (Посаднева) (20 августа 1997 года), иерея Петра Боярского (17 ноября 1993 г.), а в Бресте – протоиерея Михаила Сацюка (12 октября 1998 г.).

Разумеется, далеко не все убийства священников предаются огласке в СМИ, а количество неудавшихся покушений на священников в несколько раз превышает число убийств.

Почти во всех случаях убийств по явно религиозным мотивам бросается в глаза тревожная деталь: все пойманные преступники были признаны невменяемыми. Вполне возможно, конечно, что так и было, однако не исключена и целенаправленная политика, дабы таким образом, объявляя преступников ненормальными отщепенцами, «не нагнетать» напряжение в межрелигиозных отношениях.

На эту мысль наводит и то обстоятельство, что почти при каждом убийстве священника, еще до окончания следствия, представители власти спешат объявить, что это – убийство не на религиозной почве. Вполне возможно, что и убийство 12 сентября 1997 года осетинского священника Мануила Бурнацева , настоятеля храма Рождества Пресвятой Богородицы во Владикавказе (Северная Осетия), также было совершено по религиозным причинам, но мы не включили его в список, поскольку об этом преступлении очень мало информации.

Присмотревшись внимательней к первому списку убиенных пастырей, легко заметить, что подавляющее большинство этих убийств совершено в сельской местности.

И вряд ли это можно объяснить простым совпадением. В связи с гибелью семьи отца Андрея Николаева много муссировалась тема падения нравов в современной русской деревне.

Разумеется, нельзя, как отметили в сообщении информ-службы Тверской епархии, огульно обвинять в убийстве всех жителей села Прямухино и уж тем более обвинять всех нынешних крестьян в озверении.

Конечно, в разных областях России, да и в разных деревнях одной области, ситуации различны: где-то много лучше, где-то, наоборот, хуже.

И все же падение нравственности на селе очевидно. Этому есть и объективные причины: жуткая нищета, безработица, отсутствие каких-либо перспектив, неизбежный при таких условиях алкоголизм и крайне слабое функционирование правоохранительных органов – в некоторые села милиция приезжает лишь через неделю после вызова.

Признаемся себе честно: и в городе при таких условиях жизни, как в теперешней деревне, нравы бы упали весьма стремительно, а преступность возросла бы еще больше.

Не следует забывать, что крестьяне всегда более консервативны, чем горожане. Именно поэтому в ранние века христианство было по преимуществу религией горожан. Именно поэтому при крещении Руси были крещены именно города, а просвещение сельского населения растянулось еще на два века. Именно поэтому после Октябрьской революции крестьяне в большей степени сохраняли верность Православию. Именно поэтому нынешние крестьяне придерживаются атеизма и безверия в большей степени, чем жители городов.

Если в российском городе битком набитый храм на воскресной литургии – норма, то в сельском храме, даже если вокруг живут тысячи людей, редко встретишь такую же картину. И в откровенном разговоре почти с любым сельским священником можно услышать примерно то же, что говорил отец Андрей в своем предсмертном интервью.

Конечно же, бывают и исключения. Но эти светлые исключения не отменяют того факта, что служение сельского священника нередко связано со многими тяготами и опасностями. И что к этим опасностям нельзя относиться равнодушно.

Когда на нищету и алкоголизм накладывается безбожие, а также желание наживы, объектом агрессии нередко становится Церковь или ее служители. Думается, не в последнюю очередь виноваты в этом те светские журналисты, которые из года в год на страницах своих изданий культивируют образ «сказочно богатой Церкви», а также образ «корыстных попов, чьи карманы разбухли от купюр». Ряд убийств были явно совершены людьми под воздействием этого стереотипа.

В подавляющем большинстве случаев нападений на священнослужителей убийцами становились уголовники – люди с преступным прошлым.

Это особая тема. Церковь много времени и сил отдает социальному служению – в детских домах, больницах и, конечно же, в тюрьмах. Когда отсутствует эффективная государственная система реабилитации бывших заключенных, часто тем, кто вышел на свободу, просто некуда податься, кроме как в Церковь, если они не желают возвращаться в преступное сообщество или становиться бомжами.

Любому церковному человеку известно, сколь много бывших заключенных проживает при монастырях или церквах. Большинство из них искренне покаялись, встали на путь добра, самоотверженно работают над собой и стали настоящими христианами.

Но случается, увы, что греховные привычки берут свое. И это приводит к страшным трагедиям, когда священники страдают от тех, кому по-христиански оказывали благодеяния и поддержку.

Как тут быть, сказать сложно. Церковь открыта для всех, и она никогда не закроет своих врат для людей с криминальным прошлым, если те искренне желают покаяться.

Наверное, Церковь и не может изменить своего отношения к ним. Должно измениться общество, а вместе с обществом изменится и криминальное сообщество. Должны возродиться элементарные нравственные ценности, и тогда ограбление церкви станет позорным и в криминальной среде, а убийство священника – преступлением не только по Уголовному Кодексу.

Ведь когда сознательно убивают священника, то не просто на жизнь человека посягают, а посягают на Самого Христа в лице Его служителя!

Преступления против священников, как правило, успешно раскрываются, особенно в последние годы. Конечно, так происходит потому, что эти преступления привлекают общественное внимание.

Та волна возмущения, которую первыми подняли именно православные в интернете, добившись в итоге широкой огласки этого случая, без всякого сомнения, верный шаг. Результат не замедлил сказаться: к расследованию подключились столичные специалисты, его взяла на контроль Госдума, а это уже гарантия того, что, по крайней мере, в рядовой «висяк» это дело превращено не будет. Судя по реакции Тверской епархии, там к такому развитию событий не были готовы, и, быть может, изначально даже желали не выносить случившееся «на всеобщее обозрение». Вряд ли такой подход разумен. Если уж и случаются убийства пастырей, то их не замалчивать надо, а предавать широкой огласке, добиваясь справедливого и полноценного расследования с обязательным освещением его результатов.

Какой в этом смысл? Вполне конкретный.

А во-вторых, чем чаще общество будет слышать о неотвратимости наказания за убийство священника, тем меньше будет покушений. Да, добросовестным расследованием и наказанием убийц не вернешь погибших, но это поможет спасти ныне живущих и служащих отцов.

В истории гибели семьи отца Андрея Николаева есть одно очень горькое обстоятельство: он не раз говорил о том, что жизни его семьи угрожает опасность. Он обращался к «всесильным» СМИ, прося о помощи.

Но помощи не получил.

В последние дни по православному интернету прокатилась настоящая буря гнева и против «нерасторопных» светских СМИ, и против «неправильных» версий следствия, и против всех русских крестьян. Многие, вспоминая обращение отца Андрея, спрашивали: куда смотрело священноначалие? Где были казаки? Где были православные патриоты, так любящие собираться на разные митинги?

А значит, в том, что никто не откликнулся на зов отца Андрея о помощи, виноват не «кто-то», а все мы вместе и каждый из нас.

Отец Анатолий Чистоусов, служа в Грозном, обратил ко Христу и крестил нескольких чеченцев. Один из них впоследствии даже принял монашеский постриг и священный сан в Русской Православной Церкви. Мне доводилось слышать такую историю: когда боевики в первый раз покушались на священника, то один из православных чеченцев своим телом защитил отца Анатолия от пули.

И возникает вопрос: почему никому из тысяч православных, сидящих за компьютерами, не пришло в голову сделать для отца Андрея то, что сделал этот православный чеченец для отца Анатолия? Почему на Украине, едва становится известно об угрозе нападения на православный храм, собираются десятки и сотни людей, которые, жертвуя своим временем, обязанностями, а порой и здоровьем, самоотверженно дежурят круглые сутки, отстаивая святыни, а в России среди любителей осуждать священноначалие или охать по поводу «спившихся крестьян» не нашлось никого, кто бы поехал устроить такой пикет в Прямухине?

А ведь в данном-то случае не нужно было никаких героических поступков. К примеру, даже двадцати людей среднего достатка хватило бы, чтобы без особого ущерба для собственного бюджета в складчину нанять для отца Андрея телохранителя в какой-либо охранной конторе.

Но мы с вами не сделали даже этого.

Что помешало? Только равнодушие.

И кого теперь судить? И где на самом деле больше пали нравы – в деревне или в среде православных пользователей интернетом?

То, что к подобным просьбам священников, страдающих от угроз и насилия, стоит относиться гораздо серьезнее, надеюсь, теперь поняли все – и правоохранительные органы, и священноначалие, и, быть может, даже мы, «сетевые православные».

И, наверно, стоит затронуть еще одну тему.

У нас в Церкви до сих пор не существует эффективной системы материальной поддержки вдов и сирот священников. А таких много, и не только из тех, чьего мужа, сына или отца убили. Нередко, лишившись кормильца, они влачат существование за чертой бедности. Да, бывает, что родственники, друзья или духовные чада добровольно оказывают какую-то материальную помощь семье погибшего, где-то епархия помогает, где-то – нет, где-то – больше, где-то – меньше.

Но такой важный вопрос вряд ли стоит пускать на самотек. По крайней мере, до революции в нашей Церкви существовали особые фонды духовенства, из которых по определенным и единым принципам выплачивались пенсии вдовам и сиротам священников. Не хотелось бы, чтобы, обсуждая ту или иную трагедию, мы забывали о тех пострадавших, кому можем помочь.

В завершении хочется попросить помянуть в молитвах убиенных в недавнее время пастырей и служителей нашей Церкви:

архимандрита Германа
архимандрита Петра
игумена Ионы
игумена Лазаря
игумена Серафима
протоиерея Бориса
протоиерея Петра
протоиерея Михаила
протоиерея Александра
иеромонаха Василия
иеромонаха Григория
иеромонаха Нила
иеромонаха Александра
иеромонаха Александра
иеромонаха Симеона
иеромонаха Нестора
иеромонаха Исайи
иерея Андрея
иерея Анатолия
иерея Игоря
иерея Мануила
иерея Георгия
иерея Петра
инока Трофима
инока Ферапонта
Ксении
Давида
Анны
Анастасии